Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Семенов Юлиан. Дунечка и Никита -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  -
Пьяная драка! Снова! Дунечка вошла в комнату незамеченной и замерла у двери. Никита выбросил вперед правую руку; Коля поймал ее и снова швырнул Никиту через себя. Дунечка сорвалась с места и стала молотить Колю кулачками. - Противный, противный! - закричала она. Немировский сказал: - Девочка, дяди шутят. - Мы так играем, Дуня, - сказал Никита. - Р-ребенок все испортил, - заикнулся Коля, - сейчас вышло бы хорошо, я ч-чувствовал. - Дуня, - сказал Никита, - Аркадий Борисович влепит нам по двойке, и мы останемся без стипендии, поняла? Можешь ты посидеть одна спокойно или нет? - Нет, - ответила Дуня, - там ко мне пристают хулиганы. - А где родители? - спросил Немировский. - Выясняют отношения. - Пойдем, - сказала Дунечка и потянула Никиту за палец. - Ладно, - сказал Немировский. - Кто там следующие, пусть войдут. Он поставил Никите зачет и подмигнул Дунечке. - А вы разными глазами умеете? - спросила Дуня. - Сначала одним, потом другим? Я умею. - Ну-ка. Дуня заморгала глазами: - Вот так. Понимаете? - Понимаю. - Это меня мама научила. - А не рано? - Что? - Моргать научила не рано? - Ну что вы... - улыбнулась Дунечка, - надо всему учиться, пока маленькая. Так моя бабушка говорит. Немировский захохотал, откинув седую красивую голову. - У вас занятная племянница, - сказал он, - идите развлекайтесь, Никита. - Против состава суда возражений нет? - спросила женщина в черном костюме с серебряным ромбом на лацкане. - Нет, - ответил Степанов. - А у вас? Гражданка Степанова, у вас нет возражений против состава суда? - Ну что вы... - Дело возбуждает Степанова? - Да. - Изложите причины. - А можно без причин? - спросила Надя. - Просто можно развестить? Причины касаются только нас двоих. - Развод разрешаем мы, гражданка Степанова. Или не разрешаем. Ясно? Давайте по существу вопроса. В зале никого не было. Только судья, два заседателя и секретарь - восемнадцатилетняя девушка в красных чулках, с ярко подведенными глазами. Она внимательно - снизу вверх - рассматривала Надю. Потом, почистив кончиком деревянной ручки длинные ногти, стала так же внимательно, но в то же время безразлично разглядывать Степанова. Сзади скрипнула дверь. Степанов обернулся и увидел того старика повара. Повар сел на первую скамью и, положив ногу на ногу, молча раскланялся с составом суда. - Подать на развод, - допытывалась судья, - вас побудила его связь с другой женщиной? Надя молчала. - Отвечайте суду, - сказала председательствующая. - Что же вы молчите? - Мне кажется, что все это очень личное, - тихо ответила Надя и обернулась к Степанову, словно ища у него помощи; так бывало всегда - если ей становилось плохо и не он был в этом виноват, она смотрела на него, ожидая помощи. Но Степанов молчал и рассматривал паркет, выкрашенный в красный цвет. Почувствовав на себе ее взгляд, он поднял голову, долго глядел на нее, а потом усмехнулся. Никита сказал: - Дуня, сейчас я пойду на халтуру, поняла? - Поняла. - И не вздумай мне мешать. - А что такое <халтура>? - Это великая союзница актера в решении денежной проблемы. Ясно? В бюро пропусков Дома звукозаписи долго не хотели записывать Дуню в пропуск, заказанный для Никиты. Никита был занят в радиоспектакле для детей. Он играл Кота. - Если ты будешь сидеть тихо, - сказал он, - я тебе устрою сюрприз. - На какую букву? - На букву <и>. - Ириска? - быстро спросила Дунечка. - Угадала. Они вошли в лифт и поехали на пятый этаж. Режиссер, большая женщина в туго обтягивавшем ее платье, сказала: - Вы заставляете себя ждать, Никита. - Больше