ни покинуть этот зал, ни даже просто повернуться спиной к двум мужчинам.
Делать было нечего, и он принялся за дальнейший допрос.
   - Значит, Павел "это дело любит"? А только что вы утверждали,  что  в
первый раз так развлекаетесь! Переводи, Рональд!
   - Ну... Знаете, - вдохновенно сочиняла Барбара,  -  откровенно  скажу
вам: бывает, конечно. Это Пашино дело, я не вмешиваюсь... Я сама в  него
влюблена, как кошка, и других  женщин  понимаю:  всем  хочется  с  таким
красавчиком трахнуться; вот я и не мешаю им развлекаться. У  него  такой
дикий темперамент, меня одной ему мало!  И  Рональд  -  он  тоже  правду
сказал - тоже любит это дело и беленьких девочек любит!
   И Рональд не замедлил ему ехидно перевести эту речь.
   Реми даже не заметил, как стянул шнур на шее у Вари. Он бы, наверное,
задушил ее в бешенстве, но она  схватилась  обеими  руками  за  веревку,
прохрипев:
   - Меня задушите - толку не будет, а сами в тюрьму сядете!
   Самое смешное, что она была права. Реми приотпустил шнур. У  Паши  на
лице появилось облегчение, когда Варя снова нормально задышала.
   Правды он у них не добьется, это ясно. По крайней  мере,  сейчас.  Не
убивать же, в самом деле, для устрашения остальных эту мерзавку!
   - Где находится монитор? - решил сменить он тему.
   - Какой еще монитор? - вылупил глаза Паша.
   - К которому подключена камера при входе.
   - Монитор... Ах, монитор! В будке у входа.
   Это могло быть правдой, и даже  наверняка  было  ею...  Но  не  всей.
Конечно, у русских, может, мозги устроены иначе,  но  во  всех  домах  с
video surveillance , которые  Реми  доводилось  видеть  на  своем  веку,
монитор обязательно был в доме, и, кстати, дополнительные камеры были...
   Стоп! Вот оно что! Должны быть еще камеры!
   Реми стал внимательно разглядывать стены и потолок спортзала.  Ничего
похожего на объектив ему не удалось разглядеть, но... Камеры  наблюдения
обычно прячут,  и  среди  мощных  ламп  под  потолком  вполне  мог  быть
вмонтирован объектив, снизу незаметный... Но доказать он  им  ничего  не
сможет, пока не ткнет пальцем в стеклянный глазок.
   - Ксюша, - снова позвал он, - иди сюда, моя хорошая! Мне  нужна  твоя
помощь, прошу тебя!
   Заплаканная Ксения появилась на пороге, и Реми, протянув руку, поймал
ее плечи и прижал к себе.
   - Что ты, глупенькая, ну что ты... - Он  поцеловал  ее  в  макушку  и
прошептал тихо в ушко:
   - Я люблю тебя...
   Она заглянула в его глаза, прочитала в них, что и  хотела  прочитать,
немного расслабилась и чуть-чуть повеселела, улыбка тронула  краешки  ее
губ.
   - Пойди, пожалуйста, в прихожую, - тихо  сказал  Реми,  -  и  осмотри
внимательно стены и потолок:  не  заметишь  ли  объектив  видеокамеры...
Смотри внимательно, он может быть закамуфлирован, ладно?
   Ксюша кивнула и вышла из зала.
   Реми не стал  терять  времени  и  решил  выяснить  еще  кое-что,  его
интересовавшее, велев Рональду переводить.
   - Откуда в доме наркотики?
   - Тимур привозил... У нас еще запасы остались, - ответил Павел.
   - Из Узбекистана?
   Реми не знал точно, где находится Узбекистан, но знал,  что  поставка
наркотиков в бывший Советский Союз идет из Средней Азии.
   - А кто его знает... Наверное, - безразлично ответил Павел.
   - Он сам употреблял?
   - Нет.
   - А зачем привозил? Это он придумал так развлекаться?
   - Откуда нам знать, как хозяин развлекался! - возмутилась Варя. - Что
мы, подглядываем, что  ли!  Я  вам  еще  в  прошлый  раз  объясняла:  мы
прислуга, не больше того. И ничего не знаем.
   - Мимо, красавица! Мы справки навели - прислуга здесь другая!  А  вот
чем занималась ты, расскажи!
   - Хозяйством! Ой, вы мне больно делаете! Хватит  колоть  меня  ножом,
так и зарезать недолго!
   - А ты не крутись,  -  посоветовал  Реми,  -  стой  смирно.  На  меня
смотреть не обязательно, когда отвечаешь, все равно  твои  лживые  глаза
тебе не помогут... Так каким это хозяйством ты занималась?
   - Я все покупки делала, счета вела, за уборщицей и поваршей  следила,
- принялась перечислять Варя, - за вещами...
   - Гладила, - подсказал Паша.
   - Вот-вот, гладила белье...
   Опять врут. Ну что же с ними делать! Нет, не справится он с ними  без
Киса! Все эти разговоры с  переводом  дают  им  время,  чтобы  придумать
ответ...
   Вернулась Ксюша и тихо прошептала Реми: "В оленьей голове".
   Он был прав. Ну что ж, раз камера есть в доме, то  и  монитор  должен
быть в доме. Не отвертятся, придется им показывать!
   Реми был полон решимости:
   - Ксения, встань сзади меня. А вы, господа, проходите вперед и ведите
меня туда, где находятся мониторы!
   Паша тревожно высматривал что-то в Варином взгляде - совета, приказа,
согласия? Реми высунулся из-за ее плеча и попытался заглянуть ей в лицо.
Варя делала "большие глаза".
   - Так, - сказал он. - Я считаю до трех. Вот этот нож - вы его  хорошо
видите? - вот этот нож на счет "три" отрезает ей ухо. Раз... Два...
   - Не надо! - не выдержал Павел. - Пойдемте!
   Варя прошипела:
   - Не смей, дурак!
   Право, она надоела Реми. Он не был  сторонником  насилия,  но  девица
слишком много позволяла себе. Не долго думая, он вложил шнур  в  Ксюшины
руки, зашел спереди и ударил Варю дважды по лицу наотмашь. Почувствовав,
что Павел готов прыгнуть на него сзади, Реми быстро вернулся  за  Варину
спину, перехватил шнур, подкрутил его потуже,  прижав  Варю  вплотную  к
себе и демонстративно приставив кухонный нож к ее боку, распорядился:
   - Делайте, что сказано!
   Он внимательно проследил за продвижением  двух  мужчин  к  выходу  из
зала, готовый среагировать на любое их неосторожное движение, и пошел за
ними.
   Они поднялись по лестнице и вошли в столовую. Паша подошел к шкафу, в
котором стояла нарядная посуда и безделушки, и остановился  возле  него,
глядя неуверенно на Варю.
   Реми почему-то подумал, что присутствие негра здесь явно  лишнее.  Он
посмотрел на Рональда: тот оглядывался  с  неподдельным  любопытством  в
ожидании спектакля - видно, о  существовании  пункта  наблюдения  он  не
знал. Пожалуй, ему и не следовало бы знать...
   - Ты мне больше не нужен, - сказал он негру по-английски. - Убирайся.
   Тот ответил  Реми  разочарованным  взглядом,  помедлил,  поглядел  на
соратников по сомнительным развлечениям и неохотно двинулся к выходу  из
столовой. Реми велел и Паше пройти вперед, чтобы  не  оставлять  его  за
своей спиной, и так они сопровождали всей компанией Рональда до тех пор,
пока не закрылись ворота за его машиной.
   Реми вздохнул с облегчением: теперь ему приходилось  держать  в  поле
зрения только Пашу.
   Вернувшись в столовую, Паша снова подошел к шкафу. Реми с нетерпением
ждал, какой секрет он сейчас увидит... Вон та яшмовая статуэтка в шкафу,
изображающая женщину с  коромыслом,  -  не  в  ней  ли  скрыт  механизм,
приводящий в движение потайную дверь? Сейчас  Павел  нажмет  на  нее,  и
разъедется стена... - размечтался Реми в предвкушении сцены  из  Джеймса
Бонда. Но Паша самым примитивным образом потянул шкаф за полку на  себя,
и шкаф открылся, как обычная дверь. Реми до того  удивился,  что  шагнул
поближе и разглядел, что нарядная посуда с безделушками на  полках  были
бутафорскими, а сам "шкаф" - декорацией, хотя и очень  хорошо  сделанной
из какого-то легкого материала, украшавшей обычную дверь.
   Все оказалось проще простого, упрекнул Реми себя мысленно, и если  бы
он не страдал предрассудками, то и сам бы давно догадался!  Потому  что,
когда видишь нелепость или странность, то  нужно  думать!  А  не  делать
поспешные идиотские выводы! Ведь заметил же, что мало логики в том,  что
кухня не соединяется со столовой и  блюда  приходится  носить  в  обход,
через гостиную! И что же? Понес чушь: русские не  привыкли  к  комфорту,
видите ли! А ведь из этого  факта  было  всего  лишь  четверть  шага  до
простейшего  вывода,  что  проход,  запланированный  архитектором,   был
закрыт! А раз хозяин пошел на такое неудобство,  значит,  он  что-то  от
этого выигрывал!
   Теперь ясно, что выигрывал Тимур небольшое  пространство,  отведенное
под пост наблюдения. Не хотел,  стало  быть,  чтобы  кто-нибудь  из  его
гостей догадался об этом...
   Реми заставил Пашу войти первым в тесную  комнатку  и  остановился  с
Варей в дверях. Ксюша вытягивала шею из-за его плеча - за ним она была в
безопасности, и Реми не позволил ей пройти вперед: кто его знает,  этого
Пашу, еще схватит Ксению и начнет соревноваться с Реми, какую из  женщин
задушат первой!
   В комнатке находился пульт с  четырьмя  мониторами.  На  первом  была
площадка перед воротами, на втором - двор, на  третьем  -  прихожая,  на
четвертом - сад за домом. Неплохо.
   Но мало. Должно быть что-то еще, должно! Для четырех  планов  хватило
бы одного монитора, максимум двух! А здесь - четыре!
   - Меняй картинку, - распорядился он.
   Паша  снова  уставился  на  Варю.  Реми  надоели  эти  вопросительные
взгляды, которые Павел, не зная, как себя  вести,  постоянно  бросал  на
жену, и он сказал Ксюше: "Пойди найди  что-нибудь,  чем  можно  завязать
этой паршивке глаза".
   Ксюша вернулась через несколько секунд с шелковым шарфиком и  не  без
мстительного удовольствия затянула им Варины глаза.
   - Так-то оно лучше, - удовлетворенно произнес Реми и повторил:
   - Меняй картинку, сказано!
   Через пятнадцать минут Реми,  невероятно  удивленный  и  одновременно
очень довольный, покидал в обнимку с Ксюшей негостеприимную дачу.
   В кармане Ксюши лежал шелковый  шарфик,  предусмотрительно  снятый  с
Вариных глаз.
 
Глава 19 
 
   В квартире на Ленинском проспекте было все перевернуто. Здесь  что-то
искали, и Кис даже, кажется, знал, кто именно.
   Он в  бешенстве  набрал  номер  Бориса  и,  не  церемонясь  в  выборе
выражений, переговорил. Если опустить все упоминания о "маме",  а  также
указания, чем занять свой досуг и куда следовало идти, то основная мысль
разговора сводилась к следующему: Кис свое время уважает и  настоятельно
требует того же от других, и  если  квартира  была  уже  обыскана  самым
тщательным образом, то незачем беспокоить серьезного человека и  вводить
его в заблуждение, поскольку  вот  уже  второй  день,  как  он  идет  по
неверному пути, полагая, что квартира за железной дверью  содержит  хотя
бы часть разгадок, тогда как ее уже давно обыскали вдоль и поперек...
   Борис нисколько не  обиделся  и,  выслушав  гневно-нецензурную  речь,
сказал примирительно:
   - У меня же парни натренированы, чтобы  морду  бить,  -  могли  и  не
найти. А ты детектив, головастый к тому же... Во всяком случае, так  мне
о тебе сказали. Я думал, может,  ты  что  найдешь,  чего  мои  парни  не
заметили!
   Польщенный Кис притих и даже буркнул извинения.
   Отключившись  от  Бориса,  он   снова   оглядел   комнаты.   Ворошить
переворошенное не имело смысла - здесь уже точно ничего интересного нет.
Вот разве что попробовать отыскать тайник?
   Кис приступил. Сантиметр  за  сантиметром  просматривал  пол,  стены,
мебель. В каждую щель совал свой нос, каждую  цацку  покрутил  в  руках,
исследовал настольные лампы и книги - в напрасной надежде наткнуться  на
механизм открывания какого-нибудь тайника.
   Спустя два часа, изрядно наглотавшись пыли, он вернулся  домой  ни  с
чем - квартира за железной дверью не содержала никаких тайн... Во всяком
случае, тех, что интересовали его.
 
*** 
 
   Дома на столе его ждала ксерокопия статьи  о  модельере  Корсакове  и
записка от Вани, сообщавшая о том, что,  охваченный  внезапным  приливом
необычайной тяги к знаниям,  балбес  отправился  в  университет  на  две
последние пары.
   Кис уселся,  рассеянно  глядя  в  текст.  Из  статьи  следовало,  что
самородок  Корсаков,  обладая  потрясающим  чувством  гармонии,  был  бы
способен сделать честь отечественной моде и  даже  потеснить  с  мировых
подиумов всяких там Версаче и Карденов, если бы нашлись люди со вкусом и
деньгами, желавшие помочь молодому русскому кутюрье встать на ноги... Но
несчастье заключается в том,  что  разные  дельцы  с  тугими  кошельками
заваливают страну импортными безвкусными поделками... "Дорогие  дешевки"
от Версаче диктуют моду в России...
   Так-так-так,  это  уже  интересно.  Это   почти   списано   со   слов
Александры... Как тут бишь фамилия? Ага, вот она:  Константин  Завьялов.
Не иначе как ее приятель! Ладно, почитаем дальше.
   "Наши богатеи вкладывают деньги в иностранные банки и  в  иностранные
товары, а в это время разоряется русская казна, гибнет наука, искусство,
гибнут отечественные таланты - гибнет Россия, но  никому  нет  до  этого
дела..."
   Это были уже не просто мысли Александры, а почти ее слова,  сказанные
ею в ресторане. Кто у кого содрал, интересно?
   Или?..
   Кис позвонил в редакцию  газеты.  На  вопрос  об  авторе  статьи  ему
ответили столь уклончиво, что Кис только укрепился в догадках.
   Он опять набрал номер телефона редакции и, изменив голос и придав ему
старческие интонации, начал  морочить  голову  ответившей  ему  женщине:
он-де старый журналист (последовали биография с воспоминаниями  о  былых
временах); просматривал в библиотеке подшивки газет (последовала критика
газетных материалов, и Кис  чувствовал,  как  на  другом  конце  провода
накаляется трубка); и из всего прочитанного вот разве что статья некоего
Константина Завьялова ему кажется достойной звания патриота (последовали
патриотические рассуждения).
   Женщина не выдержала:
   - Что вы, собственно, хотите от нас? Ваше мнение вы можете изложить в
письме и прислать в редакцию!
   - Нет, - прогнусавил Кис, - я,  дражайшая,  всего  лишь  хотел  лично
поблагодарить этого юношу! От имени, так сказать,  старой  журналистской
гвардии! Подскажите, драгоценная, как мне с ним связаться?
   - Никак! - раздраженно ответила женщина. - Константин Завьялов -  это
псевдоним, а мы псевдонимы не разглашаем!
   Ну и чудненько. Кис узнал все, что хотел узнать.
 
*** 
 
   Заверив Реми, что с ней  полный  порядок,  и  нежно,  но  нетерпеливо
распрощавшись, Ксюша выпорхнула из такси у подъезда Александры.
   Она застала сестру за маникюром. Прикусив кончик  языка  от  усердия,
Александра орудовала маленькими щипчиками, лопаточками, пилочками.
   - Где ты болтаешься? - сурово встретила она младшую сестру. -  Никого
не предупредила, родители беспокоятся! Пропала, и все! Когда ты  наконец
повзрослеешь, Ксения, когда ты станешь ответственным человеком!..
   Ксюша ответственным человеком не была - она была человеком беспечным.
Молодость и сопутствующая ей радость бытия, неопытность и  сопутствующая
ей  неомраченность  представлений  о  жизни,  а  также  славный,  легкий
характер (тут уж просто природа постаралась и родительское воспитание) -
Ксюшину беспечность и обеспечивали.
   И посему она довольно легко стряхнула с себя пережитый на даче  ужас.
Ведь главное, что все хорошо кончилось, не правда ли?
   А может, просто ее по-детски  здоровое  подсознание  вытесняло  сцены
пережитого на даче кошмара хлопотами об Александре...
   Так или иначе, но теперь терзала ее только одна  мысль,  только  одно
тягостное  и  ужасное  открытие:  знакомство  Александры  с  Тимуром.  И
вытекающие из этого знакомства последствия.
   Какие именно последствия, Ксюша представляла плохо, да и представлять
боялась  -  в  воображении  моментально   нагромождались   самые   дикие
предположения; но она была намерена это узнать. Намерена решительно -  и
тем решительнее, что разговаривать с Александрой ей было  не  просто.  И
потому Ксюша всю дорогу домой готовилась к этому  разговору,  набиралась
мужества и упрямства...
   И приготовилась.
   - Я была на даче,  -  перебила  она  сестру,  ожидая,  что  слова  ее
произведут эффект.
   Александра, однако, продолжала заниматься своими ногтями  и  даже  не
посмотрела в ее сторону.
   ... Но и не спросила, на какой даче!
   - На даче Тимура, - веско добавила Ксюша.
   Александра  отставила  руку  в  сторону  и   полюбовалась   на   свои
отполированные ногти.
   ...Но и не поинтересовалась, зачем Ксюша туда ездила!
   - Я разговаривала с Варей и Павлом, которые там живут,  -  с  напором
добавила Ксюша.
   - Ну и что? - безразлично-холодно произнесла наконец Александра.
   -  А  то!  Не  считаешь  ли  ты,  что  нам  надо  наконец  поговорить
откровенно?
   - Я ухожу, - заявила Саша. - У меня сегодня тусовка  в  бизнес-центре
на Пресне.
   - Нам надо поговорить, Александра! - в отчаянии воскликнула Ксюша.
   Ее решительность куда-то стремительно испарялась.  Саша  всегда  вела
себя с нею так, будто Ксюша маленькая неразумная девочка, и Ксюша ничего
не могла поделать с собой - она и становилась маленькой  девочкой  перед
старшей сестрой, против воли входя в эту навязанную ей роль...
   На глазах у Ксюши появились непрошеные слезы.
   - Мы должны объясниться, я  не  могу  больше  так!  Я  не  могу  тебя
подозревать, я должна узнать правду!
   - Подозревать - в чем? - правдоподобно изумилась старшая сестра.
   - Ты была знакома с Тимуром!  Ты  знала,  на  чью  квартиру  ты  меня
отправила! Ты знала, что его убили!
   - Ты бредишь, - пожала плечами Александра. - Пойди отдохни лучше, это
последствия наркотика. А мне надо одеваться.
   Она встала  и  направилась  к  шкафу.  Распахнув  дверцы,  Александра
принялась сосредоточенно перебирать свои роскошные  туалеты,  придирчиво
прикладывать к себе то  один,  то  другой  перед  зеркалом,  не  обращая
внимания на Ксюшу.
   Ксюша молчала, ее душили слезы, она робела перед  старшей  сестрой  и
одновременно жалела ее. Ей  было  больно  ее  унизить,  ее  припирать  к
стенке... Но когда Александра накинула на себя  великолепное  изумрудное
платье и, покрутившись перед зеркалом, спросила ее небрежно:  "Ты  здесь
останешься  или  домой  поедешь?  Пора  бы  навестить   родителей,   они
волнуются, между прочим!" - Ксюша не выдержала.
   Она вскочила с подоконника, на котором сидела, и, вытащив из  кармана
пыльный шелковый шарфик, взмахнула им перед носом у Александры.
   - А это что, по-твоему?
   - Шарфик, - невозмутимо ответила Александра. - Где ты его нашла? Он у
меня давно куда-то запропастился.
   - Где я его нашла?! Где нашла?! -  Ксюша  задыхалась.  -  На  даче  у
Тимура, вот где!!!
 
*** 
 
   Пауза была мучительна, как звук ножа по стеклу.
   Ксюша молчала изо всех сил, хотя ей  хотелось  кричать,  кричать  без
остановки свои бесконечные и ужасные,  унизительные  вопросы  -  но  она
старательно молчала. Разве не Александра ее учила: в затянувшейся  паузе
всегда кто-то первым нарушает молчание, и если это не ты  -  то  другой?
Вот она и выжидала, что сестра заговорит.
   Александра села.
   Потянулась за сигаретой.
   Прикурила.
   Смотрела, сощурившись, сквозь дым на Ксюшу.
   Наконец сказала:
   - Ну и что с того? Это не доказывает, что я там была.
   - И что ты Тимура знала - тоже? - почти истерично выкрикнула Ксюша. -
Шарфик своими ножками пришел к нему на дачу? Даже если Тимур у тебя  его
украл - для этого надо быть знакомыми!!!
   Снова пауза, долгая, как зимняя ночь.
   Сигарета  закончилась.  Александра  вытянула  другую   из   пачки   и
прикурила.
   И опять смотрела, сузив  глаза,  на  Ксюшу  сквозь  витиеватый  сизый
дым...
   Ксюша ждала, ждала, ждала...
   Уже решила, что ничего не дождется.
   Как вдруг Александра произнесла:
   - Ты уверена, что ты хочешь знать правду?
   - Да! - горячо воскликнула младшая сестра. - Конечно, хочу!
   Александра грустно улыбнулась:
   - Сразу видно, что  ты  еще  маленькая  и  наивная  девочка.  Опытный
человек подумал бы, прежде чем решиться узнать правду... Это штука  чаще
всего неудобная, спать на ней жестко,  можно  и  бока  отдавить,  и  сна
лишиться...
   - Я должна знать правду, -  тихо  проговорила  Ксюша.  -  Я  не  могу
по-другому жить, не могу с тобой  говорить,  смотреть  тебе  в  глаза...
Какая ни есть эта правда - мне необходимо ее знать...
   - Ну что ж