лет назад про
то, как они, мальчишки, кидали эти янтарные пластинки в пруд, соревнуясь,
чья больше подскочит по глади воды.
   Откуда янтарь в замке Тюрингии? Что это был за янтарь? Вот тогда я и
начал копать. И делаю это по сей день. Я не настаиваю, что истинна лишь
моя версия, я с уважением отношусь к поиску Штайна. Именно поэтому я и
прошу тебя рассказать ему о версии "музея фюрера в Линце", именно поэтому
обсуди с ним вопрос о "прерогативе фюрера", именно поэтому я и предлагаю
Штайну проанализировать обнаруженные мною документы о секретных совещаниях
в министерстве вооружений - может быть, это натолкнет его на поиск новых
архивов... Исследовать надо любую версию, от кого бы она ни исходила.
Кстати, после моей публикации во "Фрайе Вельт" пришло много откликов.
Пришло и письмо от господина Барша из Мерцинга, что на границе с
Люксембургом, он полагает, что видел ящики с Янтарной комнатой.
   Не хочешь с ним встретиться?
 
 
   5
 
 
   ...Я довольно быстро разыскал этот маленький, белый, солнечный городок,
без труда добрался до чистенькой улочки Цум Гипсберг и оказался в домике
пенсионеров - улыбчивых, чуть суетливых, глуховатых, так что мне
приходилось все время кричать, разговаривая с Баршем, и этот мой крик и
его слишком уж тихие ответы (как все глуховатые люди, он боится показаться
смешным и говорит подчеркнуто тихо, чуть ли не шепчет) явно диссонировали
с той открытой дружественностью, которая отличала рассказ хозяина дома.
   - Меня никто не понуждал заниматься этим делом, просто-напросто совесть
мучит, понимаете ли, - не спеша вспоминал Барш. - Я, конечно, не знаю,
была или не была Янтарная комната в имении Вильденхоф графини фон Шверин в
Восточной Пруссии, я не берусь утверждать, на каком пароходе ее вывозили,
но мне все-таки кажется, что гитлеровцы должны были эвакуировать ее сушей,
слишком уж велика ценность...
   Мне кажется, что ее все-таки вывезли на машинах, которые подчинялись
гауляйтеру Грайзеру, другу Коха. И вывезли не куда-нибудь, а в замок
Горказее, тот самый, который принадлежал гауляйтеру Грайзеру. Но его там
уж не было, и поэтому машины прямым ходом, через Н„й-Бентшен и Франкфурт,
были передислоцированы в Каринхалле, дворец Геринга. Тридцатого марта
сорок пятого года Геринг на своем поезде был на станции Цейленрода. Там я
и увидел его, когда проходил мимо, получив отпуск из части, - я был
авиатехником; кстати, тогда, на фронте, я и стал чуть хуже слышать от
постоянного рева моторов... Солдаты, охранявшие поезд рейхсмарцшла,
сказали мне, что они едут на юг, в направлении Альт Аусзее, и что в одном
из вагонов везут коллекцию янтаря...
   (Примечательно, что Геринг в свое время издал приказ, известный ныне по
архивному коду как Т. 454/РС-56/БЛ-000-873+874. Приказ этот заслуживает
того, чтобы быть приведенным здесь: "В продолжение принятых мер к
сохранению еврейских ценностей шефом военного коменданта Парижа и штабом
Розенберга. С означенными ценностями, доставленными в Лувр, поступить
следующим образом: сокровища, обозначенные цифрой "1". Их дальнейшая
судьба может быть решена только фюрером.
   Вторая группа сокровищ предназначена для пополнения собраний
рейхсмаршала; третья группа предназначена для передачи в музей и
библиотеку "высшей школы НСДАП" и подпадает под юрисдикцию рейхсляйтера
Розенберга; те же сокровища, которые подходят под экспозиции музеев, будут
переданы рейхсминистру Геббельсу.
   Сокровища должны быть немедленно инвентаризованы и перевезены в рейх
силами Люфтваффе".)
   Об этом приказе в свое время рассказывал мне и Штайн. Я спросил его,
нет ли подобного рода документов о русских ценностях. "Нет, - ответил
Штайн и добавил:
   - Впрочем, точнее сказать, так: пока не обнаружены. Но есть документы о
комплектации музея фюрера в Линце". - "Кто их подписывал?" - "Шольц, -
ответил Штайн. - Он был начальником отдела у Геббельса. Я пытался говорить
с ним - он положил трубку, как только услышал мое имя".
   "Шольц, - подумал я, слушая Барша. - Мне нужен Шольц. Как к нему
подойти?"
