ала о человеке в аэропорту, Саша прямо обмерла! Тогда
Ксюша не обратила внимания, не придала значения --  подумала,  что сестра за
нее испугалась...
     Но Александра, значит, за себя испугалась. Потому что они были знакомы.
     И если они были знакомы, то...  То выходит,  что Александра  знала, что
отправляет Ксюшу в квартиру Тимура.
     И  что  же  получается?  Что  сестра...  Отправила ее  с  Реми  стирать
отпечатки в квартиру, хозяина которой убили...
     Отпечатки... Александры?

x x x

     Мотор  Кисовой  "Нивы" уже  урчал,  готовый  к бегу,  когда  Кис  вдруг
выключил его и взялся за ручку дверцы, открывая.
     -- О халате забыли спросить! -- посмотрел он на Реми.
     Реми тонко улыбнулся:
     --  А я-то  думаю, неужто  ты действительно собрался  уезжать, так и не
поглядев, кто идет в гости к Андрею?.. У вас в гости ходят к которому часу?
     -- По-разному. Начиная с шести примерно.
     Реми посмотрел на часы. Было начало восьмого.
     -- Значит, гостья уже на подходе?
     -- Весьма вероятно.
     -- Тогда пошли спрашивать о халате.
     Кис запер машину, и детективы, снова обогнув дом, в котором жил Зубков,
вошли в подъезд и поднялись на нужный им этаж.
     Дверь  в  квартире Андрея не была прикрыта  до  конца,  и  свет из  нее
пробивался  на лестничную  площадку.  Детективы  переглянулись  и  крадучись
подошли к двери.
     "...Давай сюда  свое  пальто... Что это? --  раздавался негромко  голос
Андрея. -- О-о-о, у  тебя хороший вкус, спасибо... Можно,  я тебя поцелую за
такой чудесный подарок?.."
     Детективы замешкались. Как-то, право, неловко  врываться в дом  в такой
момент...
     "Проходи  в  комнату... Ох, смотри-ка, я дверь не  закрыл". Послышались
шаги, и  детективы отступили было на шаг, прижавшись к  стенке,  как до  них
донеслось  ответное:  "Это,  должно   быть,   я  не  закрыл...  Извини",  --
произнесенное приятным молодым мужским баритоном.
     Не теряя времени, Кис кинулся  к  двери и  произвел  два  одновременных
действия: нажал кнопку звонка и вставил ботинок в просвет. Изумленный Андрей
распахнул  дверь,  и  Кис  с Реми увидели позади него миловидного  юношу лет
шестнадцати,  испуганно смотревшего на них, заливаясь мучительным девическим
румянцем.
     -- Извините,  -- сказал деловито Кис,  -- что беспокою вас опять. Забыл
один важный вопрос: вы дарили халат от Версаче Тимуру?
     Андрей  растерянно  крутил  головой,  не  понимая, что происходит.  Это
неожиданное и нахальное вторжение в его квартиру не оставило ему времени для
размышлений, и его гость торчал на пороге  комнаты, не сообразив скрыться от
глаз посторонних... Теперь уж  было поздно его прятать, и Андрей  беспомощно
отступил назад, впуская детективов. Все, что ему оставалось сделать -- и что
он немедленно  сделал, --  это придал  своему  лицу непроницаемое и холодное
выражение.  Впрочем, это служило  весьма  сомнительным прикрытием, учитывая,
что его гость стоял  пунцовый, как вишня, и с нескрываемым ужасом смотрел на
двух незнакомых мужчин.
     Кис  с  Реми   оставили  мальчика  в  покое  и  не  стали  смущать  его
разглядыванием -- они и так увидели  все, что хотели  увидеть, -- и спокойно
смотрели на Андрея, ожидая ответа.
     -- Дарил, -- безнадежно ответил он.
     -- И вы были...
     Андрей перебил:
     -- И на даче бывал. Это все?
     -- Варя эта -- кем она там?
     -- Домработница.
     -- Уверены?
     -- Тимур ее так представлял.
     -- И...
     -- И муж ее сторож. Все?
     -- Варя -- любовница Тимура?
     -- Он мне не докладывал.
     Кис повернулся к выходу, но снова остановился:
     -- А личное впечатление?
     Кису показалось, что Андрей его сейчас ударит -- до того тот был зол.
     -- Ах, личное? -- процедил Зубков. -- А не пошли бы вы?..
     -- Нет, -- быстро ответил  Кис.  -- Не пойдем. Личное впечатление, и не
будем ругаться -- сила не на вашей стороне...
     -- Б...ь!
     -- Не понял?
     --  Б...ь  эта  девка!  У  нее  на  морде  написано -- вот  вам  личное
впечатление.
     -- Что ж, извините за беспокойство, приятно провести вечер!
     Кис протянул  руку,  которую Андрей  потряс с нескрываемым отвращением.
Реми с рукопожатием экспериментировать не стал и покинул квартиру первым.


     "Вот это номер,  чтоб я помер! -- пробормотал Кис, садясь за руль. -- А
я-то хорош: "Что о вас ваша гостья подумает!" -- передразнил он самого себя.
     -- В России с  какого возраста наступает  совершеннолетие?  --  спросил
Реми.
     -- С восемнадцати.
     -- Как у  нас, значит... А  парнишке  этому восемнадцати-то  еще нет. Я
полагаю,  что в  вашем Уголовном  кодексе, как  и в  нашем,  половые связи с
несовершеннолетними...
     -- Слушай, Реми, я скажу  тебе  одну  вещь, с которой ты, может,  и  не
согласишься, но... Видишь  ли, я против одного: насилия. А если полюбовно...
Скажи   мне,   почему   двое  шестнадцатилетних  могут  заниматься   любовью
безнаказанно,  но если одному из них есть восемнадцать, а другому нет  -- то
это становится преступлением? Логики мало, а? Гомик он или нет -- их дело, в
конце концов,  лишь  бы никто никого не принуждал, не насиловал ни морально,
ни физически. Но мальчик сам пришел в гости, ты  же видел  --  с подарком...
Так что никуда стучать я не буду, не мое это дело. Пусть тешатся, раз их так
природа  устроила...  Я это мало  понимаю, но... Не все, наверное,  можно на
свете понять.
     -- Да я вовсе не предлагаю  тебе в вашу  полицию  сообщать. Это я  так,
проверяю, насколько прочно мы его держим.
     --  Держим  мы его  прочно, хотя больше страхом, чем  реальной угрозой:
уголовное дело  еще доказать надо,  -- кивнул Кис.  -- Ты  к  Ксюше? Я  тебя
довезу,  а  потом  попробую  к  Рите наведаться  --  к той  девице,  которая
"официантками" ведала... Где вы встречаетесь?
     -- У Александры дома. Я приглашен на обед.
     -- Везет тебе! И девушка есть любимая, и обедом накормят...
     --  А  ты позови Александру поужинать. Она ведь тебе нра... Извини,  не
мое это дело...  Но  отчего не пригласить? И мне услужишь:  побуду с  Ксюшей
наедине.
     -- Простой ты, парень. С какой  это стати она пойдет  со мной? Думаешь,
ей не с  кем  по  ресторанам шататься?  Ты понимаешь,  что  такое  известная
журналистка? Да вся московская элита с ней дружбу водит, и  половина мужской
части  за  ней ухаживает!  Куда  уж  тут мне, со свиным рылом да в  калашный
ряд...
     -- Что? -- не понял Реми русское выражение.
     -- Придется  тебе с этой дуэньей сидеть, вот что. Между прочим: о наших
открытиях о знакомстве Тимура с Александрой, как ты  понимаешь,  ни слова --
ни той  сестрице, ни другой.  Ну, а мне звать старшую  в ресторан ни к чему:
все равно откажет, не пойдет.
     -- Как  знать... Что-то в  ее глазах  есть  странное, когда она на тебя
смотрит. Что-то такое... Похожее на сожаление.
     --  Ага,  она  так  же и на  стенку  смотрит: жалеет,  что  та  стенкой
уродилась и что судьба у нее  -- стеночная. Ты славный парень, и я ценю твою
тактичность, только давай не будем, Реми...

Глава 16

     Стол был накрыт,  салаты  заправлены, пышущая жаром духовка  выключена.
Александра придирчиво оглядела принарядившуюся Ксюшу.
     --  Припудрись  немножко.  И румян добавь.  Очень уж ты бледненькая.  И
синяк надо запудрить... Как ты себя чувствуешь?
     -- Нормально.
     Ксюша  была рассеянна и  избегала  смотреть на Александру. Слава  богу,
сестра отнесла это за счет пережитого Ксюшей шока и нервного состояния перед
свиданием.  Шок-то,  оно,  конечно, шок,  но у  Ксюши нервная  система  будь
здоров, крепкая, а вот что  ее  донимало, так  это мысли о знакомстве Саши с
убитым Тимуром. Ей очень хотелось  узнать,  так  ли  это,  и  очень хотелось
понять, к каким выводам этот факт ведет  -- если  можно считать, что это уже
факт,  а не ее догадки.  Но она не могла расспрашивать Александру,  это было
выше ее  сил. Да и не  скажет  ей ничего сестра... Но только  в ее уме вдруг
связались   разрозненные  кусочки  информации   и  начали   выстраиваться  в
картину...
     В ужасную картину! Саша, которая за последние  полтора  года так сильно
изменилась, была знакома с этим Тимуром -- вот и кандидатура, которую она до
сих пор  безуспешно искала,  на  то,  чтобы объяснить причины этих перемен с
сестрой и найти  их  виновника!  Потому  что  Саша это знакомство  тщательно
скрывала  и продолжает скрывать...  А когда скрывают  -- то ничего хорошего,
значит, в таком знакомстве нет!
     И  Саша не могла не знать, где этот тип живет...  И  Саша придумала всю
эту историю с Шарон Стоун. И послала  Ксюшу разыгрывать француза в квартиру,
хозяина  которой убили. И  где, возможно, были отпечатки Александры. И тогда
получается,  что  все  эти  разговоры  о невероятном  совпадении  --  пустая
болтовня.  Никаких совпадений тут вовсе и нет, и ими  даже  не пахнет,  -- а
есть коварный, дьявольский план, чудовищный замысел...
     -- Ксюша!
     -- А? -- очнулась Ксения. -- Прости, я... Я задумалась.
     Саша понимающе улыбнулась и погладила сестру по волосам:
     -- Я уйду. Не буду вам мешать.
     -- Почему?
     -- Ксюшенька, проснись, девочка. Я сказала: не буду вам мешать.
     -- А-а... Спасибо... А ты куда пойдешь?
     -- К Наташке. У нее переночую.
     -- Переночуешь? Ты хочешь уйти на всю ночь?
     -- Я же не бифштексы могу помешать вам есть! Я о другом! Пора бы и тебе
было об этом подумать!
     --  Об  этом?  Но,  Саша... Я  к  этому не  готова!  Мне  надо  к  Реми
привыкнуть, ты не понимаешь? Ты  знаешь, сколько раз мы встречались  в общей
сложности? Пять! Всего пять! Он милый, чудный, Реми, я  люблю его... Я люблю
его так, как можно любить мужчину через пять дней... Но это еще не то, этого
мало! Он еще чужой. Он волнует меня, да,  когда целует,  когда  обнимает, но
спать с ним? Нет-нет, я не могу, еще рано, я еще этого не хочу!
     -- Захочешь.  Если  он  настоящий  мужчина.  Но  ему надо  предоставить
возможность. То есть -- квартиру. Что я и собираюсь сделать.
     --  Я  тебя  умоляю,  не надо! Иди к  Наташке,  если  ты так решила,  и
спасибо, что ты такая деликатная, но приходи обратно! Не надо на всю ночь!
     -- Ксюша,  ты  думаешь только  о себе.  А  нужно подумать  о  Реми.  Он
мужчина! И он должен обладать женщиной. Иначе ты его не удержишь! Он уедет к
себе во Францию и заведет себе другую. А я хочу, чтобы вы были вместе, чтобы
вы  поженились... Он  хороший  парень, Ксюша, это видно. Я в тот  раз со зла
сказала тебе,  прости.  Он  славный,  добрый, умный мужик, и он тебя  любит.
Больше  того  --  и важнее  того, --  он тебя  ценит.  Это далеко  не всегда
совпадает -- любить и ценить... Я хочу, чтобы он женился на тебе и увез тебя
отсюда. Подальше от этого  страшного города, в котором каждый день  убивают,
пытают,  насилуют...  И  я  не хочу,  чтобы он,  не  зная, куда девать  свои
нерастраченные  желания,  которые  ты  в  нем вызываешь,  завел себе бабу  в
Париже. Ты должна с ним переспать!
     -- Боже мой, опять! Опять, Саша? Ты снова говоришь мне, что я "должна"?
А нельзя  ли  просто любить, как любится? И заниматься любовью,  потому  что
сгораешь от нетерпеливого желания, а не потому, что "надо"?
     -- Так это "надо" тебе, дурочка. Тебе, и никому другому! Если ты сейчас
его упустишь -- потом не вернешь. А мужика надо привязывать постелью.  Тогда
ты будешь -- его женщина, а не абстракция. И вот тогда у тебя появится шанс,
что он  тебя не забудет.  А так -- ты  всего лишь милый пушистый  котеночек:
поиграли с приятностью, разошлись и забыли.
     -- Это цинично,  Саша! Ты стала циничной,  вот что. Раньше ты  такой не
была!
     --  Это  жизнь  цинична,  сестричка.  А не я.  Я лишь стала  эту  жизнь
понимать. И ты поймешь со временем... А  пока что поверь  старшей сестре.  Я
ухожу с ночевкой. И предоставь Реми вести  солирующую партию  в эту ночь  --
просто забудь,  что у тебя есть своя воля, свои желания... Он не пацан, тебе
должно быть с ним хорошо. Знаешь, у него рот очень чувственный... И руки. По
рукам многое можно сказать о мужчине. Он должен уметь в  постели... Говорят,
французы в этом деле хороши.
     Александра сладко потянулась.
     -- Завидую тебе,  -- сказала она,  без  всякого, впрочем, выражения. --
Извинись перед  ним  от  моего  имени, скажи,  что  мне  пришлось  ехать  на
какую-нибудь  презентацию  с  гулянкой на  всю ночь...  И что я приду только
завтра  к полудню...  Презервативы в тумбочке у кровати.  Они, конечно,  это
дело сильно портят, но аборт делать еще хуже,  как ты можешь догадываться...
Да и СПИД  не  шутка... В общем, береженого бог  бережет. Не забудь свечи на
столе зажечь.

x x x

     Кис тормозил возле  подъезда Александры, когда  она появилась  в дверях
подъезда. Она  узнала "Ниву" Алексея и  приветливо  махнула  рукой.  Мужчины
вышли из машины.
     -- Бонжур, -- сказал Реми, -- а разве...
     -- Мне надо по делам, --  перебила его  Александра, -- так что придется
вам развлекаться без меня.
     -- Тебя подвезти? -- предложил Кис.
     --  У тебя проблемы с  памятью? -- поинтересовалась Александра. -- И ты
забыл, что у меня есть своя машина?
     --  Да нет,  не  забыл...  Просто  ищу  повод,  чтобы  предложить  тебе
поужинать...
     -- Ну и как, нашел?
     -- Нет пока...
     -- Нет  повода --  нет и  ужина! -- отрезала Александра и направилась к
своей машине.
     Кис разозлился. Кивнув на прощанье Реми, который уже нетерпеливо входил
в подъезд, он догнал Александру и тронул ее за рукав. Александра, не сбавляя
шага,  руку отдернула  и  покосилась на  детектива. Тот сделал  крупный  шаг
вперед и перегородил ей дорогу.
     -- В  чем  дело?  Ты нашел  повод? Имей  в  виду,  это  была  шутка.  Я
тороплюсь, пропусти.
     -- Куда ты собралась?
     -- Не твое, кажется, дело?
     -- Мое.
     -- С какой это стати?
     Честное слово, так  и растерзал  бы  на месте. Как  она  злила его, это
просто невероятно!
     -- А с такой: мне нужно с тобой поговорить. И я хочу, чтобы ты отменила
свои светские мероприятия и пошла со мной.
     -- У меня сегодня нет никаких светских мероприятий. Я иду к подруге!
     -- Тем более. К подруге не обязательно.
     -- То есть как это? Ты за меня будешь решать?!
     -- Александра... Кончай дурака валять. Пошли поужинаем где-нибудь.
     -- Я тебя, кажется, не валяю.
     -- Не хами.
     -- Хочу и хамлю.
     --  Доиграешься,  Саша,  --  тихо пообещал Кис.  --  Я не  всегда такой
добрый.
     -- Меня не волнует, какой ты всегда. И какой иногда -- тоже не волнует.
     И, обойдя Алексея, она снова двинулась вперед.
     Кис едва сдерживался. Он удивлялся самому себе: у него возникло желание
ударить Александру, дать  ей пощечину, сбить с нее спесь... Казалось, сделай
он  это, и она внезапно переменится, как  в сказке: была вреднючка  -- стала
хорошая  девочка... Но он, конечно,  не  мог позволить себе ударить женщину.
Тем более если женщина эта -- Александра.
     Он снова схватил ее за локоть, больно сжал и произнес сквозь зубы:
     -- Я сказал, дождешься!
     --  И чего я  дождусь? --  Она  резко остановилась  и  вонзила  в  него
вызывающе-надменный взгляд.
     Кис  решил не  отвечать, только  смотрел  на  нее  взглядом  жестким  и
серьезным.
     Под его взглядом Александра неожиданно как-то съежилась, сникла. Отвела
глаза,  повернулась  и  неуверенно  пошла к  своей  машине, словно  ждала от
Алексея удара в спину.
     И Кис не замедлил его нанести.
     -- Ты  с Тимуром ведь  была знакома, не так  ли? -- тихо  спросил он ей
вдогонку.
     Остановилась.  Помедлила.  Полуобернулась  к  нему.  Алексей  видел  ее
изящный  профиль,  и  у него сжалось сердце. Она стояла впереди с опущенными
плечами,  такая  несчастная  и беззащитная...  Взять бы  ее  за  эти  плечи,
притянуть бы к себе, приласкать...
     Но вместо этого он добавил безжалостно:
     -- Какой ресторан ты предпочитаешь?
     --  Мне  все равно, -- ответила  она погасшим  голосом. --  Все сойдет.
Кроме "Макдоналдса".
     Кис  хороших ресторанов не знал по простой причине, что в них не бывал.
Он  решил  завернуть в первый попавшийся где-нибудь в центре. Открыв  дверцу
"Нивы",  он подождал,  пока  Александра сядет. У него было странное  чувство
завоевателя, который везет пленницу-добычу... И оно его  не радовало. Ему не
хотелось, чтобы Александра была унижена, и тем более -- им.
     И в то же время он ощутил свою власть  над ней. Может быть временную --
но власть. И  он  невольно  наслаждался этим  ощущением,  понимая, что  она,
скорее всего, ему не простит этого вечера и этой унизительной зависимости от
него, Алексея Кисанова, детектива, выведавшего ее тайну...

x x x

     Реми сразу  понял  маневр Александры  и  было обрадовался... Но тут  же
почувствовал,  что Ксюша  напряжена  и  явно  не  готова провести  вечер  по
сценарию старшей сестры. Ну  что ж,  он и  не торопился. Нежности в нем было
столько, что на ее энергии он мог еще долго жить и функционировать, спокойно
ожидая  того мгновения, когда  другая,  новая  энергия  физической близости,
яркая  и сильная, придет ей  на смену. Это  могло  быть  сравнимо с музыкой:
сейчас была  пора  блюза. Потом придет  пора других ритмов...  А Реми  любил
всякую музыку. Главное, чтобы это не была одна и та же мелодия. Заглядывая в
глубокие,  таинственные при  свечах глаза Ксюши, Реми думал, что ему вряд ли
грозит однообразие с этой  девочкой. Ей  еще предстоит открыть самое себя, и
он  ей  в  этом с  удовольствием  поможет,  проведет  ее  по  пути,  ему уже
известному, а затем отправится с ней вместе в неизведанное...
     Он  вспомнил  свою  последнюю  пассию,  "кафе  о лэ"<Кофе  с молоком
(фр.).>, мулатку. Просыпаясь по утрам и  глядя на ее безупречное тело, он
испытывал  пустоту  и легкое отвращение. Не к ней,  она  была  великолепна в
постели, темпераментная выдумщица, ему не в чем было девушку упрекнуть, а...
он сам не знал, к чему. Разнообразие,  видимо, было только физическим, в  их
отношениях  это не  меняло ни малейшего оттенка, нюанса, -- они были  те же,
они были просты и незатейливы, и по утрам Реми чувствовал себя отработавшим,
а красивое тело, вытянувшееся рядом,  --  розоватая пятка  высунулась из-под
одеяла,  тонкая бронзовая рука  изящно  лежала  на  подушке --  чужим. В  их
отношениях не было перспектив,  они, едва начавшись, были уже исчерпаны, все
было  просто  и схематично:  по утрам, уходя на  работу, деловитый  поцелуй,
вечером ужин  из полуфабрикатов  и телевизор, ночью бурный секс, и снова  он
просыпался с  ощущением пустоты  и  легкого  отвращения...  Редкие  всплески
настоящего, неподдельного  восторга Реми наблюдал  в  своей подружке  только
тогда, когда  она прикладывала в магазине  к своей безупречной фигурке новую
вещицу, а всплески неподдельной нежности -- когда Реми покупку оплачивал...
     Они расстались. Сцен не  было. Она чувствовала, что  он от нее  чего-то
ждал, чего -- не  знал  никто  из них. И она  тоже устала от этого ожидания,
удовлетворить которое была не способна.
     И, глядя на Ксюшу,  Реми понимал, что у них впереди  -- океан. И никуда
не торопился,  как по-настоящему богатые люди не торопятся потратить деньги,
как настоящие  парижане не стремятся попасть на  все столичные тусовки, куда
ломятся  провинциалы, как  истинные звезды не маячат постоянно на  глазах  у
публики, подобно старлеткам, как...
     Как тот, кто по-настоящему любит, а не ограничивается словом "влюблен".


     Однако  их ужин протекал  в  некотором  напряжении. Ксюша была  немного
скована, все больше избегала  взгляда Реми, говорила без остановки, подробно
расспрашивала   об  их  с  Кисом   поездке   на   дачу,  задавала   вопросы,
интересовалась странными супругами Павлом и "Барбарой".
     Реми  подозрениями  делиться  не  стал, описал все вкратце,  упомянул о
проводившихся  на даче "банных" приемах и  отнес Ксюшино любопытс