р, Тамара Ивановна не  отказывает,
хотя два года на инвалидности. Чудесная женщина, а какой борщ готовит...
- Он мечтательно закатил глаза.
   - Тесновато здесь, - кивнула я в сторону кухни, имея в виду  габариты
дамы.
   - В общем-то она все подготовила дома, а здесь только...
   Он не успел  договорить,  в  кают-компании  появилась  Вера,  за  ней
Никифоров. Павел Сергеевич переоделся в шорты, она в  купальник,  поверх
которого повязала парео ядовито-зеленого цвета, впрочем, ей  этот  цвет,
как ни странно, был к лицу.
   - А вы не переоделись? - обратилась она ко мне. - Ничего, что  я  так
запросто? Я, знаете ли, плохо воспитана...
   - Я тоже, - осчастливила я.
   - Да? Ну и слава богу, давайте без  политесов.  Меня  можно  называть
Верой, я вас буду звать Олей, потому что терпеть не могу отчеств,  я  их
вечно забываю. Петечка потом долго извиняется  перед  гостями,  у  него,
знаете ли, бывают гости не простые, а прямо-таки  золотые,  я  весь  вид
порчу, а он терпит  и  опять  зовет,  хотя  давно  бы  надо  гнать.  Да,
Петечка?
   - Что ты глупости болтаешь, - отмахнулся он.
   - Петечка добрый.
   - А я? - проявил интерес Павел Сергеевич, но скорее для  того,  чтобы
обратить на себя внимание.
   - А ты злой и страшный серый волк.
   Она зарычала, а потом чмокнула его в щеку, но  уж  очень  равнодушно,
точно болонку.
   - Меня тоже можно звать просто Павлом, - сказал он мне и подмигнул.
   Друг за другом мы выбрались на  палубу,  где  уже  стояли  Лапшины  и
Райзман.
   - А где Анна? - спросила Вера, обращаясь к Артуру Борисовичу.  Тот  с
удивлением ответил:
   - Не знаю.
   - Я думала, вы присмотрите за моей  подружкой,  -  кокетливо  сказала
Вера. Он пожал плечами:
   - Я могу сходить за ней.
   Идти не пришлось, Анна появилась на палубе через мгновение, наверняка
разговор она слышала и сказала с неудовольствием:
   - Прекрати меня сватать.
   - Да брось ты, - отмахнулась Вера.
   - Прекрати,  -  повторила  Анна,  перейдя  на  зловещий  шепот.  Вера
засмеялась и повернулась к ней спиной.
   В этот момент яхта начала отходить от берега.
   - Петечка, а парус поднимут? - спросила Вера.
   - Честно говоря, не знаю, это от ветра зависит. Если тебе  захочется,
обязательно поднимем, хоть на минутку.
   - Ох, как я люблю тебя, Петечка.
   Войдя в  роль  сыщика,  я  прикидывала:  дама  слегка  нервничает  по
неизвестной причине или такое поведение для  нее  естественно?  Судя  по
Петечкиной реакции, второе.
   Райзман, облокотясь на перила, наблюдал за тем, как яхта удаляется от
берега. Анна подошла к нему.
   - Дайте закурить. - Он торопливо достал сигареты, щелкнул зажигалкой.
- У нас есть какой-нибудь план? - возвысила голос роковая женщина. - Или
просто будем болтаться на этой консервной банке туда-сюда?
   За консервную банку Сафронов обиделся, но обиду постарался скрыть.
   - Вот что я предлагаю, - сказал он и даже хлопнул в ладоши,  призывая
всех ко вниманию. - Дойдем до Марьиной Губы, искупаемся,  позагораем,  а
вечером пойдем на Бутино, к утру должны  быть  там.  Сделаем  остановку,
поплаваем, а потом поднимемся к Ковалеву и дальше к городу. Ну, как?
