конкурсы красоты. И лишь коммунисты тогда
говорили правду народу - несмотря на тюрьмы, издевательства, террор. А
людей, которые всегда и всюду говорят правду и борются за нее, нельзя не
любить.
   В Кокимбо партия тогда была в подполье, потому что американцы, хозяева
медных рудников, объявили коммунистов вне закона. Чилийская земля там не
принадлежала чилийцам, и жили они по вашингтонским законам. Было принято
решение дать бой чужеземным монополистам и вывести партию из подполья,
чтобы голос правды стал громким. Хулиета предложила:
   - Товарищи, я одна, у вас дети. Так что давайте не будем спорить: то
дело, которое мы решили сделать, буду делать я.
   И коммунисты провели первомайский митинг, и флаг коммунистов понесла
Хулиета Кампусано, и полицейские не решились в нее стрелять, и коммунисты
в тот день вышли из подполья. Все ведь так просто - надо, чтобы был
первый, кто сможет пойти под пули, - другие пойдут следом. В 1944 году
Хулиету избрали членом ЦК. А в 1947 году, в годы "холодной войны" и
террора, е„ арестовали.
   Она тогда ждала ребенка. Там, в тюрьме, родилась ее дочка, Долорес
Ампаро.
   Десять месяцев Хулиета была под домашним арестом, ждала ссылки в
далекий лагерь "Ультима эсперанса" ("Последняя надежда"). Товарищи смогли
переправить ее в надежное убежище в провинцию.
   А в 1965 году она стала сенатором. Политические противники выступали на
предвыборных собраниях: "Женщина принесет несчастье рудникам!" Хулиета
отвечала:
   - Когда я работала здесь, на этих рудниках, которые принадлежали
американцам, несчастий не было, а сейчас будут?!
   Секретарь ЦК КПЧ, член Политической комиссии, сенатор Хулиета Кампусано
не сидит на месте...
   - Компаньеро, с тобой хочет говорить министр. Хулиета, тебя ждут
ребята-художники из агитбригады Рамоны Парра. Товарищ, на проводе
"интенданте"
   Пуэрто-Айсена. Компаньеро, в девять у тебя встреча на заводе, а туда на
автобусе добираться не меньше часа...
   (Через полтора года хунта начнет охоту за этой замечательной женщиной,
которую знают в Чили все и все - кроме бандитов - любят.)
   Товарищ Рохас, член ЦК, журналист, высок, кряжист, черноволос и похож
скорее на южного украинца. Он и говорит-то неторопливо, обстоятельно,
точно отливая свои мысли в слова, формуя их емко, как литейщик плавку, -
Правительство Народного единства - первое революционное правительство в
Чили.
   Оно выступает против олигархий, империализма, за народную,
демократическую революцию; оно поведет Чили по пути к социализму. Ядро
левого блока - союз коммунистов и социалистов. Вокруг этого блока
объединяются все левые силы.
   Оппозиция далеко не вся едина и одинакова. Есть оппозиция
демократическая, уважающая законы страны, а есть "патриа и либертад",
националисты - чисто фашистская оппозиция; есть правые христианские
демократы, возглавляемые Фреем.
   Чтобы было ясно, кто такие националисты, я назову Харпа, их лидера. Во
время войны он носил свастику и был одним из руководителей чилийской
НСДАП. На кого опирается эта фашистская оппозиция? На крупных
латифундистов, среди которых много нацистов, на крупных торговцев. А за
спиной у них - ЦРУ, американская разведка. Перед выборами правые
развернули в газетах и на телевидении "кампанию страха": "Бойтесь Альенде,
бойтесь Народного единства, бойтесь коммунистов!" На страницах газет
появились фотомонтажи: напротив президентского дворца "Ла Монеда" -
краснозвездный танк. Почерк был старым, известным. Левые смогли заполучить
документы в фирме "Андальен": это были чеки на деньги, выписанные в США, и
инструкции ЦРУ, как проводить антикоммунистическую кампанию. Эти документы
были опубликованы в бюллетене палаты депутатов; директор фирмы "Андальен"
бежал за границу и продолжает шуметь оттуда... Да, фашисты сейчас
поднимают голову, это верно. Но ситуация теперь иная, поскольку в
правительстве представлены народные силы, которые хорошо помнят лозунг:
"Но пасаран!" Главная проблема? Экономика! Наш доход от экспорта - семьсот
тысяч долларов. Больше половины этой суммы приходится выплачивать ежегодно
нашим кредиторам. Есть ли резервы? Есть! Главные резервы - это рабочий
класс и увеличение производительности труда. Производство тяжелой
индустрии в 1971 году возросло на двенадцать процентов! А в 1970 году
всего на полпроцента. Рывок? Бесспорно! Мы достигли этого за счет
скрупулезного использования всех мощностей, всех резервов индустрии.
