Смысла  нет: сцену
насилия  они  не  застанут,  я буду иметь  неприятности  -- у меня ведь  нет
лицензии на работу в России, и ничего  мы  с Ксюшей не докажем,  только  все
испортим. Киса сюда вызвать? Но пока он  доедет...  Сам управлюсь", -- решил
он.
     Ксюша принесла  ему студенческий билет и перевела: "Рональд  Нтихемука.
Студент Университета  дружбы народов".  Нет, разумеется, нет  -- Реми не мог
быть знаком с этим человеком.
     Студенческий  билет  Реми  сунул  к  себе  в  карман  --  этот  подонок
перебьется без него, а они с Кисом будут знать, где его найти.
     -- Что вы собирались ввести Ксюше  в вену? -- Ксюша  вопрос перевела, и
Реми для пущей убедительности кольнул Варю в бок. Та вскрикнула.
     Павел, умоляюще  глядя  в  глаза Реми, приблизился услужливой трусцой и
протянул ему пузырек. Покрутив в руках маленькую бутылочку из темного стекла
с наклейкой, написанной по-русски от руки, Реми и ее отправил в карман.
     -- Наркотик? -- уточнил он, получив в ответ два кивка. -- Какой?
     --  "Забывчивый",  -- торопливо  пояснил Павел. -- Память  отшибает.  А
состава я не знаю...
     -- Что  вы собирались делать  с Ксенией? --  Этот вопрос потребовал  от
Реми усилий,  и он придал  голосу  максимальную суровость -- не для них, для
самого себя, чтобы голос не дрогнул.
     -- Ничего! --  быстро  дернулась  в его руках Варя,  пытаясь  повернуть
голову в веревочной петле и посмотреть на Реми. -- Просто попугали, и все.
     -- Ах, ничего? -- Реми притянул ее к себе поближе и, затягивая веревку,
прошептал ей на ухо по-английски: -- Так-таки ничего?
     Варя не ответила  -- не поняла  или не хотела отвечать, но зато ответил
негр:
     -- Мы поиграть просто хотели...
     Реми с удовольствием дал бы ему в морду, но не мог -- надо было держать
эту паршивку Барбару. Поэтому он просто спросил у Ксюши:
     -- Зачем ты сюда приехала, детка? Ты что-то хотела узнать?
     Но и Ксюша молчала, глядя на него исподлобья.  Он был  прав, она что-то
пытается скрыть от него... Ну, с этим он после разберется.
     -- У вас тут  все неплохо налажено, я смотрю, для подобных игр. И часто
вы так развлекаетесь?
     -- Первый раз! -- просипела Варя.
     Реми заглянул ей в лицо:
     -- Первый?
     Варя молчала,  сверля  изо  всех сил  Пашу фарфоровыми глазами. Тот, не
слишком уверенно, подтвердил:
     -- Правда первый...
     --  И вы  хотите меня убедить в том, что вы  срочно  вызвали сюда этого
Рональда вот так, ни с того ни с сего? Что же вы  ему по телефону объяснили?
Что у вас пожар?
     Рональд, невозмутимо глядя на Реми, спокойно произнес:
     -- Я просил, если  вдруг встретят хорошенькую  девушку, то меня позвать
для  знакомства. Я  красивых девушек  люблю, а  русские девушки --  красивые
девушки! -- И он мечтательно закатил глаза.
     Убил бы сволочь!
     Но  убить его  не  представлялось  возможности,  пришлось  ограничиться
разговорами под тихий перевод Ксюши.
     --  Так  это  у  вас,  значит,  такой способ  знакомиться?  --  хлестко
проговорил Реми. -- С раздеванием и наркотиком в вену?
     -- Рональд тут ни при чем! -- Варя снова дернулась в петле, поворачивая
к Реми  профиль.  -- Это Пашка придумал, а  он  у нас глупенький.  Умственно
отсталый. У него это в медкарте написано!
     Ага, валит вину на того, с кого спроса меньше...
     -- А почему ты не возразила? Ты тоже умственно отсталая?
     -- Так  девушка  была согласна!  Мы  ей предложили поиграть, сказали --
ощущения испытаешь -- потрясные! -- она и согласилась. Правда, Ксения?
     Ксения даже не сумела перевести, задохнувшись от негодования.
     -- Это неправда, Реми, она лжет!
     -- Переведи сначала, детка, -- попросил он, -- а потом объяснишь.
     -- Она сказала, что я сама хотела! Но это неправда!
     -- Правда, правда, -- говорила Варя, -- теперь тебе стыдно сознаться, а
тогда ты согласилась! Паша у нас красавчик, перед ним женщины просто  теряют
голову и все остальное  тоже -- от нетерпения! И ты не  исключение!  Ты  ему
тоже приглянулась,  он это  дело  любит,  бог ему ума недодал, но  остальное
отпустил щедро, -- тараторила Варя, -- и Паша по этому делу у нас мастак! Он
тебе предложил,  что еще негра для экзотики позовет, ты согласилась! Ты еще,
помнится, обронила, что это довольно неожиданное предложение и такие вещи не
в твоих  правилах, но  поскольку другой  такой оказии не будет,  а  ощущения
испытать охота,  то, мол,  так и  быть,  давайте  развлечемся... Чего теперь
прикидываешься невинной овечкой?
     У Ксюши на глазах стояли слезы, щеки ее залило краской. Она не находила
слов.
     -- Переведи, -- попросил Реми.
     --  Не буду!  Это чудовищно, это бред,  это  немыслимое, отвратительное
вранье -- все, что она говорит!
     Однако  роль   переводчика  охотно  взял  на  себя   Рональд,  с  явным
удовольствием изложивший Варину тираду по-английски, не упустив ни слова.
     Реми  показалось, что ему дали под дых. Ревность  ослепила его.  Неужто
Ксюша... Как она могла!!! После  ночи, проведенной с ним,  с Реми! Как же он
был глуп, как  же он не  сумел оценить, распознать ту совершенно неожиданную
раскованность,  с  которой  Ксюша  вчера...  О,  как  он обольщался!  Просто
невозможно в  это поверить! Ксюша? Она?  Искательница острых  ощущений?  Mon
Dieu, он этого не вынесет!!!
     Барбара радостно зашевелилась в  его руках, чувствуя, что  Реми проняла
ее ложь. Она прекрасно знала, что люди обычно не способны даже  представить,
что можно лгать с ноля, на пустом месте. Поговорка утверждает, что "нет дыма
без огня", и все  полагают, что вранье -- это  тогда, когда  преувеличивают,
приписывают дополнительные детали или извращают смысл -- но реальных фактов!
Того, что было!  И, основанная на  глупой доверчивости  человеческого  рода,
такая  стопроцентная, от начала и  до  конца  вымышленная ложь  была  мощным
оружием, к которому Варя успешно прибегала уже не раз в своей жизни.
     Веревка,  обхватывающая  ее  шею,  ослабла,  и  Варя  только ждала того
мгновенья,  когда  Реми  окончательно  прожарится  в  огне  ревности,  чтобы
вывернуться  из  его  рук  и кинуться к  двум  мужчинам,  стоявшим напротив.
Тогда...  О, тогда она будет в  безопасности, и они справятся с французом  и
его девкой!  В  конце  концов, первая мысль бывает чаще  всего правильной, и
идея тихо  похоронить  незваных  гостей в ближнем лесу была,  конечно, самым
разумным  вариантом...  Как  только  она  вырвется,  Рональд  с Пашей быстро
справятся  с  французом,  а  веревка  и  нож, которые он сюда  сам притащил,
послужат им,  чтобы довести дело  до конца! Ночью дачный поселок спит, и они
вынесут два тела... Она даже  знает, куда  именно: там, в глубине леса, есть
болотце.  Утопить в нем нельзя, оно недостаточно жидкое, но  выкопать  яму в
торфе будет легко, и...
     В  этот  момент  веревка стянулась  на ее  шее,  острие  ножа  легонько
кольнуло  ее бок, и Реми  произнес:  "You  are lying,  bitch!"<Ты  лжешь,
сука!(англ.) .>
     Рональд перевел...


     Реми понадобилось  некоторое  время, чтобы  опомниться и  взять себя  в
руки.  Как большинство мужчин,  Реми был  ревнив, но, как их меньшинство, он
был способен  совладеть с собой, призвать на помощь разум, вспомнить, что он
уважает собственные суждения и  доверяет  своей интуиции. И если  до сих пор
его  интуиция  и  разум  говорили  о  том,  что  Ксения  --  редкий  образец
неиспорченной человеческой природы, то почему  он  должен вдруг  поверить не
ей, а этой порочной девчонке со лживыми и продажными глазами?
     Ясно, что все сказанное паршивкой Барбарой --  просто  наглая, циничная
ложь!  И степень  наглости  и  цинизма  этой лжи  прямо  пропорциональна  ее
убедительности!  Поэтому он  и купился -- но  ненадолго,  пока не  включился
оторопевший  разум...  Редко встречались  ему экземпляры,  которые лгали вот
так, как эта Барбара, сочиняя все от начала и до конца, причем вдохновенно и
с  ходу.  И  Реми  знал, что  люди,  способные  на подобную  ложь,  являются
законченными подлецами.


     Окончательно придя в себя, он увидел, что  Ксюши нет в зале.  Он понял,
что она, должно быть, плачет где-нибудь...
     -- Ксюша,  -- позвал он, -- Ксюша! Вернись, пожалуйста, я  тебя уверяю,
что тебе незачем плакать, я не верю ни одному их слову! Иди сюда, моя милая,
прошу тебя! Мне необходима твоя помощь!
     Но она не появилась. Реми не мог отправиться за ней,  он не имел  права
ни  покинуть этот зал,  ни даже просто повернуться спиной к  двум  мужчинам.
Делать было нечего, и он принялся за дальнейший допрос.
     -- Значит,  Павел "это дело любит"? А только что  вы утверждали,  что в
первый раз так развлекаетесь! Переводи, Рональд!
     -- Ну... Знаете, -- вдохновенно  сочиняла Барбара, -- откровенно  скажу
вам: бывает,  конечно. Это  Пашино дело,  я не  вмешиваюсь... Я  сама в него
влюблена,  как  кошка,  и  других  женщин  понимаю:  всем  хочется  с  таким
красавчиком трахнуться; вот я и не мешаю им развлекаться. У него такой дикий
темперамент, меня одной ему мало! И Рональд -- он тоже правду сказал -- тоже
любит это дело и беленьких девочек любит!
     И Рональд не замедлил ему ехидно перевести эту речь.
     Реми даже не  заметил, как стянул шнур на шее у Вари.  Он бы, наверное,
задушил ее  в  бешенстве,  но  она  схватилась  обеими  руками  за  веревку,
прохрипев:
     -- Меня задушите -- толку не будет, а сами в тюрьму сядете!
     Самое смешное, что она  была  права. Реми приотпустил  шнур. У  Паши на
лице появилось облегчение, когда Варя снова нормально задышала.
     Правды  он у  них  не добьется, это ясно. По крайней мере,  сейчас.  Не
убивать же, в самом деле, для устрашения остальных эту мерзавку!
     -- Где находится монитор? -- решил сменить он тему.
     -- Какой еще монитор? -- вылупил глаза Паша.
     -- К которому подключена камера при входе.
     -- Монитор... Ах, монитор! В будке у входа.
     Это  могло  быть  правдой,  и даже  наверняка  было  ею... Но не  всей.
Конечно, у русских, может, мозги  устроены иначе, но  во всех домах  с video
surveillance <Видеонаблюдение (фр.).>, которые  Реми доводилось видеть
на своем веку, монитор  обязательно был  в  доме, и, кстати,  дополнительные
камеры были...
     Стоп! Вот оно что! Должны быть еще камеры!
     Реми стал внимательно  разглядывать стены и потолок  спортзала.  Ничего
похожего на  объектив  ему  не  удалось разглядеть,  но... Камеры наблюдения
обычно прячут, и среди мощных ламп под  потолком вполне мог быть вмонтирован
объектив, снизу  незаметный... Но доказать он им ничего не  сможет, пока  не
ткнет пальцем в стеклянный глазок.
     -- Ксюша, -- снова позвал он,  -- иди сюда, моя хорошая! Мне нужна твоя
помощь, прошу тебя!
     Заплаканная  Ксения появилась на пороге, и Реми, протянув  руку, поймал
ее плечи и прижал к себе.
     --  Что ты, глупенькая,  ну что  ты... --  Он поцеловал  ее в макушку и
прошептал тихо в ушко: -- Я люблю тебя...
     Она заглянула в его  глаза, прочитала в  них,  что и  хотела прочитать,
немного расслабилась и чуть-чуть повеселела, улыбка тронула краешки ее губ.
     -- Пойди,  пожалуйста, в  прихожую, -- тихо сказал  Реми,  -- и осмотри
внимательно стены и потолок: не  заметишь ли объектив  видеокамеры... Смотри
внимательно, он может быть закамуфлирован, ладно?
     Ксюша кивнула и вышла из зала.
     Реми  не  стал  терять  времени  и  решил  выяснить  еще  кое-что,  его
интересовавшее, велев Рональду переводить.
     -- Откуда в доме наркотики?
     -- Тимур привозил... У нас еще запасы остались, -- ответил Павел.
     -- Из Узбекистана?
     Реми  не  знал точно,  где  находится Узбекистан, но знал, что поставка
наркотиков в бывший Советский Союз идет из Средней Азии.
     -- А кто его знает... Наверное, -- безразлично ответил Павел.
     -- Он сам употреблял?
     -- Нет.
     -- А зачем привозил? Это он придумал так развлекаться?
     --  Откуда  нам знать, как хозяин развлекался! --  возмутилась Варя. --
Что  мы,  подглядываем,  что  ли! Я  вам еще  в  прошлый  раз  объясняла: мы
прислуга, не больше того. И ничего не знаем.
     -- Мимо, красавица! Мы справки  навели -- прислуга здесь другая!  А вот
чем занималась ты, расскажи!
     -- Хозяйством! Ой, вы мне больно делаете! Хватит колоть меня ножом, так
и зарезать недолго!
     --  А ты  не  крутись,  --  посоветовал Реми,  --  стой смирно. На меня
смотреть  не обязательно, когда отвечаешь, все  равно твои лживые глаза тебе
не помогут... Так каким это хозяйством ты занималась?
     -- Я все покупки делала, счета вела, за  уборщицей и  поваршей следила,
-- принялась перечислять Варя, -- за вещами...
     -- Гладила, -- подсказал Паша.
     -- Вот-вот, гладила белье...
     Опять  врут. Ну что же с ними делать!  Нет, не справится  он с ними без
Киса! Все эти разговоры с переводом дают им время, чтобы придумать ответ...
     Вернулась Ксюша и тихо прошептала Реми: "В оленьей голове".
     Он был прав. Ну что ж, раз камера есть в доме, то и монитор должен быть
в доме. Не отвертятся, придется им показывать!
     Реми был полон решимости:
     -- Ксения, встань сзади  меня. А вы, господа, проходите вперед и ведите
меня туда, где находятся мониторы!
     Паша тревожно высматривал что-то в  Варином взгляде -- совета, приказа,
согласия? Реми высунулся из-за  ее  плеча и попытался заглянуть  ей  в лицо.
Варя делала "большие глаза".
     --  Так,  -- сказал он. -- Я считаю до  трех. Вот этот нож  --  вы  его
хорошо видите? -- вот этот нож на счет "три" отрезает ей ухо. Раз... Два...
     -- Не надо! -- не выдержал Павел. -- Пойдемте!
     Варя прошипела:
     -- Не смей, дурак!
     Право,  она надоела Реми.  Он не  был сторонником  насилия,  но  девица
слишком много позволяла себе. Не долго думая, он вложил шнур в Ксюшины руки,
зашел спереди и ударил Варю дважды по лицу наотмашь. Почувствовав, что Павел
готов  прыгнуть  на  него  сзади,  Реми  быстро  вернулся  за Варину  спину,
перехватил  шнур,  подкрутил его  потуже,  прижав  Варю  вплотную  к себе  и
демонстративно приставив кухонный нож к ее боку, распорядился:
     -- Делайте, что сказано!
     Он внимательно проследил за продвижением двух мужчин к выходу  из зала,
готовый среагировать на любое их неосторожное движение, и пошел за ними.
     Они поднялись по  лестнице и вошли в столовую. Паша подошел  к шкафу, в
котором стояла нарядная посуда и безделушки, и остановился возле него, глядя
неуверенно на Варю.
     Реми почему-то  подумал,  что  присутствие негра  здесь явно лишнее. Он
посмотрел  на  Рональда:  тот  оглядывался  с  неподдельным  любопытством  в
ожидании спектакля  --  видно, о существовании пункта наблюдения он не знал.
Пожалуй, ему и не следовало бы знать...
     --  Ты  мне  больше  не нужен,  -- сказал  он  негру  по-английски.  --
Убирайся.
     Тот   ответил  Реми  разочарованным  взглядом,  помедлил,  поглядел  на
соратников  по сомнительным развлечениям и  неохотно  двинулся  к  выходу из
столовой. Реми  велел и Паше пройти  вперед, чтобы не оставлять его за своей
спиной, и так они  сопровождали всей  компанией Рональда до тех пор, пока не
закрылись ворота за его машиной.
     Реми  вздохнул  с облегчением:  теперь ему приходилось  держать в  поле
зрения только Пашу.
     Вернувшись в столовую,  Паша  снова подошел к шкафу. Реми с нетерпением
ждал,  какой секрет он сейчас  увидит... Вон  та  яшмовая статуэтка в шкафу,
изображающая женщину с коромыслом, -- не в ней ли скрыт механизм, приводящий
в движение потайную дверь? Сейчас Павел нажмет на нее, и разъедется стена...
-- размечтался Реми в  предвкушении  сцены  из Джеймса Бонда. Но Паша  самым
примитивным образом  потянул шкаф за полку на  себя, и  шкаф  открылся,  как
обычная дверь. Реми  до того удивился, что шагнул поближе и  разглядел,  что
нарядная  посуда с безделушками на полках были бутафорскими, а сам "шкаф" --
декорацией,  хотя и очень хорошо  сделанной из какого-то  легкого материала,
украшавшей обычную дверь.
     Все оказалось проще простого, упрекнул Реми себя мысленно, и если бы он
не  страдал  предрассудками, то и сам бы давно догадался! Потому что,  когда
видишь нелепость  или странность, то нужно  думать!  А  не  делать поспешные
идиотские  выводы!  Ведь  заметил же,  что мало логики в том, что  кухня  не
соединяется со столовой и блюда приходится носить в обход, через гостиную! И
что  же? Понес  чушь: русские не привыкли к комфорту, видите ли!  А ведь  из
этого факта было всего лишь четверть шага до простейшего вывода, что проход,
запланированный  архитектором,  был  закрыт! А  раз  хозяин  пошел  на такое
неудобство, значит, он что-то от этого выигрывал!
     Теперь ясно, что выигрывал Тимур небольшое пространство, отведенное под
пост  наблюдения.  Не  хотел,  стало  быть,  чтобы кто-нибудь из его  гостей
догадался об этом...
     Реми заставил Пашу войти первым в тесную комнатку и остановился с Варей
в  дверях.  Ксюша  вытягивала шею из-за  его плеча  -- за  ним  она  была  в
безопасности,  и  Реми  не позволил ей пройти вперед: кто  его знает,  этого
Пашу,  еще схватит Ксению и начнет  соревноваться с Реми,  какую  из  женщин
задушат первой!
     В  комнатке  находился  пульт с  четырьмя мониторами.  На  первом  была
площадка перед  воротами,  на  втором  -- двор, на  третьем  -- прихожая, на
четвертом -- сад за домом. Неплохо.
     Но мало. Должно быть что-то еще, должно! Для  четырех планов хватило бы
одного монитора, максимум двух! А здесь -- четыре!
     -- Меняй картинку, -- распорядился он.
     Паша снова уставился на Варю. Реми надоели  эти вопросительные взгляды,
которые  Павел, не  зная, как  себя вести,  постоянно бросал  на  жену, и он
сказал  Ксюше: "Пойди  найди что-нибудь, чем  можно завязать  этой  паршивке
глаза".
     Ксюша вернулась  через несколько секунд  с шелковым шарфиком  и  не без
мстительного удовольствия затянула им Варины глаза.
     --  Так-то  оно лучше,  -- удовлетворенно произнес Реми и повторил:  --
Меняй картинку, сказано!
     Через пятнадцать минут Реми, невероятно удивленный и одновременно очень
довольный, покидал в обнимку с Ксюшей негостеприимную дачу.
     В  кармане Ксюши  лежал  шелковый шарфик,  предусмотрительно  снятый  с
Вариных глаз.

Глава 19

     В  квартире  на Ленинском проспекте было все перевернуто.  Здесь что-то
искали, и Кис даже, кажется, знал, кто именно.
     Он в бешенстве набрал номер Бориса и, не церемонясь в выборе выражений,
переговорил.  Если опустить  все упоминания о "маме", а также  указания, чем
занять свой  досуг и  куда  следовало  идти,  то  основная  мысль  разговора
сводилась  к следующему:  Кис свое время уважает и настоятельно требует того
же от других, и если квартира была уже обыскана самым тщательным образом, то
незачем  беспокоить  серьезного  человека  и  вводить   его  в  заблуждение,
поскольку  вот  уже второй день, как он идет по неверному пути, полагая, что
квартира за железной дверью  содержит хотя бы  часть  разгадок, тогда как ее
уже давно обыскали вдоль и поперек...
     Борис нисколько не обиделся и, выслушав гневно-нецензурную речь, сказал
примирительно:
     -- У  меня  же  парни натренированы, чтобы морду  бить, --  могли  и не
найти. А ты  детектив, головастый к  тому же... Во всяком случае, так  мне о
тебе сказали. Я думал, может, ты что найдешь, чего мои парни не заметили!
     Польщенный Кис притих и даже буркнул извинения.
     Отключившись   от   Бориса,  он   снова   оглядел   комнаты.   Ворошить
переворошенное  не имело смысла --  здесь уже  точно ничего интересного нет.
Вот разве что попробовать отыскать тайник?
     Кис  приступил.  Сантиметр  за  сантиметром  просматривал  пол,  стены,
мебель.  В  каждую  щель совал  свой  нос,  каждую  цацку  покрутил в руках,
исследовал  настольные лампы и книги  -- в напрасной  надежде наткнуться  на
механизм открывания какого-нибудь тайника.