уже две ночи глаз не сомкнул.
     - Должна сказать, что из-за тебя и я стала скверно спать в  последнее
время... Ну-ка ешь!
     Завтрак уже готов и  доставлен  из  кухни  на  маленьком  столике  на
колесах. Вообще в этой  "студии"  все  оборудовано  превосходно,  если  не
считать того обстоятельства, что возле столика нет кровати. Ем как во сне,
не разбирая, что ем, не чувствуя ничего, кроме горячего бодрящего кофе.
     Кофе как будто и в самом деле отпугивает от меня сон,  потому  что  я
снова  вспоминаю  о  своем  промахе  и  начинаю  рассказывать  Франсуаз  о
вчерашней досадной встрече с Вороном и Ужом под сенью богатого особняка.
     - Ты все еще остаешься дебютантом в своем деле, - вздыхает  Франсуаз,
закуривая сигарету. - Как ты мог не заметить, что они следуют за тобой?
     - Они не следовали за мной. Они там дожидались, шастая вокруг.
     - Догадались, что ты подслушиваешь?
     - Не допускаю.
     - Запросто могли догадаться. - Я включил аппарат совсем тихо.
     - Запросто могли догадаться, - повторяет Франсуаз. - Пока ты ужинал в
ресторане.
     - Перчаточный ящик был заперт секретным ключом.
     - Секретным ключом!.. - Она презрительно кривит губы. - Да им  ничего
не стоило и машину угнать...
     - А они так и сделали...
     - Ах, вот оно что? - Женщина бросает на меня уничтожающий взгляд.
     - Только я уже успел убрать аппаратуру.
     - Где она сейчас?
     - Дома. Под паркетом.
     - А то, другое?
     - Другое, к сожалению, осталось в машине. Но едва ли они  сумеют  его
обнаружить.
     - Едва ли... Больше полагайся на свой скепсис.
     - Извини, но не мог же я вертеться возле машины на глазах этих типов,
рискуя раскрыться до конца.
     - Ты уже достаточно раскрылся. Куда ты сунул пистолет?
     - В новую банку из-под масла "шелл".
     - Ага, в масло! Поскольку  тебе  известно,  что  оружие  должно  быть
всегда хорошо смазано. Ты и в самом деле не в меру сообразителен для твоей
профессии.
     - Довольно этих пресных острот, - бросаю я. - В банке нет масла,  там
ветошь.
     - А как ты объясняешь, что они не угнали машину еще  у  ресторана,  а
сделали это чуть позже, перед твоим домом?
     - Вначале им не было приказано. Потом они получили указание и угнали.
     - Но  ведь  новое  указание,  вероятно,  чем-то  вызвано.  Что  могло
случиться?
     - Не знаю. Кое-что, правда, случилось, но не имеет никакого отношения
к моей машине...
     Закуривая свои "зеленые", я мысленно шлю Мери Ламур пожелание  удачи,
потому что в противном случае...
     - Ты опять тянешь мне душу!
     - Франсуаз, Димов убит.
     Женщина смотрит на меня таким  взглядом,  который,  я  это  чувствую,
пронзает меня насквозь.
     - Ты его убил?
     - Не говори глупостей.
     - А кто?
     Кратко рассказываю и эту историю, не пропуская и того,  как  я  помог
скрыться убийце.
     - Полиция, сказал я себе, не должна напасть на след артистки...
     - Потому что она тоже из числа твоих любовниц...
     - Ну вот, опять глупости! Потому, что мы заинтересованы в том,  чтобы
подозрение - если таковое возникнет - пало на людей из  Центра,  а  не  на
случайные жертвы, вроде Мери. Это приведет цепную реакцию к концу...
     - Боюсь, как бы тебе в этой цепной  реакции  не  оказаться  четвертым
звеном...
     - Это не исключено, если ты не поможешь мне разыскать мою машину. Без
нее я как без рук...
     Франсуаз встает и уходит в спальню, где стоит телефон, но, прежде чем
звонить, плотно  закрывает  за  собою  дверь.  Ужасная  женщина.  Груба  и
подозрительна, как налоговый агент.
     Меня смущает то, что в спальне она остается слишком долго.  Когда  же
наконец выходит, все  становится  ясно.  Франсуаз  сняла  белый  платок  и
освободила свои роскошные волосы, а вместо халата надела красивый шелковый
пеньюар с голубыми и белыми цветами.
     - Дорогая моя, ты просто ослепительна в этом пеньаре, - бормочу я.  И
тут же спрашиваю: - Получится что-нибудь с машиной?
     - Не торопись. Делается.
     Она усаживается напротив, кладет ногу на ногу и задумчиво смотрит мне
в лицо.
     - В сущности, ты должен быть доволен нынешним положением вещей.  Твои
противники один за  другим  выходят  из  строя.  Значит,  ты  должен  быть
доволен.
     - Не совсем. Димова можно было  скомпрометировать,  предав  гласности
кое-какие документы. Всю свою ярость Димов  должен  был  направить  против
Кралева и уничтожить его.  А  вышло,  что  ликвидирован  Димов,  а  Кралев
преспокойно здравствует.
     - Ну, ничего. Кралев уничтожит тебя, и на  этом  история  закончится.
Идеал потому и остается идеалом, что его никогда полностью не достичь.
     - Видишь ли, Франсуаз, твой  милый  реквием  меня,  конечно,  глубоко
трогает, но это несколько преждевременное оплакивание не должно  затмевать
твой рассудок. Я не вижу способа сделать больше в условиях, при каких  мне
приходится работать. Я почти изолирован, один против целой  банды.  Я  уже
раскрыт и почти все время нахожусь под наблюдением. Я...
     - Довольно, - обрывает меня брюнетка. -  О  себе  ты  мне  можешь  не
рассказывать.
     - Важно другое,  -  заявляю  я.  -  То,  что  дела  в  общем  идут  к
намеченному концу. Близок день, когда Центр  в  теперешнем  составе  будет
ликвидирован полностью. Во главе с Младеновым  сформируется  новый  Центр,
именно такой, каким вы желаете его видеть, - полностью подчиненный вам.
     - А тебе не приходит в голову, что, когда Младенов возьмет власть, ты
можешь показаться ему лишним?
     -  Младенов  человек  совершенно  беспомощный,  и  он  это  прекрасно
сознает, оставаясь наедине с  собой.  Пока  что  он  волен  выбирать  себе
помощника - либо меня, либо Кралева. Но  когда  помощник  останется  один,
выбор решится сам по себе.
     - Ладно, - кивает Франсуаз, - подождем, пока помощник останется один.
     Она снова закуривает и пускает в мою сторону густую струю дыма.
     - Ты, конечно, соответствующим образом осмотрел квартиру Димова.  Что
любопытного удалось обнаружить?
     - Ничего такого,  о  чем  бы  мы  не  знали.  Для  более  тщательного
обследования у меня не было времени.
     - Неважно. Этим займутся наши люди. А теперь расскажи, о  чем  именно
говорили те трое.
     Хотя к этому вопросу мы подошли только в конце разговора, я ждал  его
с самого начала и соответственно подготовился: почти дословно воспроизвожу
услышанные  реплики,  исключая  те,  в  которых  речь  шла   об   операции
"Незабудка". Вернее, памятуя о своих  обязательствах,  я  упоминаю  и  про
операцию, но очень кратко и туманно:
     - Речь шла и о том,  что  следует  продумать  какую-то  операцию,  но
ничего определенного услышать не удалось, потому что как раз в этот момент
подошли те...
     Не  могу  себе  позволить   сказать   больше,   потому   что,   узнав
преждевременно подробности операции, шефы Франсуаз и Леконта  могут  грубо
вмешаться в это дело и провалить мой план.  Ни  к  чему,  в  самом  конце,
создавать ситуацию, при которой Кралев мог бы ускользнуть. Не  кто-нибудь,
а я должен свести счеты с этим человеком.
     К  моему  удивлению,  Франсуаз  не  проявляет  особого   интереса   к
упомянутой операции.
     - Ладно, - тихо говорит она и пускает мне в лицо еще одну струю дыма.
- Посмотрим, что будет дальше.
     Я излагаю на скорую руку план ближайших действий. Франсуаз кивает или
делает короткие замечания. Под конец  она  снова  насквозь  пронзает  меня
взглядом.
     - Хорошо. И помни, что я тебе говорила: в случае провала  ты  сам  по
себе. Если попытаешься сослаться на нас, то этим только усугубишь  тяжесть
своего положения.
     Она гасит сигарету и встает.
     - Если что, звони мне. До обеда я дома. После семи вечера тоже,  если
буду нужна тебе по делу.
     - Ты мне нужна, - бормочу я, тоже вставая. - Ты мне ужасно нужна.
     И обнимаю ее плечи, прикрытые шелковым пеньюаром. Она ловит мою  руку
и деловито смотрит на мои часы.
     - Пожалуй, я могла бы позабавить тебя часок. Хоть ты с разными своими
интрижками этого не заслуживаешь. Но что поделаешь, такова уж я:  не  могу
жить без дебютантов.
     И я жить не могу без таких вот пленительных женщин.  Поэтому  сильнее
стискиваю ее в объятиях, рассеянно думая о том,  что  людей  нашего  сорта
даже в постели не оставляют одних. Может  быть,  именно  поэтому  Франсуаз
никогда не произносит нежных слов, ничуть не сомневаясь, что где-то  рядом
вращается  магнитофон,  готовый  навеки  запечатлеть  уходящее  мгновенье.
"Остановись, мгновенье!" - как сказал Фауст или кто-то другой.


     Когда кто-нибудь идет за тобой по пятам, ты, естественно,  стремишься
как можно скорее ускользнуть от него. Но иногда проще пойти ему  навстречу
и сказать: "Здорово, как делишки?"
     Нечто подобное случилось и со мной. После того как  накануне  вечером
меня поймали на месте преступления, после того  как  за  мною  следили  по
всему городу, наконец, после того как люди из Центра угнали мою машину,  я
прихожу к десяти часам в этот самый Центр, звоню,  нахально  прохожу  мимо
открывшего  мне  Ворона,  от  изумления  разинувшего   рот,   и   спокойно
направляюсь в свою комнату. Свалив на  стол  стопку  экземпляров  журнала,
только что взятых из типографии, сажусь на стул и, следуя высшим  образцам
американского  воспитания,  кладу   ноги   на   письменный   стол.   Через
непродолжительное время в  комнату  входит  Младенов.  Весть  об  убийстве
Димова, очевидно, уже дошла до Центра, потому что костлявая фигура заметно
выправилась, да и в походке чувствуется достоинство настоящего шефа. Он  с
явным укором смотрит на мои покоящиеся на столе ноги, но, поскольку  я  не
нахожу нужным переменить позу, приступает к делу:
     - Эмиль, мы ведь договорились: твое дальнейшее  пребывание  в  Центре
нежелательно.
     - Судя по всему, ты уже посвящен в шефы, - отвечаю я,  не  приходя  в
трепет от его важного вида.
     - Что-то в этом  роде.  Сегодня  утром  тут  имел  место  разговор  с
ответственными лицами, и руководство было возложено на меня. Между прочим,
мне было сделано напоминание, что тебя следует незамедлительно удалить  из
Центра. Должен тебе сказать, что со стороны кое-кого, - старик  подчеркнул
местоимение, - мне довелось услышать обидные намеки, будто я нахожусь  под
твоим влиянием. Это тем более обязывает меня ускорить твой уход.
     Мне бы следовало ответить ему:  "Значит,  я  обеспечил  тебе  хорошее
наследство, сделал шефом, а теперь ты воротишь от меня  нос,  да?  Погоди,
старик, так дело не пойдет". Но к чему это ребячество, и потом, как  можно
говорить то, что думаешь, в комнате, где  все  подслушивается?  Поэтому  я
довольствуюсь тем, что бормочу:
     - Всю жизнь мечтал о вашем Центре. Принес вот  экземпляры  последнего
номера, как было условлено. Об остальном не волнуйся. Можешь считать,  что
мы не знакомы.
     Младенов  пытается   выразить   какой-то   лицемерный   протест,   но
расчетливость берет в нем верх, и он сухо замечает:
     - Так будет лучше всего. Впрочем,  если  ты  не  торопишься,  подожди
минут десять. Кралев хотел с тобой поговорить.
     Новый шеф  слегка  кивает  мне  и  уходит.  На  сей  раз  осанка  его
выправилась заметней, поскольку с плеч свалилось  бремя  дружбы,  чреватой
многими неприятностями.
     "Почему бы нет, подожду, - рассуждаю про себя. - Человек  никогда  не
знает, как может обернуться предстоящий разговор".
     Кралев, очевидно, где-то в бегах. Однако он не заставляет меня  долго
ждать. Спустя  всего  лишь  несколько  минут  он  врывается  в  комнату  и
останавливается перед моим столом, угрожающе заложив руки за спину. Черные
глазки его налились кровью от злобы, прядка жирных редких волос съехала на
лоб. Этот устрашающий вид не повергает меня в трепет, поскольку другого  я
и не ждал. Более неожиданной представляется его реплика:
     - Где девушка?
     Ну и ну! Я готов был услышать "где ты был вчера  вечером?"  или  "кто
убил Димова?", только не "где девушка?".
     - Вышла замуж, - холодно говорю в ответ.
     - За кого? - спрашивает Кралев и делает шаг вперед.
     - За Младенова.
     - Ты что,  идиот?!  -  взрывается  Кралев,  который  уже  явно  не  в
состоянии владеть собой. - Как может дочь выйти замуж за своего отца?
     - А, ты о дочке спрашиваешь? А я подумал, что ты  интересуешься  Мери
Ламур.
     - Слушай, - рычит черномазый сквозь зубы. - Не морочь мне голову! Где
девушка?
     - Если речь о Лиде, не имею понятия.
     - Лжешь!
     - Я лгу только в случае крайней нужды, - спокойно уточняю я, доставая
сигареты. - А сейчас такой нужды нет. Может быть, я и знал бы что-нибудь о
ней, если бы твои болваны не совались куда не следует.
     - О чем ты болтаешь?
     - А  о  том  же  самом!  Сижу  вчера  вечером  в  "Колизее"  с  одной
приятельницей, гляжу - Лида. Зная, что я после  обеда  буду  в  "Колизее",
пришла туда - у нее ко мне серьезный разговор.  Не  могу  же,  говорю  ей,
бросить свою приятельницу ради беседы с тобой. Но Лида очень настаивала, и
вид у нее был до крайности встревоженный,  и  я  пообещал  заехать  к  ним
позже. "Нет, - говорит, - я больше с папой не живу, перебралась пока что в
отель близ площади Звезды". - "Хорошо, я приду в отель".  -  "Не  хочу,  -
говорит, - чтоб ты приходил в отель".  -  "Тогда  скажи,  что  ты  хочешь,
видишь ведь, что я не один".
     Тут она назвала  улицу,  где  мы  должны  встретиться,  условились  о
времени и наверняка  бы  встретились,  если  бы  эти  твои  типы  меня  не
поприжали.
     - Лжешь! - повторяет Кралев, на этот раз не столь уверенно, так  как,
видимо, что-то соображает.
     - Я говорю правду, а ты хочешь - верь, хочешь - нет.
     - Смотри, как бы ты не запутался в собственных  плутнях,  -  бормочет
Кралев. - Возле площади Звезды не миллион отелей. Я  все  их  проверю,  и,
если окажется, что это враки, приготовь завещание.
     - Не думаю, чтоб Лида стала называть там свое имя, раз она сбежала, -
вставляю я.
     - Как она назвалась, это не имеет значения. Мы обнаружим ее  в  любом
случае. Ну, а если ты солгал, тогда...
     - Ладно, - прерываю я его. - Это  я  уже  слышал.  Вот  тебе  готовые
экземпляры. А сейчас распорядись, чтоб те болваны вернули мне машину.
     - Какую машину? - удивляется Кралев.
     - Ту самую, мою, которую ты приказал угнать.
     - Тут другой издает приказы. Почему бы тебе не обратиться к Димову?
     Черномазый испытующе смотрит мне в глаза, однако слишком  он  наивен,
если надеется поймать меня.
     - Зачем мне обращаться к Димову? Я не такой простак. Знаю, кто  мутит
воду.
     - Ты другое знаешь! - ревет Кралев мне в лицо. - Иначе ты пошел бы  к
Димову, с самого утра пошел бы,  потому  что  Димов  уступчивее  меня.  Но
Димова больше нет, Димов на том свете! Кто его отправил на тот свет, ты?
     Кралев устрашающе навис над письменным столом, и мне  трудно  устоять
перед желанием вскинуть ногу и пнуть ботинком в его квадратную челюсть.
     - Не брызгай на меня слюной, - говорю. - Отойди подальше. А  главное,
не мели вздор. Про то, что Димов отправился на тот свет, я впервые  слышу.
И если его насильственно отправили на тот свет, то не  трудно  догадаться,
кто это сделал.
     - Не трудно, верно сказано. Ты загнал его в гроб.
     - Видишь ли, Кралев, ты, наверно, лучше меня знаешь толк в  убийствах
и не станешь отрицать, что для предумышленного убийства нужен мотив.  Тебе
же отлично известно, что у меня не было никаких оснований убирать  Димова.
А вот  тебе  зачем  понадобилось  делать  изумленный  вид,  будто  впервые
слышишь, когда я сказал, что Младенов женится на Мери Ламур?
     - Потому что и это твои очередные измышления...
     - Этот брак зарегистрирован  в  мэрии  Девятого  района,  о  чем  там
имеется акт под номером 5311. Брак зарегистрирован только вчера  утром.  В
силу этого брака наш Младенов завладел богатой  наследницей,  если  верить
тому, будто Димов все завещал Мери. Тебе ясно? Ясно,  конечно,  только  ты
умеешь прикидываться дурачком, чуть только запахнет паленым.
     - Попридержи язык! - рычит Кралев, но в голове  у  него,  как  видно,
засело другое.
     - Распорядись, чтоб мне вернули машину! - напоминаю я.
     Он смотрит на меня рассеянно,  будто  не  понимая  моих  слов,  потом
безучастно говорит:
     - Машина твоя внизу, на улице. Выметайся и уезжай.  Чтоб  ноги  твоей
больше тут не было.


     Моя  таратайка  действительно  ждет  меня  внизу,  будто  ничего   не
случилось.  Отъехав  от  места  и  взглянув  в  зеркало  заднего  вида,  я
убеждаюсь, что нашел то, что искал: "пежо" Ворона катит  за  мною  следом,
почти не скрываясь. История встречи с Лидой сослужила мне  добрую  службу,
зато обеспечила нежелательный надзор по крайней мере до вечера.
     Мой "ягуар" пробирается по мрачному коридору Рю де Паради, которую  я
покидаю навсегда. Нечто вроде  повторного  изгнания  из  рая,  притом  без
всякой Евы. Бесшумное изгнание из хрустально-фарфорового рая, где так и не
успел прогуляться слон моей мечты. Хотя,  выражаясь  фигурально,  черепков
разбито уже немало в этом предприятии под вывеской ИМПЕКС.
     Когда за тобой кто-то следит, не подавай вида, что  ты  его  заметил,
дабы не портить ему настроение. Но если тебя преследует такой болван,  как
Ворон, подобная  учтивость  ни  к  чему,  особенно  если  тебе  необходимо
уединиться.
     Все же я продолжаю  ехать  медленно  и,  чтобы  усыпить  бдительность
болвана,  не  обращаю  на  "пежо"  никакого  внимания.  И  лишь  когда  мы
оказываемся перед Оперой и мне  удается  увериться,  что  от  Ворона  меня
отделяют две машины, я выруливаю на простор и стремительно еду на  красный
свет. Полицейский издает пронзительный свист, но движение здесь такое, что
ему не до меня. "Ягуар" с предельной  скоростью  мчится  по  авеню  Оперы,
пересекает Риволи, площадь Карусель и выходит на набережную. Раз Ворон  до
сих пор не настиг меня, то теперь это ему и вовсе не удастся,  потому  что
движение по  набережной  значительно  менее  затруднено,  а  моя  антилопа
изумительно подвижна.
     Я гоню машину с недозволенной скоростью,  как,  впрочем,  делают  все
вокруг меня, проезжаю  Бастилию,  Домениль,  пересекаю  Венсенский  лес  и
выхожу на Марну.  В  будни  тут  безлюдно  и  тихо.  В  почти  неподвижных
маслянисто-зеленых водах реки плывут темные тени  деревьев.  Пляж-купальня
пустует. Маленькие пивные тоже.
     Проехав с километр по узкой асфальтированной  дороге  вдоль  реки,  я
сворачиваю в сторону и  останавливаю  машину  на  небольшой  поляне  среди
кустарников. Необходимо  покончить  с  последней  задачей,  оставшейся  не
выполненной вчера вечером. Имеет  смысл  пустить  в  ход  остальную  часть
техники - не знаешь ведь, что тебя ждет.
     Вооружившись  отверткой,  я  залезаю  под  машину.  Винты,   которыми
владелец гаража прикрепил металлическую коробочку, отвинчиваются легко, но
у меня в самом начале возникает такое чувство, что  коробочка  не  в  меру
легка. Ничего удивительного - оказывается она пуста.
     Значит, машину мне вернули после тщательного обыска и соответствующих
изъятий. Швырнув коробку в кусты, я открываю багажник. Банка из-под  масла
налицо, но это ни в  какой  мере  не  успокаивает  меня.  Потеря  техники,
хранившейся под шасси, столь трагична, что ставит под  угрозу  исход  всей
операции.
     Единственное мое утешение в подобных тяжелых случаях в том, что,  как
бы они ни казались невероятными, они все же предусматривались мной, и игра
продолжается. Это не такое уж большое утешение, но за неимением другого...
     Надо воспользоваться хотя бы  тем  обстоятельством,  что  за  мной  в
данный момент не тащится хвост в виде Ворона  или  Ужа.  Закрыв  багажник,
сажусь  в  "ягуар"  и  еду  к  пригороду  Ножан.  Найдя  местное  почтовое
отделение, заказываю срочный разговор с Марселем  и  связываюсь  с  Лидой,
чтобы узнать, соблюдает  ли  она  мои  инструк