   Есть проблемы иного плана. Недавно забастовали рабочие медных рудников
Чукикаматы. Это был удар для нас. Они потребовали повышения зарплаты на
пятьдесят процентов! Правительство не может давать безответственных
обещаний, и правительство было вынуждено отказать рабочим, предложив
увеличение зарплаты лишь на тридцать процентов. В Чукикамату вылетел
министр труда; туда прибыли представители рабочих, профсоюзные
функционеры. Выяснилось, что забастовку инспирировали полярные силы -
ультралевые миристы и господа из фашистской "патриа и либертад". И тем и
другим не нравится то, что происходит в Чили.
   О средней буржуазии. Сначала были допущены ошибки по отношению к
средней буржуазии: увеличили налоги, лишили кредитов. Сейчас, после
открытой, объективной критики, положение изменилось: представителям
средней буржуазии дают кредиты, большие кредиты, налоги снижены самым
существенным образом. Посмотри витрины магазинов обуви, одежды, загляни в
рестораны - и ты убедишься, что представители средней буржуазии охотно
сотрудничают с Народным единством.
   Почему мы так уверенно смотрим в будущее? Потому что только за один год
новое правительство национализировало земли латифундистов (с выплатой им
денег)
   больше, чем это сделал Фрей за все шесть лет своего правления. Потому
что повысили минимум зарплаты рабочим с шестисот до девятисот эскудо;
потому что каждый рабочий теперь имеет право на бесплатную медицинскую
помощь; потому что каждый чилийский ребенок в школе и детском саду
получает ежедневно бесплатно пол-литра молока; потому что мы начали
повсеместно строительство школ и больниц.
   И, наконец, потому что мы проводим революцию по законам, которые
приняты в стране и которые неукоснительно соблюдаются. (Через полтора года
товарищ Рохас будет схвачен хунтой и брошен в тюрьму без суда и следствия,
без предъявления обвинения - в нарушение всех законов Чили.)
   Члену Политической комиссии ЦК, сенатору Володе Тейтельбойму большую
часть времени приходится проводить в сенате. Ему отдают честь карабинеры,
стоящие у подъезда; ему приходится раскланиваться здесь с лидерами
оппозиции. Но и тем приходится раскланиваться с теми избирателями, которые
приходят к "компаньеро Володя" в сенат, - с рабочими и крестьянами.
   Товарищу Тейтельбойму пятьдесят пять лет. Из них сорок лет он отдал
коммунистическому движению. Он начал с работы в нелегальных газетах,
прошел школу подполья. Известность пришла к Тейтельбойму в шестнадцать
лет. Он тогда подготовил и издал свою первую книгу - "Антология чилийской
поэзии". Пабло Неруда сказал: "Это новая полоса в нашей литературе". В
стране начался скандал - впервые в поэзию пришли люди в рабочих блузах и в
пастушеских пончо. На смену рифмованному "ничто" пришло революционное
"нечто".
   В 3943 году, в разгар борьбы против гитлеризма, Тейтельбойм издает
книгу исторических эссе. Она вся пронизана антифашизмом. Она рассказывает
о том, как император Германии когда-то дал двум известным немецким
банкирам, Фуггеру и Бельцеру, право на завоевание Венесуэлы и Чили. Фуггер
смог захватить Венесуэлу, но это кончилось для него через десять лет
катастрофой. Бельцер не смог завоевать Чили, ему удалось лишь организовать
в стране несколько немецких колоний. До сих пор сильны немецкие позиции в
городах Пуэрто-Монт, Вальдивия, в ряде районов на юге страны.
   Гитлер в "Майн Кампф" писал: "Идиоты потеряли возможность завоевать
Америку. Мы эту возможность вернем". Издание антинацистской книги дорого
стоило автору: в дни террора времен "холодной войны", когда к взмахам
дирижерской палочки Вашингтона внимательно присматривались гитлеровские
недобитки, наводнившие в первые послевоенные годы многие страны Латинской
Америки, в том числе и Чили, Тейтельбойму пришлось снова уйти в подполье,
изменить внешность, жить под чужим именем. Именно тогда, в 1947 году, в
Сантьяго была издана "черная книга" - "30 000 фамилий". 30 000 людей были
занесены в эту книгу - те, кто подлежал аресту и лишению гражданских прав.
Пабло Неруда был вне закона, ему было запрещено писать и публиковаться. По
всей стране были организованы концлагеря: у тогдашних чилийских правителей
были опытные консультанты из Майданека и Дахау. Находясь в подполье,
"компаньеро Володя" написал романы - "Сын селитры" и "Семена в песке", -
которые потом были переведены на многие языки.
   Его знают в Чили все. Его выступления в сенате страшат врагов и радуют
товарищей. Он отдал себя служению партии, и он счастлив, потому что его
жизнь и его дело служат родине. (Через полтора года Володя Тейтельбойм
окажется за границей, и лишь это спасет его от расстрела.)
   Знакомые газетчики рассказывали, что сложность ситуации в Чили
просматривается, в частности, и в тех письмах, которые приходят к
президенту Альенде чуть ли не каждый день от немцев, проживающих в южных
провинциях. Они категорически требуют не распространять на их латифундии
аграрную реформу правительства. (Между прочим, в одном лишь Сантьяго есть
четыре памятника, воздвигнутых немцами в честь своей "новой родины" -
республики Чили.)
   ...История повторяется: Диего Порталес, один из основателей традиций
демократического Чили, в свое время опубликовал интересный памфлет - он
читается сегодня так же злободневно. Публикация была вызвана тем, что в
1832 году иностранные консулы, аккредитованные в Сантьяго, заявили протест
президенту Чили, потому что министр Порталес намеревался призвать их
соотечественников на службу в армию.
   "Кабатчики, лавочники и все иностранцы, посвятившие себя деятельности,
заниматься которой закон разрешает только чилийским гражданам, - писал
Порталес, - должны наряду с чилийцами служить в гражданской гвардии. Будем
справедливы к иностранцам, окажем им широкое гостеприимство, но не следует
ставить их выше чилийцев. Необходимо дать им понять, что мы не собираемся
превратиться в мишень для их насмешек или презрения, и что мы намерены
держать их в определенных рамках, дабы они никогда не смогли игнорировать
наше законодательство... Это могло бы произойти исключительно благодаря
нашей мягкотелости и нашему попустительству..."
   Только и разговоров среди журналистов о роли американских
информационных агентств в Чили. Сугубо неблаговидно ведут себя некоторые
американские газетчики в Сантьяго. Особенно достается людям из крупнейшего
информационного агентства ЮПИ.
   Латиноамериканский центр "Юнайтед пресс Интернейшнл", обосновавшийся в
Аргентине, получает основную массу материалов от газет "Пренса", выходящей
в Буэнос-Айресе, бразильских "Журналь ду Бразиль" и "Эстаду ди Сан-Пауло",
газетного треста мексиканского магната Ромула О'Фариля; колумбийских газет
"Тьемпо" и "Экспектадор" и могущественной чилийской "Меркурио".
   Каждый из корреспондентов ЮПИ в странах Латинской Америки располагает
значительными "спецассигнованиями", которые записаны в неконтролируемую
графу "представительских расходов". Эти "представительские", превышающие
жалованье работников корпункта, предназначены для дачи взяток директорам
местных газет и - когда получается - государственным чиновникам.
   Корреспонденты, более напоминающие резидентов, регулярно информируют
центральный аппарат ЮПИ в Нью-Йорке обо всем, что касается свершившихся
или предстоящих изменений в высшем военном командовании; дают подробные
биографии наиболее видных офицеров - сообщают об их политических взглядах,
семейных и родственных связях, материальном положении, на каких языках они
говорят и даже о том, что является их любимым хобби и какими видами спорта
они предпочитают заниматься.
   В вечерних выпусках газет громадные фотографии и кричащие шапки:
"Карабинеры избивают солдат!" Какой-то пьяный солдатик был задержан
карабинерами, началась перебранка, кончившаяся дракой, - проходившие мимо
офицеры хотели забрать у карабинеров шумного пьянчужку в казарму.
"Секунда" - вечерний выпуск "Меркурио"
   - не скрывает своего торжества по этому поводу. Это понятно: правые
мечтают вбить клин между армией и карабинерами. По чилийской традиции,
армия всегда нейтральна, обязана быть вне политики и присягает на верность
республиканской конституции, закрепившей основы чилийской демократии.
Карабинеры же подчинены непосредственно МВД Чили. А в парламенте уже
вторую неделю идет расследование "обвинений", выдвинутых правыми
депутатами против министра внутренних дел Тоа.
   Его обвиняют в нарушении конституции, поскольку карабинеры с его ведома
разогнали демонстрацию ультраправых. Это обвинение - звено в цепи
антиправительственного саботажа; видимо, оно обращено и к .армии:
смотрите, мол, офицеры и солдаты, именно мы боремся за соблюдение
конституции, и это не наше, а ваше дело!
   Маленький и незначительный эпизод с пьяненьким солдатом правые
стараются превратить в событие государственного масштаба. Кто-то стоит за
всем этим, кто-то "дергает веревочку". Кто? Генералы, "прошедшие школу" в
Штатах, или верхушка полиции? (Сюжет: солдатик из левых выпил, пошумел,
был арестован, отрезвел назавтра, - а в стране переполох. И все из-за
него, ибо в политике важен повод. Шум в сенате, речи в парламенте. Эрго:
ответственность каждого за свои поступки, особенно в момент кризисных
ситуаций.)
   ...Ночью грохотала летняя, январская, зеленая гроза. Я вспомнил молнии
на крыле самолета и подумал, что в момент опасности даже при скорости в
девятьсот километров четко ощущаешь каждый преодоленный метр, каждое
мгновение движения.
   Легко все-таки обманывать людей. Стрекочет себе в салоне камера - это
стюарды, тщательно скрывающие испуг, крутят фильм, а толстые, в руку,
молнии рыскают вокруг аэроплана. Но раз идет фильм, значит, все в порядке,
считают люди и не думают о возможности близкой гибели. Техника (а не
только политика) заставляет пилотов, людей "чистого дела", обманывать свою
"паству" - пассажиров. Главные обманщицы, пророки лжеца капитана -
стюардессы. Ими руководит чувство ответственности при абсолютной вере в
искусство летчика, при убежденности в мощности моторов и надежности
трепещущих как листья, крыльев. (Я подумал, что если бы дипломаты поняли
этическую философию техники так же точно, как они поняли этику
межгосударственных переговоров, они сумели бы отладить реальную систему
всеобщего процветания.)
   Встретился с Марией Малуэнда - выдающейся чилийской актрисой, депутатом
парламента. Недавно она организовала новый театр - "Компани де лос
Кватрос".
   Мария предложила мне сегодня пойти в ведущий чилийский Театр
университета. Там играют "Мать" Брехта - Горького. Завтра будем смотреть в
театре Марии Малуэнды спектакль "Двадцать потерянных лет". Пьесу написал
двадцатидвухлетний бразильский эмигрант Педро Виана, успевший посидеть в
тюрьме Рио-де-Жанейро и узнать "вкус" пыток.
   (Ситуация в Бразилии сейчас напряженная - латиноамериканский вариант
афинских полковников.
   Жена бывшего бразильского министра, вышедшая из семьи банкиров, сказала:
   - Пытка не является чем-то новым в Бразилии, но впервые в нашей истории
пытке электрошоком и избиением плетьми подвергаются не только бедняки, но
и наши дети.
   В общем, пытки нас демократизировали.
   Недавно в полиции был убит профессор Ивон Барбьериш, аполитичный
литератор.
   Вместе с несколькими студентами он создал группу, которая занималась
структурным анализом. Командование первой армии подтвердило исчезновение
Барбьериша, но заявило, что ему неизвестно, какими службами он арестован.
Однако случается, что специальные службы освобождают через несколько
месяцев одну из своих жертв, для того чтобы этот человек, изуродованный
физически и сломленный морально, служил живым предостережением коллегам и
близким.)
   Поехал в сенат, к члену политкомисии ЦК компартии Володе Тейтельбойму.
Встретил он меня как старого приятеля, похлопал, по чилийскому обычаю, по
плечу, пригласил в буфет: "Я забыл сегодня выпить чаю". Официанты в белых
ливреях; туго накрахмаленные скатерти; громадные дубовые столы; тишина,
благость. Мэтр, затянутый во фрак, почтительно склоняется перед
коммунистическим сенатором в стареньком, затрапезном костюме - галстук
чуть приспущен, воротник расстегнут, рубашка простенькая, шоферская.
   - Ком эста, Хулиан? - спрашивает Володя. - Как дела, товарищ, с кем
успел познакомиться? Что интересного записал в дневник?
   Я рассказал ему, что сейчас особенно много времени провожу с
журналистами, беседую с представителями ряда политических партий,
интересуюсь, как всегда, недобитыми нацистами.
   - Тогда тебе нужно увидеть Умберто Мегуэса, он был в свое время
прокурором и вел дела "наших" нацистов.
   (К сожалению, я не мог встретиться с сеньором Умберто Мегуэсом. Когда я
позвонил к нему, жена сказала, что он уже восемь месяцев лежит
парализованный, потеряв речь...)
   - Потом, - продолжал Володя, - тебе следует повидаться с Эктором Доносо
- это новый шеф ЭНАП ("Импрессо националь петролеум" - "Национальная
компания по добыче нефти Чили"). Поскольку ты интересуешься вопросами
культуры, повидайся с Карлосом Мальдонадо - он один из самых серьезных
литературных критиков Чили.
   Советовал бы встретиться с писателем Хосе Мигель Варресом - он работает
на телевидении, с нашим гениальным композитором Серхио Ортега. - Володя
вдруг улыбнулся. - Я говорю "гениальным" не потому, что он сейчас пишет
оперу по моему либретто, а потому, что это правда.
   ...Мы не успели допить наш черный пахучий чай с сушками: на Володю
налетели тележурналисты; фигура он в Чили популярнейшая -
писатель-коммунист, отдавший себя служению делу партии, выступать перед
журналистами ему приходится несколько раз на день. Поднимаясь, он сказал
мне:
   - Ты спрашиваешь, когда я успеваю писать? Честное слово, не знаю... С
одиннадцати вечера и до двух ночи... Ежедневно. А сейчас еще труднее;
раньше мы были в оппозиции; теперь мы взяли на себя бремя ответственности,
а оно - тяжелое, это бремя, очень тяжелое...
   Беседовал с представителями миристов, этой ультралевой, по возрастному
цензу самой молодой партии. Своими крикливыми "коммунистическими"
лозунгами они сейчас наносят серьезный вред революционному движению Чили.
Если правые прилагают все силы к тому, чтобы свалить правительство
президента Альенде под лозунгами:
   "Долой социализм, долой Народное единство!", то ультралевые хотят
опередить процессы, происходящие в Чили, и требуют "немедленного и
повсеместного социализма".
   Впервые движение левых революционеров (rnuvimento Iskerda Revolution)
оформилось в организацию восемь лет назад, когда был выдвинут лозунг:
"Партизанская борьба решит все". (Явный парафраз известного маоистского
постулата: "Винтовка рождает власть".) Приметно и то, что партия эта стала
организованной "единицей" именно в тот год, когда Пекин начал открытую
борьбу против международного коммунистического движения. Именно в середине
шестидесятых годов во многих латиноамериканских странах "истинные
революционные партии" начали расти как грибы, - со своими газетами,
арендованными дорогостоящими зданиями, вояжами по миру, - как говорится,
кто кому платит, тот тому и танцует...
   ...Генеральный секретарь "мира" - Мигель Энрикес, преуспевающий врач,
сын радикала из города Консепсьон. (Вообще Консепсьон сейчас стал центром
миристов, особенно тамошний университет.)
   Накануне выборов 1969 года миристы утверждали, что в условиях
буржуазной демократии невозможно добиться победы левых сил путем
парламентских выборов.
   "Ленин ошибался, - говорили они, - когда требовал использования всех
легальных трибун для борьбы за дело революц