Ей  вкололи!  Она  никогда не была  наркоманкой! -
молил Виктор быть услышанным.
     -  Есть  такой  наркотик,  который  приводит  человека  в гипнотическое
состояние, он даже называется так - "рогипнол"! - пытался объяснить Алексей.
- Под  его действием можно  заставить человека сделать  все,  что угодно!  А
потом он, к тому же, еще и забудет, что сделал!
     - Доказательства?
     - Ампулы нет, - горячился Кис. - Если бы сама - ампула бы нашлась!
     - А если выбросила?
     - Тогда ищите в мусоропроводе: если сама выбросила - найдете.
     -  Не учите  меня, ладно? Распишитесь вот тут и очистите  помещение.  А
подруга  ваша, как  только  придет  в  себя,  поедет  в  изолятор временного
содержания.
     - Никуда  я не  пойду.  Живу  я здесь, - заявил Виктор,  демонстративно
усаживаясь в  кресло. - Я врач,  а  Вере необходимо наблюдение  врача.  И ее
нельзя в изолятор, за ней уход нужен!
     - Документик имеется?
     - Нет... Но мы живем вместе!
     -  В  отсутствие  хозяйки  квартиры  я  не  имею   права  оставить  тут
постороннего мужчину, не зарегистрированного на данной жилплощади!


     -  Пошли. - Кис  буквально  потащил Виктора к выходу.  - Мы его  только
злим, и  он  из духа противоречия Веру не то что в  изолятор, а в Матросскую
Тишину упечет. Пошли, пошли, Виктор  Олегович,  сейчас с  Петровки подъедут,
они   там  получше  соображают...  Это  же  совершенно  очевидно,  что  Веру
подставили, только тупица может этого не видеть... Пошли, подождем на улице,
покурим...
     - Ах ты черт, -  произнес Кис  уже на улице, у подъезда, пыхтя гаснущей
на ветру сигаретой, - у  меня такое ощущение, что я догоняю уходящий  поезд!
Расскажи вы мне сразу об этом "коллеге", мы бы тут засаду  устроили! И взяли
бы этого ублюдка тепленьким! А  так я  здесь сегодня  по  чистой случайности
оказался!
     - Слава богу, - вставил Виктор, - иначе бы Вера...
     - Причем тут  бог! - рассердился Кис. - Тут  все мозгами решается, а не
божьей  волей, да  только  как  прикажете  мозгами  работать,  когда  нужных
элементов информации  не хватает!  Вот  и  Кисловская о  чем-то  умалчивает!
Может, никакого отношения ее молчание к делу и не имеет, а все же...
     Детектив вдруг сильно изменился  в лице, что-то пробормотал еле слышно,
некстати хлопнул Виктора по плечу и рванул к своей машине.
     - Куда вы? - изумился Виктор. -  Ведь сейчас  люди с Петровки подъедут,
вы сами сказали, надо им рассказать...
     -  Скажете  им,  чтобы  срочно  к  Кисловской  ехали!  -  крикнул  Кис,
захлопывая за собой дверцу Нивы.


Праздничный ужин.

     На  пятницу был, наконец, назначен ужин у  Славы дома. Марина не знала,
ни  где  он  живет,  ни  какая  у него  квартира.  Единственное, что ей было
известно, - квартира находится  на  Юго-Западе, в каком-то весьма престижном
квартале... На ее расспросы Слава только  загадочно отвечал: "увидишь". И ей
чудилось  за   его  словами  что-то  такое  роскошное,  изысканное,  хоть  и
неприбранное... Казалось, он собирается ее удивить.
     Слава встретил ее  после  работы на своей "навороченной" Тойоте,  и они
покатили,  замирая  в пробках,  на  Юго-Запад, и  Слава  в  машине  всячески
интриговал ее намеками на шикарный ужин, который ждет их дома.
     В  районе  Ленинского  проспекта  он вдруг  хлопнул  себя  по  карману,
наморщил лоб, и произнес растерянно: "Ключи!.."
     Во  время очередной  пробки  Слава перетряхнул  свой  небольшой кожаный
портфель, во время другой, изогнувшись  под ремнем безопасности, обшарил все
карманы.
     - Маринка, по-моему, я забыл  ключи у тебя дома... Господи, как  глупо,
целый час потеряли! Нам придется вернуться к тебе...
     Он  был  так  расстроен,  что  Марина даже  принялась его  утешать. "Не
страшно,  подумаешь, ну что  ты в  самом деле,  как  маленький!  Съездим  за
ключами, потом поедем к тебе"...
     Они потеряли еще  час в пробках,  и  Марина  начала чувствовать голод и
досаду. Уже подъезжая  к  дому,  Марина вдруг не без раздражения подумала: а
готов ли ужин,  которым он так заинтриговал ее? Как же Слава его приготовил,
если у него не было ключей? Неужто начнет готовить только после прибытия  на
место? Она умрет с голоду!
     - У тебя там ничего не сгорит, я надеюсь?
     - Сгорит? Слава обернул к ней непонимающее лицо. - Нет, что ты! - вдруг
просиял он: дошло, о чем она.  - Я еще вчера заготовки сделал, когда убирал,
надо будет  только  разогреть...  Ну ничего, мы приедем и  быстро разогреем,
правда?
     Слава  поставил  машину   довольно  далеко   от   подъезда  "чтобы   не
разворачиваться  потом".  Марина  предложила сходить одна,  но  Слава только
рукой махнул: "Я сам не знаю, где они. Лучше будем вдвоем искать".
     Он шел к ее  подъезду, как всегда  оглядываясь; Марине не нравилась эта
привычка,  словно он пробирался к ней тайком, и она даже однажды сказала ему
об этом.
     Слава тогда рассмеялся: "Извини, издержки прошлого. У меня была связь с
одной замужней  женщиной, так  она  страшно  боялась,  чтобы  соседи меня не
увидели. И я  так натренировался с ней,  что с тех пор так  и сидит в мозгу:
чтобы соседи не увидели..."
     Не  сказать, чтобы Марине было  приятно слушать подробности  об  "одной
женщине", но Слава чмокнул ее в щеку очень нежно, и она  в результате только
посмеялась.
     В прихожей Шанька радостно закрутилась под ногами. Слава снял с  Марины
пальто.
     - Мы же только на минуту, за ключами! - возразила Марина.
     - Какое дивное платье! - отступил на один шаг Слава. - Тебе очень  идет
красный цвет!
     Он ей, верно, шел, особенно  этот оттенок глубокого пурпура, тонувший в
тонком  бархате. Марина  повернулась перед  Славой, чтобы  он получше оценил
туалет, выбранный для торжественного ужина в его квартире...
     И неожиданно  ей бросились  в глаза две вещи на  полочке под  зеркалом:
часы Пьер Карден с бриллиантом и золотая ручка Монблан.
     Марина с изумлением обернулась к Славе.
     - Что это? - прошептала она. От неясного ужаса у нее сел голос.
     -  Посмотри, - указал  он на  них, -  это  те  цацки,  о  которых  тебя
спрашивала Наталья?
     Безотчетно повинуясь  его  жесту, Марина взяла вещи в руки,  покрутила,
неизвестно зачем. И без того было ясно, что вещи те! Она бросила  их обратно
на полочку.
     - Это они... Ничего не понимаю! Что это, Славка?
     - Сюрприз, - Слава очень серьезно посмотрел на нее  и  кивнул в сторону
большой комнаты. - А там тебя ждет еще один.
     Марина  замерла в плохом предчувствии, ноги как-то сразу ослабли, и она
стояла в нерешительности в  прихожей,  безнадежно выискивая в Славином  лице
признаки обычной нежности.
     - Заходи же, смелей!
     И он,  подтолкнув  Марину к  гостиной, услужливо  распахнув  перед  ней
дверь.


     На диване лежала Наталья. "Мертвая", - отчего-то подумала Марина.
     На столике стояла раскрытая синяя коробочка, колье было на месте. Рядом
на  стуле  сидел  Виталик. При их появлении он встал, и  хмуро кивнув Славе,
направился в коридор. "Все готово", - бросил он, проходя мимо.
     Наталья вдруг застонала и пошевелилась. Спит?
     Мгновение спустя из коридора донесся звук закрываемых замков.
     Марина, холодея, обернулась:
     - Слава, что происходит?  Что это все  означает? Почему Наталья  здесь?
Почему Виталик? Почему часы, ручка? Что все это значит?!!!
     Слава взял ее за плечи.
     -  Поверь мне,  - сказал  он  проникновенно, - поверь мне  Маринка: мне
очень жаль,  что так все  получилось. Я бы предпочел тебя  трахать,  честное
слово. Мне давно никто такого удовольствия, как ты, не доставлял, клянусь...
Но так все по-дурацки вышло...
     - Слава!!! Что ты несешь?!!! - взвыла Марина. Ей стало безумно страшно,
что-то  было между  его  словами,  - то, чего  он не сказал, но что она  уже
начала  понимать, хотя  и  не  могла,  не желала верить...  -  Скажи мне, ты
спятил? Что с тобой?!!!
     Она попыталась обхватить его за шею, прижаться к нему, словно надеялась
его разбудить, докричаться: это же я, Марина! Которую ты  любишь! С  которой
просыпаешься рядом вот уже две недели!...
     Но он крепко стиснул ее плечи, не давая ей сделать ни одного движения.
     -  Прости, ты не оставила  мне  выбора. Ей-богу, это так неприятно... И
некрасиво как-то... Мне тебя жалко, и я рад бы оставить тебя  в живых, но не
могу...
     Марина рванулась из его рук. Но Слава держал ее крепко.
     Ее мозг судорожно искал выхода.
     - Хоть объясни мне... Пожалуйста... - жалобно проговорила она.
     Слава с сожалением покачал головой.
     - Глупенькая...  Ты  так и не узнала меня без бороды и с перекрашенными
волосами! А еще фоторобот составляла...
     Если бы Слава не держал ее  так крепко за плечи, она бы рухнула: ноги в
прямом смысле подкосились.
     - Давай,  кончай! -  донесся голос Виталика из прихожей. А то эта тетка
скоро проснется.
     -  Наталья! - закричала Марина, вспомнив  о ее присутствии в комнате. -
Наташа! Наташенька!!! Проснись, умоляю! Они нас хотят убить!!!
     -  Не  "нас", а тебя...  - грустно уточнил Слава. - И убьет тебя  она -
указал он  на спящую Наталью. - Из-за  колье. Все  соседи слышали,  как  она
кричала, что ты его украла. И ее отпечатки найдут  по всей квартире, и  саму
ее  вместе с колье найдут на месте преступления, но  она вспомнить ничего не
сможет... Давай, Виталик!
     Виталик  появился из прихожей.  Слава рывком перевернул Марину так, что
она оказалась спиной к нему. Его руки взяли ее в железное кольцо.
     Марина видела, как Виталик направился к столику, вытащил из-под журнала
обычный разделочный нож. Маринин, к тому же...
     Шанька испуганно жалась  к ногам хозяйки,  как  будто Марина  могла  ее
защитить... Но спаниелька уж точно не могла защитить Марину.
     - Прости, Маринка, - прошептал Слава ей в затылок, и  она почувствовала
прикосновение его губ к своей шее.
     Виталик  занес  нож.  Марина  стояла  перед  ним,  незащищенная  ничем,
стиснутая  Славой...  "Куда  ударит?  -  пронеслось некстати  в  голове, - в
сердце? В живот? В шею?"
     Она отпихнула Шаньку, крутившуюся под ногами, и начала выбрасывать ноги
вперед, словно танцуя гопак, стараясь попасть Виталику по ногам. Два  первых
удара  оказались  удачными:  не  слишком  сильными,  но,  учитывая  каблуки,
чувствительными; Виталик отскочил.
     - Держи ее крепче, - буркнул он Славе, потирая ушибленную голень.
     Марина меж тем занесла коленку как можно выше и ударила с размаху назад
каблуком. Слава взвыл: удар пришелся по коленной чашечке, - и выпустил ее из
рук. Марина  резко  села на  корточки  и вынырнула  назад,  за  ноги  Славы.
Кинулась в коридор.
     Она успела открыть замок.
     Нож мягко и даже почти не больно вошел под ребро.
     Марина  повисла  на  двери,  открывая.  "Помогите!"  -  крикнула она  в
образовавшуюся щель.
     Еще один  удар настиг ее, на этот раз повыше. "В сердце метит",  успела
подумать она, несмотря на полный хаос мыслей.
     Она выскочила на лестничную площадку, уцепилась изо всех сил за перила:
"Помоги-и-те!"
     Виталик исчез в  квартире. Марина не могла больше сделать  ни шага, она
качалась, вцепившись в  перила до побеления пальцев. Почему-то  никто не шел
на ее крики о помощи!  В  эти чертовы вечера все  утыкаются в телевизоры, ее
никто не слышит!!!
     "Помогите!!!" - еще  громче крикнула  она, но на  самом деле получилось
куда тише: сил кричать уже не было...
     Она увидела, как из дверей ее квартиры двое мужчин  выволокли Наталью в
полуобморочном  состоянии,  подтащили  ее  к  висевшей из последних  сил  на
перилах Марине, выпачкали ей  руки и одежду в Марининой крови, вложили нож в
правую руку -  в  левой у  Натальи было  зажато колье - и Виталик, прихватив
Натальину кисть с ножом, нанес Марине еще один удар в спину.
     Наталья едва держалась  на ногах,  и,  как только мужчины отпустили ее,
рухнула возле Марины. Марина опустилась на ступеньку - у нее уже не было сил
цепляться за перила - прямо в лужу крови под ней. Ее крови.
     Я умираю, - подумала она. - Это бред, это невероятно, непостижимо, - но
я умираю...
     Голова ее поплыла,  взгляд затуманился, страшная боль пронизывала тело,
билась  в ней толчками... Или  это  толчками  выливалась ее кровь на грязный
пол?...
     Она  теряла сознание.  Свет  мерк,  голоса  укутывались  в  вату, холод
забирал нее, - могильный уже холод, могильный...
     - Ты уверен? - донесся до нее сквозь ватный туман голос Славы. - А если
выживет? Может, еще разок ударить?
     - Я тебе не киллер, - проворчал Виталик. - Грязную работу всегда другим
оставляешь, а сам барином...
     -  Надо ж кому-то и головой работать, - усмехнулся Слава. -  Проверь, я
сказал.


     Марина сидела на ступеньке, уронив голову  в колени. Из ее ран  вытекла
кровь, красная  кровь на красном платье.  Вытекала  ее жизнь,  впитываясь  в
бархат  и  превращаясь  в бездарную,  пошлую  красную  лужу на  грязно-серой
цементной ступеньке...
     Кто-то  осторожно  взял  ее  за  голову, приподнял лицо.  Это был папа.
"Доченька,  я так по  тебе  соскучился...  - произнес  он. - Я не хотел тебя
предавать,  это получилось нечаянно, прости меня... Я люблю тебя очень-очень
сильно и мы с тобой теперь всегда будем вместе, только ты и я... - А мама? -
спросила Марина.  - Мама?  Ну  конечно!  Конечно, и  мама  тоже! Мы  втроем.
Хочешь, я куплю тебе Барби?.."

     - Будь  спок,  - произнес  Виталик,  аккуратно  опуская  голову  Марины
обратно на колени. - Она того, все.
     - Отличная мизансцена  получилась, -  одобрительно  кивнул Федя  Горик,
склонив голову набок  и  окидывая взглядом  площадку лестницы. - Даже лучше,
чем я предполагал!
     Но Марина этого уже не слышала.


Алый пурпур.

     Влетая  на  своей Ниве  во двор Кисловской,  Кис едва  не столкнулся  с
большой белой  машиной  иностранной  марки,  выруливавшей  из-за  угла.  Его
охватило дурное предчувствие.
     ...Проклятье!  Оно не обмануло его! В полном  столбняке разглядывал Кис
обеих  женщин:  Марину,  уронившую  голову  в колени  на  верхней  ступеньке
лестницы, и Наталью позади  нее, завалившуюся набок  на лестничной площадке.
Он не сразу понял, откуда взялся красный теплый ручей, сползавший по грязным
цементным ступеням лестницы,  пока  не разглядел в  глубоком пурпуре бархата
Марининого платья алый оттенок крови...
     Кис  очнулся  от столбняка,  приблизился, присмотрелся: в  одной руке у
Натальи был  зажат  кухонный нож, в другой - дорогое  колье с бриллиантами и
сапфирами. Она  была  жива  и по всей  видимости цела,  а вот  на леденеющей
Марининой руке пульс едва прощупывался, - слабый, умирающий, но еще был! Кис
не  мог сказать, насколько глубоки раны и задеты  ли жизненно важные органы;
но крови она потеряла немеряно, если судить по теплому красному ручью...
     В надежде, что  Серега не замедлит  прибыть,  Кис вызвал Скорую,  а сам
пока облазил все ящики в квартире Марины в поисках  перевязочных средств. Он
перевязал Марину, как умел, снова пощупал пульс: пока есть... Но сколько она
еще продержится, пока эта чертова реанимация приедет?
     Пока  что  он  позвонил поочередно во все соседские  квартиры.  Завидев
странную  и страшную  сцену,  соседи пытались вывалиться в  полных  семейных
составах на лестничную клетку. Кис почти силком запихивал любопытных обратно
в  недра  их  квартир, размахивая своим  удостоверением  и  что-то  крича  о
неприкосновенности места преступления и уликах. Тщательно прикрывая за собой
двери,  в  которые  так  и тянулись соседские  шеи,  он  выяснил  следующее:
накануне вечером вот эта дама, которая там валяется на площадке (пьяная, что
ли?),  устроила колоссальный скандал, колотила  в дверь Марины Кисловской  и
обзывала   ее  воровкой,   твердя  о   каком-то  колье...  Что  же  касается
сегодняшнего вечера, то, как дружно утверждали обитатели  соседний  квартир,
никто ничего не слышал:  пятница, впереди выходные,  народ  интенсивно живет
семейной жизнью.  Кричали  телевизоры, гудели стиральные машины и  пылесосы,
кто-то пил, кто-то спал...
     Или -  или никто  не  захотел  признаться, что струсил откликнуться  на
крики о помощи?..
     Вернувшись  на лестницу,  Кис,  к  своему облегчению,  заслышал  сирену
реанимобиля.  У  него еще  оставалось несколько минут,  и он продолжил  свой
маленький  осмотр   места  преступления.  Разглядел  повнимательнее  Наталью
Константиновну: она была то ли без сознания, то ли погружена в наркотический
сон. Задрал  рукава: есть, есть точечка! Нет сомнений, еще одна инсценировка
режиссера-любителя...
     Меж тем  Наталья  стала приходить в себя, просыпаться, шевелиться.  Она
приподнялась,  непонимающим  взглядом обвела  лестницу, не  задержавшись  на
Марине  и никак не отреагировав на кровавую лужу.  Попыталась встать. Ее тут
же затошнило и она на четвереньках отползла в угол, откуда до Киса донеслись
характерные звуки, вызвавшие у него содрогания в желудке.
     Сволочи,  как  точно рассчитали дозу! Сейчас приедет милиция  и Наталья
будет в сознании; что ее  стошнило - так это вполне может пройти как реакция
на убийство;  Наталья, скорей всего,  как  и в  делах  со Стасиком, об уколе
ничего не вспомнит, и о том что происходило после него - тоже, конечно, нет.
Кому  придет в голову искать след от укола, кто предположит, что ее накачали
хитрым наркотиком,  стирающим память? На все ее отнекивания и заявления, что
она   ничего  не  помнит,  в  милиции  только  посмеются:   нашли  на  месте
преступления, с орудием преступления в одной руке и с мотивом преступления -
в другой...


     Марину увозили в Склиф еще живой, но с "неблагоприятным прогнозом". Что
на врачебном языке означало "вряд ли выживет". Наталья, частично пришедшая в
себя, ничего, разумеется, не помнила.
     К  счастью,  приехал Серега,  которому  Виктор исправно  передал  слова
Алексея,  и,  оставив  слабую Наталью  отлеживаться, слушал  внимательнейшим
образом историю о наркотиках в деле с Верой и с Мариной.
     Кис,  как мог, обходил Стасика стороной: придет время. После этих  двух
попыток убийства  с задействованными в  них  наркотиками, будет  куда  легче
убедить следствие в невиновности Стасика.
     Стасик. Надо срочно им заняться,  срочно  связаться с Галей, узнать, не
ездила ли она на дачу. Потому как, если ездила, - за нею мог быть хвост...
     - На кого ты работаешь, Кис? - в третий уже раз спрашивал Серега.
     - Прости, задумался...
     - Ага, так я тебе и поверил! Докладывай, сукин сын!
     - Серега, отвяжись. Ты же знаешь...
     - Ну да, ну да, тайна клиента! Знаешь, куда ее себе засунь?
     - Ну,  так и быть,  держи: Вера Лучникова, - Кис почти  не соврал, ведь
только  сегодня  утром  Вера  предложила  ему работать на него!  Пока Серега
разберется  и  сопоставит  даты,  Кис, глядишь,  это  дело  до конца  успеет
размотать.
     - Пошел я, - встал Кис. - У меня есть еще срочные дела.
     - Скотина ты, Кисанов. Чую я, ты еще что-то об этом деле знаешь!
     - Может да,  может  нет.  Через  пару  дней,  Серега.  Дай  мне два-три
денечка, и я тебе все расскажу, как исповеднику!
     С  чего  это он взял, что за пару дней управится, Кис не  знал. Но черт
его дернул  пообещать. Ладно, в крайнем случае разведет руками и  скажет: не
вышло, ядрена вошь. Не управился...
     - Как там Вера?
     - Оклемалась.  Мы  с  ней  этого мужика оставили, Коваленко.  И  одного
нашего парня, для охраны. А завтра  она переедет к этому Коваленке, он ее то
ли друг, то ли любовник, без разницы. Поживет пока у него.
     - Но она в сознании?
     - В смутном, я бы сказал. А тебе зачем?
     - Ну как же, она все-таки моя клиентка!
     Серега посмотрел на него с большим сомнением в серых глазах.
     - Ох, хитришь  ты, Кисанов!... Ну  да хрен с тобой. Через два дня, я не
забыл!
     - Я сказал два-три...


Дача.

     Покидая   квартиру  Марины  Кисловской,  Кис  осознал,   ч