Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Пьюзо Марио. Четвертый К -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  -
редств передачи информации, то это противоречит всем принципам демократии. Это все равно что дать одному человеку более одного голоса на выборах. Конгресс, Сократов клуб и почти все руководители крупного бизнеса объединились против президента. Так была подготовлена сцена для одной из величайших политических битв в истории Соединенных Штатов. Сократов клуб решил провести в Калифорнии семинар по вопросу о том, как нанести Кеннеди поражение на ноябрьских выборах. Лоуренс Салентайн был весьма обеспокоен, он знал, что генеральный прокурор готовит серьезные обвинения в отношении действий Берта Оудика и активизирует расследование финансовых операций Мартина Матфорда. Гринвелл был недосягаем для всех этих неприятностей, и за него Салентайн не волновался. Однако его собственная империя средств массовой информации весьма уязвима. Он в течение стольких лет ускользал от любых нападок на него, что стал беспечен. Его издательство было в полном порядке, и никто не мог тронуть печатные органы, которые прочно защищала конституция. Если, конечно, этот мерзавец Кли не поднимет цены на почтовые отправления. Однако по-настоящему волновала Салентайна судьба его телевизионной империи. Помимо всего, эфир принадлежит правительству и оно его распределяет, а телевизионные компании имеют только лицензии. Салентайна всегда смущало, что правительство позволяет частным компаниям извлекать такие прибыли из пользования эфиром, не взимая с них соответствующих налогов. Он содрогался, думая о сильном уполномоченном федерального правительства, который будет действовать по указке Кеннеди. Это может означать конец телевизионным компаниям в их нынешнем виде. Беспокоил Салентайна и Луис Инч. Его всегда раздражала тупость Инча и полное отсутствие у него чуткости. И как это такой глупый парень мог так разбогатеть? Он вроде тех идиотов, которые таинственным образом могут решать математические задачи. Этот парень - гений по части земельных участков, и им владеет идиотская идея - строить только ввысь, а не горизонтально. И он даже не представляет себе, как его ненавидят даже самые близкие ему люди. Не говоря уже о жителях городских трущоб, неграх и выходцах из испаноязычных стран, а также белых рабочих, живущих в сельской местности и маленьких городках. Эти люди на себе ощущают его жадность и безразличие к человеческим судьбам. Инч может оказаться серьезным объектом ненависти, если дела действительно пойдут плохо. Однако в предстоящей битве с Кеннеди он необходим. Луис Инч не боится, что ему свернут шею, в нем есть мужество. Он способен подкупить кого угодно, а это бесценное качество и при демократии, и при диктатуре. Луис Инч, безусловно, самый ненавистный человек в Нью-Йорке, вызвался отстроить заново разрушенный атомной бомбой район города. Восемь кварталов будут застроены мраморными дворцами, окруженными зеленью. Он сделает это за свой счет, не извлекая из этого никакой прибыли, и все будет выстроено за шесть месяцев. Слава Господу, уровень радиации оказался минимальный. Все знали, что Луис Инч справится с этим делом лучше любой государственной строительной организации. Конечно, Луис Инч понимал, что заработает кучу денег через дочерние строительные компании, планирующие комиссии и совещательные комитеты. А реклама будет неоценимой. Луис Инч являлся одним из самых богатых людей Америки. Его отец был обычным упрямым домовладельцем в большом городе, который не отапливал жилые дома, экономил на обслуживании, выселял жильцов, чтобы отстроить более дорогие дома. Искусству подкупать строительных инспекторов Луис Инч научился еще когда сидел на коленях у отца. Позднее, вооруженный университетским дипломом по менеджменту и праву, он подкупал городских советников, управляющих городскими службами и их сотрудников, даже мэров. Это Луис Инч сражался против законов о контроле над квартирной платой в Нью-Йорке, это Луис Инч заключил сделку о строительстве небоскребов вдоль Сентрал-парка, чудовищ из стали, заслоняющих небо, в которых живут брокеры с Уолл-стрит, профессора известных университетов, знаменитые писатели, актеры и хозяева дорогих ресторанов. Это Луиса Инча преподобный Фоксуорт обвинял в том, что тот несет ответственность за чудовищные трущобы в верхней части Вест-байда, в Бронксе, Гарлеме, на Кони Айленде, приводя число приличных домов которые Инч разрушил, перестраивая Нью-Йорк. Он обвинял его и в том, что тот заблокировал восстановление района Таймс-сквер, тайком скупая дома и целые кварталы. На эти обвинения Инч отвечал, что преподобный Фоксуорт принадлежит к тем людям, которые, если у вас есть мешок с дерьмом, требуют его