   Все согласно закивали, идея была действительно  хорошая.  Река  здесь
делала петлю, так что мы,  описав  круг,  подойдем  к  городу  с  другой
стороны,  практически  ничего  не  потеряв  во  времени,  а  места   там
действительно красивые. Марьина Губа - островок километрах в тридцати от
города, с потрясающими песчаными пляжами. Во времена  моего  детства  по
выходным дням туда ходил речной трамвай. Потом  трамвай  но  неизвестной
причине исчез,  и  Марьина  Губа  перестала  быть  местом  паломничества
городских любителей позагорать. Добраться  туда  могли  лишь  обладатели
лодок, в  основном  граждане,  живущие  на  длинной  улице  вдоль  реки,
которая, соответственно, и называлась Лодочная. Там до сих пор в  каждом
доме своя лодка. Улицу периодически затопляло в  половодье,  и  еще  лет
десять назад ее решено  было  снести,  а  людей  переселить,  но  жители
покидать  малую  родину  не  спешили,  потому  что  все  здесь   издавна
занимались браконьерством и квартиры в  новостройках  пределом  мечтаний
для них не являлись. Из-за того, что жили здесь от паводка  до  паводка,
дома выглядели так, точно перенесли  две  войны,  подлатают  кое-как,  и
слава богу, красить их никому и в голову не приходило, все как на подбор
черные. Сейчас они медленно проплывали по левому борту.  Впрочем,  летом
они утопали в сирени и акации и особо убогими не выглядели, в  них  даже
было что-то живописное.
   В общем, Марьина Губа стала малопосещаемым местом, и там  в  основном
стояли лагерем байдарочники. Сама я не была  на  острове  лет  десять  и
теперь проявляла неподдельный интерес.
   - На Марьиной Губе я чуть не утонул, - сообщил  Лапшин.  Он,  кстати,
тоже предложил обходиться без отчества, так что я  называла  его  просто
Геной. - Мне лет семь было.
   Далее последовал рассказ  об  этом  знаменательном  событии.  Тут  же
выяснилось, что практически у всех присутствующих что-то связано с  этим
островком. Только Анна презрительно ухмылялась, косясь из-под  очков  на
Райзмана. Как видно, бедняжке нечего было вспомнить.
   Вскоре  подали  обед.  За  столом  воспоминания   продолжились,   что
способствовало сплочению коллектива. Так как к обеду  подали  вина,  все
очень быстро перешли на "ты".  Одна  Горина  пребывала  в  напряжении  с
упорной нелюбовью ко мне, сироте. Видно, я спутала ей все карты. Райзман
уделял мне повышенное внимание и  даже  не  желал  скрывать  это.  Я  не
особенно его поощряла, но и не возражала, скорее из вредности.
   Когда  поднялись   из-за   стола,   впереди   замаячил   остров.   Мы
переместились  на  палубу.  Старенькая   пристань   произвела   неплохое
впечатление: кто-то  все  же  проявлял  о  ней  заботу  все  это  время,
прогнившие доски в некоторых местах заменили новыми.
   Пришвартовывались  довольно  долго,  то  ли  мачо  не  были  особенно
опытными, то ли пристань не казалась им надежной. Когда сошли на  берег,
солнце уже жарило вовсю. Заросли ивы начинались от пристани, но мы сразу
увидели тропинку, изрядно утоптанную. Мы пошли по ней и через пять минут
оказались  на  пляже.  И  здесь  заросли  ивняка  отвоевали  себе  новые
пространства. Однако пляж порадовал. Широкая, девственно чистая песчаная
полоса. Мы почувствовали себя Робинзонами.
   - Красота-то какая, - мечтательно вздохнул Петечка, и я согласилась с
ним.
   Отдыхать решили с размахом. Появились мачо, установили  большой  зонт
от солнца, такие обычно используют в  уличных  кафе,  шезлонги,  стол  с
сумкой-холодильником, его приткнули в тени, ближе к зарослям,  появилось
пиво и все, что к нему прилагается. Я устроилась под грибком,  развалясь
в шезлонге. Джинсы я сбросила еще на яхте, оставшись в рубашке.