не буду, - ответил Никита, улыбаясь своей улыбкой номер один. - А где Лиса? - Лиса беременна - у нее прием к врачу, - ответила режиссер. - А что такое <Лиса беременна>? - спросила Дуня. - Боже мой, кто это, Никита? - спросила режиссер. - Племянница. - Какая прелесть! Дивные глаза. - <Дивно пахнет резеда>, - пропел Никита дурным голосом слова из песенки. - <Дивные глаза>, - повторил он. - Слышишь, племянница? - А как тебя зовут, душечка маленькая? - Дуня. - Как? Муня? - Дуня. - Какое дивное имя! А сколько тебе годиков, кисонька? - Мне шесть лет. И восемь с половиной месяцев. - Сейчас мы возьмем с собой Дуню и она будет смотреть, как мы работаем. - Поблагодари тетю, - сказал Никита. - Спасибо. - Какая дивная девчушка, обожаю детей. Дуня, а ты любишь слушать радио? - Люблю. - И детские передачи любишь? - допытывалась режиссер, пока они шли по коридорам к студии, где должна была проходить запись сказки на пленку. - Очень. - А братик у тебя есть? - Они все обещали, обещали... Нет у меня братика. Только двоюродный. - Ты с ним дружишь? - Дружу, но он сумасшедший. Режиссер зашлась смехом. - Почему сумасшедший? - спросила она. - А потому что он спит на корточках. - Боже, какой ребенок! - сказала режиссер. - Она прелестна. - А далеко еще до халтуры? - спросила Дунечка Никиту. - Что? - не поняла режиссер. - Что ты спросила, маленькая душенька? Никита сжал руку племянницы, и Дуня вскрикнула: - Больно! - А вон там за дверью живет лев, - сказал Никита, - он поедает болтушек, поняла? - А дверь заперта? - Пока заперта, но если будешь болтать, открою. - А меня он съест? - А что - чикаться, что ли, с тобой? Ам - и с приветом! - А я у него живот саблей разрежу и убегу. - А у тебя сабли нет. - А я куплю. - А у тебя денег нет. - А я сначала куплю деньги, а потом на них куплю саблю. - А где ты купишь деньги? - заинтересовался Никита. - Как где? - удивилась Дунечка. - У папы. - Сейчас мы вас догоним, - сказал Никита режиссеру, - у Дунечки ботинок расшнуровался. - Что ты, Никиток, - сказала Дунечка, - совсем даже не расшнуровался. - Это ты не чувствуешь. Ну-ка, стой. Режиссер медленно пошла вперед, а Никита, опустившись перед Дунечкой на колени, прошипел: - Молчи о халтуре, поняла?! - Почему? - По кочану. Много будешь знать - рано состаришься. - А почему говорят <по кочану>, а не <по кочерыжке>? - Евдокия, хватит! Поняла? У меня голова стала распухать. Пошли. Никита сделал вид, что завязал Дуне новый узел на ботинке, и они побежали следом за режиссером. - У вас были связи? - судья обратилась к Степанову. - Какие? - Интимные. - Что вы понимаете под словом <интимные>? - Вы не ребенок. Отвечайте, пожалуйста, по существу. Если художник сразу добьется успеха, то он до конца жизни своей остается ребенком - во всех проявлениях, и его будет принимать именно таким та женщина, которая его полюбит. Настоящий художник останется и в зрелости одержим чувствами неистовыми и моментальными. Если же путь к большому признанию был труден и сложен, тогда женщина, которая прошла с художником этот путь, привыкает к тому, что он делается постепенно многоопытным и мудрым, и не хочет ничего прощать, и перестает видеть в нем ребенка. И тогда, в какой-то напряженный миг неудачных поисков отчаянье захлестывает его, ищет себе выхода - яростного, бессмысленного и неразборчивого... - Нет, - ответил Степанов после долгой паузы, - интимных связей у меня не было. - Почему вы делаете такое многозначительное ударение на слове <интимные>? - Потому что я отвечаю на ваш вопрос по существу. - Ну, хорошо, а просто связи у вас были? - Это ведь к нашему вопросу отношения не имеет, насколько я мог понять из заявления, написанного моей женой. Это касается нас с женой, а вернее, это касается одного только меня. - Почему вы так думаете? Разрушая семью, вы наносите вред не только вам и вашим близким, но и обществу. - Что-то у Энгельса этого не было, - хмыкнул Степанов. - Вы что, шутки сюда пришли шутить? - спросила судья. - Кот, Кот! - крикнула режиссер в микрофон. - Больше экспрессии, не бойтесь мяукнуть так, чтобы детям стало страшно. Вы хищник, вы злодей. Ну-ка, снова. - Мяу! - заорал Никита. - Мя-а-ау! - Вот теперь хорошо! - обрадовалась режиссер. - Так коты не кричат, - сказала Дунечка громким шепотом. - Так никто не кричит вообще. Она сидела на стуле в углу комнаты, возле окна, и смотрела, как актеры репетировали сказку. - Тихо! - сказала режиссер. - Тише, девочка, ты мешаешь тетям и дядям. Снова! - Мяу! Мя-а-ау! - снова заорал Никита. - Ряба, сейчас я потаскаю всех твоих цыплят! - Цыпляточек! - крикнула режиссер. - Не цыплят, а цыпляточек! Мы пишем на детей! - Мы сюсюкаем на детей! - буркнул Никита под нос. - Продолжаем! - Мя-у! Я съем твоих цыпляточек! - проревел Никита. - Кот! - выкрикнула пожилая актриса, игравшая роль Воробья. - Все птицы просят тебя только об одном... - Стоп! - сказала режиссер. - Шумы! Приготовьте ветер! Нужно ощущение тревоги. Включили рев ветра. Это был страшный, пронзительный ветер - зимний, записанный где-то в лесу, потому что было слышно, как скрежетали стволы деревьев. - Дальше! Кот! - Я не хочу слышать ваших просьб! - взревел Никита. - Не верю! Не чувствую! Мало злобы! - крикнула режиссер и от волнения топнула каблуком. - А я больше радио слушать не буду, - сказала Дунечка тихо. - Что? Что? - спросила режиссер и, не дожидаясь ответа, крикнула: - Никита, я подыграю вам за Лису. <Котик, а скажи-ка мне, где удобней пролезть в сарай!> Ну, Кот, отвечайте. - Молчи, Никита, - сказала Дунечка, - такие лисы не бывают. Уродина какая-то. Режиссер засмеялась деревянным смехом и сказала: - Непосредственность этого экспоната обворожительна. - Это не экспонат, - сказал Никита, - давайте мяукать дальше. - Почему такая нервозность? - Потому что мы делаем все не так. - Вы так считаете? - Иначе бы не говорил. - Садитесь на мое место и ставьте спектакль. - Радиоспектакль, - поправил Никита. - Мы мяукаем как крокодилы и лаем как львы. У нас все получается плохо, понимаете? Вон на нее посмотрите. Она должна сидеть с раскрытым ртом, а она смотрит в окно, когда мы мяукаем. Вы так же мяукали, когда мне было три года, это скучно, а искусство не может быть скучным. - Эту дискуссию мы продолжим после репетиции. Прошу вступать цыпленка. Старый лысый актер в парусиновой куртке крикнул: - Мамочка, мне страшно! Голос у него был тоненький, писклявый, и Дунечка засмеялась. И Никита, не выдержав, тоже засмеялся. Старый лысый актер вздохнул, достал из потертого дерматинового портфеля леденец и дал его Дунечке. Никита смутился и сказал: - Василий Васильевич, простите... - Э, - махнул рукой старый лысый актер, - э, чего там. - Девочка, - сказала режиссер, - пожалуйста, сиди тихо и не мешай дядям и тетям. - А тут только один дядя, Никита. Больше нет. - Весь диалог с цыпленком, пожалуйста. - Мамочка, мне страшно, - снова пропищал лысый актер тонким голосом и обернулся к Никите. Никита колыхался на стуле от сдерживаемого смеха. - Мяу, - прохрипел он, - ты почему ушел из дому, а? - Я - Лиса! <Цып-цып-цып, - проиграла режиссер, - цыпленок, иди сюда>. - Не ходи, не ходи, - крикнула Дунечка, - это не лиса совсем даже. Режиссер поднялась со стула и сказала: - Товарищ Андреев, успокойте ребенка и объясните ему, как себя надо вести. Никита вывел Дунечку из комнаты и сказал: - Ты понимаешь, что такое