час не мог ничего предпринять и целиком зависел от того,
что удастся раскопать людям Ло. И  здесь  ему  приходилось  довольствоваться
сведениями из вторых рук.
   Судья Ди вдруг замер. Его лохматые брови  сомкнулись.  У  него  мелькнула
дерзкая мысль. Вернувшись к себе, он взял со стола тетрадку  с  музыкальными
партитурами  Суна.  Помимо   архивных   заметок,   это   была   единственная
непосредственная связь с умершим.  Снова  перелистал  он  плотно  исписанные
страницы  и  улыбнулся.  Быть  может,  догадка  была  чересчур  смелой,   но
попытаться стоило. В любом случае это вернее, чем  сидеть,  вытирая  пот,  в
этой комнате, ломая голову над  заявлениями  самых  различных  по  характеру
людей, которых он никогда не видел.
   Судья быстро переоделся в простой синий халат.  Надев  на  голову  черную
ермолку, он вышел в город с партитурой под мышкой.
   Глава 8
   Опускались сумерки. В переднем дворе  резиденции  две  служанки  зажигали
фонари, свисавшие со стропил окружающих зданий.
   Оказавшись в толпе на широкой городской  улице,  проходящей  мимо  Ямыня,
судья Ди удовлетворенно вздохнул. Он был оторван от энергичного ритма  жизни
города, которого фактически не знал, заключен  в  пышной  резиденции  своего
коллеги, и именно это и было главной причиной его раздражения. Теперь, когда
он приступил к делу, его настроение сразу же поднялось. Он дал  увлечь  себя
уличной  толчее,  разглядывая  кричаще  украшенные  витрины  лавок.  Заметив
вывеску торговца музыкальными инструментами, локтями проложил себе дорогу  к
двери.
   Его встретил  оглушающий  шум,  ибо  с  дюжину  покупателей  одновременно
пробовали барабаны, дудки и двухструнные цитры. Накануне праздника  Середины
Осени каждый музыкант-любитель готовился к  веселому  сборищу.  Судья  сразу
прошел в контору, где владелец торопливо опустошал стоявшую на  столе  миску
лапши, одним внимательным глазом приглядывая за приказчиками, обслуживающими
покупателей. Ученый вид судьи Ди заставил его сразу же  встать  и  спросить,
чем он может быть полезен.
   Судья протянул ему ноты.
   - Все эти мелодии предназначены для прямой флейты, - сказал он.  -  Хотел
бы знать, не сможете ли вы прочитать партитуру.
   Бросив взгляд на записи, музыкальный  торговец  протянул  тетрадь  судье,
говоря с извиняющейся улыбкой:
   - Нам знакома только десятизначная система нотной записи, сударь. Это  же
какая-то старая система. Вам надо обратиться к эксперту. Сударь,  вам  нужен
Ляо-лю. Он лучший флейтист города и исполняет любую мелодию с листа, в любой
системе нотной записи, как старой, так и новой. Он и живет здесь неподалеку.
   Торговец вытер жирный подбородок.
   - Одна беда, сударь. Ляо-лю выпивает. Он начинает в полдень, после уроков
музыки, которые дает, и к этому времени обычно уже пьян. К вечеру, когда ему
нужно играть на вечеринках, он трезвеет. Зарабатывает хорошие деньги, но все
просаживает на женщин и вино.
   Судья Ди положил на стол горсть медяков.
   - Пусть все-таки кто-то из ваших людей меня к нему проводит.
   - Конечно, сударь. Благодарю вас, сударь. Эй, Ван, подойди сюда.  Проводи
этого господина к дому Ляо-лю. И сразу же возвращайся!
   По дороге молоденький приказчик дернул судью Ди за  рукав.  Показывая  на
винную лавку на противоположной  стороне  улицы,  он  сказал  с  застенчивой
улыбкой:
   - Сударь, если у вас действительно дело к Ляо-лю,  купите  ему  небольшой
подарок. Как бы он ни был пьян, он сразу же придет в себя, увидев под  носом
кувшинчик с вином!
   Судья  купил  среднего  размера  кувшин  крепкого  вина,  которое  пьется
холодным. Юноша вывел, его узким переулком на темную, вонючую заднюю  улицу,
застроенную ветхими деревянными домами и  освещенную  светом,  пробивавшимся
кое-где через грязную бумагу окон.
   - Четвертый дом с левой стороны, сударь!
   Судья дал ему медяк, и мальчишка убежал.
   Дверь дома флейтиста болталась на петлях.  Из-за  нее  донеслись  крепкие
ругательства, затем пронзительный женский смех. Судья толкнул рукой  панель,
и дверь распахнулась.
   В  небольшой  пустой  комнате,  освещенной  коптящей  масленкой,   стояла
удушающая вонь дешевой выпивки. Полный  мужчина  с  круглым  раскрасневшимся
лицом сидел на бамбуковой скамье. На нем были мешковатые коричневые штаны  и
короткая, открытая спереди куртка, оставлявшая обнаженным толстое лоснящееся
брюхо. На его колене сидела девица. Это была Маленькая Феникс.  Затуманенным
взором Ляо-лю  уставился  на  судью.  Танцовщица  быстро  натянула  юбку  на
мускулистые, неожиданно белые бедра и со вспыхнувшим, похожим  на  застывшую
маску лицом бросилась в дальний угол комнаты.
   - Кто вы такой, черт побери? - спросил пьяным голосом флейтист.
   Не обращая внимания на девушку, судья  Ди  присел  на  низкий  бамбуковый
столик и поставил рядом кувшин с вином.
   Покрасневшие глаза Ляо-лю расширились.
   -  Святые  небеса,  кувшин  настоящей   "Розовой   Росы"!   Он   подошел,
покачиваясь.
   - Добро пожаловать, хотя вы  и  похожи  на  царя  ада  со  своей  большой
бородой! Откупорьте кувшин, мой друг! Но судья прикрыл кувшин ладонью.
   - Вы должны еще заработать  вашу  выпивку,  Ляо-лю.  Он  бросил  на  стол
тетрадь партитур.
   - Хочу, чтобы вы мне сказали, что  за  мелодии  здесь  записаны.  Стоя  у
стола, толстяк открыл тетрадь крупными, но неожиданно гибкими пальцами.
   - Легко! - прошептал он. - Но сначала чуть освежусь. Он споткнулся, идя к
умывальнику в углу комнаты, и протер лицо и грудь грязной тряпкой.
   Судья Ди молча наблюдал за  ним,  по-прежнему  не  глядя  на  танцовщицу.
Никого  не  касалось  то,  чем  она  была  здесь  занята.  Маленькая  Феникс
колебалась, но все же подошла к столу и робко начала:
   - Я... я пробовала убедить его сыграть на сегодняшнем ужине,  сударь.  Он
скотина, но замечательный музыкант. Когда он отказал мне,  я  позволила  ему
чуть меня приласкать...
   - Я не стал бы играть проклятую мелодию "Логово Черного Лиса", даже  если
бы ты валялась со мной до утра, -  пробормотал  толстяк.  Он  копался  среди
доброго десятка флейт, которые висели на гвоздях, вбитых  в  растрескавшуюся
оштукатуренную стену.
   - Я думал, вы  намереваетесь  исполнить  танец  "Феникс  среди  пурпурных
облаков", - небрежно сказал ей судья. Он подумал, что танцовщица была  жалка
со своим неподвижным лицом и сутулыми узкими плечами.
   - Да, сударь. Но после... после того, как я увидела, какой прекрасный пол
в резиденции начальника уезда... и после  того,  как  меня  представили  тем
большим шишкам из столицы и самому могильщику Лу, я подумала, что мне выпала
единственная возможность, которая может никогда не  повториться.  Поэтому  я
решила, что могу станцевать иную мелодию. Она позволяет  молниеносно-быстрый
темп вихревых движений...
   - Крути своим маленьким задом под порядочную музыку! - оборвал ее Ляо-лю.
- "Лисье логово" - плохая мелодия.
   Он опустился на низкий  стол  и  на  широком  колене  раскрыл  тетрадь  с
партитурами.
   - Конечно, вам неинтересна первая мелодия "Белые облака напоминают мне ее
платье, цветы ее лица". Все знают эту любовную песню. Вторая похожа на...
   Он поднес флейту к губам и исполнил несколько весело прозвучавших тактов.
   - Да, это "Пою весенней луне". Довольно популярная в прошлом году.
   Толстяк пролистал всю тетрадь,  время  от  времени  проигрывая  несколько
тактов, чтобы определить мелодию. Судья почти не слушал  его  пояснений.  Он
был разочарован, что его идея лопнула, но должен был  признаться  себе,  что
идея была отважной. То обстоятельство, что мелодии не сопровождались словами
и не имели названий, к тому же были записаны системой  нотного  обозначения,
которую он раньше нигде не встречал,  заставило  его  предположить,  что  он
столкнулся не с  нотной  партитурой,  а  с  секретными  заметками  студента,
сделанными особым музыкальным шифром. Непристойная брань  прервала  ход  его
мыслей.
   - Будь я проклят! - флейтист упорно всматривался в  последнюю  мелодию  в
тетрадке. Он прошептал:
   - Первые такты, впрочем, выглядят иначе.
   Он поднес флейту к губам.
   В медленном печальном ритме полились низкие звуки. Танцовщица привстала с
удивленным  видом.  Ритм   стал   быстрее,   высокие,   пронзительные   ноты
образовывали колдовскую мелодию. Толстяк опустил флейту.
   - Это проклятая песня "Логово Черного Лиса", - с отвращением произнес он.
   Танцовщица нагнулась над столом.
   - Сударь, дайте мне эту запись. Пожалуйста!
   В ее больших раскосых глазах появился лихорадочный блеск.
   - Имея запись, любой хороший флейтист сможет сыграть эту мелодию.
   - Лишь бы это был не я! - буркнул толстяк,  бросая  тетрадь  на  стол.  -
Предпочитаю сохранить свое здоровье!
   - Охотно одолжу вам эту тетрадь, - сказал судья Ди танцовщице.  -  Но  вы
должны мне немного рассказать об этой мелодии "Логово  Черного  Лиса".  Меня
самого интересует музыка.
   - Сударь, это малоизвестная местная мелодия, и ее не найти ни в одном  из
сборников для флейты. Ее постоянно поет Шафран, девушка, стерегущая  кумирню
Черного Лиса в южной части города. Я хотела, чтобы она записала для меня эту
мелодию, но бедняжка не в своем уме, она не умеет ни читать,  ни  писать.  А
эта музыка прекрасно подходит для танца...
   Судья Ди передал ей тетрадь.
   - Вы можете вернуть ее мне вечером, за ужином.
   - Ох, сударь, огромное вам спасибо! Теперь  я  должна  бежать,  музыканту
надо будет ее выучить. В дверях она обернулась.
   - Сударь, пожалуйста, не говорите  другим  гостям,  что  я  исполню  этот
танец. Мне хочется сделать сюрприз. Судья кивнул.
   - Достаньте две большие чашки, - сказал он толстяку.
   Музыкант снял с полки две глиняные чашки, а  судья  откупорил  сосуд.  Он
наполнил чашку Ляо-лю до краев.
   - Первоклассная штука! - воскликнул музыкант, принюхиваясь к чашке. Затем
залпом ее выпил. Судья осторожно отхлебнул из своей.
   - Странная девушка эта танцовщица, - небрежно заметил он.
   - Только девица ли она? Не удивлюсь, если она  окажется  лисьим  духом  с
пушистым хвостом под юбкой. Как раз хотел это выяснить, когда вы вошли.
   Он улыбнулся и,  снова  наполнив  чашку,  отпил  глоток.  Облизнув  губы,
добавил:
   - В любом случае, лиса она или нет, эта  продажная  сучка  умеет  все  до
капли выжать из  клиента.  Принимает  подарки,  позволяет  себя  целовать  и
лапать, но когда доходит до главного-то нет, никогда, сударь! А  я  ее  знаю
уже больше года. И скажу, что она чудесно танцует.
   Он пожал своими широкими плечами.
   - Ну что же, может быть, она не глупа, в конце-то концов. Много  я  видел
хороших танцовщиц, пропавших из-за игр на матраце.
   - А как вы узнали "Лисье логово"?
   - Год назад часто слышал о нем от старух-повитух,  зарабатывающих  лишний
медяк, изгоняя злых духов из жилища будущей  матери.  Честно  признаюсь,  нс
очень  хорошо  знаю  эту  мелодию.  Но  ведьма  там,  в  кумирне,  знает  ее
по-настоящему.
   - Кто она такая?
   - Проклятая ведьма, вот кто! Настоящий  лисий  дух!  Старуха  старьевщица
подобрала ее на улице, и она казалась очаровательным младенцем.  Но  выросла
полоумной и до пятнадцати лет не говорила.  Затем  с  ней  начали  частенько
случаться припадки, она закатывала глаза  и  говорила  неслыханные,  ужасные
вещи! Старая карга перепугалась и продала ее в публичный дом. К тому времени
она стала красоткой. Ну что же, владелец публичного  дома  получил  изрядную
сумму от пожилого любителя, который  намеревался  лишить  ее  девственности.
Старику следовало  бы  быть  поумнее  и  не  дурачиться  с  лисой-оборотнем.
Давайте, сударь, выпьем еще по одной. Это первая настоящая выпивка сегодня.
   Опустошив чашку, толстяк печально покачал головой.
