утболку, запас  свитеров  кончился,  но  в  машине  было
тепло, велела Денису развесить вещи и обувь пристроить ближе к печке, а сама
занялась трофеями. Вид оружия вызывал нервную дрожь, и я  поскорее  отложила
его в сторону,  а  вот  бумажники  будили  живой  интерес.  Не  то  чтобы  я
обнаружила в  них  что-то  очень  важное,  главное,  что  Денис,  видя  меня
потрошащей чужую собственность, успокоился. Правда, спросил пару раз:
   - Саш, ты как?
   - Нормально, - попытавшись придать голосу некоторое  удивление,  ответила
я. Он приглядывался ко мне, а я стискивала зубы и вытирала со лба  испарину,
стараясь делать это  незаметно.  Поэтому  возня  с  бумажниками  была  очень
кстати.
   В общей сложности я набрала девятьсот долларов, пять сотен российскими  и
икону Богородицы в серебре. Она была завернута в замшу и лежала в  одном  из
отделений кожаного бумажника. Я тщательно осмотрела икону, вещь старинная  и
явно дорогая. Интересные люди за нами  охотятся,  пинать  женщину,  храня  у
груди лик Божьей Матери, чересчур  затейливо  для  моего  разума.  Ладно,  о
вкусах не спорят.
   Я нашла два паспорта, из которых узнала имена покойников и их  адреса,  а
также место работы одного из них: в бумажнике лежал пропуск.  Пинавший  меня
Юра  работал  охранником  на  мясокомбинате.  Водительское  удостоверение  и
документы на машину я тоже просмотрела. От "Опеля" придется  избавляться,  а
жаль: хорошая машина. Никогда раньше не приходилось садиться за  руль  такой
красавицы, обидно, что повод для данного события такой невеселый.
   Денис убрал оба бумажника в "бардачок",  и  я  попробовала  пошевелиться,
очень неудачно, кстати, и сказала:
   - Давай спать.
   Устроив себе вполне комфортабельное ложе, мы легли, я, правда,  взвыла  и
вроде бы побледнела, потому что Денис опять испугался.
   - Ты не обращай внимания, - посоветовала я. - Сам знаешь: палец  обрежешь
- и то больно. А здесь выдрало целый кусок. Оттого и болит, а я несдержанная
и вою. Но от этого не умирают, и беспокоиться совершенно  не  о  чем.  Через
пару дней все будет отлично.
   Он не очень поверил, но вроде бы успокоился, лег  и  только  тут  обратил
внимание на телефон, да и то потому, что тот неожиданно ожил.
   - Что это? - насторожился Денис, тыча  пальцем,  а  я,  подумав  немного,
решила проявить любопытство. Мужской голос позвал:
   - Юрик?
   Я подумала,  стоит  ли  отвечать,  пока  я  думала,  мужчина  нетерпеливо
повторил:
   - Юрка, где вы?
   На меня вдруг напало озорство, и я ответила:
   - Его здесь нет.
   - А ты кто? - слегка опешил он.
   - А ты? - спросила я.
   -  Слушай,  деточка,  скажи  Юрику,  что  я  ему  за  такие  шутки   рога
пообломаю...
   - Это вряд ли, - заметила я. - Обламывать что-либо Юрику совершенно глупо
и даже противоестественно, и лучше вам эту идею оставить.
   Он немного повысказывался нецензурно и спросил:
   - Идиотка припадочная, где Юрка?
   Я фыркнула, смеяться было больно, оттого выходило веселое повизгивание, а
озорничать хотелось все больше и  больше  -  видимо,  сказывалось  пережитое
волнение и общая тенденция моего мозга потихоньку съезжать на сторону.
   - Почему бы нам не познакомиться? - спросила я. - Как вас  зовут?  У  вас
приятный голос.
   - Где Юрка? - теряя терпение, рявкнул он и кое-что присовокупил.  А  меня
уже несло:
   - Как вы относитесь к авторской песне?  Например,  к  таким  словам:  "Но
толстая Кармен достала первой свой "кольт",  и  над  столами  в  морге  свет
включили".
   До него дошло, он вроде бы лишился  дара  речи,  потом  длинно  и  грязно
выругался.
   - Знакомиться будем? - переждав припадок, спросила я.
   - Я с тобой познакомлюсь, - пообещал он. - Я тебя живой в землю зарою.
   - Достань меня, придурок, - предложила я, моему озорству просто  не  было
удержу.
   Денис сидел рядом и восхищенно таращил глаза, хотя должен был бы  дрожать
от ужаса. Что должна была делать я - по-прежнему не ясно. Представиться  тип
так и не захотел, пообещал тихо, но с большим чувством:
   - Мы с тобой встретимся.
   - Где угодно, когда угодно, - ответила я, пытаясь определить,  из  какого
источника почерпнула эту фразу.
   - Хорошо сказала, - кивнул Денис. - Это кто был?
   - Думаю, ребятки Меченого, того, с  фотографии.  Логинов  приказал  найти
пленку, и они за нами охотятся.
   - Ясно, - кивнул Денис.
   - Давай спать, - попробовала я махнуть рукой, но вовремя  остановилась  и
кое-как устроилась на сиденье. Денис лег рядом, потеснее прижался ко  мне  и
затих. Минут через пятнадцать спросил тревожно:
   - Они нас не найдут?
   - Слабо, - сонным голосом ответила я, он успокоился и вскоре уснул.
   Я же уснуть не могла, боялась умереть. Таращила глаза в темноту за  окном
и силилась придумать что-то путное.  Можно  уехать  куда-нибудь  к  друзьям,
далеко, например, в Сибирь. Статус беженцев нам с Денисом не положен, и  что
за жизнь нас ожидает, вообразить нетрудно. Я даже не знаю, сумею ли устроить
его в школу. Как объясню, кто я ему и где у парня необходимые бумаги? О себе
и думать не хотелось. Я никогда не смогу навестить родителей... Значит, надо
все решать здесь. Искать человека, способного помочь. Если повезет  и  жизнь
наладится... меня посадят в тюрьму. Как ни крути, а сегодня я убила двоих, и
за это положено наказание. Плохие они или не  очень,  не  важно,  важен  сам
факт. Господи боже... Как это могло случиться со мной?
   Под утро я  все-таки  задремала,  так  и  не  решив,  что  делать.  Денис
проснулся первым, вышел из машины потуалетничать  и  немного  пробежался  по
лесу. Утро было  пасмурным,  но  теплым,  сквозь  облака  робко  пробивалось
солнце, вселяя надежду на то, что сезон дождей подошел к концу.
   Я неохотно разлепила глаза и попыталась  сесть.  Боль  ударила  в  висок,
разламывая голову, я мгновенно покрылась испариной и задышала,  как  собака,
высунув язык. Но когда вернулся Денис, смогла понемногу свыкнуться с  болью:
если не делать резких движений, она была вполне терпима.
   - С добрым утром, - сказала я Денис и улыбнулась.
   - Воды нет, - сообщил он, - а пить так хочется.
   - Потерпи. Где-нибудь купим.
   - Ты сама-то как?
   - Бок побаливает, но это нормально, нельзя ожидать, что  все  заживет  за
одну ночь.
   Он внимательно посмотрел на меня и вроде бы остался  доволен:  экзамен  я
выдержала. Надо было шевелить мозгами, вот сейчас Денис задаст свой  обычный
вопрос: "Что будем делать?" - и надо на него как-то отвечать. Однако  в  это
утро он не спешил,  должно  быть  чувствуя,  что  ответить  мне  нечего.  Мы
оделись, уложили сумку, бумажники выбросили, икону и деньги  оставили  себе.
Больше нам в лесу делать было нечего, я мысленно тяжко вздохнула и сказала:
   - Вот что, Денис. Придется нам отсюда уехать. Я не лес имею в виду, а наш
город. У меня есть друзья в Чебоксарах, это  достаточно  далеко...  Поживешь
там...
   - А ты? - нахмурился он.
   - Я... думаю, мне  придется  вернуться.  Видишь  ли,  бегство  не  решает
проблему. Если я просто сбегу, я не смогу жить и работать так,  как  хочу...
Ты понимаешь, о чем я?
   - Конечно. Ты вернешься, и они тебя достанут.
   - Не обязательно. Пока что везение на нашей стороне.
   - Я не хочу к твоим друзьям. Чего я там не видел?
   - Они хорошие люди, - заверила я.
   - Ага. Подержат меня немного  и  сдадут  в  детдом.  Нет.  Если  ты  меня
бросишь, я как-нибудь один...
   - Что значит "брошу"? - возмутилась я. - Ты же не собака.  И  вообще,  мы
команда. Только сейчас слишком опасно. И я за тебя боюсь. Ты  мне  теперь...
даже не знаю кто, ну, в общем, дороже  всех.  И  я  хочу,  чтобы  ты  был  в
безопасности. На моем месте ты разве бы поступил по-другому?
   - Конечно, - согласился он. - Но только я с тобой. И разговору нет. Лучше
я с тобой помру, чем в детдоме в одиночку сидеть буду.
   - Денис...
   - Постой, дай сказать-то. Я не хочу один. И не буду.  Повезет  -  значит,
обоим, нет - значит, нет. И ныть я больше не стану, можешь мне  поверить.  Я
не трус какой-нибудь, и польза от меня есть. Ты, конечно, крутая, но улицу я
знаю лучше. Как ты свою Алису:  хоть  задом  наперед,  хоть  передом  назад.
Вдвоем у нас больше шансов. И еще. Я вчера  долго  думал  и  решил:  эти,  с
"Хонды", мою маму убили и хотели убить тебя, а я убил одного из них. Если за
это в тюрьму сажают, то это не правильно, несправедливо то есть, и мне на их
тюрьму наплевать, потому что я все сделал правильно.
   - Денис... - начала я, но он перебил меня довольно сурово:
   - Базара нет. Хочешь, брось меня.
   - Как я могу тебя бросить? - развела я руками.
   - Вот и хорошо. Давай думать, что делать дальше. Есть у тебя какой-нибудь
план?
   - Нет - честно призналась я. - Нам нужна машина, но раскатывать  на  этом
"Опеле" опасно, его могут опознать... Купить машину мы не сможем, так что...
   - Можем обменять, - сказал Денис.
   - Как это? Где?
   - Я место знаю. Один мужик берет ворованные тачки, разбирает на запчасти,
и ни одна живая душа не сыщет.
   - И ты с ним знаком?
   - Нет. Я о нем слышал. И еще он подержанными машинами  торгует.  Заплатим
деньги, он даст доверенность, и кати...
   - Да у нас всего девятьсот баксов.
   - А "Опель"?
   - Денис, - вздохнула я. - Да он с нами и разговаривать не станет.
   - Может, и не станет.  Хотя  это  бабушка  надвое  сказала.  Поедем,  тут
недалеко.
   - Ты хоть адрес-то знаешь? - усомнилась я.
   - Найдем, - пообещал он.
   Так как своего толкового предложения у меня не было, пришлось согласиться
с Денисом. Стараясь не думать о боли,  я  устроилась  за  рулем  и  мысленно
перекрестилась, выезжать из леса было страшно.
   Место, где живет предполагаемый торговец, называлось  Малым  Сельцом,  до
него от нашей  ночной  стоянки  было  километров  пятнадцать,  однако  я  не
торопилась:  резкие  движения  причиняли  боль,  опять  же,   как   я   буду
разговаривать с этим типом, виделось мне  с  трудом.  Хотя  для  начала  его
требовалось найти.
   Мы въехали в Малое Сельцо и почти сразу же заметили двухэтажный  особняк.
Не обратить на него внимание было трудно. Кроме размеров,  он  еще  потрясал
крепким забором и невероятным  количеством  грязи  перед  ним,  чему  немало
способствовали дожди. Кузова по меньшей  мере  пяти  машин  догнивали  возле
забора, отчего общая картина складывалась неприглядная: всеобщее запустение,
несмотря на царские хоромы.
   - Здесь, - уверенно заявил Денис. - Точняк: здесь.  Двухэтажный  особняк,
забор... и машины, видишь? Говорю, он старыми тачками торгует.
   - Но ведь не такими же? - испугалась я.
   - Чего ты дурака-то валяешь? - упрекнул Денис и, пока я  размышляла,  как
добраться до  хозяина,  посигналил.  Я  рассердилась  на  него  за  излишнюю
торопливость, но виду не подала: как бы Денис не догадался, что  я  отчаянно
трушу.
   Тут из калитки вышел дядька лет сорока, в  джинсовом  костюме,  резиновых
сапогах и почему-то в теплой шапке. Мысль об этой дурацкой  шапке  вытеснила
все остальные, и я сидела в совершенном недоумении.  Не  зная,  что  сказать
подошедшему хозяину, я распахнула дверь и поздоровалась.
   - Привет, - кивнул он, внимательно разглядывая меня, а  потом  Дениса.  -
Кого ищете?
   - Я думаю, вас. Вроде бы  один  человек  говорил,  что  вы  интересуетесь
машинами. Вот эта вам не подойдет? Он усмехнулся, подумал немного и сказал:
   - Положим. А документы на нее есть?
   - Денис, подай документы. Бумаги есть, хозяин сбежал.
   - Далеко?
   - Кто ж его знает.
   Мы помолчали. Дядька продолжал смотреть внимательно и даже проницательно,
но, как ни странно, боязни не  вызывал.  То  ли  он  умел  каким-то  образом
расположить людей к себе, то ли за последние двадцать четыре часа я  начисто
разучилась бояться.
   - Если хотите избавиться от тачки, ее можно  просто  бросить,  -  наконец
сказал он, прервав созерцание и сплюнув.
   - Нам нужна машина. Внешний вид не важен, главное, чтоб была надежная.
   Он вдруг хохотнул, посмотрел куда-то в сторону и предложил:
   - Ладно, въезжайте во двор, - пошел вперед, а через минуту открыл ворота.
   - Дай мне пушку, - шепнула я Денису - И смотри в оба.
   Мы въехали во двор, хозяин указал рукой, куда следует загнать "Опель",  и
вслед за нами вошел в просторный гараж.
   - Эта тачка стоит копейки, - заявил он, когда мы вышли из  машины.  -  Ее
каждый придурок в городе знает.
   - Вы что, на ней по городу ездить собираетесь? - нахмурилась я.
   - Не собираюсь, - хохотнул дядька. - Оттого и получите сущую мелочь.
   - Нам нужна машина.
   - Я слышал. Есть у вас пятьсот баксов?
   - Положим, - насторожилась я.
   - Тогда забирайте вот эту, - он кивнул на древнюю "копейку".
   - А у нее есть мотор? - усомнилась я.
   - Есть. И бегает прилично, хотя выглядит, конечно, паршиво.
   - Вот гад, - громко сказал Денис. - За пятьсот баксов  и  "Опель"  -  эту
развалюху?
   - Как хотите, - пожал плечами дядька.
   - Скинь хотя бы сотню, - проворчал Денис. - Ведь  сам  знаешь,  что  этот
хлам гроша ломаного не стоит. Дадька вздохнул.
   - Ладно, четыреста пятьдесят.
   В конце концов сошлись на  четырех  сотнях,  я  отдала  деньги,  и  через
пятнадцать минут мы с Денисом уже садились в "Жигули".  Денис  прихватил  из
"Опеля" телефон, скорее из вредности, а вовсе не потому,  что  усматривал  в
нем какую-то пользу для нас. Дядька подошел к двери и тихо спросил:
   - Пацан твой? - Я слегка удивилась вопросу,  не  очень  понимая,  что  он
имеет в виду. Выгляжу я сейчас, надо полагать, хуже не бывает,  так  что  он
мог принять Дениса за моего сына.
   - Мой, - кивнула я и нахмурилась.
   - Брат? - не унимался он.
   - Какая разница?
   - Действительно, - усмехнулся он и заявил:
   - Пушку так не носят, за версту видно.
   - А тебя спрашивают? - удивился Денис.
   - Не  спрашивают,  -  согласился  дядька.  -  Сегодня  дружок  из  города
приезжал. По делу. Интересные вещи рассказывал. Про чокнутую девку,  которая
с ментами сцепилась и двоих уложила. А  потом  еще  двоих  крутых  ребят.  В
городе болтают, Татарина едва Кондратий не хватил, так ему это  не  по  душе
пришлось.
   - Татарин? - переглянулись мы с Денисом. - А это кто такой?
   - Ладно. Отчаливайте, - засмеялся дядька. - Я вас  не  знаю,  и  вы  меня
тоже.
   Вот так всегда: только начнешь  получать  удовольствие  от  разговора,  и
сразу отчаливай.
   - У тебя водка есть? - спросила я дядьку. Он вроде бы удивился:
   - Есть.
   - Продай бутылку.
   - Так возьми. Покупку обмыть хочешь?
   - Да, чтоб служила дольше.
   - Закуски вынести?
   - Спасибо, не надо. Он принес бутылку.
   Мы покинули особняк, направившись в сторону города.
   - Что за Татарин, как думаешь? - пребывая в задумчивости, спросил Денис.
   - Понятия не имею. Наверное, тот тип, что вчера звонил.
   - А как же он?.. Ты говорила, Меченый за нами охотится?
   - Я, Денис, знаю не больше, чем  ты.  Но  кличку  уже  слышала,  когда  с
фотографом разговаривала. Так что Меченый к происходящему  отношение  имеет,
только вот какое - не ясно.
   - Мы с тобой думали, что ментов в твоей квартире уложили парни с "Хонды".
   - Ну...
   - А теперь что ж выходит? Нет Меченого, есть какой-то Татарин...
   - Разберемся, - заверила я и притормозила:
   - Давай-ка займемся самолечением.
   Устроившись на зеленой лужайке, мы тщательно  промыли  рану.  Было  очень
стыдно, но я ревела, как маленькая. Денис, напротив, был собран и деятелен и
в качестве медбрата не имел равных. Отдышавшись немного, мы продолжили  путь
в город. От меня за версту несло водкой, и пост ГАИ решено было  объехать  у
стражей дороги нюх, как у собак, а иметь дело с  милицией  после  того,  что
поведал дядька, вовсе не хотелось.
   - Давай, прежде чем в город въезжать, решим, что будем там делать, - внес
предложение Денис. Я кивнула:
   - Жить в машине  неудобно  и  опасно.  Надо  найти  надежное  пристанище.
Обзвоню друзей, и у кого-нибудь что-нибудь непременно найдется.
   - Твои друзья не годятся, - покачал головой Денис. -  Они  наверняка  все
под колпаком у этих... Татарин  очень  разозлился,  и  слышала,  что  дядька
сказал?
   - А ты что предлагаешь? - насторожилась я.
   - К Верке нам надо, вот что...
   - К какой Верке?
   - К сеструхе...
   - У тебя есть сестра? - обрадовалась я, потому что  таким  образом  самые
большие мои проблемы отпадали.
   - Вообще-то она не сестра мне. То есть она отцовой первой жены  дочь.  Но
они с мамкой дружили, пока не подрались.
   - Из-за чего? - машинально спросила я.
   - Так просто. По пьянке. Верка обиделась и к  нам  ходить  перестала.  Но
меня она вроде любит, когда встречаемся, пару червонцев  всегда  сунет.  Так
что поехали к ней, о Верке никто не знает, и  вряд  ли  этот  Татарин  будет
искать нас у нее.
   - Она одна живет? - спросила я. Хоть Верка и дралась с кем-то по пьянке и
сестрой Денису не была, но ведь не чужой человек и вполне могла о  мальчишке
позаботиться.
   - Одна. Квартиренка у нее почти в центре, на Доватора. Поехали.
   - Сейчас? Она скорее всего на работе.
   - Днем она отдыхает, работа у нее вечерняя, а все больше ночная.
   - Сторожит чего? - брякнула я. Денис посмотрел на меня и вздохнул:
   - Шлюха она, совсем  то  есть  конченая.  В  сауне  трудится,  на  Старой
Литейной, знаешь такую? Там бандиты парятся.
   - Нет, - ответила я.
   - Правильно, откуда ж тебе знать? Поехали.
   - Слушай, если она с бандитами парится, может, не стоит к ней ехать?
   - Да ты не бойся, Верка девка нормальная и  даже  добрая.  Просто  у  нее
работа такая. У Верки с детства ни к какому труду  душа  не  лежала,  вот  и
пошла в проститутки. Конечно, со всякой шпаной дело иметь не сахар, но и  не
у станка горбиться за пару сотен в месяц...
   Я смотрела на Дениса в крайнем недоумении, но вела машину в сторону улицы
Доватора.
   - Что-то мне не верится, что она нам  очень  обрадуется,  -  с  сомнением
сказала я.
   - Ну, не обрадуется... Однако поможет. И не продаст, если ты  об  этом...
На свой лад она честная.
   - Хорошо, если так...
   Верка жила в доме, таком  облупленном  и  старом,  что  приходилось  диву
даваться,  как  он  по  сию  пору  не  развалился.  Дом   был   двухэтажным,
двухподъездным и каким-то  кособоким.  Зато  дворик  перед  домом  чудесный:
зеленый, чистенький, со стоянкой для машин, обнесенной веселым заборчиком.
   - Идем, - позвал Денис.
   Мы долго звонили. Наконец услышали шаркающие шаги, дверь распахнулась,  и
нашим взорам предстала женщина лет  тридцати,  заспанная,  нечесаная  и  вся
какая-то помятая.
   - Ох, - вздохнула она и покосилась на меня.  -  Братца  черт  принес,  ну
проходите.
   Мы прошли.  Квартира  была  крохотной,  но  чистенькой  и  уютной,  такая
обстановка подошла бы старой деве, а  не  проститутке,  но  в  жизни  немало
странностей.
   - Пошли в кухню, - предложила  хозяйка.  Оставив  сумку  в  прихожей,  мы
прошли в кухню и сели. - Небось есть хотите?  -  спросила  Верка,  запахнула
халат, зевнула и потрясла головой. - Сегодня пришла утром, спать завалилась,
ничего не готовила. Сейчас пошарю.
   Она стала шарить, а мы пошли мыть руки.
   - Отдохните малость, - сказала Верка, мы перебрались в комнату и прилегли
на диване, то есть Денис прилег, я не рискнула. Где-то через полчаса хозяйка
позвала нас к столу, за это  время  она  успела  привести  себя  в  порядок,
умыться, расчесаться и даже переодеться. Но  лучше  выглядеть  почему-то  не
стала. Вообще она была на редкость несимпатичной  девицей:  лицо  длинное  и
узкое,  большой  нос  и  маленькие  глаза,  губы  очень  тонкие  и  какие-то
смазанные. Фигура также была далека от совершенства. Я терялась в  догадках:
конечно, до этого с проститутками я не общалась,  но  Веркин  вид  почему-то
вызывал ассоциацию с  комендантшей  женского  общежития,  строгой  и  резкой
старой девой.
   - Ешьте, - кивнула Верка, - и рассказывайте.
   - А то ты не знаешь? - проворчал Денис.
   - А то знаю, -