?..
     --  Понадобишься  -- разбужу. Хотя, постой-ка... Ты там  глянь, чего  у
Петровича  в компьютере  интересного  для  нас  есть.  Базы  данных  всякие,
программы  поиска...  Ну  и, сам  понимаешь,  что  с этим надо  сделать... С
максимальной осторожностью, конечно, Петрович не должен...
     Ваня  молча  прошел к себе в комнату и вынырнул оттуда через мгновенье,
кинув веером несколько дискет на стол.
     -- Чай, не  пальцем деланы, --  важно заявил он и снова скрылся в своей
комнате, на этот раз досыпать.
     Покрутив  в руках дискеты,  небрежно подписанные карандашом, и так и не
сумев  понять, что на них находится, Кис только покачал головой и направился
прямиком к телефону.
     Серега был необыкновенно покладист. Кис не знал, отнести ли это за счет
Ваниных  преподавательских успехов  или  за  счет  "обеспечения  содействия"
Борисом,  но  гадать  не  стал  -- какая  разница, лишь бы  дело  двигалось!
Главное, что Кис сумел выторговать материалы дела по убийству Тимура и ключи
от  его квартиры на Бережковской набережной, пообещав сделать с  них копию и
незамедлительно Сереге вернуть.
     Кис  снова набрал номер,  на этот  раз физкультурника Бориса, и сердито
поставил  условие:  его  снабжают  ключами  от  железной  двери,  или  пусть
вскрывают  своими  силами. Он,  Кис, не "медвежатник",  он частный детектив,
если вы понимаете разницу...
     Борис заверил его, что приложит все старания, чтобы обеспечить доступ в
квартиру на Ленинском, и обещал перезвонить, как только будут результаты.


     Кис вернулся с Петровки через два часа, хмурый, как осенняя непогодица.
     Реми ждал его в квартире. Он продлил визу на десять дней, рассчитался в
гостинице -- по уговору с Кисом Реми с этого дня жил у него.
     --  Едем,  --  позвал  он  Реми,  не  раздеваясь.  --  На  Бережковскую
набережную.
     В  машине Кис  рассказал  озадаченному  Реми,  что,  как  следовало  из
материалов дела, осмотр квартиры милицией  установил, что кто-то старательно
стер  все  имевшиеся  в ней  отпечатки. И  еще  деталь  любопытная:  в  деле
отмечено, что таинственным образом исчез еженедельник убитого.
     -- Что крайне подозрительно, не правда ли, Реми?
     Реми на лукавый взгляд Алексея не ответил и попросил продолжения.
     Кроме того,  послушно  продолжил Кис, у них есть  показания  соседки  о
"девушке в берете". Что крайне тревожно. Но  никакой зацепки, где искать эту
девушку,  у  следствия  нет. Что  утешает.  В  то  же время,  судя по всему,
квартира  местом преступления  не  является.  Что  и вовсе  окрыляет  --  ты
согласен, Реми?
     Реми был отчасти согласен, но "девушка в берете" его расстроила.
     -- Надо  будет сказать Ксюше, чтобы больше  берет не носила, -- буркнул
он. -- Что еще интересного вычитал?
     --  Тимур, судя по всему,  был убит в пятницу  вечером.  Он  должен был
уезжать в командировку в понедельник, а выходные провести на даче. В субботу
он на дачу не приехал...
     -- А Зубков сказал, что он должен был уехать в пятницу!
     -- Тоже непонятно. Ему вроде бы нас  обманывать не с руки. Тимур сказал
ему неправду? Но  зачем? И  еще: кто-то  из соседей показал, что  в  пятницу
вечером видел машину, припаркованную у противоположного тротуара, у реки. Ни
марку, ни тем более номер свидетель  не запомнил. Только сказал, что большая
и серая.
     Они открыли дверь, с которой чудесным образом уже испарились  печати, и
вошли в квартиру.
     -- А орудие убийства установили? -- спросил Реми.
     --  Нет.  Вскрытие  подтвердило,  что  травма  головы, не  смертельная,
причинена тяжелым округлым  предметом.  Я даже  снова подумал о  вазе... Но,
конечно, не о той, которую тебе показала Ксюша.
     -- И не в этой квартире?
     --  Во  всяком  случае,  милиция не нашла здесь ничего,  что  могло  бы
послужить орудием преступления, равно как  и следов крови. И придется нам  с
тобой, коль  скоро места преступления у нас нет, разматывать эту историю  от
его личности, его контактов... Знаешь что?  Ты покопайся здесь -- вдруг чего
интересного  наскребешь,  а  я  пока  в  университет смотаюсь.  Надо  понять
наконец, с каких пор эта компания водит знакомство. Прислать тебе Ваньку?

x x x

     Оставшись один,  Реми  собрался  изучить  самым  тщательным образом все
носители информации, имеющиеся в квартире. Компьютер он решил поручить Ване,
который  обещал  подъехать  через  сорок минут,  а  сам  стал  просматривать
немногочисленные  книги,  имевшиеся  в  квартире.  В  большой  комнате  было
несколько толстых, солидных книг, явно не художественная литература, -- Реми
рассудил, что это издания профессиональные. В  спальне тоже была этажерка, и
на ней  стояли потрепанные красочные издания  карманного формата -- судя  по
обложкам,  большинство  из них были  детективы. Было  несколько англоязычных
эротических комиксов, а  между ними царила "Камасутра" в роскошном переплете
на английском языке.
     Видеокассеты были подписаны  по-русски,  и Реми  решился  на  небольшой
просмотр.  Он  начал  вставлять  по  очереди  кассеты,  просматривая  каждую
примерно по минуте.
     Порнография.  Опять   порнография.   "Девять   с   половиной   недель".
"Эмманюэль". "Дикая орхидея". Клинт Иствуд. Опять  порнография. "Джульетта и
духи". Еще несколько боевиков: Сталлоне, Брюс Уиллис...
     Приехал Ваня. Реми отправил его к компьютеру и продолжил свой просмотр:
еще   несколько   порнофильмов.   Итого  --  четырнадцать   кассет.   Ничего
интересного...  Удивляло  только  одно:  номера  у  них были вразброс.  Была
кассета  номер четыре,  пять,  семь, пятнадцать, двадцать два...  А  где  же
первая, вторая? Откуда пятнадцатая и выше, если их только  четырнадцать? Или
где-то существовала другая видеотека, откуда Тимур брал  кассеты сюда, в эту
квартиру?  Тогда  где?  На  даче? В квартире  на  Ленинском?  Или  вообще  у
знакомых?
     Голос Вани донесся из соседней комнаты:
     -- Тут, кроме его деловых досье, ничего нет! Они вас интересуют?
     -- Что за деловые досье? -- подошел к нему Реми.
     -- Планы по выпуску рекламы. Разработки по рекламным мероприятиям.
     -- Список клиентов есть?
     -- Нет вроде...
     --  Тогда составь сам,  по  планам.  Сверим  с тем,  что Кис получил  в
"Фениксе"... И, знаешь, распечатай-ка планы и разработки. На всякий случай.
     Реми огляделся.  Все, что его  могло хоть как-то заинтересовать, он уже
пересмотрел.  И,  похоже, ничего  существенного  не нашел... Он снова окинул
квартиру  взглядом, проверяя, везде ли успел  сунуть свой нос, не упустил ли
чего? Нет,  не  упустил,  его нос побывал повсюду.  Кроме  третьей  комнаты,
разумеется...
     Реми потрогал ручку -- заперта. В ней Андрей хранит свои вещи. Квартира
сдается  как  двухкомнатная,  следовательно,  Тимур   не   пользовался  этой
комнатой. Вот только на связке ключей от  квартиры имеется  лишний ключик...
Точно, вот он, ключик. Посмотрим, к какому замку он подходит...
     Реми угадал: ключ открывал третью комнату.
     Реми вошел в комнату и осмотрелся. В левом углу высилась конструкция из
старого стола, на  котором стояло кресло; у стенки сгрудились пустой пыльный
книжный шкаф,  две  тумбочки;  рядом -- велосипед  с погнутым  колесом, лыжи
подпирали  торшер, на полу стояло несколько потрепанных чемоданов -- Реми не
поленился, заглянул и обнаружил в них постельное белье и носильные вещи, все
тоже старое, пожелтевшее; два пустых объемистых  портфеля, картонная коробка
у входа, тоже пустая; кучкой лежали спортивные снаряды: штанга, две гантели,
эспандер, массажер  с  деревянными  шариками; рядом  высились стопки  старых
пыльных журналов... Все это не представляло никакого  интереса, и Реми запер
дверь, недоумевая, зачем Тимур хранил ключ от ненужной ему комнаты.

x x x

     Спустя  час они собрались на  квартире у  Киса. Кис  рвал и  метал. Кис
ходил крупными шагами по комнате и злился.
     -- Врут, -- кричал он, -- все врут! Что же это  такое, ни слова правды!
Елки-палки, мы просто плаваем во вранье, как в дерьме!
     -- Ты  бы рассказал, что  случилось,  -- заметил Реми.  --  Тогда  хоть
вместе поплаваем.
     -- Случилось? Да, случилось! И еще случится, если мы будем продолжать в
том же духе: верить, как последние идиоты, всем наивным и честным глазам! Ты
понимаешь, Реми,  Тимур Алимбеков был преподавателем в университете у Андрея
и Александры! То есть они знакомы уже двенадцать лет!
     -- Вот  оно что... --  проговорил Реми.  --  Теперь  я  понимаю, почему
Александра будто сжалась вся, когда Ксюша рассказывала о перстне...
     -- Ага, и ты заметил?
     --  Заметил. И  думаю,  что  Ксюша не ведала, что говорит.  Она явно не
предполагала, что ее сестра может знать жильца той квартиры...
     -- Пожалуй, -- буркнул Кис.
     -- А Александра... Тут может быть все, что угодно.  Начиная от обычного
желания избежать впутывания в криминальное дело и кончая  ее прямым участием
в нем.
     "Эх, Саша, Саша, -- подумал Кис. -- Хороша Саша, да не наша..."
     --  Ты был прав, дружище,  насчет стерв.  Я, кажется,  уже тоже  сыт по
горло...


     Наскоро перекусив,  детективы  уселись  за стол,  положив  перед  собой
чистый лист бумаги.
     -- Итак, -- говорил  Кис,  рисуя  кружочки и стрелочки  на  листе, -- у
Тимура могло быть много потенциальных врагов: все те, на  кого он вел досье,
при условии, что  об этих досье стало известно. Известно о  них могло  стать
двумя  способами: случайно,  предположим,  кто-то  на них где-то  наткнулся,
залез в сейф, в компьютер и так далее... И второй способ  -- шантаж. В таком
случае надо искать того, кого он мог шантажировать.
     -- Это два совершенно разных  подхода, -- заметил Реми.  -- Если кто-то
наткнулся  случайно  --  надо искать среди близких, среди  тех, у  кого есть
доступ к его квартире и кабинету. А если это шантаж -- тогда круг неимоверно
расширяется...  Но  во  всех  случаях  не  дальше, чем  круг  его  клиентов,
разумеется. Хотя, как я понял, круг этот велик...
     --  То-то  и оно.  Если мы начнем  шерстить  всех  по очереди,  то  нам
понадобится много времени... Разве что случайно повезет, конечно.
     -- А что,  у Тимура нет  женщины? Она могла бы оказаться для нас ценным
источником!
     -- Хороший вопрос... Соседка сказала, что к нему ходили только мужчины,
да и то  весьма  редко... Но  это можно понять: его  наниматели  просили без
надобности  не  светиться в городе, не привлекать  к себе лишнего  внимания.
Тогда на даче.
     --  А кроме того, Александра скрыла от нас знакомство с  Тимуром. Нужно
выяснить почему.
     -- Андрей тоже скрыл. Еще один вопросительный знак.
     Лист быстро заполнялся каракулями, понятными только им обоим.
     -- Этот временный директор, он у тебя не  вызвал подозрений? -- спросил
Реми.
     -- На мой взгляд, он мало осведомлен.  Если мои наниматели правы и дело
в  этих  секретных материалах, которые собирал  Тимур...  Впрочем, его  тоже
нельзя упускать из виду. С чего начнем?
     -- С распечаток из компьютера Тимура. Было бы не лишним сверить список,
который ты получил в "Фениксе", с тем, что Ваня нашел в его компьютере.
     Протянув листы бумаги Кису, Реми встал.
     -- Я позвоню Ксюше, можно?
     -- Считай, что ты у себя дома, камарад.

x x x

     Александра спала на раскладушке, поставленной возле кровати, на которой
бредила Ксюша. Проведя почти бессонную ночь  у постели Ксюши, -- отравленная
"одним укольчиком", сестра постоянно просила пить,  -- Александра  свалилась
под утро и забылась тяжелым, беспокойным сном.
     По  странному совпадению обеим сестрам  снилось  одно и то  же: крупный
темно-синий  камень, оправленный в золото,  сиял на  смуглой  мужской  руке,
покрытой темными волосками.
     Рука  взлетала. Камень сверкал. Темно-синий блеск приближался к глазам,
поглощал все вокруг, заливал глаза -- долго, мучительно, до нестерпимой рези
в зрачках, --  до тех  пор,  пока тяжелый удар не обрушивался на скулу...  И
тогда жгучие черные  глаза  с  внимательным  удовлетворением вглядывались  в
расцветающее  на  скуле  ядовито-малиновое  пятно...  "Больно?"  --  ласково
спрашивал   мужской   голос;  "Больно!!!"  --  раздавался  в   ответ   крик;
"Бо-о-льно..." -- довольно подтверждал мужской голос...
     Звонок  разбудил  обеих.  Александра  нащупала  лежавший  на коврике  у
кровати телефон и сонно просипела "Алло", отметив одним, едва разлепляющимся
глазом, что Ксюша села и дико оглядывается по  сторонам, не понимая, где она
и что с ней.
     Реми, справившись о здоровье самой Александры и ее сестры, изо всех сил
скрывая свое нетерпение, попросил Ксюшу к телефону.
     И  Александра  с изумлением почувствовала, что завидует сестре.  Ксюша,
эта  милая и наивная девочка,  была оценена французом  ровно за то, что  она
есть на  самом  деле,  -- не за  ее положение  в обществе, не  за ее дерзкий
взгляд,  потрясающий  вкус, независимость во мнениях  и поведении, не  за ее
модную стервозность --  за все  то, что составляет имидж.  Ксюша,  так  и не
совладав со всем этим  багажом поучений Александры, завоевала  преданность и
любовь  этого милого Реми... Да,  конечно, милого и  довольно-таки красивого
молодого мужчины... Если уж честно.
     А  Александра была одинока.  Никто не любил  ее за то, что она  есть на
самом деле, -- и она никого не любила... Какая-то адская лотерея, эта жизнь!
Одним выпадает  счастливый билет, другим нет, думала она, слушая, как сонная
Ксюша, едва размыкая пересохшие губы, воркует в телефон.
     Нет, --  осекла себя Александра, неправда. Лотерея здесь  вовсе ни  при
чем. Ксюша влечет к себе готовностью дать свою любовь. Именно тем, чего  нет
у  Александры.  На  что  она  не способна.  Давно  не  способна,  совсем  не
способна...  Ее  душу  опустошили,  ее  душу  кастрировали,   и  теперь  она
бесплодна...
     -- На, тебя. -- Ксюша протягивала ей телефон.
     -- Кто, зачем? -- недовольно поморщилась Александра.
     -- Это Кис, -- прошептала Ксюша. -- Хочет что-то сказать тебе.
     Александра  взяла трубку, думая о том, что, безусловно, все  дело в ней
самой,  -- вот этот  Алексей, например,  он мог бы любить  ее так, как любит
Реми Ксюшу -- просто за  то, что  она  есть... Но ей не нужна  его любовь. И
дело не в том, что он едва выше нее на пару сантиметров, и  не в том, что он
похож  на  обезьяну --  в конце концов,  на весьма симпатичную обезьяну... И
вовсе не в том, что он частный детектив, а это не бог весть что по сравнению
с ее поклонниками из самых блистательных кругов... Дело всего  лишь  в  том,
что ей ничья любовь не нужна -- ей нечего дать взамен...
     Разговор не пошел дальше вежливого "Как ты себя чувствуешь?". Смятенный
холодным тоном Александры, Кис быстро распрощался и повесил трубку.
     Александра посмотрела на сестру.
     -- Встанешь или еще поспишь? -- нежно спросила она, разглядывая отекшее
лицо девушки.
     -- Встану. Саш, знаешь,  что мне приснилось? Мне  снилось это кольцо...
Рука с кольцом... Она меня била.
     Александра похолодела.
     --  Не  думай об этом, --  ответила  она спокойно. --  Забудь.  Это был
кошмар. Как и все остальное. Тебе сделать чаю или кофе?
     -- Кофе... Я есть хочу, знаешь!
     -- Ну,  вставай потихоньку... Осторожно...  Вот так...  Не делай резких
движений, голова  может  закружиться! Теперь  иди прими  душ, а я приготовлю
поесть...
     Когда  Ксюша  с  мокрыми волосами, завернутыми  в полотенце,  вышла  из
ванной, стол  уже был накрыт и  будоражащий запах кофе  носился по квартире.
Александра,  усевшись  за  стол вместе  с сестрой, рассказывала ей вчерашние
события, которые  Ксюша помнила смутно. Ксюша слушала  с  задумчивым  видом,
вопросов не задавала и, когда сестра закончила, произнесла:
     -- Он мне ночью приснился, этот человек...
     -- Ты мне уже об этом говорила, -- несколько сухо ответила Александра.
     --  Помнишь, ты  меня  расспрашивала про аэропорт  --  действительно ли
Тимур был там и все такое? Я все старалась вспомнить его лицо,  у меня тогда
не очень хорошо получалось...
     Ксюша  замолчала,  намазывая  гренку  тонким  слоем  масла.  Александра
подождала и поинтересовалась осторожно:
     -- И что с того?
     -- Он мне приснился ночью. И я во сне увидела его  лицо.  Теперь я  его
хорошо помню.
     Александра отправила  гренку  в  рот и несколько  минут  сосредоточенно
хрустела ею. Она  словно  чувствовала,  что Ксюша что-то недоговаривает, что
сестренка приготовила ей какой-то сюрприз, скорее неприятный...
     И она не ошиблась.
     -- И еще, знаешь, Саш... Я этого человека видела однажды...
     -- В аэропорту, я знаю.
     -- Нет, в другой раз. Здесь, в твоем подъезде.
     -- Ты что?! Это невозможно!
     --  Ты  знаешь,  у  тебя  на  втором этаже есть сосед,  Кирилл?  Я  ему
нравлюсь,  и  он  пытался со  мной заговорить  несколько  раз...  Он  совсем
неинтересный, но  неудобно ведь никак не ответить... И я  однажды ночевала у
тебя и  уходила от тебя в университет, ты  оставалась  дома... Но на улице я
столкнулась  с Кириллом и остановилась, чтобы с  ним поболтать...  Я видела,
как подъехал  "Мерседес" к твоему подъезду. И  человек вышел из него...  Это
был он. Тот самый, Тимур, которого убили. Он вошел в твой подъезд.
     -- Ну и что? -- холодно, слишком холодно спросила Александра.
     -- Этот Тимур с кем-то знаком здесь! Надо сказать об этом Алексею!
     -- Мало ли с кем он знаком! Алексею нужно искать убийцу, а не знакомых!

x x x

     Реми  все  еще  витал  в  своих мыслях, поглядывая за  окно, когда  его
окликнул Кис.
     --  Видишь ли,  тут есть одна  странность... Смотри  сюда, -- ткнул  он
пальцем  в  рекламные  разработки  Тимура.  --  Здесь наброски по  рекламным
роликам  самого разного  характера  --  то магазин,  то пылесос,  то детское
питание, то женские прокладки. Они сделаны Тимуром очень схематично: видимо,
Тимур  задавал   основную   идею,  а  дальше  работала  группа  сценаристов,
художников и прочих  специалистов... И Тимур  не вдается в  уточнения, в них
нет ничего конкретного, никаких деталей, кроме одной: почти на всех актерах,
которые снимаются в видеороликах, будь то реклама газонокосилки или питьевой
воды, должна быть одежда от Версаче. Как ты думаешь, почему?
     -- Андрей Зубков, -- ответил Реми.
     -- Он занимается, среди прочего, "от кутюр"!
     -- И на нем был халат марки Версаче.
     -- Но ведь Версаче убили?
     -- Фирма-то существует. Начнем с Андрея?
     --  Нет. С временного директора, Анатолия Николаевича. К  Андрею нельзя
ехать с пустыми руками.

Глава 14

     То,  что  Анатолий Николаевич был  не  рад их появлению,  было  понятно
издалека. Лицо его было испуганным и недовольным одновременно.
     Кис  не раз размышлял  о  странном оптическом  эффекте: выражение  лица
человека   издалека   куда  красноречивей,  чем  то,   что  видится  вблизи.
Захваченное  на расстоянии, будь  то  глазами или  объективом  камеры,  лицо
словно несло  на себе печать: этот  трус, этот вор, этот просто  законченный
подлец.  Но,  как  ни  странно,  при  приближении  то  же  самое лицо  вдруг
оказывалось искренним, обаятельным, доброжелательным, милым...  Кис не знал,
в чем тут фокус -- в том ли, что лицо успевало сменить выражение, или просто
"большое видится на расстояньи", как из космоса  видны все перепады морского
дна,  не  различимые  глазами купальщика,  который  находится  к  этому  дну
несравненно ближе... Но доверял он, несомненно, впечатлениям издалека.
     Кис  тихонько  толкнул  Реми  в  бок и прошептал: "Глянь,  аж затрясся,
свинина!"  -- "Чего он  боится, как  ты  думаешь?" -- так же шепотом спросил
Реми. "Он трус, у него это на морде написано. И потому он боится всего".
     Анатолий  Николаевич утомил  их отнекиваниями.  Делали ли  рекламу  для
фирмы Зубкова? Нет. Лично для  Зубкова? Нет. По любому другому заказу, но на
одежду Версаче? Нет.
     --  А это  как при