   - Девка откусила ему кончик языка, когда  он  пытался  ее  поцеловать,  а
затем выпрыгнула из окна и бросилась на пустырь к старой заброшенной кумирне
вблизи Южных ворот. И с той поры живет там.  Даже  самые  крутые  ребята  из
публичного дома не осмелились подойти к ней. Видите ли, там нечисто. На  том
месте были убиты сотни людей, мужчин, женщин и детей. Ночами можно  слышать,
как их души завывают на пустыре. Суеверные люди оставляют еду у  разрушенных
ворот, и девушка делится ею  с  дикими  лисами.  Место  кишит  ими.  Девушка
танцует при лунном свете, распевая проклятую песню.
   Язык его стал заплетаться.
   - Эта... танцовщица тоже лиса. Только она одна и не боится  туда  ходить.
Проклятая лиса, вот что она такое...
   Судья Ди встал.
   - Если сегодня вы выступаете, то не торопитесь допить до дна этот кувшин.
Прощайте.
   Ди выбрался на главную улицу и спросил у разносчика, как пройти  к  южным
городским воротам.
   - Это далеко, сударь. Вам надо  спуститься  по  этой  улице  до  большого
рынка, а затем из конца в конец пройти улицей  Храма.  Оттуда  -  никуда  не
сворачивайте и вскоре впереди увидите ворота.
   Судья подозвал небольшие носилки и приказал двоим носильщикам отнести его
к часовне в южном конце улицы Храма. А там он выйдет и остальную часть  пути
проделает один. Ведь носильщики - известные сплетники.
   - Вы хотите сказать, сударь, к храму Тонкого Понимания?
   - Именно. И если доставите быстро, хорошо заплачу. Парни подняли  длинные
поручни  на  мозолистые  плечи  и  побежали,   возгласами   прося   прохожих
расступиться.
   Глава 9
   В открытых носилках  судья  почувствовал  свежесть  вечернего  воздуха  и
поплотнее запахнулся в свой халат. У него было прекрасное расположение духа,
потому что он ожидал, что "Логово лиса" станет ключом к  раскрытию  убийства
студента. Рынок был переполнен народом, и с лотков шла бойкая  торговля.  Но
после того, как носильщики свернули на широкую  темную  улицу,  людей  стало
почти не видно. По обе стороны возвышались каменные аркады,  чередующиеся  с
длинными кирпичными заборами. Из надписей  на  свисавших  с  ворот  огромных
фонарях судья узнал, что на улице Храма представлены  крупнейшие  буддийские
секты. Носильщики опустили  паланкин  перед  двухэтажной  привратницкой.  На
фонаре перед  покрытой  черным  лаком  дверью  были  начертаны  три  крупных
иероглифа - Храм Тонкого Понимания.
   Судья Ди соскочил с носилок. Двое носильщиков сразу же принялись вытирать
запотевшую грудь. Он сказал старшему из них:
   - Вы можете отдохнуть. Я не задержусь больше, чем на  полчаса  или  около
того.
   Протягивая деньги, он спросил:
   - Сколько нужно  времени,  чтобы  отсюда  пройти  к  восточным  городским
воротам?
   - На носилках, сударь, около получаса. Но через проходные  дворы  дойдете
значительно быстрее.
   Судья кивнул. Это означало, что студент  без  труда  мог  посещать  лисью
кумирню у Южных ворот. Пройдя к храму через узкую калитку рядом  с  главными
воротами, он увидел, что замощенный двор совершенно  безлюден.  Но  из  окон
добротного двухэтажного главного зала пробивался свет. Справа от зала, вдоль
внешней стены двора, находилась открытая галерея. Намереваясь выйти из храма
через заднюю дверь и  оттуда  направиться  к  южным  городским  воротам,  он
двинулся вдоль галереи. Так он мог быть уверен, что  носильщики  не  узнают,
куда действительно он направляется.
   Галерея вывела к узкому коридору за главным залом, между двух одноэтажных
строений, которые он принял за жилища монахов. Коридор  был  скудно  освещен
свисающими с крыш фонарями. Он быстро добрался до задних  ворот.  Проходя  у
окна в дальнем конце строения справа, он  бросил  внутрь  беглый  взгляд.  И
замер. Ему показалось, что он увидел  там  могильщика,  сидящего  на  скамье
пустой комнаты и смотревшего на него своими жабьими глазами. Ухватившись  за
раму окна, судья заглянул туда. Он ошибся. В тусклом свете фонаря выделялась
только монашеская  одежда,  сваленная  на  скамью,  а  сверху  был  водружен
напоминавший череп молитвенный  барабан.  Недовольный  собой,  он  продолжал
путь.  Очевидно,  ему  не  удавалось  избавиться  от  наваждения  -   образа
могильщика.
   Двигаясь все время вправо, он пересек  редкий  сосновый  лесок  и  вскоре
вышел на широкую, хорошо замощенную дорогу. На  фоне  звездного  неба  вдали
вырисовывались похожие на башню Южные ворота.
   Довольный, что его замысел удался, судья быстро шагал по  улице,  кое-где
освещенной  мигающими  масляными  лампами,  горящими   на   лотках   уличных
торговцев. По левую руку находились заброшенные темные дома, а перед ними  -
купа вырастающих из темного кустарника деревьев и  полуразрушенные  каменные
ворота. Он уже собирался перейти улицу, когда по ней прошла длинная  цепочка
людей. Их спины сгибались под тяжестью тяжелых свертков  и  мешков,  но  они
оживленно  переговаривались.  Очевидно,  они  уходили   из   города,   чтобы
отпраздновать день Середины Осени вместе с сородичами. Ожидая, пока  пройдут
эти собравшиеся на  праздник  люди,  судья  спрашивал  себя,  где  находится
Изумрудный утес, выбранный начальником Ло для торжества завтрашним  вечером.
Вероятно, где-то в горах к западу от города. Глядя на небо, он  не  заметил,
чтобы вокруг яркой  осенней  луны  собирались  облака.  И  все  же  роща  на
противоположной стороне дороги смотрела мрачно и отпугивающее. Он подошел  к
лоточнику и купил у него небольшой,  надежно  защищенный  от  ветра  фонарь.
Снарядившись таким образом, он перешел улицу.
   От старых ворот оставались только два столба. Осветив фонарем  углубление
в сером камне у основания левого столба, он выхватил взглядом  кучку  свежих
плодов и глиняную миску вареного  риса,  полуприкрытую  листвой.  Приношения
подтверждали, что это и были ведущие к пустырю ворота.
   Судья Ди торопливо раздвигал переплетшиеся  ветки  кустарника  над  узкой
тропкой. После первого поворота он заправил полы халата за кушак и  завернул
длинные рукава... Поглядев около  кустов,  он  нашел  крепкую  палку,  чтобы
отстранять колючие ветки и, не останавливаясь, пошел по извилистой тропке.
   В этой глуши царила поразительная тишина. Не слышались даже крики  ночных
птиц. Единственным звуком было назойливое пение цикад, а иногда - легкий шум
в густом подлеске.
   - Танцовщица смелая девчонка, - прошептал он. - Даже  при  дневном  свете
это, должно быть, пугающее место!
   Внезапно он остановился и стиснул палку в  руке.  Из  темного  кустарника
донесся шипящий звук. В  полуметре  над  землей  светились  два  зеленоватых
глаза. Быстро подобрав камень, он кинул его.  Глаза  исчезли.  Среди  листвы
послышалось движение, и снова все стихло. Здесь на самом деле были лисы.  Но
они никогда не нападают на человека. Тут он с  содроганием  вспомнил  чьи-то
слова, что среди лис  и  бродячих  собак  часто  бешенство.  А  больной  лис
набрасывается на все, что  видит.  Сдвинув  на  затылок  ермолку,  он  уныло
подумал, что слишком поторопился отправиться в этот поход без оружия. Сабля,
а еще лучше - короткая пика могли бы очень пригодиться. Но  его  гетры  были
толстыми, палка в руке - прочной, и он решил идти дальше.
   Вскоре  тропа  расширилась.  За  редкими  деревьями  он   увидел   унылое
пространство залитого лунным светом пустыря. Мягкий склон, заросший  высокой
травой и усеянный крупными  валунами,  вел  к  темной  громаде  разрушенного
храма.  Внешняя  стена  в  нескольких  местах  обвалилась,   а   неустойчиво
изогнувшаяся крыша опасно провисала. На  полдороги  по  склону  темная  тень
гибко вспрыгнула на валун и уселась на задние  лапы.  Судье  были  отчетливо
видны острые уши и длинный пушистый хвост крупного животного.
   Он некоторое  время  всматривался  в  темнеющие  развалины,  но  не  смог
разглядеть ни света, ни других признаков жизни. Со вздохом пошел  он  дальше
по извилистой тропе, обозначенной простыми камнями. Приблизившись к  лисице,
он замахнулся на нее палкой. Она изящно  отпрыгнула  и  нырнула  в  темноту.
Колебание травы подтверждало, что здесь было много других лисиц.
   У ворот судья остановился,  чтобы  присмотреться  к  заваленному  мусором
небольшому переднему дворику. У под