   - Не собираешься загорать? - спросил Райзман.
   - Вряд ли. Предпочитаю подремать в тени. Но искупаюсь обязательно.
   - Отличный загар. Где отдыхала?
   - В Греции.
   - Давно собираюсь.
   - И что мешает? - спросила я, чтобы поддержать разговор.
   Он пожал плечами.
   - Работа.
   - Чем ты занимаешься, если не секрет?
   - Какой там секрет. Я врач. У меня частная клиника на улице Пугачева.
Наверняка слышала рекламу: "Эскулап".
   - Конечно, - кивнула я. - Как идут дела? Процветаешь?
   - Не жалуюсь.
   - У него талант, - сообщила Вера, устраиваясь рядом. - Дамы  от  него
так и млеют.
   - Дамы? - не поняла я.
   - Конечно. Он у нас гинеколог.
   - Ах, вот что, - покивала я.
   - Точно, - засмеялся Артур. - Будут проблемы, милости прошу, хотя  от
всей души желаю крепкого здоровья.
   -  Пошли  купаться,  -  предложила  Вера.  Все  поднялись.  Я  лениво
прищурилась, шевелиться мне не хотелось.
   - Чуть позже, - сказала я, едва сдерживая зевоту.
   Компания направилась к реке, а я немного подремала,  слыша,  как  они
плескались и вопили, словно дети. Я старательно прислушивалась к  голосу
Сафронова. "Живой", - пробормотала я с усмешкой.
   Первым вернулся Райзман. Упал прямо на песок рядом со мной.
   - Здорово. Зря не пошла.
   - Еще успею.
   Он нахлобучил Верочкину панаму и, приподняв голову, спросил:
   - Значит, ты теперь работаешь у Петра? Занятно.
   - В каком смысле?
   - В смысле, масштабы не те. Говорят, ты  у  Кондратьева  была  кем-то
вроде серого кардинала. Врут?
   - Конечно. Дед... Кондратьев не  из  тех,  кто  потерпит  возле  себя
потенциального соперника. Он тяготеет к абсолютизму.
   - Так ты поэтому ушла?
   Разговор начал меня раздражать, и я  прикидывала,  что  бы  ответить,
дабы отбить у человека охоту приставать с глупостями.
   - Ее выгнали, - услышала я над ухом.
   Прелестный голосок принадлежал Гориной, она стояла  рядом,  обтираясь
полотенцем, я умудрилась пропустить счастливый миг ее появления.
   - Точно, - кивнула  я,  не  желая  спорить.  Но  этого  роковой  даме
показалось мало, и она продолжила:
   - Госпожа Рязанцева - хронический  алкоголик.  За  это  и  слетела  с
теплого местечка.
   Райзман растерялся, не зная, как реагировать на ее слова.
   - Вы и  сейчас  пьете?  Или  пытаетесь  лечиться?  -  язвила  девица.
Положительно, у нее ко мне что-то есть, любопытно - что?
   - Пью, - покаялась я. - Но выгнали меня даже не за это. Нрав  у  меня
буйный. По пьяному делу могу и в зубы дать,  -  с  младенческой  улыбкой
поведала я. - За столом вроде и выпила совсем ничего, а не поверите, как
хочется скандалить.
   Девица слегка  опешила,  прикидывая,  серьезно  я  говорю  или  валяю
дурака, но на всякий случай рисковать  не  стала,  бросила  полотенце  и
вернулась к компании.
   - Не  принимай  близко  к  сердцу,  -  испытывая  неловкость,  сказал
Райзман. - Она идиотка, возомнившая себя  роковой  женщиной,  собиралась
здесь всех затмить. И вдруг ты. Это серьезный удар.
   - Я ценю твое желание полить бальзамом мои раны.
   - Я серьезно. Ты очень красива, в тебе чувствуется характер,  у  тебя
есть стиль, ты независима. Такие женщины всегда производят  впечатление,
хотя и слегка пугают нашего брата. А эта дура насквозь фальшива.  Больше
месяца вытерпеть ее невозможно.
   - Ты пробовал? - спросила я.
   - Слава богу, нет.
   - Но ты хорошо ее знаешь?
   - Вера везде таскает ее с собой. Совершенно непонятно, зачем  ей  это
надо, особой дружбы между ними  я  не  замечал.  Впрочем,  Вера  немного
сумасшедшая и понять ее логику трудно, мне, по крайней мере.
   - У Веры был роман с Сафроновым?
   - Нет, то есть не думаю.  Если  только  очень  давно.  Они  дружат  с
детства, ее муж здорово помог  Петру  в  свое  время.  Потом  он  погиб,
автокатастрофа,  и  Петр  считает   своим   долгом...   в   общем,   они
по-настоящему привязаны друг к другу.
   - Да, это чувствуется. А с Петром ты давно знаком?
   -  Года  два,  наверное.  Моя  бывшая  жена  дружила  с  его  бывшей.
Познакомили. Петр мне понравился, похоже, и я ему. Вот так и получилось:
с женами разбежались, а с ним продолжаем встречаться, не часто, но  друг
друга из вида не теряем. Он хороший человек.
   - Я тоже так думаю, - кивнула  я,  потому  что  мне  показалось,  что
Артура интересует мое мнение на этот счет.
   - У него сейчас тяжелый период, - продолжил  он.  -  Я  рад,  что  ты
будешь рядом с ним.
   - Не пойму, о чем ты, - насторожилась я.
   - У него навязчивая идея, что его убьют. И вдруг появляешься ты.
   - Я устроилась в era фирму...
   - Брось, он мне все рассказал.
   - Тогда какого черта ты меня спрашиваешь?
   - Просто хотел как-то подойти к этой теме.
   - Подошел, и что дальше?
   - Ничего. Хочу сказать, что все  это  глупость,  то  есть  не  совсем
глупость... Его последняя супруга - страшная стерва, уходя, заявила, что
сведет его в могилу. Теперешний ее спутник парень малоприятный... Да еще
это ограбление... Словом, у Петьки крыша поехала.
   - А почему его супруга так воинственно настроена? Были причины?
   - Не думаю. Петька квартиру ей оставил, тачку... Он всем своим бывшим
непременно оставляет квартиру и машину - джентльменский  набор.  Поэтому
сам периодически оказывается в двухкомнатной хрущевке, которая досталась
ему от бабушки. Супруга нашла свое счастье и задумала уйти, но не  могла
не поскандалить по причине повышенной стервозности.  Ну  и  сказала  под
горячую руку...
   - Подожди. Ты говоришь, ее спутник - парень малоприятный.  Что,  если
ограбление организовал он?
   - Вряд ли. Хотя он из команды Сотника. Слыхала о таком?
   - Не слишком ли хорошо ты осведомлен?
   Артур засмеялся.
   - У каждого мужчины есть жена, сестра или подруга, и  большинство  из
них не прочь поболтать.
   - Ясно, - вздохнула я, прикидывая, как отнестись к данному разговору,
а еще разозлилась на Лялина. Утверждая, что у Петра мания преследования,
о дружке его бывшей супруги он не пожелал упомянуть. Может, сам не знал?
Вряд ли. Обычно  он  знает  все.  Скорее,  не  усмотрел  в  этом  ничего
интересного.
   Продолжить разговор нам не пришлось, вся компания вернулась.  Роковая
женщина в мою сторону старалась не смотреть и устроилась между  Верой  и
Никифоровым. Какое-то время все оживленно  болтали,  потом  примолкли  и
задремали на солнышке. Сафронов лежал в шезлонге в трех шагах от меня  и
вскоре уже начал похрапывать, а  я  решила,  что  мне  пора  искупаться.
Поднялась, сбросила рубашку и тут услышала:
   - Ух, ты... - Артур поглядывал на  меня  из-под  сдвинутой  на  глаза
панамы.
   - Впечатляет? - усмехнулась я, имея в виду свой греческий загар.
   - Не то слово, - ответил он, торопливо поднимаясь, и мы направились к
реке.
   Вода была теплой  и  особого  облегчения  не  принесла.  Я  пару  раз
нырнула,  потом  откинулась  на  спину,  закрыла  глаза  и  решила,  что
абсолютно счастлива. По крайней мере, минут десять вне всякого сомнения.
Артур шумно плескался рядом, потом затих, тоже устроился на спине.
   - Оля, - позвал он, я не отозвалась, а он продолжил насмешливо:
   - Что, если я за тобой приударю?
   - Попробуй.
   - Это, в смысле, без зубов останусь?
   - Это, в смысле, попробуй, а там посмотрим.
   - Ага. Похоже, у меня есть шанс.
   - Похоже. Только помнишь, что сказала прекрасная Анна? Тебя ее  слова
не настораживают?
   - Ерунда. Алкоголички так не выглядят. Я врач, меня не обманешь.
   - Тогда дерзай.
   - Прямо сейчас?
   - Конечно.
   - Знаешь,  оказывается,  ухаживать  за  женщиной,  болтаясь  в  воде,
довольно неудобно.
   - Тогда подожди, когда выйдем на берег.
   Артур засмеялся и на некоторое время оставил меня в покое. Не  помню,
сколько времени я пребывала в состоянии блаженства, но с  берега  начали
кричать, и мы с Артуром вернулись к компании. Выпили пива, потом затеяли
игру в волейбол, потом компания как-то незаметно распалась. Мы с Артуром
решили  немного  прогуляться,  и  пригласили  с  собой  Петечку,   после
разговора с Райзманом я  стала  гораздо  серьезнее  относиться  к  своей
миссии.
   Мы брели друг за другом по  песчаной  тропинке,  миновали  заросли  и
вышли к поляне  с  остатками  костра  посередине,  взобрались  на  холм,
заросший кустами шиповника, и внизу увидели  чей-то  лагерь.  Отдыхающих
было человек десять, не меньше, дети плескались  в  воде,  чуть  поодаль
покачивались три моторки.
   - Прекрасный отсюда вид, - вздохнул Артем.
   -  Надо  было  взять  видеокамеру,  -  поддакнул  Петр.   Мы   начали
спускаться, но лагерь обошли, чтобы не беспокоить граждан.
   Здесь тоже был шикарный пляж. Обойдя остров по кругу, мы вернулись  к
нашей стоянке и обнаружили Валерию Лапшину, она  сидела  под  грибком  в
одиночестве и листала журнал.
   - А где все? - крикнул ей Петр.
   - Гена пошел на яхту за кремом, боюсь, я успела обгореть. Куда делись
остальные, понятия не  имею.  Хотите  чаю?  Он  в  термосе.  Горячий,  с
земляникой.
   - Предпочитаю холодное пиво, - отозвался Артур.
   - Напрасно, ничто так хорошо не утоляет жажду, как горячий чай.
   Я решила проверить данное утверждение, и мы с Лерой выпили  по  чашке
чая.
   - Что-то Гена долго, - заметила она. - Дождется, что я обуглюсь.
   "Пожалуй, ему действительно понадобилось слишком много времени, чтобы
сходить за кремом", - машинально отметила я.
   - Разомнусь немного, - где-то минут через  двадцать  сказала  Лера  и
неожиданно предложила:
   - Составишь мне компанию?
   Я с готовностью поднялась,  и  мы  пошли,  я  была  уверена,  что  мы
направимся  в  сторону  пристани,  но  она  выбрала  другой  маршрут.  В
последний момент к нам присоединился Петр.
   - Пожалуй, я искупаюсь, - сказал он, когда мы оказались  на  соседнем
пляже.
   Я тоже полезла в воду, а Лера устроилась в тени. В какой-то момент я,
повернувшись к берегу, на прежнем месте ее не  обнаружила.  Минут  через
десять, выбравшись на берег, я смогла убедиться,  что  Лера  по-прежнему
поджидает нас. Мне показалось, что  она  чувствовала  себя  не  в  своей
тарелке. Петр носился по мелководью как мальчишка, а я устроилась  рядом
с ней.
   - Подождем Петра или пойдем? - спросила я.
   - Подождем.
   - Тогда я ненадолго загляну... - Я не успела  договорить,  она  взяла
меня за руку.
   - Там люди делом заняты. Я  тоже  хотела  заглянуть  и  чуть  все  не
испортила.
   - Ах вот как, - пожала я плечами. - Что ж, потерплю.
   Когда Петр утихомирился, мы вдоль берега вернулись к нашему лагерю. С
противоположной стороны шел Лапшин.
   - Тебя только за смертью посылать, - заметила супруга.
   - Там на пристани пацаны рыбу ловят, приплыли на лодке из  Черкасова.
Ну, не удержался... - виновато пожал плечами ее муж, протягивая ей крем.
   - Ты его на солнце держал? Теперь можно смело выбросить.
   - Ладно тебе, ну, извини.  -  Он  виновато  кашлянул,  она,  пожалуй,
слишком нервничала из-за тюбика крема.
   Тут  из  зарослей   выплыла   наша   роковая   женщина,   потянулась,
демонстрируя  свои  прелести,  с  насмешкой  глядя  на  Леру,  а  Лапшин
неожиданно покраснел. Это показалось мне занятным.  Испытывая  некоторую
неловкость, все заняли свои шезлонги,  через  двадцать  минут  появилась
Вера, очень похожая на сытую кошку.
   - Полный сбор, - засмеялась она, помахав нам рукой.
   - Может, в волейбол? - предложил Артур.
   - Я пас, - хихикнула Вера, - предпочитаю менее подвижные игры.
   - А где Павел? - спросил ее Петр.
   - Пошел немного отдохнуть на яхте. Думаю, скоро вернется.
   Она оказалась права, через несколько  минут  Никифоров  действительно
присоединился к нам, заспанным он не выглядел.
   В продолжение следующих нескольких часов все держались вместе, ничего
заслуживающего внимания не происходило. Солнце  потихоньку  клонилось  к
западу, а мы начали собираться. На яхте нас уже ждали.  Тамара  Ивановна
отдыхала на палубе, оба мачо сидели тут же и резались в карты.
   - Ну что, отчаливаем? - обратился к нам Петр. Мы недружно ответили:
   - Да.
   - Ужин готов, - сообщила Тамара Ивановна, поднимаясь. - Через  десять
минут подам.
   - Давайте через полчаса, надо немного  привести  себя  в  порядок,  -
предложила Вера. Все согласились и разбрелись по каютам.
   Вода шла еле-еле, должно быть, все по  моему  примеру  отправились  в
душ. Я чертыхнулась и накинула полотенце. Яхту качнуло,  и  я,  оставляя
мокрые следы, прошла к постели, выглянула в окно - мы успели  отойти  от
берега на приличное расстояние.
   Стол накрыли на палубе, и это всех порадовало,  после  захода  солнца
здесь было прохладно и сидеть в кают-компании не хотелось. Лера куталась
в платок и зябко ежилась.
   - Кажется, перегрелась на солнце, - пояснила она.
   - Я тебе говорил, надо быть осторожной. Тебе вообще вредно  загорать,
- сказал Лапшин.
   - Мне все вредно, - отмахнулась  Лера.  Впрочем,  особого  напряжения
между ними не чувствовалось, если что-то и было, то  хватило  нескольких
минут наедине, чтобы все разрешить.
   Ужин растянулся. Зажгли фонарики, один из мачо работал за  официанта,
Тамара Ивановна на не