Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Сандлер Шмиэл. Призраки в Тель-Авиве -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -
часа. Иуда Вольф, лично принимавший участие в поисках пропавших близнецов, изредка названивал Кадишману, иронически справляясь: - Ну что там у вас новенького на кладбище, лейтенант? На кладбище было спокойно, и Кадишман уныло докладывал об этом. Гнусные шутки начальника выводили его из себя, и он старался делом доказать, что способен вести оперативную работу; оставив открытую могилу генерала на попечение тугодума Альтермана, Кадишман прочесывал каждый сантиметр улицы Членов, надеясь найти улики, связанные с исчезновением детей. Комиссар, присоединившийся к оперативной группе, ведущей поиски в районе центральной автобусной станции (откуда увез, вероятно, детей похититель) знал, чем занят в эту минуту лейтенант, но продолжал допекать его глупыми вопросами за то, что этот безмозглый идиот после происшествия на квартире Шварцев долго искал его, чтобы доложить, видите ли, обстановку. Кадишман не подозревал, что босс гостит в это время у своей секретарши, и позвонил к нему домой, заявив озабоченной супруге, что не может найти Вольфа, и того нет даже в приемной министра, который срочно требует его. Супруга позвонила в Главное управление - справиться, куда подевался бесценный муж. В Управлении в тот час, как назло, засиделся майор Петербургский, который с удовольствием принялся за поиски пропавшего шефа и нашел его, разумеется, у вышеназванной секретарши, о чем немедленно доложил по инстанции, а также обеспокоенной супруге, давно уже догадывающейся о похождениях похотливого мужа. Вечер был безвозвратно потерян. Комиссар полиции срочно покинул умелую в делах любви секретаршу (которую он уволил после того, как Петербургский застал их в кабинете), и поспешил домой, где ему был учинен форменный допрос на предмет его истинного местонахождения "в то время как его требует сам министр" Ему удалось представить жене алиби, доказывающее о его чрезвычайной загруженности (один из подчиненных подтвердил, что шеф был занят поисками детей), но злость на Кадишмана, поднявшего такую шумиху практически из ничего, клокотала в нем целую неделю. - Как там покойнички, лейтенант, - продолжал ерничать комиссар, в третий раз, за последние полчаса, задавая один и тот же идиотский вопрос, - не беспокоят? - На кладбище все спокойно, шеф! - глухо отвечал Кадишман, в душе проклиная въедливого босса. - Вы уж там приглядывайте за ними, - издевательски наставлял Вольф, - а то ведь они у вас взяли за моду разгуливать по ночному Тель-Авиву... Переговорив с начальником, пребывающем в дурном настроении после бурных разборок с супругой, Кадишман на всякий случай связался с Альтерманом. - Будь там начеку, сержант, - сказал он, - возможно ночью к тебе заявятся гости. - Не беспокойтесь, господин лейтенант, - бодро отвечал Альтерман в трубку, - встретим гостей достойно! * * * К поискам захваченных генералом детей присоединился весь город. Школьники, пенсионеры, водители автобусов и домашние хозяйки, которые больше чесали языками, распространяя повсюду нелепые слухи, нежели помогали полицейским найти пропавших малюток. Детей искали в парках, каньонах, на гигантской свалке раскинутой на юго-западной окраине Холона. Некоторые из горожан серьезно поговаривали о нечистой силе, которая причастна к исчезновению несчастных детей. В поисках участвовали тысячи людей, они осмотрели каждый сантиметр Холона и прилегающих к нему городов; вся страна прислушивалась к информационным сводкам по радио и телевидению. Сам президент заинтересовался судьбой пропавших детей, и готов был задействовать резервный фонд для финансовой поддержки холонцев. Но титанические усилия полиции и добровольцов оказались тщетными - и впрямь было впору подумать о нечистой силе. Комиссар, к заботам которого прибавились еще две могилы, "разверзшиеся" в Лоде и Петах-Тикве, был зол как никогда: - Как