десять рублей? - Нет. Кукла сколько стоит? - Кукла? Не знаю, сколько стоит кукла. А рубашка стоит семь рублей и пол-литра - три. Сиди и молчи, даже если смешно. - А ты почему смеешься? - Почему? По кочерыжке, вот почему. Дунечку очень рассмешило это Никитино <по кочерыжке>. Она долго смеялась, а потом вдруг грустно сказала: - Никит, а мне потанцевать захотелось. В первый раз у них случилась ссора уже после рождения Дунечки. Это была настоящая, обидная для обоих ссора. Он только что прилетел из командировки: он ходил с двумя геологами в маршрут по Сибири. Маршрут был трудный, через тайгу, по нехоженым местам. Они потеряли тропу и вместо недели проплутали полмесяца. Их чудом нашли охотники - они уже начали доходить без еды и огня. Отлежав пять дней в госпитале, он прилетел в Москву, но дома обо всем этом говорить не стал - зачем пугать? Вся его жизнь состояла из таких или почти таких командировок, а это безжалостно - считал он, - если дома будут знать, как и где ему приходится мотаться. Поэтому он со своими товарищами по маршруту встретился на холостяцкой квартире - отметить возвращение домой. Она приревновала его, потому что вернулся он под утро; он был с друзьями и пил за нее там и говорил о ней мужчинам нежные, бессвязные слова; нет ничего обидней в любви, чем беспричинная ревность. Как правило, первую измену рождает беспричинная ревность. От женщины в семье зависит все - спокойствие, счастье, уверенность. Уже после Степанов пытался думать об этой первой вспышке яростной, слепой, беспричинной ревности - обидной и жестокой, неуважительной к нему. Он подумал тогда, что это, возможно, приходит с рождением ребенка, когда женщина - скорее даже инстинктивно - стремится оберегать от всего постороннего ту семью, которая создалась. Но увы, чем отчаянней женщина защищает семью, тем стремительней она разрушается. Любовь принимает все: боль и голод, бесстыдство и одержимость. Она не принимает только одно - тиранию. - Вы понимаете, - спросила судья Надю, - что, получив развод, вы поставите в трудное положение вашего ребенка? Отец только в том случае продолжает оставаться настоящим отцом, если он живет с ребенком под одной крышей. Вы отдаете себе в этом отчет? Повар на первой скамейке многозначительно кашлянул и переложил ногу на ногу. Из-под брюк вылезли сиреневые кальсоны. <Старики даже в летнюю жару носят кальсоны. Старость - это холод>, - подумал Степанов. Секретарь суда обмакнула перо в ученическую чернильницу, ожидая Надиного ответа. <А может быть, такая отчаянная ревность идет от прекрасной поры молодости? Может быть, я еще не смог этого понять? - продолжал думать Степанов. - Может, я зря обижался? Может быть, женщина ревностью пытается возвратить те первые месяцы, когда ей говорят только о любви, о своей любви к ней. Или высшее проявление любви - это когда человека понимают, каков он есть? Любовь - это всепрощение? Или нет?> - Какой-то странный развод: ни тот, ни другой не говорят причин, побудивших их предпринять этот серьезный шаг, - сказала судья народному заседателю, сидевшему слева от нее. Здесь привыкли к тому, чтобы на бракоразводных процессах обвиняли друг друга, плакали, говорили грубости. Тогда, среди этой откровенной душевной расхлыстанности, три человека, сидящие в дубовых креслах, пытались найти правого и виноватого, тогда им легче было принимать решение. А сейчас, когда приходилось клещами тянуть слова то из Степанова, то из Нади, они раздражались, считая поведение супругов несерьезным и - даже - неуважительным по отношению к составу суда. У председательствующей недавно разводился сын. Он узнал про какую-то связь жены. Была она или не была - точно выяснить ему не удалось, но полгода в доме судьи жили, как в погребе. Она считала развод поступком аморальным и пыталась доказать это сыну, но он сказал ей: - Мама, это тебе развод кажется аморальным, потому что ты живешь нравами уходящей эпохи. - О какой эпохе ты говоришь? - спросила судья. - Я не совсем тебя понимаю. Она, конечно, понимала его, понимала так, как ей казалось единственно возможным понимать его, двадцатитрехлетнего, танцующего твист и любящего на земле только одно - квантовую механику и ее философское обоснование. - Нет, мама, - сказал он и обнял ее, - ты не так меня поняла. Я не ту эпоху и не те нравы имею в виду. Стендаль в одном из писем сестре говорил, что на земле нравы меняются через каждые пятьдесят лет. Понимаешь? Так было всегда, я не хочу обидеть твою эпоху. Тем более что в ней еще надо очень серьезно разбираться, прежде чем мы сможем вывести единственно правильное отношение к ней. - Ты ужасно зарос и выглядишь неопрятно. - Это сейчас модно. - Когда ты пошел на мехмат, я так гордилась тобой, я думала, что тебя, математика, не будет касаться вся эта сегодняшняя грязь с дудочками, буги-вуги и прочей пошлостью. - Нравы меняются, мама. Буги-вуги стали пошлостью, потому что устарели. Танец современных интеллектуалов, которым надо размяться после работы, - твист. Ты не смейся, мама, не смейся. Математика древних вызывает у меня умиление, но в ней масса сентиментальной пошлятины. С этим ничего не поделаешь, как говорится: се ля ви... <О смерти, которая грядет, и о времени, которое быстролетно, думают великие философы или писатели с искрой божьей. Остальные, принимая решения или отдавая приказы, считают, что смерть далеко, а время прекрасно. Стареющий человек видит себя своим внутренним зрением и сам себе кажется милым, добрым и очень многоопытным. Его трагедия заключается в том, что он себя видит в пору своего расцвета. Поэтому он считает себя вправе, более того, он считает себя обязанным давать советы и быть арбитром во всех возникающих спорах. Одна беда: такой стареющий человек не отдает себе отчета в том, что решение, которое в подобной ситуации он принимал тридцать лет назад, в пору своей молодости, не может быть автоматически принято сейчас, потому что всех нас несет вперед время, которое следует осмысливать каждый день заново>, - успел записать Степанов в своей книжечке и засунул ее подальше в карман, чтобы не было искушения достать ее еще раз... Вспоминая сына и его жену, стараясь разобраться в том, где же правда, судья поэтому с особенной тщательностью относилась к бракоразводным процессам, и на те вопросы, на которые сын не отвечал ей, а смеялся или дерзил, она хотела получить ответы сейчас, здесь, в этом зале, где никто не имеет права засмеяться или дерзко ответить. - Таким образом, я не получила обстоятельного ответа, понимают ли супруги до конца то, в каком положении окажется их семилетняя дочь. Девочка придет в школу, и ее спросят: <А где твой папа?> Что она ответит на этот вопрос? Вы подумали о душе ребенка? - Послушайте, - сказала Надя, - ну послушайте же: не надо так говорить, это ведь безжалостно так говорить мне. - Я говорю это не только вам, я также говорю это и супругу... - Гражданин судья, - сказал Степанов, - а не кажется ли вам, что бестактно говорить об этом людям, которые ребенка родили, вынянчили и вырастили? Как бы вы отнеслись к тому, если бы я стал поучать вас и корректировать ваши отношения с детьми?! - Не забывайтесь! Вы находитесь в суде! - Я помню об этом и не забываюсь. Если уж надо приходить в суд, чтобы расторгать любовь, то не следует все же быть жестокой, ей-

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору