Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
женщин
вы здесь не видели. Так что давайте попробуем мужчин вспомнить!
-- Знаю! Вспомнила! Ходил такой, как вы описали, -- толстый, холеный...
Видела я его! Только давно, месяца с два будет, -- упавшим от огорчения
голосом добавила она. -- И еще вспомнила! -- Голос снова пошел оживленно
вверх. -- Молодой! Такой милый, приятный молодой человек! Лет тридцать,
одежда на нем хорошая, так ладно сидит!
-- Должно быть, фигура хорошая, раз ладно сидит? -- подсказала
Александра.
-- Точно! Стройный, спортивный, приятный такой, лицо интеллигентное...
Стрижка короткая, вот что еще! Такая аккуратная, круглая голова, темные
волосы... Куртка темно-зеленая...
Кис посмотрел на Александру. Уж не Андрея ли тут описывают?
-- Вы его как видели? На лестнице? В "глазок"?
-- В "глазок", верно. Мусор хотела вынести, вот и выглянула на шум.
-- И что увидели?
-- Он к Тимуру шел. Только Тимура дома не было, и он открыл дверь
ключом. Я еще подумала, Тимур, стало быть, ему ключи дал...
Кис с Александрой снова переглянулись.
-- Вы давно в этой квартире живете? -- спросил Кис.
-- Да вот уж скоро будет два года! Мне сын купил! -- похвасталась она.
-- А вы знаете, что квартира напротив сдавалась? -- перехватила
инициативу Александра. -- Тимур ее только снимал, а хозяин у квартиры
другой.
И Кис подумал, что она могла бы быть отличной партнершей в работе...
Жаль, что у нее уже есть профессия... С которой она к тому же превосходно
справляется.
-- Нет, -- удивилась женщина. -- Я с ним никогда ни о чем не
разговаривала, это такой, знаете, человек был, с которым не поговоришь о
жизни... Значит, снимал? И кто ж хозяин?
-- Скорее всего тот приятный молодой человек, которого вы видели.
-- Вот оно что... Значит, поэтому он с ключом приходил!
-- Постарайтесь вспомнить, когда вы его видели!
-- Разве упомнишь? Только помню, что днем дело было...
-- Днем? Вы ничего не путаете? Может, все-таки вечером? В пятницу
вечером?
-- Точно, днем: светло было на лестнице. А вот какой день...
Женщина задумалась.
-- Припомните, -- пытался подсказать Кис, -- может, в это время
какая-то передача по телевизору шла или телефон звонил...
-- А ведь правы вы... -- произнесла она. -- Я, когда в квартиру от
мусоропровода вернулась, телефон уже звонил. Я скорей бегом к нему! Не
успела. Телефон опять перезвонил, и это был мой сынуля: напомнил, что в
воскресенье мы идем в гости к родителям его жены... Так что суббота это
была, суббота!
-- Хм, не пятница?
-- Суббота, -- упрямо повторила женщина.
Кис помолчал, не зная, что спросить дальше. Свидетельств против
Анатолия не было. Зато был второй, субботний визит Андрея... Что само по
себе весьма любопытно и наводит на размышления.
-- А в пятницу вы никого не видели? -- осторожно поинтересовалась
Александра, холодея при мысли, что эта женщина, теоретически, могла видеть и
ее.
-- Днем или вечером?
-- Вечером, поздно вечером.
-- Нет, я спать рано ложусь...
Кис от души поблагодарил женщину.
x x x
Едва выйдя из квартиры, Александра предложила:
-- Поехали к Андрюше?
-- Я вот о чем думаю... Милиция собрала показания, в которых
фигурировала какая-то машина, припаркованная со стороны парапета напротив
подъезда. Никто номеров не запомнил, цвет неопределенный, вроде серый, но ты
ж понимаешь, ночью все кошки серы... Но это могла быть машина Анатолия! Он
ведь не думал прятаться, не зная наперед, что найдет Тимура без сознания на
газоне... Позвоню-ка я для начала Сереге, может, у них чего новенького!
Кис было вытащил из кармана свой мобильный, но, посмотрев на черное
пластиковое тельце телефона, отчего-то раздумал и сунул его в карман.
-- Серега ведь тоже не дурак, -- ответил он на вопросительный взгляд
Александры. -- Он меня начнет за грудки брать, интересоваться, что у меня
новенького... А мне бы, честно говоря, не хотелось отдавать ему Толю раньше,
чем я все не распутаю -- чтобы уже никто на вас с Ксюшей не покусился и не
начал разматывать всю эту историю сначала... А для этого, вишь ты, мне надо
ему разгадку на блюдечке принести!
-- Алеша, -- произнесла Александра, и он, вынырнув из озабоченных
размышлений, обмер -- как хорошо это прозвучало: "Алеша"...
Нет, он не был влюблен в Александру, это было что-то помимо него, за
пределами его воли, черная магия: он просто балдел в ее присутствии. Ему все
нравилось, абсолютно все: как смотрит, как говорит, как выглядит, как
одевается, как думает, как пишет, как капризничает и как шутит...
Наваждение эта журналистка, просто наваждение! Но он был рад его
продлить.
Он, конечно, не был влюблен в Александру... Но...
-- Прости, задумался! -- встрепенулся он, услышав ее настойчивый голос.
-- К Андрею, говоришь? Ты со мной хочешь?.. Поехали!
-- Только ты дай мне начать разговор, -- произнесла Александра, когда
они подъезжали к дому Андрея. -- Мы все-таки старые друзья с ним... Ладно?
-- Ну, если ты настаиваешь... А о чем ты хочешь с ним поговорить? --
Кис вдруг сообразил, что мыслью, которая промелькнула в его голове, пока он
слушал соседку Тимура, он с Александрой не делился.
-- Увидишь, -- загадочно ответила та. -- Думаю, о том же, о чем и ты...
Глава 26
Глядя, как нежно расцеловались старые однокашники, Кис испытал некое
неприятное чувство, которое определялось где-то между ревностью и завистью.
Да, конечно, Кис не влюблен в Александру, а уж Андрей -- тем более.
Но все же! Чего это они так нежно целуются?
-- Андрюша, -- Александра прошла в шоколадную гостиную и уселась на
диван, -- мы за досье Тимура приехали. Отдай, пожалуйста!
Последовала немая сцена, в которой изумление Киса мешалось с
восхищением, а изумление Андрея -- с ужасом. Он уставился на Александру так,
как если бы ему явилось потустороннее видение и проглаголило громоподобные
слова.
Кис украдкой наблюдал за Андреем, стараясь не шокировать его своим
присутствием, не добавлять неловкости, и так уже безмерно испытываемой
бедным однокашником Александры.
Александра ласково посмотрела Андрею в глаза:
-- Андрюша, я знаю, что ты взял эти досье. Я видела портфель, набитый
документами, когда заходила в запертую комнату. А теперь он стоит пустой. И
там был только ты.
"Вот это да! -- ахнул мысленно Кис. -- И ничего мне не сказала!"
-- Эти досье смертельно опасны, Андрюшка. Не стоит гнаться за
собственной смертью. Ты со мной согласен, Алексей? -- вовлекла она детектива
в разговор.
-- Хм, -- откашлялся сраженный поворотом событий Кис, -- Александра,
конечно, права... За них могут голову оторвать -- и те, кто их ищет, и те,
кто в них значится! Вы никак не сможете ими воспользоваться, и никакой
выгоды они вам не принесут... Лучше отдать.
Андрей молча развернулся и пошел по винтовой кремовой лесенке наверх.
Вернулся он через десять минут с черной спортивной сумкой, очень тяжелой,
судя по виду, и поставил ее у ног Киса.
-- Спасибо, -- произнес Кис и сунулся в сумку.
Цветные папки из твердого пластика с резинками по краям хранили в себе
копии и оригиналы каких-то счетов, договоров, сделок... Были фотографии
самого разного рода, фиксировавшие встречи каких-то людей; были напечатанные
на компьютере краткие описания всех грехов, подтверждаемых документами из
папки, и опись самих документов...
Андрей остался стоять посреди комнаты, не зная, что делать и как себя
вести.
-- Ну, отлично, -- проговорила Александра. -- Это самое разумное, что
можно было сделать... Присядь, что стоишь?
Кто у кого в гостях, интересно? -- озадачился Кис.
Андрей перевернул стул задом наперед и неуклюже оседлал его, уперев
локти в спинку.
-- Вы не видели?.. -- заговорил Кис, поскольку неловкость, исходившая
от Андрея, была уже невыносима. -- В тот вечер, когда вы находились в
квартире Тимура, не видели ли вы машину напротив подъезда? Большую, серую?
-- "Ауди"? -- Андрей наконец посмотрел на него.
-- Вы там видели "Ауди"?! -- вскричал Кис, едва не кинувшись к Андрею
на шею от радости.
-- Да... Когда уходил.
-- Который был час?
-- Начало двенадцатого... Точнее не могу сказать.
-- Модель, номер запомнили?
-- Номер нет, а модель... Кажется, это была шестерка.
-- Ну, Андрей, ну порадовал! Прямо подарок сделал! -- мотал головой
Кис. -- Ну, спасибо!
-- Сдается мне, Кис, что ты знаешь эту машину! -- тонко улыбнулась
Александра. -- Уж не того ли самого Анатолия...
-- Того самого! Еще как того! Я самолично полюбовался ею перед входом в
"Феникс"!
-- Пошли! -- вскочил Кис. -- Все, у нас все есть!
Александра встала.
-- Извини, -- обратилась она к Андрею, -- что не можем остаться на чай.
А разве его кто-нибудь предлагал? -- вновь озадачился Кис. Все-таки она
нахалка, эта журналистка!
Александра снова расцеловалась с Андреем и дружески похлопала его по
плечу, словно желая передать азбукой Морзе то, что она не сказала ему
словами.
На улице, шагая рядом с Александрой к машине, Кис спросил обиженно:
-- Почему ты мне не сказала о том, что видела портфель, набитый
документами?
-- Потому что я его не видела!
Кис остановился:
-- Как это?..
-- Да так! Я это придумала! Ты сам сказал, что нанимаешь меня на
роли...
-- Это был чистый блеф?!
-- Ага, -- беспечно ответила Александра. -- Согласись, если бы мы
начали бубнить, что, мол, сдается нам, что на следующий день ты,
Андрюшенька, вернулся в квартиру и сделал это по той простой причине, что
решил, по зрелом размышлении, забрать все папки, виденные тобой накануне, то
знаешь, что он бы нам ответил?
-- Что он там уронил носовой платок...
-- Ручку, зажигалку, ключ -- все, что угодно! И вернулся за "этим". А
так ему некуда было деваться. Даже свидетельство соседки не понадобилось.
-- Слушай, ты не хочешь по совместительству поработать со мной, а? Хотя
бы на полставочки? Я тебе платить буду... Или, хочешь, комнату в квартире
выделю, как Ваньке...
-- У меня есть работа, Кис. И деньги есть. И комната в собственной
квартире.
-- Да? -- почесал в затылке Кис. -- Верно... Чем же мне тебя
соблазнить?
Александра искоса глянула на него.
Она бы сказала ему: любовью, Кис. Люби меня так, как уже любишь --
даруя, но ничего не требуя взамен, не обязывая меня отвечать, оставляя мне
свободу, чтобы прийти в себя душой и телом... А я, как дряхлый ветеран,
погреюсь у ее костра, -- может, и затихнут старые раны...
Но она не могла этого сказать, она не могла даже мысленно рассчитывать
на подобное бескорыстие, при котором один дает все, а другой взамен --
ничего...
И потому она ответила с несколько наигранной веселостью:
-- Не хлопочи, Кис. Мы с Ксюшей уже и так у тебя в долгу... Впрочем,
можешь купить мне мороженое. -- И она указала на лоток, мимо которого они
проезжали.
x x x
Сдав Александру на руки Ксюше с Реми, которые вовсю колдовали над
приготовлением блюд для праздничного ужина -- они ждали в гости родителей
девушек, и Реми хотел во что бы то ни стало удивить всех своим
гастрономическим мастерством, -- Кис решил ехать, не откладывая, к Анатолию.
Его долго уламывали остаться на ужин. Кис капризничал: "Это дело
семейное, при чем тут я?"
Все хором расписывались ему в любви и дружбе, заглядывали в глаза и
целовали в щеки.
Насилу уговорили. Однако, узнав, что до ужина еще есть полтора часа,
Кис, клятвенно заверив всех, что непременно прибудет к торжествам, и
отказавшись от предложения Реми поехать вместе, отправился к Анатолию.
x x x
Первым делом Кис бухнул на стол магнитофон и включил диалог Александры
со Светланой Тимофеевной.
Анатолий Николаевич по мере прослушивания успел поменять на лице всю
цветовую гамму: от зеленого до черного.
-- Как вы могли... -- дослушав, бессильно прохрипел он, ослабляя узел
галстука. -- Она мне звонила... Это конец!
-- Конец вашему браку? Конец вашей карьере? Вы это имеете в виду?
-- Вы еще смеете спрашивать!!!
-- Тогда вы ничего не поняли, Анатолий Николаевич. Это на самом деле
конец всему. Потому что вы убили Тимура. И у меня, помимо этой записи, есть
другие доказательства.
Кис приврал. Не связанный, как милиция, процессуальным кодексом, он
позволил себе некоторую хитрость и присоединил к "свидетелям" (то есть к
Андрею, единственно имевшемуся в реальности) некую соседку Тимура, якобы
видевшую Анатолия у подъезда. Он был уверен, что Александра выручит его
очередной ролью в случае надобности дожать временного директора.
Безжалостно выложив "свидетельские показания", как реальные, так и
сочиненные, он посмотрел на Анатолия.
Тот, однако, тяжело молчал, не глядя на детектива. Лицо его покрылось
каплями пота, губы слегка шевелились, будто он шептал про себя некую речь.
Кис подождал, подумал и вновь заговорил:
-- Хорошо, Анатолий Николаевич, зайдем с другой стороны. Вы человек
деловой, коммерческий, и посему я вам предлагаю сделку. Завтра с утра уже не
я, а милиция займется вами, и это вне зависимости от того, расскажете вы мне
сейчас подробности вашего преступления или нет. Но если вы сейчас удостоите
меня вашим признанием, то я удостою вас помощью в налаживании семейного
конфликта: я лично вместе с той девушкой, что приходила к вашей супруге,
объясню ей, что это был розыгрыш. И кассету, на которой вы запечатлены в
сауне Тимура в оформлении голых женских тел, -- вам подарю.
Анатолий все молчал, и Кис продолжил:
-- Вы ведь дорожите вашим браком, не правда ли? Жену вы свою не любите,
она, как вы позволяете себе заметить при посторонних, похожа на лягушку...
Некрасивая и холодная -- это вы вкладываете в сравнение? В ней нет никакого
обаяния, в ведь обаяние -- это даже сильнее, чем красота, вы со мной
согласны? -- посмотрел на него Кис.
Анатолий в ответ неуверенно пожал плечами.
Обаяние! -- усмехнулся Кис. Пустой звук для свинины! Обаяние, летучая
материя, исходящая, как духи от тела, от души человека... А свинина смотрит
только на круглые телесные места и в глазки заглядывает лишь для того, чтобы
увидеть в них разрешение эти места полапать... И где размещается душа, ему
невдомек и неинтересно.
Посему, оставив разговоры о летучих материях, Алексей продолжил:
-- Жена ваша несчастна. Вы никогда не замечали закономерность: чем
больше у человека внутренних проблем, тем больше он надевает на себя
холодную маску высокомерия? Защищается человек, вывешивает рекламный щит: я
лучше вас, у меня все лучше, чем у вас! Счастливые же люди не нуждаются ни в
масках, ни в рекламе, ни в доказательствах. Счастливые люди не всегда
красивы, но всегда обаятельны... Приятны, то есть, - пояснил он на всякий
случай.
-- Зачем вы мне все это рассказываете? -- не выдержал Анатолий. -- Что
за психология с философией? При чем тут моя жена и ее дела?
-- При том, Анатолий Николаевич, что это не ее дела. Это ваши дела. Вы
ведь думаете небось: "Что скажет тесть?" А вам бы о вашей жене подумать
стоило. Жены -- страшная сила, и если бы вам удалось сделать вашу жену хоть
самую малость счастливой, то никакой тесть вам не страшен. Это для вас она
-- лягушка, а для ее отца -- она дочь, и тем более любимая, что неудачная,
некрасивая, озлобленная... А ведь вы -- ключ к ее счастью. У нее, кроме вас,
никого нет.
-- Ну и что? -- тупо спросил Анатолий. -- Какое ваше дело? Чего вы мне
мораль читаете?
-- Я вам не мораль читаю, дорогой Анатолий Николаевич, -- терпеливо
пояснил Кис. -- Я с вами торгуюсь. Я вам объясняю, что вы выиграете, если в
обмен на ваше подробное признание я помирю вас с женой, погашу конфликт,
который я же и спровоцировал. А вам только останется довести дело до конца:
суметь дать вашей супруге немного долгожданной нежности, капельку внимания,
несколько граммов лекарства под названием любовь... Преуспеете -- и тестя в
карман положите... Про "эгоизм разумный" слыхали?
-- Что-то такое...
-- Правильно, в школе проходили, у Чернышевского. Вот я вас и призываю
быть эгоистом разумным: принося добро, вы и получаете добро... Так понятно?
Нет? Ну, смотрите: от суда вы не отвертитесь, это точно. Но, наладив
отношения с женой -- и я вам в этом обещаю посодействовать, -- вы с ее
помощью и с помощью ее папаши выкрутитесь с наименьшими потерями... Теперь
понятно?
Прояснение на лице толстого врио свидетельствовало о том, что на этот
раз дошло.
-- И последнее, -- сказал Кис. -- Тимур умел окружать себя ореолом
тайны, важности и могущества. Но это был всего лишь имидж. Он являлся
простым исполнителем, найденным на стороне. Это был, если хотите, одинокий
волк, опасный, хищный и весьма зубастый, но -- одинокий. За ним никто не
стоял, и никого его смерть особо не интересует. Пожалеют об утрате ценного
работника -- и все. Все, что требуется сейчас его хозяевам, -- это
материалы, которые собирал Тимур. Так что вряд ли вам грозят серьезные
неприятности со стороны хозяев, тем более что тесть, если вы сумеете
наладить отношения с вашей супругой, вас прикроет...
Потное лицо Анатолия окончательно прояснилось.
-- Ну что ж, -- удовлетворенно кивнул Кис, -- я вас слушаю...
x x x
-- Тимур был сволочь, -- начал Анатолий. -- Толковый, хитрый,
предприимчивый, это верно, -- но сволочь отменная. Это все знают и в
доказательствах не нуждается. Вот вы тут про "эгоизм разумный" только что
распинались, мол, люби и тебе воздастся...
-- Это не совсем то же самое. Не путайте Библию с Чернышевским, --
перебил его Алексей.
-- Да без разницы! Тимур добра никогда никому не сделал, а имел --
ого-го-го!
-- Так ведь потому Тимур и лежит сейчас в морге, неужели не понятно?
Анатолий посмотрел на него задумчиво, и некоторое удивление проступило
вдруг в его лице:
-- Может, вы и правы... В конечном итоге, если подумать...
- Полезное занятие, рекомендую заняться на досуге. А сейчас
продолжайте, прошу вас. Тимур был сволочью, сказали вы... Он вас унижал?
-- Постоянно!
-- Это в его характере, насколько мне известно. И он не давал вам
расти, не пускал вас наверх, всячески давая понять, что вы...
-- Что я дерьмо!
-- Понимаю, насколько вам это было неприятно...
-- Неприятно? Я его ненавидел! Я, ей-богу, убил бы его собственными
руками!
-- Но не знали как?
-- Не знал. Не смел...
-- И вы попытались обойти его, подобрав ключ к его таинственным делам.
Надеялись разобраться в них и доказать...
-- Верно. Вы психолог! -- Анатолий вдруг улыбнулся неожиданно искренней
улыбкой.
-- Станешь психологом при такой работе, как у меня!
Анатолий уважительно покивал.
-- Хотелось, конечно, доказать, что я могу справиться не хуже Тимура...
Но подобраться к его секретам непросто, он все ловко припрятал. К тому же я
знал, что он в бане снимал: у нас с ним пару месяцев назад ссора вышла, и он
меня предупредил: чуть пикнешь -- кассета ляжет на стол тестю...
-- Так вы решили его убить?
-- Нет. Я ничего не мог придумать. Только хотел... Но после того, как
он меня застал в своем каб