половину. Стратегия Инча заключалась еще и в том, что он поддерживал городские законы, предписывающие домовладельцам сдавать квартиры вне зависимости от расы, цвета кожи или вероисповедания квартиросъемщиков. Он выступал с речами в поддержку этих законов, потому что они помогали ему изгонять мелких домовладельцев с жилищного рынка. Домохозяин, сдававший квартиры только на самых верхних этажах или в подвалах, вынужден был пускать туда пьяниц, шизофреников, наркоманов, насильников, воров. В конце концов, у этих мелких домовладельцев опускались руки, они продавали свои дома и переселялись в пригороды. Однако теперь все это оказалось для Луиса Инча позади, он поднялся на ступень выше. Миллионеров в стране было хоть пруд пруди, но Луис Инч стал одним из сотни миллиардеров Америки. Ему принадлежала сеть автобусных перевозок, он владел отелями, авиационными линиями. Он был хозяином одного из самых больших гостиничных казино в Атлантик-Сити и жилых домов в Санта-Монике (Калифорния). Вот эта собственность в Санта-Монике доставляла ему больше всего хлопот. Луис Инч вступил в Сократов клуб, будучи уверенным, что могущественные члены клуба помогут ему разрешить проблему с недвижимой собственностью в Санта-Монике. Шуточки-прибауточки, физическая разминка... а там, глядишь, и договорились. Что еще может выглядеть столь же невинно? Самый ярый расследователь из комитета конгресса или вонючий газетный репортер не могут обвинить игроков в гольф в преступных намерениях. Сократов клуб оказался даже лучше, чем подозревал Инч. Он был на дружеской ноге с сотней или около того людей, контролирующих экономическую структуру и политический аппарат страны. Именно в Сократовом клубе Луис Инч стал членом Банкирской гильдии, способной купить оптом весь штат в конгрессе. Конечно, вы не могли купить их со всеми потрохами, речь шла не о таких абстрактных понятиях, как Сатана или Бог, добро и зло, добродетель и грех. Нет, разговор шел о политике. Вы добивались возможного. Случалось, что конгрессмен бывал вынужден голосовать против вас, чтобы победить на очередных выборах. Ведь девяносто восемь процентов конгрессменов всегда переизбираются, но остается два процента, которым приходится прислушиваться к своим избирателям. Луис Инч мечтал о несбыточном. Нет, не о том, чтобы стать президентом Соединенных Штатов, ведь он знал, что клеймо домовладельца с него не смыть никогда. То, что он изменил само лицо Нью-Йорка, было архитектурным убийством. В Нью-Йорке, Чикаго и особенно в Санта-Монике миллионы обитателей трущоб готовы были выйти на улицу и водрузить его голову на пику. Нет, он мечтал стать первым триллионером современного цивилизованного мира. Плебеем, добывшим свои триллионы мозолистыми руками рабочего человека. Инч жил ради того дня, когда он заявит Берту Оудику: "А у меня их тысяча штук". Его всегда раздражало, что нефтяные короли Техаса употребляли слово "штука", означающее сто миллионов долларов. Оудик заметил по поводу разрушения Дака: "Я потерял там пятьсот штук". И Инч поклялся себе, что однажды он скажет: "Черт возьми, у меня около тысячи штук, вложенных в недвижимую собственность", на что Оудик присвистнет и скажет: "Это сто миллиардов долларов", а Инч возразит: "О, нет, речь идет о триллионе долларов. В Нью-Йорке за штуку считается миллиард долларов". Вот так он поставит техасское дерьмо на место раз и навсегда. Для осуществления этой мечты Луис Инч выдвинул концепцию "воздушного пространства". Иными словами, он хотел покупать воздушное пространство над существующими зданиями и строить их ввысь. Воздушное пространство можно было купить за пенсы. Это была новая концепция, подобно тому, как его дед в свое время скупал болотистые участки земли, понимая, что современная технология позволит разрешить проблему осушения этих болот и превратит их в доходные участки для строительства. Инч понимал, что таким же образом он может надстраивать существующие здания и в других крупных городах. Проблема заключалась в одном - не позволить жильцам и их избранникам помешать ему. Это потребует времени и немалых денежных вложений, но он был уверен, что это можно осуществить. Конечно, такие города, как Чикаго, Нью-Йорк, Даллас, Майами, превратятся в стальные и цементные тюрьмы, но люди не обязаны жить там, если не считать тех, кто обожает музеи, кино, театры, музыку. Конечно, по соседству будут иметься лачуги для художников. Конечно, когда Луис Инч в конце концов добьется своего, в Нью-Йорке больше не будет трущоб. Просто-напросто арендная плата станет недоступной для преступников и рабочего люда. Они будут приезжать сюда из пригородов специальными поездами, автобусами и до наступления ночи выметаться из города. Арендаторы и владельцы квартир корпорации Инча смогут ходить в театры, дискотеки, дорогие рестораны, не боясь темных улиц. Они смогут гулять по авеню, даже рисковать углубляться в темные боковые улицы, прогуливаться в парках, чувствуя себя в относительной безопасности. А как они будут оплачивать жизнь в этом раю? Очень дорого. У Луиса Инча была одна слабость. Он обожал свою жену Теодору, роскошную блондинку, которая любила светскую жизнь и обладала нежным сердцем. Инч повстречался с ней, когда она была студенткой Нью-Йоркского университета, а он выступал там с лекцией на тему о том, как владельцы недвижимой собственности оказывают влияние на культуру больших городов. Подобно многим людям, стремящимся к большим деньгам, Луис восхищался женщинами, которые не интересовались деньгами. Ему нравились совестливость Теодоры, ее любовь к людям и стремление помогать им. Он любил ее юмор и легкий характер. И его радовала ее серьезная, здоровая сексуальность, когда час или два перед ужином оказывались важной и неотъемлемой частью ее дня. Ночью перед сном она читала, слушала музыку и составляла расписание на следующий день. Они вполне устраивали друг друга. Луис Инч был редким в американском обществе экземпляром богатого человека, который счастлив в браке, доволен своим бизнесом, радуется честолюбию своей жены и посвящает все свои помыслы тому, как стать мультимиллионером. Для утоления страсти к приключениям и риску ему недоставало воздушного пространства больших городов, которое нужно было приобретать. Счастье семейной жизни Инча длилось десять лет. Причиной первой трещины оказался преподобный Бакстер Фоксуорт. Теодора Инч восхищалась им, как одним из великих черных лидеров, продолжающих традиции Мартина Лютера Кинга. Теодора Инч возглавила общество богатых женщин, исполненных решимости вернуть деньги их мужей беднякам и по этому поводу устраивающих большой благотворительный бал в пользу бездомных. Пара входных билетов стоила десять тысяч долларов, деньги должны были пойти на строительство большого приюта для бездомных. Бал должен был состояться в "Плаза-отель" и стать одним из величайших общественных событий в истории Нью-Йорка, а также засвидетельствовать, что благополучие города близко сердцу семейства Инчей. Теодора Инч попросила преподобного Бакстера Фоксуорта помочь ей, чтобы обеспечить присутствие на балу элиты черной общины города. Преподобный сообщил ей с ошеломляющей доброжелательностью, что найдется не так много богатых негров, способных оплатить стоимость билетов. Теодора заверила его, что для них будет отложено пятьдесят билетов, за которые не нужно платить. Преподобный согласился. Газеты были полны интригующими сообщениями о предстоящем событии. Участников бала обязывали явиться в костюмах, воспроизводящих разные эпохи в истории Нью-Йорка. На них будут маски бывших мэров, знаменитых политиков, баронов воровского мира. На бал явится тысяча гостей, а билетов продано гораздо больше. Все гигантские корпорации сообразили, что следует купить пачку билетов, чтобы обеспечить себе доброе отношение городских чиновников и империи недвижимого имущества Луиса Инча. Особенно щедрыми оказались фирмы Уолл-стрит, брокеры которых устали от того, что по дороге на работу им приходится переступать через пьяных бродяг, спящих на роскошных площадях перед великолепными небоскребами, которые Луис Инч выстроил для них. В назначенный день все были на месте. Телевизионные автобусы окружили "Плаза-отель", вереницы лимузинов выстроились, начиная от 72-ой улицы, чтобы проехать мимо входа в отель на 59-ой улице. А когда лимузины выезжали на 60-ую улицу, их там встречали толпы бездомных мужчин и женщин с грязными тряпками в руках, которыми протирали стекла машин. Они протягивали свои руки за чаевыми, но ничего не получали. Телевизионная аудитория не понимала, что очень богатые люди редко имеют при себе наличные деньги. Кто, например, не встречал какую-нибудь знаменитость, которой приходилось одалживать доллар, чтобы дать на чай человеку, обслуживающему туалет? Но на этот раз телевидение создавало образ Америки, где богачи отказывают беднякам во всем. Это была маленькая шутка добряка Фоксуорта, который мобилизовал алкоголиков и наркоманов и доставил их автобусами к "Плаза-отелю", чтобы они там попрошайничали. Так он намекнул империи Инча, что им не удастся легко подкупить оппозицию. Уже на следующий день Луис Инч принял свои меры. Он приказал изготовить миллион красных значков с надписью "Я люблю Нью-Йорк" и раздать их бесплатно всем в его отелях и корпорациях. Но Теодора пришла в восторг от этой оскорбительной шутки, и на следующий день, встретившись с преподобным Бакстером Фоксуортом, чтобы пожурить его, она стала его тайной любовницей. Когда Луиса Инча пригласили в Калифорнию на встречу Сократова клуба, он сперва посовещался с крупными корпорациями, владеющими недвижимой собственностью в больших городах. От них он добился обещания внести деньги в фонд, ставящий своей целью поражение Кеннеди на предстоящих выборах. Прибыв в Лос-Анджелес, он решил до начала семинара съездить в Санта-Монику. Санта-Моника - один из самых прекрасных городов Америки, главным образом, благодаря тому, что его жители успешно сопротивлялись стараниям корпораций, владеющих недвижимой собственностью, строить здесь небоскребы, голосовали за стабильную арендную плату и контроль за строительством. Отличная квартира на Оушен-авеню с видом на Тихий океан, стоила всего одну шестую часть дохода здешнего жителя. Эта ситуация вот уже двадцать лет сводила Инча с ума. Луис Инч считал, что Санта-Моника - это чистое безобразие, оскорбление американского духа предпринимательства. В сегодняшней ситуации за эти дома и квартиры можно брать арендную плату в десять раз больше существующей. Луис Инч скупил там много жилых домов. Очаровательные дома в испанском стиле, ужасно неэкономные с точки зрения использования занимаемой ими площади, с внутренними двориками и садами, с чудовищными, на его взгляд, двухэтажными строениями. А ведь воздушное пространство над Санта-Моникой стоит миллиарды долларов, а открывающийся вид на Тихий океан - еще дороже. Порой Луиса Инча одолевали безумные идеи строить дома ввысь на самом океане. От таких идей у него просто кружилась голова. Он, естественно, не пытался впрямую подкупить трех городских советников, которых пригласил в ресторан "Мишель" (еда изысканная, но опять-таки совершенно неразумное использование земли), он просто изложил им свои планы, объяснил, что если законоположения будут изменены, то все здесь могут стать мультимиллионерами! Его привело в смятение то, что они не проявили к его планам никакого интереса. Но это было еще не самое худшее. Когда он садился в свой лимузин, прогремел выстрел. Весь салон машины засыпало стеклом, заднее стекло разлетелось, а в ветровом образовалась большая дыра и паутина трещин. Когда прибыли полицейские, они объяснили Инчу, что повреждения вызваны ружейной пулей. Они спросили его, есть ли у него враги, и Луис Инч совершенно искренне заверил их, что врагов у него нет. Специальный семинар Сократова клуба на тему "Демагогия и демократия" открылся на следующий день. На нем присутствовали Берт Оудик, находящийся в настоящее время под следствием, Джордж Гринвелл, выглядевший как старое пшеничное зерно, залежавшееся в его гигантских зернохранилищах на Среднем Западе, Луис Инч, чье красивое пухлое лицо сохраняло бледность после того как накануне смерть чуть не коснулась его, Мартин Матфорд "Принимайте меня как частное лицо", в костюме от Армани, который, тем не менее, не мог скрыть полноту его хозяина, и Лоуренс Салентайн. Первым взял слово Берт Оудик. - Может ли мне кто-нибудь объяснить, почему Кеннеди не считают коммунистом? - начал он. - Он хочет национализировать медицину и жилищное строительство. Он отдал меня под следствие, а я ведь даже не итальянец, - никто не рассмеялся этой шутке и он продолжал. - Мы можем рассуждать сколько нам вздумается, но мы должны признать одно главное обстоятельство. Кеннеди представляет собой страшную опасность всему тому, что мы, собравшиеся здесь, отстаиваем. Мы должны принять решительные меры. - Он может начать против вас следствие, - спокойно заметил Джордж Гринвелл, но он не сможет добиться вашего осуждения. В нашей стране еще существует правосудие. Я знаю, что вы подверглись серьезной провокации. Но если я услышу здесь какие-либо опасные разговоры, я уйду. Не хочу выслушивать ничего, пахнущего изменой или подстрекательством. - Я люблю мою страну больше, чем кто-либо другой в этой комнате, - обиделся Берт Оудик. - Поэтому меня это так раздражает. Обвинение утверждает, что я действовал как изменник. Я и мои предки жили в этой стране, когда эти е...ные Кеннеди еще жрали картофель в своей Ирландии. Я был уже богат, когда они были еще бутлегерами в Бостоне. Артиллеристы стреляли по американским самолетам, бомбившим Дак, но не по моему приказу. Конечно, я предложил султану Шерабена сделку, но действовал я в интересах Соединенных Штатов. - Мы знаем, что Кеннеди представляет собой проблему, - сухо сказал Лоуренс Салентайн. - Мы и собрались здесь, чтобы найти решение. Это наше право и наш долг. - Все, что Кеннеди говорит народу, - вступил Мартин Матфорд, - сплошное дерьмо. Откуда возьмутся капиталы на осуществление всех этих программ? Он говорит о модифицированной форме коммунизма. Если мы сможем разъяснить это через средства массовой информации, народ отвернется от него. Каждый мужчина и каждая женщина в этой стране думаю

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору