ря, с  ужасом ждала именно таких последствий своего  дерзкого поведения.
Однако он  ее не  выгнал. Он  больше не  пытался к  ней  приставать,  только
смотрел на нее своим тяжелым странным взглядом -- и все.
     Но  Саша не забыла этот взгляд. И теперь она была убеждена:  для Тимура
наступил час реванша. Он  уверен, что сумеет ее сломать, заставить приползти
к нему, униженную, согласную на все...
     Это было  невыносимо.  Александра  не находила  выхода.  В редакции  ей
сказали,  что  какие-то люди настоятельно желают узнать, кто скрывается  под
псевдонимом "Завьялов". Александра понимала, что это происки Тимура... Но от
этого  ей  было  не  легче. Ее  мучило ощущение, что вокруг нее  все  теснее
сжимается кольцо...
     Последней  каплей в  чаше  ее страха  был новый конверт,  на  этот  раз
большой, подписанный "Константину Касьянову и Александре Завьяловой".
     В  конверте  лежали  обе  ее  статьи  -- о  Версаче  и  о Корсакове,  с
ярко-желтыми  полосками маркера. В  обоих текстах были  выделены  все  места
стилистических  совпадений,   несомненно,  указывавших   на  одно  и  то  же
авторство...
     Там же лежал красивый квадратик белого картона, с розами по бордюру, на
котором значилось:
     "Уважаемые господа журналисты приглашаются пожаловать на чашечку кофе в
удобное для них время по адресу..."
     Следовал пригородный адрес.
     "...Извольте позвонить  по  телефону... и уточнить удобное  для  господ
журналистов время".

x x x

     Реми появился  на Смоленке около пяти. Он как-то неловко потоптался  на
пороге, словно видел  эту квартиру  первый раз, потянул носом воздух, и лицо
его приняло, как показалось Алексею, растроганное выражение.
     Кис  не ошибся: погрузившись  в  атмосферу  его  холостяцкой  квартиры,
пахнувшей табаком и  пылью, небогатой и  не очень-то прибранной, Реми  вдруг
ощутил  прилив какого-то умиления... В  этом  кусочке  земного  пространства
размером  в каких-то восемьдесят квадратных  метров  было заключено,  как  в
волшебном  сосуде,  тепло  неподдельных  человеческих  отношений.  Глядя  на
встрепанного  Алексея,  чьи  курчавые  непокорные  волосы,  взъерошенные   в
раздумье  пятерней,  комично  торчали  в  разные  стороны,  чьи  глаза  были
устремлены на  Реми с  беспокойством, Реми почувствовал прилив благодарности
до спазма  в горле -- за это  беспокойство,  за этот вопрошающий  взгляд, за
готовность разделить любое чувство,  мысль или  проблему, которую  ему может
выложить Реми...
     Осознав,  что он подозрительно  замер на пороге,  а  глаза его  странно
заблестели влагой, Реми быстро прошел в кухню,  роняя в  оправдание на ходу:
"Устал. Знаешь, не очень много пришлось спать сегодня ночью..."
     -- То-то я смотрю, ты осунулся... Даже загар твой как-то полинял за эти
дни.  Я уж было подумал, что  эта проклятая страна на тебя так  влияет -- мы
тут все  озабоченные...  Но если это от  сегодняшнего  недосыпа -- то все  в
порядке!  Я  всегда  ратую  за  озабоченность,  если  это  озабоченность  --
сексуальная! -- хохотнул он. -- Где ты пропадал весь день?
     -- Сейчас расскажу, дай допить...  -- Реми набрал  полный стакан из-под
крана и,  опрокинув  голову,  шумно  заглатывал холодную  воду. -- А ты  как
провел день, что ценного накопал?
     -- Я на Ленинском был...
     -- А я на даче...
     -- Ты знаешь, что я обнаружил?..
     -- А Ксюша, знаешь, едва не влипла в новую историю!..
     Проговорив  одновременно минут пять, детективы утихли, уставившись друг
на друга.
     --  Давай по очереди, а? --  предложил Кис. -- Начинай! --  великодушно
уступил он.
     --  Ты начинай, --  устало соперничал в любезности Реми, -- а то у меня
долгая история.
     Кис  ломаться  не стал и быстро отчитался о  своем бесплодном броске на
Ленинский и о статье под псевдонимом.
     Выслушав  Киса,  Реми  заметил,  что  на  роль  убежища  для  секретных
документов наиболее  реальной  кандидатурой ему представляется дача, по  той
простой причине, что Паша с Варей что-то об  этом знают. Во всяком случае, у
него, у Реми, сложилось именно такое впечатление.
     -- Ты прав, кажись... -- задумчиво почесал в затылке  Кис.  -- Тогда...
Знаешь что? Надо там делать не осмотр,  как мы с тобой сделали, а  настоящий
обыск. Борис -- или кто там за ним стоит -- рассуждал, видимо, как и я, и на
Ленинском они весь дом перевернули.  А на даче смотрели поверхностно... Надо
будет у  него парней попросить для обыска  -- одни мы с тобой там трое суток
просидим. А что насчет "Константина Завьялова" думаешь?
     -- Что в тебе погиб актерский талант.
     -- Реми!
     -- Скажи, дружище... Я правильно понял, что непосредственным заказчиком
Андрея является вовсе не сама фирма Версаче, а  люди,  которые  занимаются в
России "раскручиванием" этой марки?
     -- Не ошибся.
     -- Следовательно, люди это русские и денежные.  А русские люди, имеющие
большие деньги, -- это, как ты мне сам объяснил, люди мафии. Верно?
     -- Примерно так.
     -- Значит, люди опасные... Неспроста Андрей Зубков так испугался, когда
мы  раскопали  его  шашни  с  Тимуром  по  рекламе!  Тогда  понятно,  почему
Александра печатала подобную статью под псевдонимом...
     -- Реми, она в любом случае не могла напечатать две статьи с интервалом
в  два  месяца  между  их выходом, с  диаметрально  противоположными точками
зрения,  под  одной  и  той  же  фамилией!  Согласись, для  уважающего  себя
журналиста это  просто  невозможно: сегодня  утверждать  одно,  а  завтра --
другое!
     --  И  все-таки я думаю,  что  она хотела скрыть факт  своего авторства
второй статьи от Андрея и его заказчиков...
     -- Тут я с тобой полностью согласен.
     -- И что мы с этого имеем?
     --  Пока  не   знаю.  Поживем  --  увидим...  Давай   рассказывай  свои
похождения, твоя очередь!

Глава 20

     ...Александре не у кого было искать ни поддержки, ни совета: родители и
сестра в качестве советчиков исключались -- во всей  семье  Саша была  самым
трезвым и  деловым человеком. Андрей? Рискованно. Не следовало ставить его в
положение человека, мучительно  решающего, что важнее: долг старой дружбы --
или долг служения хозяевам, хорошо эту службу оплачивающим...
     И   Александра  не  выдержала  психологического  прессинга   Тимура  --
позвонила по указанному в розах номеру.
     -- Что вам от меня нужно? --  высокомерно спросила она,  услышав  голос
Тимура.
     -- Сашенька, мы же  перешли на "ты",  когда чокались  у Андрея  за твои
блистательные успехи!
     -- Что вам от меня нужно? -- упрямо повторила Саша.
     -- Чашечку кофе! -- промурлыкал Тимур, как кот Матроскин. -- Всего лишь
чашечку кофе вдвоем! Поговорим мирно, как старые друзья...
     -- Мы не старые друзья. Мы старые враги.
     -- Ну зачем же так... -- слащаво улыбнулся  в трубку  Тимур.  -- Я тебя
давно простил...
     -- Вы -- меня??? Простили?!
     --  Конечно,  Сашенька.  Ты  мне  причинила  много боли... Но  это дело
прошлое. А кто прошлое помянет, тому глаз вон -- правильно?
     -- Глаз -- не глаз, а я вашу "чашечку кофе" не забыла! И не простила! И
больше не хочу -- с тех пор сыта вашим "кофе"!
     -- Ой, какие мы пугливые маленькие девочки! Ты все  еще та студенточка,
которая  мне  так  нравилась!  Непримиримая,  гордая...  Это  хорошо, что ты
осталась  такой.  Мне  льстит, что  такая девушка,  как ты, придет  ко мне в
гости.
     -- С чего это вы взяли, что я приду?
     -- Придешь, милая, куда денешься! Ты  ведь  не захочешь, чтобы старичок
Тимур на  тебя  сильно  обиделся? Потому что, я хоть и старенький  стал,  --
кокетничал Тимур, которому было сорок семь лет, -- но, -- как и ты -- гордым
остался.  И  наказываю тех,  кто меня обижает.  А к  тебе, Сашенька,  у меня
расположение особое. Я обижать тебя не хочу -- не обижай  и ты меня. Приходи
на кофеек.
     -- Зачем?
     -- Обсудим дела.
     -- У меня нет с вами дел.
     --  Ох, и терпеливый  же я!  Просто диву  даюсь... Что делает с  людьми
любовь! Другой женщине  я  бы  не простил такого гонора! А в тебе  -- люблю,
люблю твой гонор, твой независимый характер -- вот ведь какая, знаешь, что у
меня в руках, а ерепенишься! Ну, мне это  только в радость... Мы, значит, на
делах остановились. У  меня, Сашенька,  к тебе есть некоторые предложения. И
поскольку  ты девушка с  характером,  мне  пришлось прибегнуть  к небольшому
шантажу, чтобы вынудить  тебя  пойти  на  контакт со  мной...  Ты уж  извини
старика. А разговор у нас с тобой будет действительно деловой.
     --  Я  знаю,  какие  дела  означает  "чашечка  кофе"!  Ученая!  Горьким
опытом... И повторять его не намерена!
     --  Что  ты,  радость  моя,  что  ты! Я  уже  импотент,  мне уже не  до
развлечений с девушками!
     Саша недоверчиво замолчала.
     --  А  как ты думаешь, не будь я импотентом  -- жил бы я один? А я ведь
один живу, Сашенька, женщины  у  меня нет  уже  давно --  об этом все знают.
Приходи. Когда  тебе удобно. Я  твою дамскую безопасность  тебе  гарантирую.
Ничего такого не произойдет, чего ты сама не захочешь. Слово чести.
     Как будто у этого  человека была честь! Но если у него и не было чести,
то у Саши не было выбора.
     Она поехала на дачу к Тимуру в ближайшую же субботу.

x x x

     Ксюша слушала историю, рассказываемую Александрой, как триллер. И самое
ужасное в этом триллере было то, что главным действующим лицом в нем была ее
любимая  сестра  --  умная,  гордая,   независимая  Александра,  пример  для
подражания, объект обожания и так далее, и так далее, и так далее...
     Саша  машинально  водила  пилочкой по ногтям  и  уже,  не замечая того,
спилила  один  ноготь  наполовину,  но  Ксюша  была не  в  силах  остановить
Александру.  Отрешенное,  побледневшее   лицо   сестры,  жесткий  прищур  ее
миндалевидных  темных  глаз,  гневно  и  немного  хищно  заострившийся  нос,
выражение презрительного омерзения, кривившее ее красивые черты,  -- все это
было  необычно  и  тяжко  для  Ксюши.  Сердце  ее  разрывалось  от  жалости,
сочувствия,  обиды  за  Сашу  и стыда за свою  бестактность,  с которой  она
настояла на этих трудных, болезненных воспоминаниях.
     Но  то, что она  услышала потом, не шло ни  в  какое сравнение с первой
частью  истории Александры.  Это было уже не тяжело  -- это  было невыносимо
слышать.  Молча, со слезами в больших карих глазах, она  смотрела на сестру,
не в силах произнести ни звука, не в силах ни остановить ее, ни продолжать и
дальше содрогаться от каждого ее слова...

x x x

     Реми  максимально  сократил  подробности  первой  части  своей  истории
поездки на дачу -- язык не повернулся рассказать, в каком виде  он обнаружил
Ксению. Он  только заметил коротко,  что ей  собирались ввести в вену  укол,
видимо, наркотик...
     Дальше  пошло  легче. Когда  он  принялся  описывать взятие  Барбары  в
заложницы, к нему уже вернулось чувство юмора, и он закончил почти весело, с
энтузиазмом повествуя о сделанных им на даче открытиях.
     Дослушав его  до  конца,  Кис  так  разволновался,  что проголодался  и
потащил  Реми, хоть  и было  только  шесть  часов  вечера,  срочно ужинать в
недорогой соседний ресторан -- его холодильник напоминал африканскую пустыню
в  разгар лета, в которой  если что и  росло,  то только  шапочка плесени на
забытом в углу зеленом горошке.
     Уплетая   телячьи  отбивные  по-милански,  Кис   возбужденно   обсуждал
услышанное.
     --  Значит, во  всех помещениях  находятся камеры? И, говоришь,  чистая
кассета была  приготовлена для записи  того,  что  должно  было произойти  в
спортзале? Это же просто подарок!
     При  мысли  о  том,  что   должно  было  произойти  в  спортзале,  Реми
нахмурился. А если бы ему не пришло в голову следить за Ксюшей?..
     -- Извини, дружище,  я...  -- Кис немного смутился,  осознав,  что  его
детско-детективная радость  была  достаточно  бестактной.  --  Право,  я  не
хотел... Я имел в виду, что для нас это ценная информация...
     --  Ладно тебе. Что не случилось --  то  не случилось. Да, у  них  явно
наработанная схема постановки подобных сцен: наркотик, блондин  Паша и  негр
Рональд, видеокамера -- расклад для дешевого домашнего порнофильма.
     --  Думаешь,  делали  порнофильмы?  Или  сами развлекались, снимали для
"души"? Узнать бы, что за наркотик! Надо подумать, может, найду какие-нибудь
концы  в лаборатории для твоей трофейной бутылочки... Я  полагаю, должен был
быть какой-нибудь возбуждающий, а?
     --   Павел  назвал  его  "забывчивым   уколом"...  Я  подозреваю,   это
"сексуальный грабитель".
     -- Что еще за грабитель?
     -- Есть  такой  синтетический наркотик, он был произведен  во Франции в
начале 60-х годов как лекарство -- сильное успокоительное средство... Теперь
он вошел  в  список  запрещенных  к  производству  наркотических веществ. Им
пользуются  насильники  --  жертва ничего не  помнит об изнасиловании...  Во
Франции его окрестили "сексуальный грабитель".
     -- Вот это да! Ты точно знаешь?
     --   Имел  дело  с  одним   таким...  Литературу  почитал,   справки  в
криминальных лабораториях навел, поднаторел. Новое поколение  наркотиков  --
как и  лекарств,  кстати, -- имеет узко  целевое назначение, способно влиять
избирательно на разные функции организма...
     -- Ты меня потряс, Реми! Это гениально, "сексуальный грабитель"! И если
твоя догадка правильна... Ты понимаешь, куда это нас ведет?
     --  Не   очень.  Укол,   отшибающий   память,   почти   профессионально
поставленная  порносцена... Странный  вид  развлечения, скажу  я тебе. Тимур
явно был извращенцем!
     -- Думай, друг француз, думай! Запись на видеокассету!
     -- Тимур развлекался просмотром -- он явно любитель этого жанра, у него
порнухи навалом. Может, и в компании показывал, гостям перед банькой...
     -- Да нет же! Шантажировал!
     -- С чего ты взял? -- удивился Реми. -- Как можно  шантажировать сценой
насилия? С таким "компроматом" сам загремишь в тюрьму!
     Кис  задумался.  Действительно,  кассету  со  сценой  изнасилования  не
предъявишь... Но он чувствовал,  что он  на верном  пути. Он был уверен, что
нащупал   важную   деталь,  которая  должна   пролить  свет  на  личность  и
деятельность Тимура, он знал, что подобрался к чему-то важному...
     -- Знаешь что? Завтра съездим на дачу и произведем там обыск. Я уверен,
что  мы  там  найдем  немало  других  наркотиков  --  Тимурка,  конечно,  из
Узбекистана возил, но и из Европы тоже мог: он много летал и  в Швейцарии, в
частности, не раз бывал... А там, слыхал  я, немало этой дряни производится.
Да  и  у  нас   есть  у  кого   купить,  если   припечет...  Понимаешь,  тут
проглядывается целый ассортимент наркотиков для разных случаев жизни: мы уже
видели "правдивый", который  вкололи Ксюше  Борис с  Валентином, теперь мы с
тобой наткнулись на "забывчивый", то есть "сексуальный грабитель", -- почему
бы там не  быть еще и какому-нибудь возбуждающему? Я сразу о нем подумал,  и
уверяю тебя,  не случайно,  не зря  эта мысль изволила посетить мою  голову!
Какой-нибудь наркотик,  раскрепощающий сексуальную энергию, на базе кокаина,
к примеру... Или героина? Он тоже в этом деле способствует, а? Сам говоришь,
наркотики теперь все узкоспециализированные!
     -- "Экстази", к примеру.
     -- Вроде как в экстаз приводит?
     -- Типа того.
     -- Ну, тогда все становится на свои места!
     -- Сначала  "забывчивый", потом  возбуждающий, потом -- "камера, мотор,
поехали"?
     --  Именно! -- Кис  потер  руки  от  удовольствия.  --  И  в результате
кассеточка, на  которой  барышня  млеет  от  удовольствия  в  руках белого и
черного юношей, а они имеют ее вдоль и поперек... А дальше -- "Не желаете ли
посмотреть  кое-что?  Вот тут у нас зафиксировано, как  вы с нашей прислугой
развлекаетесь? Ах,  не помните? Пить надо меньше, девушка... А не хотите ли,
чтобы  эту   кассетку  вашему  супругу   показали?  Или,   допустим,   вашим
конкурентам? Уж они-то найдут  ей применение!  Ах, не хотите? Тогда сделайте
то-то и то-то, как вам будет велено". Не слабо?
     -- Хм... Если ты прав...
     -- Я прав, Реми, прав!
     --  А  зачем  им  при  этом  "сексуальный   грабитель"?  Под  действием
возбуждающих средств сцена и так выглядит как добровольное участие...
     -- Да нет же! Если барышня из нашего примера все помнит --  то ведь тут
же  начнет суетиться,  пытаться  кассетку  выкупить или выкрасть, а то  и от
свидетелей избавиться! А  так она ни сном ни духом -- до тех самых пор, пока
шантажисту  не  понадобится  этот  компроматик  в  ход  пустить:  ба,  какая
пренеприятнейшая неожиданность! А меры принимать -- поздно!
     -- И все же  не  пойму  до конца... Что можно заставить сделать женщину
путем подобного шантажа?
     -- Ну, смотри, -- вдохновенно начал развивать Кис, -- смотри: допустим,
дамочка занимается политикой или бизнесом,  у всех  на виду. Пригрози отдать
такую порнушку с ее участием в руки конкурентов или политических противников
-- уж те  постараются оповестить  как можно более широкую публику, правда? А
ей  это  вовсе  не  с руки. И политическая или  финансовая дамочка  начинает
работать на шантажиста -- денежки  проводить, документики подписывать, счета
открывать, предприятия создавать  --  много чего,  Реми!  На  что  ее власть
простирается -- то и сделает!
     Далее, допустим,  дамочка сама ничего  собой не представляет,  зато  ее
супруг -- человек заметный. Что она может? Да многое! На супруга  повлиять в
важных решениях, секреты его выдать, бумажки его откопировать... Сечешь? Или
строгому политическому папашке, толкающему речи с трибун о нравственности, в
руки:  гляньте,  как дочурка развлекается! А не хотите ли, чтобы вся  Москва
узнала?  А вся  страна  по  телевидению?  У нас  тут года  два назад  прошла
кассетка --  министр голенький в бане с девочками. Назавтра же слетел! Кто ж
захочет, чтобы любимое грешное чадо так засветилось?  Вот и начнут уважаемые
люди  крутиться, чтобы  изо  всех  сил  остаться  уважаемыми,  не  подмочить
репутацию, сохранить имидж... И все, друг мой Реми, все до  одного стройными
рядами  отправятся плясать под дуду шантажиста! Причем шантажист не простой,
не какой-то там человечишка, которого можно тихо убрать за умеренную  плату,
--  шантажистом должна  выступать мафиозная  структура! Уж  не  знаю,  какая
именно, но  явно  та,  которую представляют  нашему  благосклонному вниманию
"культурные люди", Борис с Валентином...
     --  Тогда...  --  задумчиво проговорил Реми.  --  Уж  если  министр  на
следующий  день слетел...  Тогда  и Барбара должна  быть задействована:  для
мужской части!
     Кис шумно хлопнул Реми по плечу.
     --  Я тебе уже говорил, что ты гений? Нет еще? Грубое упущение  с  моей
стороны.  Исправляюсь:   ты  гений!  Ты  сто  раз  прав!  Мужичок,  особенно
политический, --  а сейчас чуть  не все, кто деньги имеет, в политику лезут,
-- в штаны со  страху  наложит, увидев такие кадры.  Он ведь с  трибун врет,
жене врет,  избирателям врет!  А  тут этакая  чудненькая фотка на  память...
Слушай, Реми, а в бане нет камеры?
     -- Есть.
     -- Если  Тимур еще и в бане записывал!.. -- мечтательно проговорил Кис.
-- Представляешь, с девочками? Это  же целый видеобукет получается! Уже есть
с чем шантажисту в гости на день рождения пойти!
     -- Я тебе уже  говорил,  что ты  гений? -- смеясь, спросил Реми. -- Нет
еще? Грубое упущение с моей стороны...
     --  Вот оно, дело жизни  Тимура!  -- Кис  вдохновенно  вскинул  руки и,
зажмурив  глаза от удовольствия, немного постоял так. -- Я  гений, говоришь?
-- приоткрыл он  один глаз. -- Гений, конечно, -- кивнул он, опустил  руки и
открыл второй глаз. -- Мы с тобой -- оба гении. Ты хоть отдаешь себе отчет в
том, что ты нашел?
     -- И что я нашел?
     --  "Бомбу"!  Тот  самый компромат, который Тимур  приготовил в подарок
своим хозяевам!  И  о котором они до сих пор  ничего  не  знают, кром