   Барш закурил, подвинул мне чашку кофе:
   - Попробуйте связаться с фрау Церен, ее телефон 06861-88940. Она может
помочь вам в поисках телохранителя жены Геринга, Эммы. Говорят, он работал
в Касселе то ли таксистом, то ли шофером после денацификации... И еще: в
Эльзасе живет Георг Татерра, выдающийся специалист по янтарю, родом из
Кенигсберга... Если вам удастся его разговорить, вы можете получить
интересную информацию... А я, чем могу быть полезен в дальнейшем, к вашим
услугам...
   ...Телохранитель Эммы Геринг как в воду канул.
   А вот Георга Татерру я нашел под Саарбрюккеном, в Ригельс-берг-Сааре,
на Параллельштрассе, в его вилле "Восточная Пруссия"...
   Поскольку Барш весьма многозначительно посмотрел на меня, произнося
слова о том, что Татерру трудно "разговорить", я, отыскав его телефон в
справочнике, представился специалисту по янтарю, сосредоточив главное
внимание на произнесении моего имени с явно английским акцентом: "Джулиан".
   Подействовало.
   ...И я оказался в большом зале, и напротив меня сидел седой, ухоженный
мужчина с тяжелым, внимательным взглядом умных глаз, и руки его устало
лежали на тяжелой темно-коричневой плюшевой скатерти.
   - Да, о судьбе Янтарной комнаты я знаю почти все, что появлялось в
повременной печати, - сказал он, выслушав меня. - Я читал материалы и о
специальном "штабе Розенберга", который занимался вывозом ценностей из
захваченных районов противника, и о его ближайших помощниках, начиная с
Утикаля, этого полубезумца, полуболвана, который тем не менее пустил
поиски янтарного чуда по заведомо ложному пути, заявив на Нюрнбергском
процессе, что все ценности остались в Восточной Пруссии и там были
упрятаны подразделениями СС... Я с интересом отношусь к концепции Георга
Штайна, - продолжал он, не обращая на меня никакого внимания, словно бы
разговаривая сам с собою. - В такой же мере мне представляется интересным
поиск доктора Колера из Берлина. Вы спросили меня о Геринге... Нет... Я
служил в отделе штаба ОКВ, который дислоцировался неподалеку от замка
Геринга Каринхалле. Я знал, я собственными глазами видел его состояние:
   в последние месяцы войны рейхсмаршал был полностью деморализован, не до
янтаря... Да и потом... Нет, следы этого янтарного чуда нужно искать в
документах, связанных с приказами Гитлера... (Я аж напрягся: Татерра чуть
не дословно повторил доктора Колера.) Целые янтарные предприятия работали
на Гитлера. Если кто-либо из политиков хотел ему угодить, то дарил изделие
из янтаря, обладающего, по убеждению фюрера, "теплыми, целебными
свойствами, спасающими от судорог и ревматических болей". Как только
Гитлер захватил власть, он сказал известную фразу: "Янтарь - это немецкое
золото". Поэтому я и думаю, что к Янтарной комнате Гитлер не подпустил бы
даже Геринга... Но вот что вызывает у меня сомнение: лучший способ
погубить Янтарную комнату - это отправить ее из Кенигсберга морем. В какой
мере вы исследовали вопрос о возможности вывоза Янтарной комнаты на
машинах? Поездом? Если ее вывезли, то доктор Колер прав: лучшего места для
сохранения комнаты, чем штольни серебряных шахт в Тюрингии, найти трудно.
В то же время я не исключаю версию Георга Штайна о соляной шахте "Б"
"Виттекинд" в Фольприхаузене. Я не геолог, но мне кажется возможным взять
там буром пробы; если Янтарная комната осталась в "Виттекинде", ей ничего
не сделается, ибо то сырье, из которого сотворено седьмое чудо света,
насчитывает по меньшей мере шестьдесят миллионов лет. Вы пробовали
связаться с хозяевами "Виттекинда"? Обсуждали с ними вопрос о поисковой
экспедиции? Не следует обольщаться - дело очень деликатное,
дорогостоящее... О судьбе Янтарной комнаты могли знать лишь фанатики
Гитлера. Если даже кто-то из них и остался в живых, он будет молчать:
нацист - это совершенно испорченный человек, националист, лишенный каких
бы то ни было моральных качеств...
   ...Вернувшись в Бюро, к себе в Лиссем, запросил Москву, есть ли
какие-либо материалы о размерах нацистского грабежа в наших музеях,
монастырях, библиотеках...
 
 
   6
 
 
   И снова еду к Штайну.
   - Что ж, пойдем по порядку: судового журнала "Эмдена", где могла быть
интересующая нас информация, нет в архивах. Однако капитан "Эмдена" жив. Я
запросил "Союз офицеров ВМС", жду ответа, обещали дать адрес. Единственная
надежда: капитан взял судовой журнал с собою. А там должны быть все
записи, о Янтарной комнате в том числе, если, впрочем, ее загрузили вместе
с реликвиями рейха, саркофагом Гинденбурга и ценностями гауляйтера Коха.
Если же и у капитана нет журнала, то, значит, уже в сорок пятом году были
включены особые силы НСДАП
 и СД, занимавшиеся "обрубыванием" всех концов, отвечавшие за сохранение
тайн.
   (Верное замечание. До сих пор, например, не объяснена таинственная
смерть доктора Роде. Роде погиб накануне того дня, когда он и его жена
решили рассказать советским властям все, что знали о судьбе Янтарной
комнаты.
   Пора бы заново исследовать обстоятельства этой загадочной кончины,
которая отчего-то считалась "самоубийством". А европейский корреспондент
лондонской "Санди таймс"
   Энтони Тэрри привел показания некоего Зиимана из ФРГ о том, что его
дядя, нацистский чиновник Франц Польцен, участвовавший якобы в
транспортировке Янтарной комнаты, был убит одним из "неустановленных
немцев" накануне прорыва Красной Армии, потому что "знал слишком много".)
   - Теперь по второй позиции, - продолжил Штайн. - Я уже успел поискать в
фондах Гитлера и Бормана. Да, версия доктора Колера о "музее фюрера"
интересна.
   Вот документы, которые мне удалось получить за это время,
ознакомьтесь...
   Глубокоуважаемый господин рейхсляйтер Борман!
   Докладываю, что с 25 ноября по 4 декабря 1939 года я находился в
Кракове и Варшаве, с тем чтобы выполнить данное мне поручение: составить
доклад о видах и объемах конфискованных произведений искусства.
   После этого я был в Вене, где продолжил проверку, прерванную в
результате начала воины, конфискованных и укрытых произведений искусства.
   К конфискованным в свое время коллекциям добавились еще и другие,
например коллекция Бонди и польского графа Ланкоронского, которая содержит
полотна итальянских художников раннего периода и античные скульптуры из
мрамора.
   В ближайшие недели эта работа должна быть закончена, что позволит мне в
течение января отобрать наиболее ценные вещи для "музея в Линце".
   Хайль Гитлер!
   Преданный Вам профессор X. Поссе, директор Дрезденской картинной
галереи Я посмотрел на Штайна:
   - "Музей в Линце"? Значит, доктор Колер...
   - Прав, - отрубил Штайн. - Однако читайте дальше.
   Лично рейхсляйтеру Мартину БОРМАНУ Оберзальберг под Берхтесгаденом
Глубокоуважаемый господин рейхсляйтер!
   Докладываю, что вчера, 23 марта 1941 года, я возвратился из 14-дневной
поездки в Италию.
   Благодаря подготовительной работе принца Филиппа фон Гессена стало
возможным приобрести для фюрера около 25 картин, среди них: портрет
неизвестного знатного мужчины (Тициан), великолепный двойной портрет
(Тинторетго, 1562 г.), картины Морони, Зальвиати, Филиппо Мацолла, Макрино
де Альбы; несколько полотен Строцци, Маратта, Кастиглионе, Амигони;
портрет жены композитора Россини на фоне интерьера. В результате этих
итальянских приобретений средства, предоставленные мне, оказались
исчерпаны. Я уже обратился к господину рейхсминистру д-ру Ламмерсу с
просьбой пополнить счет в посольстве Германии в Риме.
   По пути я побывал в Мюнхене и посмотрел доставленные из Парижа
великолепные полотна Рубенса, Ф. Хальса и так далее. В мое отсутствие в
Мюнхен прибыл четвертый транспорт с 19 картинами, а также с тремя ящиками
произведений искусств, полученных в Голландии из коллекции "К„нигса".
Картины после осмотра нашими реставраторами будут переправлены для "музея
фюрера".
   Хайль Гитлер!
   Преданный Вам профессор X. Поссе.
   Я спросил Штайна:
   - Как вы прокомментируете слова "приобрести для фюрера"?
   - Читайте, читайте, комментарии на десерт, - ответил он, хмыкнув.
   Дрезден, 18 июня 1941 г.
   Лично рейхсляйтеру Мартину БОРМАНУ Берлин, Вильгельмштр., 64.
   Глубокоуважаемый господин рейхсляйтер!
   Докладываю, что 18.6.1941 г. я вернулся в Дрезден из очередной поездки
в Италию, которую я предпринял также вместе с принцем Филиппом фон
Гессеном.
   Результат, как принц Филипп фон Гессен должен был вчера сообщить лично
фюреру, весьма удовлетворительный.
   К отправке в Дрезден готовы около 50 картин, которые фюрер частично
видел на фотографиях.
   Хайль Гитлер!
   Профессор Поссе.
   Дорогой партайгеноссе Гиммлер!
   Картины и другие предметы искусства, собранные Гитлером для Линца,
должны быть временно размещены в монастыре Кремсмюнстер.
   Хайль Гитлер!
   Ваш Борман.
   Штайн дождался, когда я просмотрел все документы, и сказал:
   - Версия доктора Колера о "музее фюрера" верна, спору нет. Грабеж
русских и украинских музеев отличайся от грабежей в Италии лишь по форме:
все эти римские "сделки" принца фон Гессена являются темнейшей аферой
третьего рейха.
   Когда в 1975 году национальная галерея и учредительное общество
прусского культурного наследия сделали выставку в Далемском музее в
Западном Берлине, наследники бывшего владельца "палаццо Мосениго" в
Венеции заявили протест и обратились за помощью к прессе Лондона и
Парижа... Решение до сих пор не принято...
   Любопытен допуск доктора Колера, что Борман начал интригу против
Розенберга, чтобы все прибрать к своим рукам, используя довод Поссе:
"Розенберг не умеет наладить хранение ценностей, все должно принадлежать
одному хозяину". Вот документ, который давал Борману все основания начать
борьбу против Розенберга.
 
   IV отдел "Розенберг"
 
 
   II Главному отделу 
 
   Берлин 
   Ратибор, 24 августа 1944 г.
 
   Касается: предметов искусства, вывезенных с Украины.
   Бывший сотрудник оперативного штаба П. Пфайфер попросил представить ему
данные о том, какие предметы искусства, вывезенные с Украины, были укрыты
оперативным штабом. Для этого прошу Вас вступить в контакт с начальником
оперативного штаба Антоном в Белграде и другими сотрудниками бывшей
главной рабочей группы "Украина". От находящихся в Ратиборе сотрудников я
получил следующие документы:
   1) От начальника главного оперативного отдела Вайзера:
   а) обо всем археологическом материале музея г. Керчи, - место укрытия
неизвестно (вывезено спец. штабом, сведения можно получить у профессора
Штампфусса); б) обо всем археологическом материале музея в Феодосии (см.
пункт а); в) обо всем материале раскопок музея курганных городов в г.
Бахчисарай, - вывезено спец. штабом, отделом "доисторические времена",
эвакуировано в Краков, дальнейший путь неизвестен; г) о части предметов
музея изобразительных искусств из Феодосии и Алупки (исключительно
картины), - вывезены спец. штабом, "отделом искусств", - место укрытия
неизвестно (транспортировка осуществлялась совместно с археологическим
материалом)...
   - Следовательно, - продолжат Штайн, - Розенберг не мог навести порядок
в собственном "хозяйстве", поэтому надо было у него все забрать, передав
ценности в ведение тогда уже мифического "музея фюрера", то есть в руки
Бормана. Но я выдвигаю еще одну версию, - ничего не попишешь, немецкая
страсть к педантизму. Я убежден, что если Янтарная комната была вывезена
из Кенигсберга, то запись об этом должна где-то быть! Должна! И я намерен
сосредоточить поиск на этом!
 
 
 

                                   Глава, 

 
   в которой рассказывается о мультимиллионершах, о даме, радеющей о
демократии и справедливости, укрывающей при этом краденое...
 
 
   1
 
 
   Когда я вернулся от Штайна, позвонили из посольства:
   - Вам заказное письмо, подъезжайте.
   Письмо - краткое, привожу его полностью: "Уважаемый господин Семенов, я
прочитал, что вы включились в дело поиска Янтарной комнаты, похищенной в
России во время войны. Пожалуйста, позвоните мне в Кельн по телефону,
который я убедительно прошу не передавать другим лицам. У меня есть
информация, которая, убежден, не сможет вас не заинтересовать. Искренне
Якоб Шрайдер" фамилии изменены].
   Звоню в Кельн.
   - Да, буду рад видеть вас. Меня устроит любое время, я отошел от дел.
   Когда въедете по трассе из Бонна в город, сверните на кольцевую возле
бензоколонки, а там совсем недалеко, вы легко меня разыщете.
   Привыкнув к дотошному "первому светофору, второму светофору, трехстам
сорока двум метрам, повороту налево возле булочной Мюллера, в витрине
которой "выставлен профиль Штрауса, выпеченный из манного теста с
добавлением шоколада", я даже несколько растерялся этому чисто русскому
"легко разыщете".
   Искал я господина Шрайдера долго, опоздал минут на сорок, что по
здешним канонам более чем позорно и безответственно, думал уж позвонить,
извиниться и попросить о новом "термине", но интерес взял свое. (Интерес,
интерес, какое поразительное понятие! Любое искусство возможно, кроме
скучного. Как же мы либеральны по отношению к успокоительной скуке, резво
проникающей в нашу литературу!
   Только б все было по привычной схеме! Только читает ли схему наш
книголюб? Смотрит ли такой фильм зритель?! Нет, это уже не читают и не
смотрят. Таким образом, мы сами отдаем зрителя и читателя на откуп д р у г
и м, а те к категории интереса относятся умело и серьезно.)
   ...Якоб Шрайдер жил в бельэтаже особняка, в одном из самых
фешенебельных районов Кельна. Неважно, сколько комнат в твоей квартире, на
каком этаже ты живешь, чем отделана твоя кухня. Стоит в Париже сказать,
что ты из "16-го арондисмана", и к тебе отнесутся по-особому: люди,
живущие в районе Булонского леса, - состоятельные люди; такие же районы
есть в Нью-Йорке, Бонне, Вене, Токио:
   свой узнает свояка издалека, по некоему условному коду, "клуб
богатых"...
   - Заходите, прошу вас...
   Пожилой мужчина; одет подчеркнуто красиво; вместо галстука - шелковое
кашне, повязанное легко, со вкусом; рубашка накрахмалена, воротник
старомодный, но он старомоден в такой мере, чтобы ныне считаться
супермодным, - маленький, упирающийся в брылья щек, ни дать ни взять
Бриан; все возвращается на круги своя, мода - не исключение.
   ...В комнате мало мебели, но вся она антикварна: огромная, с балдахином
кровать, стол красного дерева с ножками столь завитыми, что кажется, будто
не мастер их делал, а злодей выворачивал и тянул бедное дерево тисками
(даже хруст мне почудился, право).
   Господин Шрайдер достал из холодильника несколько бутылок - виски,
коньяки, вина; была и "Столичная"; поинтересовался любезно:
   - Что будете пить?
   - Сейчас - ничего.
   - Боитесь полицию? Несколько капель можно, я это досконально знаю,
потому что владел таксомоторным парком, бензозаправочными станциями,
первым в Федеративной Республике начал применять телефон в машинах моего
парка... О, у меня были отлаженные отношения с полицией, так что не
страшитесь, сорок капель вполне допустимо, обостряет внимание, да и потом
сейчас у "фараонов" пересмена, они тоже норовят выпить свою кружку пива...
   Господин Шрайдер плеснул мне виски, долил содовой, положил кусок льда;
то же проделал для себя.
   - В этом году мне исполнился восемьдесят один год, но я не чувствую
возраста, потому что живу в движении и привычках, наработанных в зрелости,
до семидесяти, пока я держат в руках дело. Но я и тогда зиму проводил у
себя на вилле в Санта-Крус-де-Тенерифе; осенью отдыхай в Майами; ныне я
разорен, но привычкам не изменяю, какие-то деньги остались все-таки. Да и
потом сын весьма состоятелен, он стоит несколько миллионов, я уступил ему
свою виллу в Санта-Крус, а он положил мне ежегодный пенсион - на его
счетах в банках это не очень-то отражается, хотя именно я был тем, кто
учил его: "Считай пфенниг, только тогда скопишь миллион". Прозит!
   - Прозит!
   - Как у вас со временем?
   - Я располагаю временем, господин Шрайдер.
   - Прек