у. Строит из  себя
недотрогу, а на самом деле просто фригидная. Оттого и детей нет. Кстати,
по поводу своего муженька она обольщается, болтает налево-направо, какая
у них идеальная семья, а у него между тем есть подружка. Жаль, Анька его
не трахнула. Я ей предлагала, деньги бешеные, и жена дура. Жила бы как у
Христа за пазухой. Да... черт, не слушайте меня. - Она поднялась, налила
еще коньяку и залпом выпила. -  Что  там  Райзман?  Ах  да,  застрелили.
Сумасшедший дом.
   - Вы знаете, что Анна обращалась к нему за помощью?
   - Конечно. Она думала женить на себе Кондратьева. Ни много, ни  мало.
За одну эту глупость ее следовало бы придушить. Вам-то хорошо  известно,
что он за человек. Да он просто рассмеялся бы. Ну, предложил бы ей денег
и помощь в воспитании ребенка, но на кой ей черт ребенок? Обуза.  И  она
это знала прекрасно. Я отговаривала ее от  этой  глупой  затеи,  но  она
решила, что обойдется без моих советов. И вот результат.
   - Вы считаете, ее убили из-за этого? - вкрадчиво поинтересовалась я.
   - Могли убить вы. Из-за ревности.  Перепугались,  что  он  и  вправду
женится. А что? - Она засмеялась и махнула рукой. - Ерунда. На этот счет
вы могли не беспокоиться. В конце концов, вы знаете его много лет,  а  я
всего шесть  месяцев.  Что  смотрите?  Я  была  его  любовницей.  Давно.
Господи, какая я старая...  -  Она  еще  выпила,  глубоко  вздохнула.  -
Шантажировать его бессмысленно. Он просто проходит мимо. И все.  Знаете,
я его любила. Позвал бы, побежала бы на  край  света,  но  ему  такое  в
голову не пришло. Он просто исчез из моей жизни. Выскользнул. Я даже  не
поняла как, был - и нет. И ничего не поправить. Улыбки,  ласковые  слова
при случайной встрече, и все. Все. Впрочем, кому я рассказываю, он  ведь
вас тоже бросил. Я утешала себя тем, что продержалась дольше  других.  А
чем утешаетесь вы?
   - Сую нос в чужие дела.
   - Помогает?
   - Когда как.
   Она рассмеялась, разглядывая меня.
   - А вы интересный человек. Нет, в самом деле, в  вас  что-то  есть...
Ведь это было нелегко пережить, я имею в виду то, что он вас бросил?
   - Я постепенно готовила себя к этому, если  хотите,  я  вам  подробно
опишу свои душевные переживания, но чуть позже.
   - Почему вы не хотите говорить о нем? Вам все еще больно?
   - Еще как. Мое сердце до сих пор кровоточит,  -  заявила  я  с  таким
видом, что Вера так и не смогла  заподозрить  меня  в  издевке,  хоть  и
приглядывалась с подозрением.  Думаю,  этому  весьма  способствовал  тот
факт, что дама успела изрядно превысить дневную норму выпивки.
   - Наверное, так и есть, - глубокомысленно изрекла она. - Когда она  с
ним познакомилась, я имею в виду Анну, прибежала и все  мне  рассказала,
она  всегда  мне  все  рассказывала,  или  почти  все.  Наверное,  я  бы
свихнулась от ревности, если бы не знала, что ее ждет. Но я-то  знала  и
слушала с удовольствием, а сама думала: давай, давай, радуйся,  а  через
месяц, максимум полгода, он вышвырнет тебя из своей  жизни,  и  ты  даже
ахнуть не успеешь. И все ее никчемные  попытки  вызывали  у  меня  смех.
Дура, она даже не поняла, с кем имеет дело. Привыкла возиться со  всяким
ничтожеством. А он... Знаете, что я подумала?
   - Нет, но хотела бы знать.
   - Я вдруг подумала: а ведь я могла бы ее убить. Серьезно. Если  бы  у
нее получилось, если бы он вдруг взял да и влюбился... Ведь и с  такими,
как он, иногда случается... Так говорят. - Она вроде бы ждала ответа,  и
я пожала плечами:
   - Не всему стоит верить.
   - Вот-вот, - Вера опять засмеялась, с интересом приглядываясь ко мне.
- Если бы вдруг... я бы смогла убить. А вы?
   - Боюсь, это быстро вошло бы в привычку.
   Теперь  она  захохотала,  чересчур  театрально  запрокинув  голову  и
опершись руками о стол.
   - Да, с его способностями это действительно скоро стало бы привычкой,
- прекратив смеяться, кивнула она. - У него было  столько  баб,  что  их
пересчитать невозможно.
   -  На  самом  деле  не  так  уж  и  много.  За  последние  три   года
всего-навсего четырнадцать душ. У меня есть список, если  интересуетесь,
могу подарить на память.
   - Вы это серьезно? - помолчав немного, спросила она.
   - Насчет списка?
   - Кто-то нас... их кто-то считает?
   - По большому счету, это мало кому интересно,  но  есть  определенные
правила. К примеру, охрана просто  обязана  знать  во  избежание  всяких
неожиданностей.  Теперь,  когда  мы  обменялись  впечатлениями,  мне  бы
хотелось спросить вас вот о чем: от кого Анна была беременна?
   - Что? - удивилась  Вера.  Удивление  она  вряд  ли  разыгрывала,  по
крайней мере, не похоже.
   - Вопрос, по-моему, простой, - в свою очередь удивилась я.
   - Но постойте,  как  же  так...  она  сказала,  что  Кондратьев  отец
ребенка.
   - А зачем ей Райзман?
   - Господи боже, что за глупость, он же гинеколог.
   - Гинекологов в городе много. Почему именно он?
   - Ну... не знаю. А она действительно была беременна?
   - У вас этот факт вызывал сомнения?
   - Да, если честно. Все, о чем она говорила, вызывало у меня сомнения.
Идиотка с  фантазиями.  Простите  за  откровенность,  конечно,  она  моя
подруга, но что есть, то есть.  У  нее  начисто  отсутствовало  ощущение
реальности, она считала, что  она  невероятно  красива  и  этого  вполне
достаточно, чтобы распрекрасно устроиться.  Лучший  способ  оказаться  к
сорока годам без мужа и копейки за душой.  Мне  было  ее  жаль.  Все  ее
романы  заканчивались  полным  крахом.  Она  начала  панически   бояться
невезения, старости,  черт  знает  чего  еще.  А  все  дело  было  не  в
невезении, а в отсутствии мозгов. Я попробовала деликатно объяснить  ей,
наставлять, если угодно. Мне хотелось ей помочь, потому что она казалась
мне просто глупенькой девчонкой, и я надеялась, что рядом со  мной...  а
она трахнулась с  Никифоровым,  -  неожиданно  закончила  Вера  и  опять
захохотала:
   - Добрые дела наказуемы.
   - Не могу не согласиться, - кивнула я, без удовольствия наблюдая, как
она подливает себе в рюмку, эдак дама свалится, так и не  сказав  ничего
путного.
   - Вам тоже? - спросила, она, кивнув на рюмку.
   - Нет, спасибо.
   - Не любите коньяк? А я люблю. Я люблю коньяк,  деньги  и  мужчин.  И
можете мне поверить, они любят меня. Только однажды меня  бросили,  зато
как... По-вашему, он не был отцом ребенка?
   - Утверждает, что нет. Якобы они познакомились четыре месяца назад. -
Так и есть, - перебила Вера.
   - Срок беременности больше. Вы сказали, она вам доверяла.
   - Почти все. Но о том, кто  на  самом  деле  сделал  ей  ребенка,  не
рассказала. Должно быть, боялась за свою тайну.
   - У нее были романы до этого?
   - Сколько угодно.
   - Можете кого-то назвать?
   - Студентик, художник, кажется. Тип по имени Женя, фамилии  не  знаю,
но точно помню, что у него кафе на Никитской, мы как-то туда заходили...
Слушайте, перечислять неинтересно, какая-то шушера, на которую не стоило
тратить время.
   - Вам известно,  что  некоторое  время  назад  она  делала  аборт?  -
спросила я, наблюдая за тем, как изменилось выражение ее лица.
   - Аборт? Нет. А это точно?
   - Райзман сказал.
   - Подождите, но... этого просто не может быть.
   - К Райзману ее привез любовник. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
   - А что сказал Райзман?
   - Ничего. Было бы здорово, сумей вспомнить  вы.  Итак,  примерно  год
назад...
   - Как я могу вспомнить, если я даже не знала о том,  что  она  делала
аборт?
   - Допустим, но ее рассказы о возлюбленных припомнить можете?
   Она вдруг занервничала.
   - При чем здесь какие-то рассказы? Вы  решили,  что  ее  из-за  этого
убили? Из-за того, что год назад она от кого-то сделала  аборт?  Вам  не
кажется это глупостью?
   - Как взглянуть, -  пожала  я  плечами.  -  Предположим,  у  нее  был
возлюбленный, она его бросила после того, как сделала аборт, для женщины
это  всегда  травма,  и  винит  она  обычно  мужчину.   Они   продолжали
встречаться, и тут появился Дед, Анна решила  воспользоваться  очередной
беременностью для воздействия на него, а ее друг узнает о ее  планах,  в
нем вспыхивает дикая ревность, и в результате мы имеем труп.
   - Я сейчас умру от смеха. Да он выставил ее вон и думать забыл.
   - Кто? - вкрадчиво поинтересовалась я.
   - Что?
   - Вы говорите о человеке, который привез ее к Райзману?
   - Ей все мужики указывали на дверь, она была не в состоянии  удержать
кого-либо из-за своей непроходимой глупости. Один студентик прижился,  И
то потому, что виделись не часто. Спросите у него. Менты наверняка нашли
ее записную книжку, там его телефон записан. А меня увольте... - Тут она
взглянула на часы. - Вы явно  засиделись.  Ко  мне  собирался  заглянуть
старый друг. - Она решительно поднялась, и мне пришлось  последовать  ее
примеру.
   - Вера, - сказала я уже возле двери, -  Райзман  не  назвал  мне  имя
этого человека, решив для начала поговорить с  ним.  А  через  несколько
часов был застрелен. Вы тоже не желаете его назвать. Не хотите  сообщить
мне, сообщите в милицию. Для своей же безопасности.
   - Да вы совсем спятили! - рявкнула она и распахнула дверь.
   - По крайней мере, будьте осторожны, - попросила я, хотя  знала,  что
ей наплевать на мои советы.
   Недовольная,  я  направилась  к  машине.  Разумеется,  мне  не  очень
верилось, что Анну кто-то убил из-за ее беременности, хотя чем  черт  не
шутит. Скорее всего дело в том, что она много знала, что-то  видела  или
слышала, находясь рядом с загадочным любовником, чье имя мне  упорно  не
желают  назвать.  Остается  уповать  на  то,   что   Вешнякову   удастся
установить, по какому номеру звонил Райзман перед своей смертью.
   Я покосилась на окна, прикидывая, какие из них  Верины.  Не  хотелось
оставлять ее одну. Я даже подумала, не позвонить ли Артему Вешнякову. Он
скажет, что я порчу ему жизнь, и будет прав.
   Я  завела  мотор,  развернуться  было  негде,  и  я  поехала   прямо,
понадеявшись, что и с той стороны есть выезд со двора. "БМВ" стоял возле
детской площадки. Человек бросил машину во  дворе  и  отправился  спать.
Рядом еще с пяток машин. Дался мне этот "БМВ". Я притормозила на  выезде
со двора. У "БМВ" зажглись фары, он медленно тронулся с места, поехал  в
противоположную сторону  и  скрылся  с  глаз.  Я  быстро  обогнула  дом,
проспект был пуст, ни одной машины. Бели бы машина покинула  двор  через
арку, я бы ее видела. Хотя есть выезд со двора в переулок. "Ты и в самом
деле с ума сходишь", - пробормотала я. Однако "БМВ"  упорно  не  шел  из
головы. Верно говорят: обожжешьея на чае, начнешь дуть на молоко. Вот  я
и подула: набрала номер Петра и подняла человека с постели.
   - Ольга Сергеевна, - вроде Сафронов был не в обиде за  столь  поздний
звонок, - вы слышали, Райзмана убили.
   - Слышала, - вздохнула я.
   - Вы поэтому звоните?
   - Нет. Если честно, я считала, что плохая новость подождет до утра. А
мне очень нужен номер домашнего телефона Веры.
   - В такое время? Извините, кажется, я лезу  не  в  свое  дело.  -  Он
продиктовал номер, и мы простились, а я тут же позвонила.
   - Слушаю, - отозвалась Вера. Судя по голосу, бутылка  уже  подошла  к
концу.
   - Это опять Ольга, - вздохнула я. - Просто хотела  убедиться,  что  у
вас все в порядке.
   - Да иди ты... это я не тебе, - хихикнула она, обращаясь к кому-то.
   - Ваш друг уже пришел? - продолжила я  расспросы,  хоть  и  рисковала
нарваться по полной.
   - Вот именно. Займите  себя  чем-нибудь,  дорогая.  -  Вера  повесила
трубку.
   - Ладно, она не одна, - сказала я Сашке, который мирно спал  в  своей
сумке.

***

   Утром пес разбудил меня ни свет ни заря, должно быть, в  отместку  за
вчерашнее сидение в машине, получил нагоняй, но своего добился: мы пошли
гулять в парк прямо напротив моего дома. Сашка трусил впереди, время  от
времени оглядываясь, точно проверял, иду ли я  следом.  Думаю,  мой  пес
считал меня довольно бестолковым существом. И суетным. Сам  он  личность
серьезная и обстоятельная, иногда я даже  испытываю  угрызения  совести,
глядя на него: у питомца могла быть  хозяйка  и  получше.  Впрочем,  еще
вопрос, кто тут кого считай питомцем.
   Вернувшись домой,  я  попыталась  найти  себе  занятие,  прошлась  по
квартире и поняла, что сидеть в четырех стенах физически не в состоянии,
а на улице мне, по большому счету, делать нечего, разве что с Сашкой еще
погулять.
   Думаю, благодаря нежеланию сидеть дома я и решила отправиться к  мачо
Анатолию, хотя сначала попыталась встретиться с Никифоровым и  Лапшиным.
Оба дали мне от ворот поворот.  Причем  Лапшин,  вежливо  сославшись  на
занятость, а Никифоров был вполне конкретен.
   - Послушайте, тут менты допросами задолбали,  еще  вы...  У  меня  ни
малейшего желания говорить об этом убийстве. Оставьте меня в покое. -  И
повесил трубку. Пришлось волей-неволей выполнить его пожелания.
   Стало ясно: поговорить с ним не удастся,  Петр  все,  что  знал,  уже
поведал. Из интересующих меня личностей остаются только мачо, вот к  ним
я и направилась. Чтобы выяснить их адрес,  пришлось  звонить  Вешнякову.
Моей затее он не обрадовался.
   - Зачем тебе этот парень? Только время терять. Нам нужен ее любовник.
   - Ну, если его пока  еще  не  нашли,  то  чего  бы  не  поговорить  с
человеком? - дипломатично ответила я.
   Мачо жили в двухэтажном доме на окраине. Рядом парк, большой пруд,  в
общем, все располагало к мыслям о прекрасном, но я могла думать лишь  об
убийстве, и тут уж никакие пруды не помогут. На мой звонок в дверь никто
не отреагировал, Я немного потопталась  на  месте  и  пошла  обзванивать
соседей. В  первой  же  квартире  мне  повезло.  Открыла  юная  особа  с
волосами, отливавшими синевой, и на мой вопрос: не  знает  ли  она,  где
парни, ответила:
   - А они вам зачем?
   - Я из милиции, - радостно сообщила  я  и  предъявила  удостоверение,
оставшееся от моей прежней жизни. Я числилась членом редколлегии газеты,
издаваемой нашими органами. По виду оно ничем не отличалось от  обычного
милицейского, чем я, понятное  дело,  частенько  пользовалась.  Когда  я
покинула контору Деда, забрать его у меня никто  не  потрудился.  Сейчас
оно пришлось весьма кстати. Девчушка сунула в него нос, нахмурила бровки
и принялась читать, смешно шевеля губами, должно быть, читала по слогам,
потому что времени потратила много. Вздохнула  и  покосилась  на  Сашку.
Интерес ее был понятен, не каждый день видишь  представителя  порядка  с
таксой под мышкой.
   - А чего случилось-то? - спросила она.
   - А вы им кто? - не осталась я в долгу, и переговоры зашли  в  тупик,
потому что ответить на этот вопрос девушка не смогла, пожевала губами  и
вновь спросила:
   - Вы из-за убийства, да? Их же в милиции уже допрашивали.
   - Так где они сейчас? - поторопила я ее.
   - На реке, - ответила она с большой неохотой. - Я могу проводить.
   Я кивнула, она крикнула кому-то в глубину квартиры, что уходит, и  мы
вышли на  улицу.  Моя  машина  произвела  на  нее  впечатление,  девушка
переводила взгляд с нее на Сашку, наконец не удержалась и спросила:
   - А вы точно из милиции?
   - Вы же удостоверение видели. Людям надо верить.  Вас  как  зовут?  -
поинтересовалась я, устраиваясь за рулем.
   - Ольга.
   - Меня тоже Ольга. Ну что ж, говорите, куда ехать.

***

   Мачо я увидела издалека, лишь только мы нырнули под мост, спускаясь к
реке. Рядом с  лодочным  гаражом  из  старого  шифера.  Они  возились  с
какой-то штуковиной, при  ближайшем  рассмотрении  оказавшейся  мотором.
Девушка вдруг попросила:
   - Вы меня здесь высадите, я дальше не поеду.
   - А как же домой доберетесь?
   - А я вас возле моста подожду.
   Я согласилась и высадила ее возле бывшего  кафе  "Ива",  в  настоящее
время  заколоченного  после  пожара.  При  моем  приближении  оба   мачо
прекратили трудовой подвиг и  выжидательно  замерли,  поглядывая  в  мою
сторону. Может, надеялись на богатую клиентку? Когда я вышла из  машины,
их лица приобрели кислое выражение, Иван вытер руки тряпкой, а  Анатолий
принялся разглядывать мотор, точно удивляясь, откуда он вдруг взялся.
   - Привет, - сказала я, а Сашка тявкнул.
   - Здравствуйте, - недружно ответили мачо.
   - Поговорить надо, - с улыбкой  сказала  я,  но  ответных  улыбок  не
дождалась.
   - Поговорили уже, - буркнул Иван.
   - Это как сказать, - гнула я  свое,  продолжая  улыбаться.  -  Кто-то
говорил, а кто-то молчал в тряпочку.
   Анатолий кашлянул, а Иван замер и взглянул на него с подозрением.
   -  Давайте  прогуляемся,  -  предложил  Анатолий,  чем   окончательно
озадачил родственника, тот машинально тер руки тряпкой, глядя нам вслед.
   Когда мы удалились на несколько метров,  Анатолий  вновь  кашлянул  и
посмотрел на меня так, точно просил о помощи.
   - Вы ведь поняли, почему я приехала?
   - Ну... - промычал он неуверенно.
   - В милиции вы сказали, что покидали борт,  чтобы  искупаться,  а  на
самом деле у вас была назначена встреча на берегу.
   - Да не было никакой встречи, - поморщился  он.  -  То  есть  встреча
была, только ни о чем мы не договаривались. Она сама вам рассказала? Или
та баба, что нас застукала?
   - Сначала одна, потом другая, - кивнула я.
   - Ясно. А в ментовке знают? Черт... выходит,  что  я  соврал...  Я  с
самого начала хотел правду, как  все  было,  ведь  дело-то  серьезное  -
убийство. Но она... зачем говорить о наших личных отношениях, ведь они к
убийству каким боком? Отношения... - фыркнул он.
   - Если можно, пожалуйста, подробно, - попросила я.
   - Рассказывать, собственно, нечего. Она давно на меня  глаза  пялила,
на меня, на Ваньку, да ей все равно...
   - Вы имеете в виду Веру? - все-таки уточнила я.
   - Веру, - хмыкнул он. - Она давала понять, что не прочь, а я... мы  с
Ванькой договорились:  на  работе  никаких  баб,  чтоб  не  было  лишних
заморочек и неприятностей с  клиентами,  а  Вера  эта  как  раз  ходячая
неприятность. Мужик ее, тот еще тип, да  и  с  Сафроновым  вроде  у  них
что-то есть, а у нас с ним договор до октября,  сами  понимаете,  деньги
терять неохота. Ну, я делал вид,  что  совсем  тупой  и  ее  намеков  не
понимаю. А на яхте, когда ее мужик стал к этой девке клеиться, ну к той,
что убили, ей вовсе удержу не стало. Подошла ко  мне  и  прямо  открытым
текстом. Я опять дурачком отхожу, улыбаюсь, то да се...
   - С чего вы взяли, что Никифоров клеился к Анне? -  насторожилась  я,
пытаясь вспомнить тот день в  деталях.  Вечером  точно  клеился,  а  вот
днем...
   - Ну, он на корме с ней стоял, а рука на ее заднице.  Я  это  называю
клеиться. А вы?
   - Я тоже, - пряча усмешку, кивнула я.
   - Короче, когда вы на острове были, мы дела свои закончили, и я решил
искупаться. У пирса мальчишки рыбачили, ну я и поплыл подальше, чтоб  им
рыбу не вспугнуть. И тут она,  Вера  эта,  на  берег  вышла  и  ко  мне.
Полежим, говорит, на песочке. Я хотел на яхту вернуться, правда,  хотел.
Но... не знаю, как и вышло. Там тропинка, ивняк этот, туда  и  пошли.  И
вдруг голову поднимаю, а по тропинке баба эта чешет, меня точно холодной
водой окатили, но Вера сказала "ерунда". Ей виднее, мне-то что... Но  на
душе пакостно стало. И Ваньке сказать не решился, ведь договаривались. А
потом и вовсе... Поэтому в милиции промолчал. Мне стыдно, и ее подводить
не хотел. Потом ясно стало, почему ей так  не  терпелось  меня  в  кусты
затащить, мужик ее в это время с этой подружкой развлекался, а Лапшин их
сторожил. Дурдом. А еще приличные люди.  Банкир  и  бизнесмен.  А  бабы,
точно кошки.
   - О том, кто с кем развлекался, ты от Ивана узнал?
   - Бабуля  сказала,  это  мы  так  Тамаду  Ивановну  зовем,  повариху.
Перегородки хлипкие, а она в кают-компании. Ванька  как  раз  ничего  не
слышал, спал.
   - Как, по-твоему, мог кто-то с берега незаметно подняться на яхту и с
нами отчалить?
   Он посмотрел на меня с сомнением, потом задумался.
   - Почему бы и нет? На борт подняться легче легкого. Ванька