ис, почувствовала,
что  сестра  что-то недоговаривает? Что  загадочный  полуузбек  с сапфировым
перстнем был знаком с Сашей? И поехала на дачу Тимура, чтобы  узнать, бывала
ли тут Александра?
     Скорей  всего именно так. Но что же она так долго там делает? Чай пьет?
Как-то  ему слабо представляется  сцена мирного чаепития  с  этими странными
молодыми супругами...
     Александра утверждает,  что с Тимуром не  общалась, за исключением того
раза,  когда встретилась с  ним у Андрея. Эти  Паша с Барбарой тоже заявили,
что такую не видели. Впрочем,  их  послушать, так  они ничего  и  никого  не
видели. Но Кис Александре не  верит, а уж этим хранителям дачи -- тем более.
И он, Реми, тоже. И если им действительно есть что скрывать, то они и  Ксюше
этого  не скажут, зря девочка  все  затеяла,  впустую... Но что же  она  там
делает, mon Dieu<Мой бог (фр.).>?!
     Время казалось Реми безразмерным, растягивающимся на каждой минуте, как
жвачка, бесконечно и нудно.
     Он уже было решил подойти и  нажать  кнопочку переговорного устройства,
уже встал и, решительно  поглядывая на ворота, отряхнул брюки, как вдруг  он
разглядел то,  чего  не заметил  в  прошлый  раз,  -- видеокамеру. Она  была
аккуратно приделана к стойке ворот и была не то чтобы совсем незаметна, но и
в глаза  не бросалась.  По углу ее наклона Реми  прикинул, что в поле зрения
камеры  должна попадать площадка перед воротами,  а то место, где  сидел  на
откосе Реми, вряд ли просматривается...
     Но раз есть камера, значит, где-то должен  был быть монитор наблюдения!
А они в  прошлый  раз с Кисом ничего такого не  видели... Следовательно,  на
даче есть  какое-то  помещение, которое от них скрыли! Что ж,  теперь у Реми
появился еще один повод, чтобы побеспокоить обитателей дачи.
     Глянул на часы: прошел уже час с тех пор, как Ксюша исчезла за зелеными
воротами. Пора!
     Он решительно направился к дому. "Увидят, что я маячу перед воротами, и
сами Ксюшу позовут,  --  решил он.  --  Тем более  что  они  не  говорят  ни
по-английски,  ни  по-французски, и им  придется  позвать  Ксюшу в  качестве
переводчицы".
     Минут   десять   он  топтался   перед  воротами,   ожидая,  что  сейчас
переговорное устройство оживет Ксюшиным голосом и ворота откроются...
     Но  ничего  не происходило.  Никто  не отреагировал на его нетерпеливое
пританцовывание перед камерой. Тогда Реми нажал кнопку домофона, не имея  ни
малейшего  представления,   что   он  будет  говорить  людям,  не  владеющим
иностранными языками... Он  все  же приготовил  простую  фразу по-английски:
"Позовите Ксению". На худой конец имя-то "Ксения" они должны понять!
     Но никто не ответил ему в переговорное устройство.
     А  вот это уже  Реми совсем не понравилось. Он огляделся по сторонам  и
приметил в нескольких метрах справа деревянный  ящик, бесхозно валявшийся на
обочине, который он и  подтащил к стене.  Встал на ящик, гоня от себя мысль,
что  могут ему  сказать обитатели поселка на  непонятном русском языке, если
застукают его за этим занятием... Ухватился за прутья, подтянулся и залез --
не  без  того,  чтобы поцарапать руку об острые железные штыри.  Заглянув во
двор, Реми убедился в том, что он пустынен. Паши в будочке не было.
     Приладившись, Реми аккуратно спрыгнул во двор.
     Взошел на пустое крыльцо.
     Дверь  в  дом была  открыта. Стараясь  ступать бесшумно, Реми  двинулся
вперед, осторожно прижимаясь к стенкам...
     В центре гостиная -- никого. Тихо,  тихо, крадучись: налево столовая --
тоже пусто. Так же крадучись направо, в телевизионную -- ни души.
     Впереди еще дверь,  за ней  коридор  и кухня.  Мельком  подумалось, что
устроено  нерационально: кухня должна соединяться со столовой, чтобы  удобно
было  подавать  блюда...  Неужели  русские  архитекторы  не  понимают  таких
элементарных вещей?  Оттого  ли,  что  у  русских,  живших  десятилетиями  в
коммунистической  бедноте,   совсем  потерялось  представление  о  комфорте?
Впрочем, Тимур был  одинокий  мужчина, и ему подавала  прислуга, на удобства
которой он скорей всего чихать хотел...
     Он  был  уже  перед приоткрытой  дверью кухни,  когда услышал  какое-то
звяканье и понял, что в кухне кто-то есть.
     Притеревшись вплотную  к  стенке,  Реми  осторожно  высунулся. У  плиты
стояла Барбара и следила за чем-то, что на ней  кипятилось. От  двери нельзя
было рассмотреть, что именно она варила, но сделать еще один шаг было опасно
-- он попадал в поле ее зрения.
     Где  же остальные?  Где Ксюша? Заговорить с Барбарой  или...  Или  что?
Сбить ее одним ударом?  Лишить сознания? А толку? Заговорить -- но как, если
она не знает английского? И где, в конце концов, Ксюша?
     Реми не мог никак понять, что ему следовало делать дальше. Он решил все
же  полюбопытствовать, что  там  варится на  плите.  Если  там,  к  примеру,
кофейник --  то  значит,  Ксюшу угощают кофе и ситуация  более-менее мирная,
можно  и показаться  Барбаре  на  глаза.  Если  там  что-то  такое,  что  не
предназначено для гостьи, то... Короче, надо бы увидеть.
     Реми  пригнулся,  встав  на четвереньки,  и  осторожно  высунул  голову
снизу...
     На огне  стояла маленькая металлическая коробочка  --  такая, в которой
раньше кипятили шприц!
     Плохо  дело,  понял  он,  вспомнив  блестящие  и  бессмысленные  глаза,
которыми  смотрела  на него Ксюша в спортзале школы. Действовать  надо  было
срочно, и Реми проклинал свою медлительную нерешительность, из-за которой он
потратил столько времени перед воротами. Проблема  была, однако,  в том, что
он  не был вооружен,  а  против  него  могли выступить трое людей  --  Паша,
Барбара и приехавший на машине человек.
     Но сейчас Барбара была одна на кухне, и следовало этим воспользоваться.
     Глаза Реми быстро обежали кухню. На дальнем столе он увидел нож. Но для
того, чтобы его схватить, нужно сначала  пересечь кухню,  а для  этого нужно
было пробежать мимо Барбары, а потом уже броситься  к  ней. Тогда у нее есть
время  отреагировать  и   хотя  бы  закричать.  Конечно,  если  все  сделать
молниеносно... Но надо же уметь делать молниеносно!
     Реми  имел  весьма приличную физическую подготовку -- он неплохо владел
карате и  кон-фу,  он  хорошо стрелял, бегал,  плавал,  но  он  вовсе не был
спецназовцем, специально оттренированным  для того, чтобы лазать по  стенам,
бесшумно красться и неожиданно  и точно  нападать. В его работе  никогда  не
было  подобной надобности, тут Кис был прав  -- дальше  слежки за  неверными
супругами и конкурентами дело шло крайне редко, а когда  и  шло, то работать
приходилось  в основном  мозгами. И  потому  ему пришлось  призвать  себе на
помощь всю свою  сообразительность,  чтобы  найти способ захвата  Барбары  в
заложницы.
     Реми задвинулся обратно в коридор  и распрямился.  Подумав  немного, он
вернулся в гостиную и снял с крючка шнур, придерживающий тяжелый занавес  на
окне. Снова вернулся к кухне и, не раздумывая, запрыгнул одним прыжком на ее
середину и стремительно накинул шнур на шею Барбары. "Shut up!"<Заткнись!
(англ.).>  --  произнес он по-английски  и  затянул шнур  потуже.  То  ли
девушка солгала ему  в  прошлый  раз, что не  понимает  по-английски, то  ли
веревка на горле оказалась хорошим переводчиком, но та и не пикнула.
     Реми отступил несколько шагов назад, вынуждая Барбару шагнуть за собой,
взял нож со  стола и приставил ей к  ребру  таким образом, чтобы она ощутила
его острие.
     -- Где Ксюша? -- спросил он. Это она тоже поняла и стала ему показывать
рукой вниз.
     Реми  подтолкнул  ее  впереди  себя и,  держа шнур, плотно  закрученный
вокруг ее  горла,  как поводок, пошел за ней.  Перед дверью в подвал  он, не
выпуская  шнура из рук, быстро  наклонился  и снял с Барбары домашние туфли,
чтобы не стучали.
     Они спустились.  В подвале не было света,  но он сочился из приоткрытой
двери спортзала. Реми крутанул шнур потуже вокруг  горла Барбары -- так, что
она схватилась за него руками, но он только грубо подтолкнул ее вперед.  Они
тихо приблизились к двери.
     От картины, открывшейся его взгляду, у Реми волосы встали дыбом: Ксюша,
совершенно  обнаженная, была распластана  на тренажере, и над ней склонились
два  черных  чудовища   в  африканских   масках  --  одна   была   расписана
бело-красными полосками, вторая -- красно-зелеными...
     Реми, подталкивая Барбару  перед собой, ступил в зал. Двое распрямились
и  уставились  на  них.  Реми  сначала молча  продемонстрировал  им  большой
кухонный нож, затем снова приставил его к ребру Барбары, кольнув ее при этом
так, что она вскрикнула, вернее, всхрипнула.
     Мужчины в черном растерянно стояли по обеим  сторонам от Ксюши. Вид  ее
обнаженного, распростертого перед двумя негодяями тела выводил Реми из себя.
Грязно  выругавшись,  он  приказал  им  по-английски развязать Ксюшу. К  его
удивлению,  они поняли,  во  всяком  случае, один  из  них,  с бело-красными
полосками, моментально склонился к Ксюше и начал отвязывать ее кисть. Второй
медлил, глядя на Барбару. Та прохрипела:
     -- Что стоишь, недоумок! Делай, что сказали!
     После чего тот последовал примеру первого, более понятливого.
     Развязанная, Ксюша села, обхватив себя руками,  стараясь не смотреть на
Реми.
     Одно  было хорошо:  с ней, судя по всему,  ничего не успели  сотворить.
Они,  видимо,  хотели  сделать  укол,  и  только  после этого  приступить  к
действиям. Непонятным оставалось зачем. У насильников логики мало, но все же
ему показалось странным,  что этим двоим вдруг  сделалось так невтерпеж, что
они  набросились  на  Ксюшу... К  тому  же  специально  вызвали  еще  одного
участника,  которого  Реми  не  различил за  стеклами,  отражавшими  веселые
солнечные  лучи...  В  этом  надо будет  разобраться,  в  этом  есть  что-то
странное...
     --  Где ее одежда? -- спросил Реми и  услышал,  как тот, который  начал
первым  развязывать Ксюшу,  перевел  его слова  второму. По-английски, стало
быть, понимает...
     -- В раздевалке сауны, -- неуверенно произнес второй, откашлявшись.
     Это был голос Павла.
     Ксюша встала и прошла мимо Реми, избегая его взгляда. Ей  было  стыдно,
он это понял. Но сейчас было не время и не место для утешений.
     -- Снимайте маски! -- приказал Реми.
     Мужчины медлили. Реми демонстративно закрутил потуже веревку, и Барбара
не на шутку захрипела. Переглянувшись, мужчины стащили маски с себя.
     Один из них был, конечно же, Пашей. А вот второй...
     Второй был негром.

x x x

     Вернувшись  домой, Кис удивился, что Реми  до сих  пор  нет. Он куда-то
умчался -- то ли к Ксюше, то ли с Ксюшей, -- но не сказал, когда вернется.
     Зато дома был Ваня, и Кис, припомнив  вчерашний разговор с Александрой,
спросил у него,  не  слыхал ли он  чего  интересного о  талантливом  русском
модельере по фамилии Корсаков.
     Ваня не слыхал.  Но сдается Ване, что в библиотечных поисках материалов
по  Версаче  ему  попадалась  какая-то  статья  о  русском  кутюрье  с такой
фамилией... Он статью ту  не  читал -- в его задачи не входило, но если Киса
это интересует...
     Киса  интересовало, и Ваня был тут же  отправлен  в  библиотеку. А  Кис
уселся в ожидании Реми чертить схемы, кружочки и стрелочки...
     Кружочки,  однако,  никак  не хотели соединяться,  стрелочки никуда  не
вели,  Кис злился.  Группа  кружочков  Тимур  --  Андрей -- Александра  была
связана университетским знакомством и  аферой с Версаче. При этом Тимур  был
влюблен в Александру, а Андрей -- "голубой".
     Ну и что с того?
     Группа  Тимур  -- Павел -- Варя была  связана местом обитания, то  есть
дачей, и, возможно, постельными утехами.
     Ну и что с того?
     Тимур -- Анатолий Николаевич... Толстый трусливый врио явно очень хотел
Тимуркин пост, и это  единственный  возможный мотив, позволявший заподозрить
его в убийстве... К тому же  наложить лапу  на компромат, собранный Тимуром,
ему  должно было показаться делом весьма заманчивым. Хотя и  крайне опасным.
Но  -- как  знать?  --  Анатолий  мог  не  предвидеть  и не  учесть,  что за
компроматом пойдет охота и с такими стрелками, как  хозяева Тимура, лучше не
вступать  в  соревнования по  биатлону;  а  теперь  вон дрожит  как осиновый
лист... Но что-то эта свинина плохо представляется Кису в роли убийцы. Такой
трус, как он? Разве что нанял  профессионала? Но наемник бы тихо снял Тимура
выстрелом, а не стал бы бить по голове и топить в Москве-реке. Выходит, тоже
не он.
     Да и  одно ли  лицо -- убийца и вор? Кто  возьмется заверить  Киса, что
Тимура  не  убил  один человек из личных, положим, соображений, а  папочки с
"бомбой" в  придачу не прибрал  к рукам другой, воспользовавшись  смертью их
владельца? Тот, у кого просто был  доступ к месту их хранения? Но тогда было
бы неплохо это место  установить,  а им  пока что не удалось. Конечно,  идет
всего лишь второй день расследования и все еще впереди, но уж как-то  больно
туманно это "впереди"...
     Кого  Тимур мог шантажировать?  Кого-то из своего списка. Этот "кто-то"
мог   бы  стать  очень  подходящей  кандидатурой  на   убийцу  и   грабителя
одновременно, вот  только как  его вычислить? Не станут же  люди, доверявшие
Тимуру и попавшие в его сети, рассказывать Кису: да-да, было дело, собрал он
на меня досье, и как я взятки брал, и  как  денежки предприятия  присвоил, и
как  конкурирующей организации ценную информацию продавал,  и как от налогов
уклонялся,  и незаконные финансовые  операции  совершал, подлоги  банковских
документов делал, с чужой женой спал... Что там еще можно напридумывать?
     Да только что  ни придумай, а  никто не  расскажет этого Кису.  Так что
давай, Кис, напрягай мозги!
     Думай, думай, думай...
     Вздохнув, Кис поплелся к секретеру и снова вытащил еженедельник Тимура.
Все-таки этот список,  состоящий  из  двадцати  восьми  фамилий с  денежными
суммами напротив, должен что-то означать! Плата за шантаж? Тогда  надо будет
признать, что Тимур успел  охватить шантажом двадцать восемь  человек! А вот
это  вряд  ли,  это  было  бы  для  него  слишком  рискованно  --  компромат
предназначался  для  пользования  хозяев,  а  Тимур  не  дурак,  чтобы   так
подставляться.  Ну еще один, максимум два шантажа -- куда  ни шло: не устоял
Тимур, соблазнился... Но не двадцать восемь!
     Тогда взятки? Надо будет созвониться с этими людьми. Если взятки давали
-- то, конечно, не признаются, но вдруг это просто деньги в долг? Тогда хоть
одна загадка отпадет...
     Кис  решил  приступить к  прозвону  немедленно  и, вооружившись списком
клиентов, направился к телефону.
     "Вы давали суммы в долг Тимуру Рустамовичу? Нет? А брали у него взаймы?
Тоже  нет?  А  что   может   означать  сумма  в   тридцать  тысяч  долларов,
проставленная  против вашей фамилии?  Ах, понятия не  имеете..."  -- в таком
примерно роде происходили разговоры.  Кису наскучило слушать  одни  и те  же
фразы, и на седьмом звонке он это занятие оставил.
     В  еженедельнике была еще  одна таблица,  состоящая из  цифр, например:
2-37, 5-24, 9-18, и так далее. Цифры в левой колонке шли до двадцати восьми,
и можно было бы  предположить, что  под  ними  значатся те  двадцать  восемь
фамилий,  что  были указаны в  списке с денежными  суммами. А вот что  могли
означать цифры справа? Порядковый номер... Полки? Ящика? Папки?
     Хрен его знает. Право,  чувствуешь себя полным идиотом, когда у  тебя в
руках такие неразгадываемые шарады.


     От  чувствования себя идиотом  Киса  оторвал телефонный звонок. Это был
"культурный  человек"   Валентин,  который  сообщил,  что  сейчас  детективу
подвезут ключи от квартиры на Ленинском.
     В ожидании этого Кис приступил к разгадыванию другой загадки: где Тимур
должен  был хранить документы? Ну-ка, на  выбор: за железной дверью, на даче
или на набережной?  Железная дверь -- это надежно.  Ее нельзя ни вскрыть, ни
взломать. Во всяком случае, с ходу. Нужны специальные инструменты для взлома
и время. А рядом все-таки соседи живут, могут милицию вызвать. Маловероятно,
что кто-нибудь мог пойти на подобный риск, и Тимур не мог этого не понимать.
Кис бы на месте Тимура хранил свои секреты именно там.
     На даче -- там все время люди, ненадежно... Конечно, там ворота тоже не
слабые, да и искать тайник  на даче  -- задачка не для нервных. И все же там
слишком много  народу,  а  Тимур бывал там  только по  выходным, и  желающие
запустить руку в его секретные папки имели  предостаточно  времени... Варя с
Пашей в качестве охраны? Кис бы, к примеру, только  поглядев  в  светлые очи
этой  девчонки,  не  доверил  бы   ей  даже  хранение  батона  из  ближайшей
булочной...
     С другой стороны, Тимур забрал в пятницу какие-то папки с  работы. Все?
Частично? И зачем, интересно? Поработать над ними дома?  Перепрятать? Боялся
оставить на работе?  Или там только текущие дела  были,  а основной архив он
где-то прятал?
     После  чего  он поехал  на дачу.  Мог  оставить папки там,  рассчитывая
вернуться  в  субботу и  посидеть над  своими многотомными трудами.  Или  --
доложить их к основному архиву?
     Но он вернулся в Москву. Была назначена встреча? Но с кем? Еженедельник
умалчивал  о  свидании,  предполагавшемся  в  пятницу... Если оно,  конечно,
предполагалось.
     Папки он мог и до Бережковской довезти, рассчитывая вечером же над ними
посидеть. Без Вари с Пашей, без свидетелей, один. Или он привез их в Москву,
чтобы  кому-то   показать?   Тому,  с   кем  встречался?  Не  устоял,  начал
шантажировать?  И  оттого-то  в  речку  и попал?  Но  снова: была ли у  него
назначена встреча?
     Или  он  решил  их  дома спрятать? Да,  но  меньше  всего  Кис стал  бы
полагаться  на надежность квартиры  на  набережной.  Обычная дверь, хоть и с
тремя замками. К тому же у  Андрея Зубкова  могли  остаться ключи --  что-то
Кису  не  верится в  то,  что  он  все  отдал  жильцу.  Тимур  был человеком
осторожным  и хитрым, следовательно, мог предполагать, что у хозяина остался
доступ в квартиру... Нет, Кис голосует за Ленинский.
     Тут и посыльный подоспел  с ключами от железной двери, и  Кис,  оставив
Ваньке записку, убыл на Ленинский.

x x x

     Барбара жалобно  хрюкала в туго затянутой на ее шее петле, и в глазах у
Паши Реми приметил самый настоящий страх. Это его  порадовало --  на крепком
витом шнуре, стало быть, он мог удерживать не только Варю, но и  как минимум
ее мужа тоже. Он приотпустил веревку, и Варя шумно задышала. Паша смотрел на
нее с ненаигранным состраданием.
     Вернулась   Ксюша,   одетая,   причесанная,   умытая.  Она  затравленно
посмотрела на Реми, и тот не выдержал, притянул ее к себе, держа одной рукой
Варю.
     -- Как  ты?  -- тихо прошептал он. -- С  тобой  все в порядке?  Они  не
успели ничего с тобой?..
     --  Не успели, -- кивнула Ксюша. --  Ничего не успели. Мне повезло, что
ты за мной следил... Я, кажется, сделала жуткую глупость, приехав сюда.
     Реми  ограничился ласковым  поцелуем в ее разгоряченный лоб  и легонько
отодвинул ее от себя: Ксюшина близость стесняла его действия.
     Он  зорко  следил  за  двумя  весьма  крупными  мужчинами,  стоявшими в
отдалении.  На  обоих  были черные трико в обтяжку --  обтягивать было  что:
мощные  тела  были  впечатляюще  красивы,   мускулы  вздымались  под  тонким
трикотажем,  как и все  прочее, что могло вздыматься. Лицом, правда, негр не
был так красив, как  Паша, но и безобразен, впрочем, тоже не был. Так  себе,
ничего  особенного... Вот только это черное лицо отчего-то  показалось  Реми
знакомым. Впрочем, подобное предположение было совсем невероятным.
     --  Документы!  --  бросил  Реми  негру. Тот  было  поплелся в  сторону
раздевалки, как  Реми рявкнул: -- Стоять! Ксюша,  пойди найди его документы,
пусть объяснит где.
     Коротко переговорив по-русски с негром, Ксюша ушла искать.
     "Позвать  русскую  милицию? --  размышлял Реми.  --