Илюша. Я понимаю.
   - Поехали, - вздохнул Вешняков. - Забирайте этого...
   - Я хотела бы... - испуганно  начала  Лера.  -  Можно,  я  здесь  все
напишу? Пожалуйста. Я плохо себя чувствую, я боюсь, что потом мне  будет
трудно писать... Я чистосердечно...

***

   Она выгораживала его, как могла, сплошные "я заставила", "я  велела",
"я требовала". Вешняков мрачнел все больше.
   - Лера, - окликнула ее я, - Илья прав, это пожизненное. Понимаете?
   - Убивал он, и он мужик, в конце концов, - не выдержал Вешняков.
   - Я написала правду, - улыбнулась она. - Все, как было.
   Машину подогнали к крыльцу, первым загрузили Лихова.
   - Ольга Сергеевна, - шепнула мне Лера, - извините... Я очень  хочу  в
туалет. Я не сбегу, просто не хотелось бы... мужчины...
   - Идемте, - кивнула я. - Это вон там.
   - Спасибо.
   Она ускорила шаг, она очень торопилась. А я забыла, какая она великая
притворщица. А еще она отважная, хоть и  говорила,  что  трусиха.  Трусы
думают о себе, а сильные о тех, кого любят. Я так и  не  поняла,  откуда
она достала пистолет, дамский, блестящий, больше похожий на  игрушку.  Я
шла сзади. Грохнул выстрел, и Лера, точно споткнувшись,  стала  медленно
оседать. Красное пятно расползлось на ее груди.
   - О, черт! - заорал Вешняков.
   До больницы мы Лапшину не довезли.

***

   Домой я вернулась уже вечером. Очень хотелось напиться. Оказалось,  у
меня гости. Тагаев на кухне жарил грибы. Меня при мысли о еде  просто  с
души воротило, и пить вдруг желание пропало.
   - Ну что, ты свою работу закончила? - спросил Тимур с  едва  уловимой
насмешкой.
   - Закончила. Завтра в одиннадцать утра  тебе  надо  быть  в  кабинете
Вешнякова.
   - Буду. Я же обещал... Баба по дороге загнулась? - Голос звучал  так,
точно Тимур не был уверен, что поступает правильно, задавая этот вопрос.
   - Да.
   - Что ж, у парня теперь есть шанс получить лет  пятнадцать,  а  то  и
меньше. Если адвокат подсуетится да разведет бодягу про большую  любовь,
злую девочку и несмышленого мальчика... Ты жалеешь? - вдруг спросил  он.
В ответ можно было спросить, что он имеет в виду, но я не стала.
   - Они убили четверых, Лапшина из-за денег, а еще  троих  просто  так,
чтобы запутать следствие. Мне не жаль, мне... не очень этот  мир  радует
глаз. Ты не находишь?
   - Ух ты, - усмехнулся Тагаев. - Вопрос философский. Иди-ка ты  спать.
Или вон коньяка выпей.
   Я  поднялась  и  отправилась  в  ванную.  Зазвонил  мобильный.  Голос
Питиримова, человека из Дедовой охраны, я поначалу даже  не  узнала,  но
сразу сообразила, кто это, когда он сказал:
   - Детка, Лукьянов в городе. День, два, точнее не знаю. Имел беседу  с
Дедом.
   Он тут же отключился, а я замерла. Сердце стучало так, точно  били  в
большой барабан. Все быстрее, быстрее...
   Я вошла  в  ванную,  включила  воду.  Лукьянов  в  городе...  Что  ж,
давненько не виделись.  Разумеется,  явился  он  не  просто  так.  Ты-то
знаешь, зачем явился, догадаться несложно. Он у нас  выдающийся  парень,
специалист по трудноразрешимым проблемам. Пару выстрелов, и нет проблем.
Пробовала я с ним однажды потягаться, вспоминать не  хочется.  Шрамы  на
моем теле, которые так заинтересовали  Тимура,  память  о  нем.  Будь  я
романтичной особой, сказала бы: а самый большой шрам он оставил на  моем
бедном сердце, но я скажу иначе: загнал он меня в дерьмо по  самые  уши.
Так и не очистилась. И теперь он снова здесь.
   Завтра в одиннадцать утра Тагаев должен сдаться властям,  а  Лукьянов
появляется в городе. Ну, давай,  скажи,  что  ты  думаешь.  Старый  змей
пудрил тебе  мозги,  врал  по  обыкновению.  Впрочем,  отчего  же  врал?
Недоговаривал. Это, Детка, не обман, это правильное видение  мира,  есть
ситуация, и надо ее обыграть с пользой для себя.
   - Дед, - позвала я, - что ж  ты  делаешь,  а?  Ты  же...  -  Я  вдруг
захныкала, глупо и жалко,  как  в  детстве,  когда  не  пускали  гулять,
заставляя учить уроки. - Дед... - Я таращилась в зеркало и видела себя -
некрасивую, с  перекошенным  ртом,  с  этими  глупыми  слезами,  ударила
кулаком один раз, другой... - Господи, не оставляй меня, -  попросила  я
испуганно. - Я не хочу, я ничего  не  хочу...  -  Я  сползла  по  стене,
вжалась в угол и стиснула голову руками. - Я  не  хочу,  -  бормотала  я
отчаянно и даже отбрыкивалась от кого-то.
   - Тихо, тихо, - шептал Тагаев, - все нормально. Посмотри на меня, вот
так... Здесь и правда иногда бывает паршиво, а потом опять  ничего.  Вот
увидишь. Иди ко мне. Когда девушка прячется от жизни  за  унитазом,  это
выглядит по-дурацки.
   Он подхватил меня на руки, а я сказала:
   - Мне надо умыться.
   - Конечно.
   Но умываться я не стала, обняла его за шею и уткнулась носом  куда-то
в плечо.

***

   Я открыла глаза, посмотрела на часы, половина девятого. Тагаев  лежал
рядом, закинув руки за голову. Увидев, что я проснулась,  повернулся  на
бок и поцеловал меня.
   - Пора вставать, ведь мне сегодня сдаваться, - заметил он с усмешкой.
   Я поднялась, надела халат и прошлепала в ванную.  Не  спеша  умылась,
взглянула на себя в зеркало. Почему бы не послать все к  черту?  Бандиты
должны сидеть в тюрьме или лежать на кладбище, у них профессия  опасная.
А я свое дело сделала. Может, не так, как хотела...
   - Тимур, - позвала я громко. Он тоже поднялся, прошелся  по  комнате,
вроде чего-то ждал. - Тебе нельзя ехать, - сказала я со вздохом.
   - Я помню, что по утрам у тебя паршивое настроение.
   - К черту настроение. Тебе нельзя ехать. Вызови охрану и убирайся  из
города.
   Я привалилась к стене,  сложив  руки  на  груди.  Он  подошел  ближе,
разглядывая меня с легкой усмешкой.
   - Я дал слово твоему менту. И я поеду.
   - Черт, - выругалась я и покачала головой, но попробовала еще раз.  -
Просто послушай меня. Тебе не надо ехать.
   - Выпей кофе, прими душ, и мир не покажется тебе таким скверным.
   Я очень надеялась, что мне не придется говорить все это, но сказала:
   - Я не знаю, что вы не поделили с Дедом, зато я знаю другое. В городе
появился один человек. Когда он появляется, это  означает  только  одно:
кто-то из неугодных Деду  людей  сыграет  в  ящик.  Человек  этот  очень
серьезно относится к своей работе и всегда ее выполняет.
   - Не пойму, о чем ты...
   - Храни свои тайны, только глупостей не делай, - не выдержала я.
   Тагаев протянул руку и коснулся  моего  лица.  Я  дернула  головой  и
зажмурилась.
   - Это он? - вкрадчиво спросил Тимур.
   - Кто? - не поняла я.
   - Тот самый тип, что научил тебя играть по правилам?
   - Не болтай чепухи.
   - Должен заметить, ты нарушила правила. Я  предупреждал:  ты  слишком
много на себя берешь. Слишком много...
   - Ты ведь не поедешь?
   - Поеду, - вздохнул он. - Я  никогда  не  нарушаю  данного  слова.  И
сегодня не собираюсь.
   - Ты идиот, просто идиот! - рявкнула я. Он  прижался  губами  к  моим
губам, и договорить я не смогла, потом провел  ладонью  по  моему  лицу,
разглядывая его, точно видел впервые.
   - На самом деле тебе не все равно, - шепнул он тихо, - сколько бы  ты
ни твердила об этом. Я рад, что ты сказала, не очень верил,  но  все  же
надеялся. - Он усмехнулся и отошел в сторону, а  я  схватила  телефонную
трубку и набрала номер Вешнякова.
   - Артем, Лукьянов в городе.
   - А этому что надо... ух ты, черт, - присвистнул он.
   - Вот  именно.  Тагаев  свято  хранит  свои  тайны,  но  и  без  того
понятно...
   - Пусть сматывается из города.
   - Он слово дал.
   - На фига мне его слово  и  труп  в  придачу?  Откуда  про  Лукьянова
знаешь? Это точно?
   - Артем, он поедет.
   - Ты ему сказала?
   - Сказала, но он все равно поедет, потому что он придурок.
   - А может, потому, что ты его так успела достать...
   - Думай, что делать, - прикрикнула я.
   - Та-ак, где вы?
   - У меня.
   - Возле твоего дома вряд ли будут стрелять, Деду это  не  понравится.
Значит, по дороге или здесь... Тринадцать  ступенек,  по  ним  подняться
надо, машину к двери не подгонишь. Да уговори ты этого типа  найти  нору
поглубже. Когда ж это все кончится, а? И подполковника не дают.
   - Зачем ты ему позвонила? - укоризненно сказал Тагаев. - По-твоему, я
сам не справлюсь? Я подошла, схватила его за руку.
   - Оставь эту затею. Не надо никому ничего доказывать.
   - Я поеду, - улыбнулся он.

***

   В половине  одиннадцатого  возле  моего  дома  остановился  "Хаммер".
Тагаев в кухне пил кофе, когда я появилась там в своем любимом костюме.
   - Глазам не верю, - фыркнул он, - такая рань, а ты при всем параде.
   - Я поеду с тобой.
   - Боишься что-нибудь пропустить?
   - Я хочу, чтобы ты надел бронежилет, - сказала я, решив  не  обращать
внимания на его колкости.
   - Зачем? Снайпер стреляет в голову. И прекрати  делать  вид,  что  от
тебя здесь хоть что-то зависит.
   Я нахлобучила широкополую шляпу, надела туфли на  высоком  каблуке  и
теперь была почти одного с ним роста.
   - Не могу без слез наблюдать за твоими приготовлениями, - покачал  он
головой. Я опять промолчала.
   Мы вышли из дома под руку, здоровяк со шрамом  на  подбородке  держал
дверь открытой, тревожно оглядываясь. По дороге или там, на месте?  Вряд
ли по дороге. Лукьянов будет стрелять наверняка. Значит, там... площадь,
два жилых дома, напротив стройка. Точнее, долгострой. За ветхим  забором
кирпичный  монстр  в  несколько  этажей.  Собирались  строить  областную
библиотеку, вот и строят пятый год.  Очень  удобное  место.  Это  я  так
думаю, и любой так подумает. А Лукьянов? Черт его знает.
   Мы выехали на проспект, половина пути... Город точно вымер. Почему мы
едем так медленно? Нормально едем. И движение обычное. Сегодня  пятница.
Вон свадебный  кортеж.  Цветы,  невеста  в  белом.  Поворот.  Еще  один.
Лукьянов любит удивлять. Что он придумает на этот раз? Ну вот и площадь.
Злилась, что едем медленно, а как быстро  приехали.  Дорогу  перегородил
"КамАЗ". На боку написано "Горэлектросеть". Что-то там с проводами, двое
парней в комбинезонах не спеша возятся с проводами.
   - Сдавай назад, - сказал Тагаев.  Мы  въехали  в  соседний  переулок.
Оказалось,  что   здесь   проезд   вторую   неделю   закрыт,   раскопали
коммуникации. Теперь только с улицы Фрунзе, а это значит, придется  идти
через всю площадь.
   - Теперь ты мне веришь? - спросила я.
   - Верю, не верю, что это меняет? Ребята отвезут тебя домой.
   - Я пойду с тобой, - ответила я.  Он  усмехнулся.  Мы  вышли,  охрана
взяла Тагаева в кольцо,  я  замыкала  шествие.  Шаг,  второй,  и  сердце
ухнуло... Он здесь. Я  знаю.  Чувствую.  "Ну,  здравствуй,  Саша.  А  ты
говорил, не встретимся. Как я  тебе  в  прицеле  винтовки?  Надеюсь,  не
разочаровала. Досадливо морщишься, мешает моя шляпа?  Ничего,  на  худой
конец, сделаешь два выстрела".
   - Ты мне на пятки наступаешь, - сказал Тагаев.
   - Терпи.
   Ступеньки, тринадцать штук. Можно не  пересчитывать,  Вешняков  точно
знает, сколько раз за день туда-сюда бегает. "У  тебя  полминуты,  Саша.
Чего тянешь? Ну, давай... приказ есть приказ... Будь я глупее,  подумала
бы, что тебе нелегко решиться. Чепуха. Вряд ли ты  даже  размышляешь  об
этом. Просто досада. Ты с винтовкой, а я на  линии  огня.  По-другому  и
быть не может".
   Я все-таки не выдержала, повернулась и послала ему воздушный поцелуй.
И тут грохнул выстрел. Я вздрогнула, а потом закричала.
   - Быстрее! - рявкнул кто-то, и Тагаева втолкнули в здание, а я стояла
на ступеньках с дурацкой шляпой в руках.
   - Убери ее оттуда! - орал Тагаев.
   Площадь заполнилась народом, появился Вешняков. Потный, злой.
   - Стреляли где-то на стройке.
   Опять крики:
   - Уходит, уходит по крыше... Собаку на стройку, быстро... Там труп...
снайпер, винтовка рядом.
   - Где? - вцепилась я в  плечо  Вешнякова.  А  потом,  сбросив  туфли,
бежала по щебню, доскам, грудам мусора. Второй этаж, четвертый...
   - Артем Сергеевич, это здесь.
   Возле окна  скрюченная  фигура.  Стреляли  в  голову,  сзади.  Кто-то
подошел почти вплотную и выстрелил. Охота на охотника.
   - Это не он, - пробормотал Вешняков, страдальчески глядя на  меня.  -
Ты же видишь, это не он.
   Не он. Низкорослый, щуплый.
   - Все нормально, Детка, все нормально. Пошли отсюда.
   - Дай закурить, - попросила я, когда мы спустились вниз.
   - Ну, слава богу, я боялся, ты язык проглотила.
   - С языком порядок.
   - Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь. Лукьянов, Лукьянов...  у
меня башка кругом. Теперь вот с киллером возись, кто его пришил...
   - Лукьянов и пришил. Он был здесь, я чувствовала.
   - А я чувствую, у меня давление зашкаливает. Тебе такси вызвать?  Мне
еще с твоим Тагаевым..
   - Ты иди, со мной порядок. Я в кафе подожду. -  И  я  пошла  в  кафе,
разглядывая свои босые ноги.
   Значит, на этот раз я ткнула пальцем в небо. Дед вовсе  не  собирался
убирать Тагаева. Напротив, очень пекся о его здоровье. В самом деле, они
неплохо сработались, а замену найти трудно. Сотник нашел киллера, а  Дед
вызвал Лукьянова. Теперь киллер с простреленной головой, и  сам  Сотник,
скорее всего, тоже. Крутые мальчики со своими крутыми играми.
   Зазвонил мобильный.
   - Привет, - сказал Лукьянов. - Я в городе.
   - Знаю, - ответила я.
   - То-то ты принялась кривляться на ступеньках.
   - От дурных привычек нелегко отделаться. Ты зачем звонишь?
   - Помнится, ты обещала, если  я  еще  раз  появлюсь  здесь,  ты  меня
пристрелишь.
   - На самом деле я тогда погорячилась. Слишком много личного.
   - А теперь? - спросил он.
   - А теперь ничего, - ответила я и отключила телефон.
   Мое появление в баре вызвало оживление, хотя и до этого граждане были
возбуждены, обсуждали недавние события. Я подошла  к  стойке  и  ласково
попросила девушку:
   - Дайте, пожалуйста, водки. Стакан.
   Она похлопала глазами, но налила, а я выпила,  меня  слегка  шатнуло,
зато мир в легкой дымке понравился мне гораздо больше.
   - Я у вас тут на диване  прилягу,  -  застенчиво  сообщила  я.  -  До
дома-то мне все равно не дойти.

***

   - Ольга, - позвал Вешняков, теребя меня за плечо, - хватит  дрыхнуть,
ты людям интерьер портишь.
   Я села и огляделась.
   -  Зачем  разбудил,  мне  видение  было,  выхожу  замуж  за  хорошего
человека.
   - Кто тебя возьмет, скажи на милость? Поднимайся, я твои туфли нашел.
Девушка ты красивая, чего босиком шастаешь.
   Я сунула ноги в туфли и с  глупой  улыбкой  смотрела  на  него  снизу
вверх.
   - Вешняков, ты хороший человек?
   - Очень. И  знаешь,  как  хороший  человек  хорошему  человеку,  хочу
сказать: пошли ты их всех к черту.
   Я засмеялась, потом заревела, а потом опять засмеялась, и мы вышли из
кафе. Я спросила:
   - Сотник объявился?
   - Да нет пока. А должен?
   - Конечно. В виде трупа.
   - Ну и фиг с ним. Нам не привыкать. Трупов мы,  что  ли,  не  видели?
Пошли к Лялину, он небось скучает.
   Вешняков обнял меня за плечи,  мы  шли,  обращая  на  себя  внимание,
запели и даже пробовали станцевать. Я задрала голову к  небу,  прищурила
один глаз и сказала:
   - Да знаю я, знаю, у меня вся жизнь впереди.

***

   Я вошла в свою квартиру и замерла от  неожиданности.  Весь  холл  был
уставлен цветами, в вазах,  корзинах  и  бог  знает  в  чем  еще,  розы,
хризантемы, орхидеи. Два цветочных магазина. Или три. Сашка среди  всего
этого великолепия ходил совершенно очумелый.
   - Что делается, - покачала я головой, от всей души  сочувствуй  своей
собаке. Я подхватила его на руки и высказала предположение:
   - Должно быть, Дед. Правда, ключи мы у него отобрали,  но  он  как-то
изловчился.
   Я подумала, может, стоит позвонить ему, и тут телефон сам зазвонил.
   - Нравится? - спросил Тагаев.
   - Так это твоя работа?
   - Денег у тебя куры не клюют, бриллианты от меня  ты  не  примешь,  а
цветочки... Цветочками никого не обидишь.
   - Это точно. Только воняют ужасно, - пожаловалась я.
   Он засмеялся.
   - А больше ты мне ничего не хочешь сказать?
   - Нет.
   - Нет?
   - Нет.
   - Ну что ж, мой телефон ты знаешь, и я каждый вечер в "Шанхае".