случилось, что мертвец или преступник, выдающий себя за него, беспрепятственно вошел в дом Шварцев под самым носом у ваших людей? - грозно вопрошал он Кадишмана. Разговор происходил на следующий, после активных поисков, день в его со вкусом обставленном кабинете, и лейтенант знал, что шеф будет долго отыгрываться на нем за тот неуместный звонок к его ревнивой кобре. - Насколько я понял, лейтенант, супруги Шварц видели этих несчастных телохранителей, когда входили в свой подъезд? - Совершенно верно, шеф, этот Шварц принял даже моих людей за уличных хулиганов и готов был вступить с ними в схватку. - Между тем, мертвец в это время был уже в их квартире? - В это трудно поверить, - с огорчением произнес Кадишман, - какое-то сверхъестественное явление природы - Прекрасная позиция у вас, лейтенант, чуть что не, по-вашему - списывать все на природу, у нее ведь не спросишь, когда и кем были убиты телохранители? - Я полагаю, они пали жертвой покойного генерала Хильмана, в момент, когда тот покидал квартиру Шварцев - Но до этого все же он как-то прошел в дом, и ваши люди не соизволили задержать его... - Я все-таки думаю, что он прошел незамеченным, господин комиссар. - Как это может быть, он, что перенесся по воздуху? Шеф по обыкновению начал страдать от тупоумия своего подчиненного, и это было видно по тому, как нервно он потянулся к своей неизменной сигаре. - По тем же сверхъестественным причинам, господин комиссар. - Зачем, однако, ему надо было раскрываться, уходя от Шварцев? Шеф прикурил сигару и, выпустив огромный клуб дыма, испытывающе посмотрел на лейтенанта. Зная привычки начальства, тот молчал, дожидаясь, когда минует гроза. - Ваши молодцы не успели даже выстрелить в него, - презрительно продолжал Вольф, - вы что, совсем молокососов набрали? - Господин комиссар это были ребята из спецназа. Один из них трехкратный чемпион страны по карате. - Это не тот, случайно, у которого вырвали ногу?.. - Да, это он. Не повезло парню, он провел удар, закончившийся столь трагично. Сделав несколько глубоких затяжек, комиссар бросил окурок в пепельницу. - Представляю, какие чемпионы в вашем гребанном спецназе. - Господин, комиссар, эти ребята были в таких переплетах... - Что-то я этого не заметил. - Привидение, по всей вероятности, обладает сверхъестественной силой, - развел руками Кадишман. - Что вы заладили как попка - сверхъестественные, да сверхъестественные, - поморщился комиссар, - три трупа изуродованных до неузнаваемости, все это лишь за один тихий, поэтический вечер. Не слишком ли много для одного привидения? * * * В Главном управлении полиции был самый настоящий переполох. Два дополнительных трупа, внезапно объявившихся в районе большого Тель-Авиве, озадачили даже всегда невозмутимого комиссара. Перебросить часть личного состава на поимку "свежих жмуриков" Вольф не мог: в дела полиции вмешался сам президент, и ему пришлось бросить на поиски детей все силы. Он решил, что покойники подождут до завтра, пока подоспеет подкрепление из Хайфы, а сам он, тем временем, попытается установить насколько верна информация о сбежавших трупах. Комиссар был уверен, что Хильмана попросту выкрали из могилы, и в городе действует банда, прикрывающая свои преступления распространением слухов о восставших покойниках. В воскресенье утром Иуда Вольф отправился с экспертами на кладбище в Лоде, и те неожиданно подтвердили, что обширные трещины на надгробной плите, подвергнутой специальному анализу, ничто иное, как результат мощного давления, направленного прямо из глубин отворившихся могил. Детальная информация, собранная о новых, "сбежавших покойниках" не прибавляла к материалам следствия какие-либо серьезные улики. Это были благонравные законопослушные при жизни граждане, оставившие после себя многочисленное потомство, разбросанное ныне по всему свету. Один из них - израильский араб, промышлявший в свое время скупкой и сбытом старья, был условно назван в полиции - Ахмад, другой - скромный ничем не выдающийся при жизни репатриант из Бухареста, фигурировал в деле как "Румын". Полиция приставила на всякий случай охрану к ближайшим родственникам потерявшихся покойников: комиссар не был уверен, что новые трупы не повторят кровавые деяния генерала Хильмана. Лабораторные данные, представленные экспертами Абу-Кабира вызвали у Вольфа приступ необычайной энергии; это дело, если за него умело взяться, могло в одночасье сделать его генеральным инспектором полиции. Утром прибыло долгожданное подкрепление из Хайфы. Комиссар распорядился, как можно надежнее, усилить охрану на кладбищах Лода и Петах-Тиквы. "Блудных привидений ждет теплый прием, на случай, если они порешат вдруг возвернуться " - цинично пошутил по этому поводу майор Петербургский, продолжавший подвергать сомнению все "рисковые" начинания своего недалекого начальника. Глава 18 Страшный удар, нанесенный отчаявшимся герцогом, пришелся маэстро на грудь. Цион видел, как тот отклонился в последнее мгновение, но неумолимый топор настиг его, помяв модные на шарнирах латы. Василий картинно растянулся на земле. Точно так же широкоплечий американец сбил его с ног в первом раунде знаменитого боя в Медисон Сквер Гарден. Цион помнил, как негр поспешно отбежал в угол, предоставив судье открыть счет. В данном случае, однако, о судье не могло быть речи, так же, впрочем, как о правилах, которые герцог не признавал; поединок мог закончиться в любую секунду. Если бы герольд предложил герцогу посторониться, чтобы противник поднялся, он и его порешил бы, с той же непринужденностью с какой собирался разделаться с Васей. Герцог поднял топор, целясь противнику в голову. Тысячеголосый вопль ужаса пронесся по ложам гордых баронов. Так нагло рыцари на турнирах себя не вели. Королева вскрикнула, наблюдая, как бессовестный Балкруа убивает соперника. "Остановитесь, герцог!" - это был возглас короля. В замешательстве он вскочил с трона и неловким движением пытался предотвратить несчастье. Но - поздно, удар был нанесен с такой силой, что не увернись ловкий Василий в последнюю секунду, череп его раскололся бы почище грецкого ореха под ударом пудовой кувалды. Топор вонзился в землю. Герцог застыл над ним в неприглядной позе, а Вася резким движением ноги провел удачную подсечку, которой выучился у одной из своих любовей, знавшей толк в восточных единоборствах. Если бы кто знал, сколько ему пришлось выстрадать от этой своенравной подруги, пока он добился ее благосклонности; нередко, удачной подсечкой она сажала маэстро на ягодицы, если ей казалось вдруг, что деликатные ухаживания кавалера выходят за рамки системы Станиславского. Всплеснув руками, непобедимый Балкруа шлепнулся на задницу. Вздох облегчения прошелся по зрителям. В одно мгновение Василий оказался над противником. - Поднимайтесь, герцог! - добродушно улыбнулся он, перекрывая зычным голосом счастливый хохот зрителей. Герцог слишком резво для своей массивной фигуры вскочил на ноги и вновь занес тяжелый топор, но Василий, ждавший нового всплеска бешенства, сделал шаг в сторону и послал вдогонку за промахнувшимся герцогом левый боковой обухом по забралу. Тихо ойкнув, грозный завоеватель Антиохии послушно вытянулся у ног чемпиона. Наступив на железную грудь "Меченого", Василий с достоинством поклонился Королю и его погрустневшей супруге. Затем он кивнул неистово ревущей от восторга публике, и, не мешкая, направился к даме сердца. Зная нетерпеливую натуру друга, Цион уже ждал его у ложа девицы де Блюм. Он кинулся поздравить приятеля с победой, но тот, не удостоив его взглядом, устремился к той, ради которой, не задумываясь, принял бой с супертяжем, хотя сам работал во втором среднем. Признание в любви было коротким и романтичным. - Герцогиня, - с пылом сказал Василий, припав на левое колено, - я хочу вас! толпа ахнула от неслыханной дерзости рыцаря - Ты что, с винта сорвался, Вася?! - ужаснулся Цион. - Заткнись, эякулятор, - усмехнулся Василий, - я знаю, что делаю. И он бросил железные рукавицы в сторону оторопевшего оруженосца. * * * Цион был слаб в любовной игре и это было его извечным проклятием, из-за которого он почти перестал общаться с прекрасным полом, лишь изредка заглядывая к проституткам, которым, в сущности, было наплевать на его мужские достоинства, только бы клиент заплатил согласно установленному тарифу. Однажды он поделился своей бедой с маэстро, и тот взял над ним шефство. - Торопливость твоя происходит от неуверенности в себе, - с видом знатока поучал Вася, - тут нельзя подходить с мерками - раньше начнешь, скорее, кончишь! В постели женщина ценит игру, а в жизни - натиск, скажи ей прямо все, что ты от нее хочешь, и приступай к комплиментам. - А вдруг не поймет?.. - засомневался Цион. - Поступай как я, будешь правильно понят! - твердо сказал Василий. Самое удивительное было в том, что, маэстро был прав, во всяком случае, по отношению к самому себе. Его идеология, при ближайшем рассмотрении, отдавала грубым мужским шовинизмом, но никто из новоявленных феминисток, которых он пачками соблазнял в свободное от тренировок время, не ставила ему это в укор. Напротив, даже несвязная глупость, неприемлемая в исполнении любого другого мужчины, в его устах расценивалась прекрасным полом как одно из проявлений многочисленных достоинств, и выглядела неким признаком находчивости и даже ума. Всем видом своим он источал животную силу, которая притягивала женщин; факт непонятный и несправедливый, убедительное свидетельство некоего иррационализма, наблюдаемого в дикой природе. Сам Василий умело подводил логическую базу под сей удивительный феномен: - Моя теория перекликается с системой Станиславского, - утверждал он, - Константин Сергеевич производил впечатление на зрителя, а я на дам. Отличие между нами в том, что он давит на психику зачарованной публики, в то время как я ставлю объект обхождения в определенную и недвусмысленную позу. Зачастую это была поза, когда "Объект" находился сверху. Василий сознательно предпочитал именно эту акробатическую композицию, дабы подчеркнуть свое непременное уважение к принципам современного феминизма. Глава 19 Трагедия на улице Членов, занимала все средства массовой информации страны. Многочисленные религиозные издания, каждый на свой лад, толковали таинственную историю, предсказывая конец света или серьезные катаклизмы в ближайшем будущем. Зловещие темные слухи расползались по Тель-Авиву. Говорили, что в городе появились свирепые каннибалы, похищающие детей и поедающие взрослых. Говорили также, что зарезанная мертвецом няня по ночам плачет под дверью Шварцев и, наконец, утверждали, что генерал Хильман, будучи военным человеком, в первую очередь уничтожит Армию и уж, затем примется за инфраструктуру в центральных регионах страны. А пока Хильман бездействовал, полиция изолировала от представителей прессы супругов Шварц и наложила вето на информацию, касающуюся этого загадочного дела. Журналисты, снующие по бурлящему городу в поисках сенсаций, повсюду натыкались на вежливый отказ и нежелание высших чиновников, включая пресс-секретаря министерства по внутренней безопасности, вдаваться в подробности засекреченного дела "Во всяком случае, до поступления специальных распоряжений от самого министра " - такова была официальная версия отказа каких-либо контактов с представителями местной и центральной прессы. Министр гордо хранил молчание (как язвительно выразился о нем знаменитый журналист Факельман), дожидаясь, вероятно, новостей от всезнающего комиссара тель-авивской полиции, но и увертливому комиссару нечего было сказать о таинственных мертвецах; вторую неделю он беспомощно топтался на месте, не имея никакой возможности распутать эту дикую историю. Появлению нелепых толков и пересудов способствовало также негласное захоронение телохранителей погибших в неравной схватке с чудовищем. Обычно о трагической гибели полицейских, павших при исполнении служебных обязанностей, в стране говорили напыщенно и много. На сей раз, однако, истерзанные трупы полицейских были захоронены скромно едва ли не тайком. Подобная неоправданная непонятная конспирация не укрылась от пронырливых журналистов, некоторые из них стали писать недвусмысленные заметки о дурно пахнущем "Деле о призраках", которое столь бездарно ведет тель-авивская полиция. Отыскать пропавших детей, не удавалось, правдивая информация о покойниках активно замалчивалась. Дело начало принимать скандальный характер, и молчать далее, становилось небезопасно: народ, встревоженный смутными слухами и догадками, заволновался, ропща и упрекая власти в неумении оградить население от нашествия мертвецов. Город стал походить на кипящий котел. Радио и телевидение подогревало без того накаленные страсти, и свою лепту в общую суматоху внесли "озабоченные ситуацией" народные избранники. Эти и шагу не ступали без того, чтобы не покрасоваться перед публикой своим жертвенным служением на благо отечества. Почти все сто двадцать депутатов кнесета с утра и до вечера делали срочные запросы министру по внутренней безопасности с требованием представить широкой общественности сведения - "О беспорядках, имеющих место в Тель-Авиве - с тридцатого марта сего года и по сей день включительно" * * * Нестабильная обстановка во втором по значению культурном центре Израиля вынудила министра безопасности в спешном порядке пригласить на экстренное совещание представителей высшей духовной власти, озабоченных массовыми волнениями в ортодоксальных кругах. На заседание собрались комиссар тель-авивской полиции, члены парламентского Комитета по национальной безопасности, а также главные ашкеназийский и сефардский раввины страны, больше всех, проявляющие нервозность. После сжатого экспрессивного вступления о возникшем в городе непростом политическом моменте, Эммануил Когаркин, - министр по внутренней безопасности, славившийся умением произносить пространные речи, приступил к изложению сути дела: - Господа, - сказал он и выдержал внушительную паузу, долженствующую, как он полагал, придать его экстренному сообщению соответствующий вес и значение, - к сожалению, нежелательная и в корне искаженная информация о происшествиях на кладбищах Гуш-Дан просочилась за пределы Главного полицейского управления. Тут он сделал вторую паузу, чтобы как можно мягче сформировать то, что, в сущности, все уже давно знали. Затянувшиеся паузы министра вызвали недовольство ашкеназийского рава: - Что вы тут нам заливаете, милостивый государь, - сердито вставил он, - в народе ходят слухи, будто мертвые, восстали из могил, правда, это или нет? - Именно, - уважаемый рав Гросс, - со скорбной физиономией отвечал министр, - именно слухи, распространение которых создает немалые трудности в нашей повседневной и, я бы сказал, самоотверженной работе - Господин министр, не бывает дыма без огня. - Вмешался главный сефардский священнослужитель рав Ильяу А-коэн, - вы патрулируете кладбища, оскверняете могилы, безнаказанно вскрывая их, хотя знаете, что подобные действия противоречат Галахе и могут служить причиной нездорового брожения в народе. - Успокойтесь, уважаемый, ничего такого мы не оскверняем и менее всего заинтересованы в брожении народных масс, - вежливо возразил министр. - Да, но вы засекретили всю информацию, - сурово тряс бородой духовный лидер, - я главный раввин страны и до сих пор не знаю, что происходит на еврейских кладбищах, хотя об этом говорит весь город. - Мы ничего не скрываем от общественности, глубокоуважаемый рав Ильяу, - министр по привычке сделал очередную паузу, - дело это несколько странное и, я бы сказал, непонятное с точки зрения современной науки. Он знал, что его следующая пауза будет эффектнее предыдущей, но под недовольным взглядом рава не решился делать ее, и сказал неожиданно просто и без обычных риторических поз, - мы не станем распространяться о нем, пока сами в

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору