инспектора не были
опасны Лучано.
   Он торопился с этим "договором", оттого что знал о первых провалах в
Гарлеме:
   полиция напала на один из его центров по продаже героина, два человека
были взяты, в одном из них Лучано был уверен, как в себе, другой был
склонен к дискуссиям на темы литературы и музыки - таким Лучано не верил.
   Однако "музыковед" раскололся после того уж, как Лучано перевел
большинство денег на один из счетов Фарука.
   Скандал в Гарлеме перекинулся в Рим. Лучано пару раз вызвали на допрос,
однако улик не было.
   - Вы вправе выполнять свой долг, у меня нет к вам никаких претензий, -
говорил Лучано комиссарам полиции, - но стоит ли зря тратить время на
безнадежное дело?
   Американская пресса начала атаковать губернатора Дьюи: "На каком
основании освобожден Лаки - Лучано?"
   Губернатор только отдувался - молчал.
   Молчали секретные спецслужбы, молчали, но р а б о т а л и. Скандал,
связанный с именем Лучано, которого впрямую обвиняли в руководстве
"гарлемским делом", позволил американским властям добиться у Рима права на
открытие специального филиала по борьбе с наркотиками по Италии. Шефом был
назначен Чарлз Сирагузе, несколько работников американских спецслужб,
таким образом, переместились поближе к Средиземноморью - вполне пристойная
крыша.
   Поскольку улик против Лучано не было в Италии и американская полиция н
е с м о г л а найти против него никаких компрометирующих материалов, дело
"короля наркотиков" передали в "бюро финансов".
   Было выяснено, что Лучано ежегодно получал на свой личный банковский
счет около миллиона франков.
   - Представьте данные, синьор Лучано, каким образом вы заработали эти
деньги?
   - А я их не зарабатывал. Это пожертвования друзей. Люди знают, как я
беден, люди знают мою кристальную честность, люди не хотят, чтобы я умер
голодной смертью.
   Да и потом ведь у меня есть фабрика школьных парт, пусть посмотрят мои
доходы на производстве - я держу штат, там большая бухгалтерия, они вам
ответят с исчерпывающей точностью.
   Пришли данные из Америки: там был обнаружен один из банковских счетов
Лучано на 3000000 долларов.
   - А откуда это?
   - Спросите тех, кто перевел мне эти деньги, если вы так дурно воспитаны
и видите в каждом честном человеке преступника.
   Провал в Гарлеме не нарушил работу империи Лучано. Атака героином
продолжалась.
   Наркотики доставлялись из Азии через Средиземноморье к берегам Сицилии
- как и было задумано Лучано в сорок шестом году. Поскольку почти весь
флот был в руках мафии, товар сгружали с торговых судов, зафрахтованных
"частными фирмами"
   на Дальнем Востоке, прямо на суда сицилийской мафии. Те швартовались по
ночам возле Пунте-делла-Граперия-Гранде; от красивого городка,
раскинувшегося вокруг бухты Кастелламмаре-дель-Гольфо, отходят две дороги
- одна, большая, на Трапани и Палермо, а маленькая, ухабистая - к Тонара
ди Скопелло; вот именно по этой дороге, которая белеет в ночи тревожно и
цикадисто, крестьяне, выполняя указание "солдат" мафии, перевозили груз на
склады "компании по продаже сицилийских апельсинов" Там были заготовки -
пустотелые апельсины, сделанные из пластика или воска. На каждый ящик
вполне нормальных апельсинов один - с героином.
   Наутро машины с особыми пропусками министерств, радевших за судьбы
экономического развития Италии, беспрепятственно проезжали на территорию
порта. Грузили ящики докеры - все, как один, связанные с мафией; везли в
Нью-Йорк капитаны, мафией оплаченные; разгружали в доках Бруклина люди
"коза ностры" - "активисты профсоюза" докеров.
   Перед смертью дон Кало, "босс всех боссов" Сицилии, свел Лучано со
своим преемником Дженко Руссо.
   - Вы отвечаете за судьбу д е л а, - сказал "крестный отец", - а дело
будет расти и победит, если мафия по-настоящему обвенчается с "коза
построй", Сицилия и Америка должны быть постоянно вместе.
   После смерти дона Кало его наследники созвали совещание, прилетели
"боссы"
   из Нового Света. Об этом стало известно итальянской полиции, но никого
из мафиози не потревожили: "Мафию опасно трогать п р о с т о т а к, вот
если они попадутся на деле, вступят в действие правила игры - не
подставляйтесь, придется п р и в л е к а т ь". Иначе нельзя, - станет
трубить левая печать, посыплются запросы в парламенте...
   Когда в Рим прилетел Санто Сордже, элегантный, сдержанный бизнесмен из
Нью-Йорка, представитель техасской "Римрок тайд-лэндс компани лимитед", на
аэродроме его ждал "роллс-ройс" стального цвета, шофер и молчаливый крепыш
с потрепанным портфелем в правой руке.
   Санто Сордже попросил крепыша:
   - Пусть шофер отвезет меня куда-нибудь поближе к нашим.
   - Наши еще в Сицилии, - ответил крепыш и прижал портфель к груди.
   Сордже усмехнулся.
   - Диктофон через кожу дает плохую запись, мальчик.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - искренне удивился крепыш. - Я ваш
телохранитель, в портфеле ношу пистолеты, у меня постоянно рвутся ремни,
когда я сую кольты за пояс.
   Он распахнул портфель - диктофона действительно не было, воронено
маслились два кольта девятого калибра.
   - Смешно, - сказал Сордже. - Только под "нашими" я подразумеваю не
сицилийцев, а коллег из посольства Соединенных Штатов.
   - Так вам и заказан апартамент на виа Венето, рядом с в а ш и м и, -
ответил крепыш и начал застегивать замки своего портфеля.
   (Диктофон был вмонтирован как раз в замок, прислали д р у з ь я из
Гонконга, там доки на изобретения таких штучек, Руссо просил п и с а т ь
гостя из Америки постоянно, "дружба дружбой, а табачок врозь".)
   Встреча Лучано, Руссо и Сордже состоялась в банкетном зале отеля
"Реджис", обслуживали люди, прилетевшие с "боссами" из Палермо, официантов
с подносами пускали лишь до дверей.
   Беседа продолжалась три часа. Санто Сордже подробно излагал все выгоды,
которые получит б р а т с т в о, если правительство предоставит
исключительную концессию е г о техасской компании на проведение
изыскательских работ в Сицилии: там должна быть нефть - кровь войны,
"черное золото", зримое могущество.
   Руссо молчал, слушал внимательно, сокрушался по поводу трудности
задачи, потом спросил с к о л ь з я:
   - А твои партнеры из Техаса пойдут на сотрудничество с инженером Маттеи?
   - Никогда, - ответил Сордже. - Ни при каких условиях, он - левый.
   - Он не левый, - возразил Руссо. - Он христианский демократ.
   - Почему ты задал мне этот вопрос? - спросил Сордже.
   - Потому что Маттеи - очень сильный человек. Потому что он сделал ЭНИ
государством в государстве. Потому что он всегда выполняет то, что намерен
сделать.
   Лучано, молчавший до той поры, подвел итог:
   - Дженко, в твоем ответе заложена программа наших действий. Да, Маттеи
- сильный человек, но мы сильней. Да, он превратил ЭНИ в особое
государство в системе нашего государства, тем хуже для него, ибо этим
правом ранее обладала только одна организация - наша, Дженко. Мы должны
сделать ЭНИ обычной компанией, каких в Италии сотни, только так. И
наконец, последнее: он, как ты правильно сказал, выполняет все, что
задумал. Но разве мы не заканчиваем то, что начато?
   - Мы еще не начали, - ответил Руссо.
   - Мы начали, - сказал Сордже.
   - А я - нет, - ответил Руссо и цыкнул зубом, который не лечил, потому
что боялся дантистов.
   Лучано почувствовал, что разговор на этом кончен, он хорошо знал
крестьянское упрямство Руссо. Он, впрочем, понимал, отчего так
осторожничает наследник дона Кало.
   ЭНИ, государственная нефтяная компания, не являлась какой-нибудь
частной фирмой, ее деятельность контролировали сенаторы и депутаты
парламента, ибо ЭНИ обеспечивала Италии энергию, бензин, дизельное
топливо, то есть о р г а н и з о в ы в а л а всю экономику страны. Видимо,
думал Лучано, какая-то часть сенаторов и депутатов, связанных с
сицилийской мафией Руссо, не хотела о т д а в а т ь ни малости, а тем
более дядям из Техаса, тем только палец покажи, руку отгрызут.
   Что ж, придется дать сенаторам и депутатам больше того, что они
получают от сицилийцев.
   Два дня Лучано провел в шальных поездках по стране, ловко отрывался от
х в о с т о в всех служб разведки, мафиозных в том числе, а потом
отправился на Капри. Там произошла с л у ч а й н а я встреча с адвокатом
мафии и агентом ЦРУ Вито Гауррази (помните совещание у генерального
консула США в Палермо?). Вито Гауррази впервые встретился с Лаки-Лучано
давно, в дни краха Муссолини, когда его подвигали на овладение теми
позициями, которые остались вакантными после разгрома фашизма. Именно он
прибыл в Тунис вместе с высшими итальянскими военачальниками для выработки
условий безоговорочной капитуляции; именно он метал громы и молнии против
"чернорубашечников", когда американцы расквартировались в Палермо, именно
он вошел в Рим как "либерал и освободитель".
   Кому же, как не Вито Гауррази, стать членом "генерального совета
ассоциации сицилийских промышленников"?! Ассоциация отправляет его в США -
налаживать контакты с американскими коллегами по бизнесу и банкам. Он
возвращается, и н е к т о подвигает его к Маттеи, на пост "советника ЭНИ".
   Когда Маттеи поделился со своим штабом идеей о нефтеразведке Сицилии,
его главным сторонником оказался Вито Гауррази. (Информация об этом плане
Маттеи была отправлена им за океан той же ночью, когда он расстался со
"своим другом, экономическим гением" Итачии.) Сработали м е х а н и з м ы:
после того как надавил Техас, несколько ведущих демохристианских лидеров
неожиданно высказались против проекта Маттеи: "Пусть Сицилия останется
сельскохозяйственной житницей страны, не надо рушить уклад".
   Маттеи начинает борьбу против демохристиан, против тех, с кем он
состоял в одной партии. Вито Гауррази с ним рядом - иначе нельзя,
засветится. И случается неожиданное: Маттеи валит демохристиан в Сицилии;
к власти приходит левое региональное правительство. Мафия неистовствует. В
Риме - паника, но игра сделана, и Маттеи проводит через Палермо
законопроект, разрешающий ЭНИ начать изыскательские работы на территории в
полмиллиона гектаров.
   Вито Гауррази становится генеральным секретарем "Пятилетнего плана
реконструкции Сицилии" - все сделки проходят через него, все
капиталовложения под контролем адвоката мафии, а ведь это сотни миллиардов
лир!
   (Поражение, нанесенное Маттеи правым, мафии в том числе, не опрокинуло
стратегов "тайного ордена". Работа против неистового инженера
продолжалась, Гауррази не только информировал "боссов" о каждом шаге
своего "друга", но и продолжал устраивать их дела - неважно, кто победил
на этом этапе, важно, чтобы продолжался оборот капитала своих людей.)
   Именно через Вито Гауррази и начал свою длинную комбинацию Лаки-Лучано.
Он предложил адвокату мафии ("по совместительству" советнику Маттси)
   подействовать на ЭНИ, попробовать повернуть ее к контакту с техасской
нефтяной компанией.
   - Это трудно, - ответил Гауррази. - Точнее, невозможно.
   - Такой ответ не устраивает меня, Вито.
   - Меня он тоже не устраивает, но лучше, если я скажу тебе правду, Лаки,
я, а не другой.
   - Что можно сделать для того, чтобы образумить Маттеи?
   - Порвать его дружбу с арабами, тогда он станет искать союзников.
   - Если бы Фарук сидел в Каире, - усмехнулся Лучано, - твоя рекомендация
завтра же стала бы реальностью. Видимо, это невозможно на данном этапе,
давай смотреть правде в глаза. Что ж, наверное, останется только один путь?
   - Я понимаю тебя, но, думаю, скандал будет так громок, что можно больше
потерять, чем приобрести. А если мы попробуем свалить его людей в
региональном правительстве? Твои друзья смогут нам помочь?
   - Наши друзья. Вито, - ответил Лучано. - Наши с тобою друзья, ты ведь
говоришь со мною с глазу на глаз, тебя не слышат "единомышленники" из ЭНИ.
   Друзья из-за океана помогли свалить правительство, послушное Маттеи, но
случилось непредвиденное, так часто бывает в моменты накальных
политических ситуаций: вместо з а п л а н и р о в а н н о г о сицилийского
премьера в палермский дворец сел Джузеппе Д'Анджело, враг Вито Гауррази.
Он-то и выложил на стол Маттеи факты о "любимом друге" Вито; тот передал
мафии план строительства нефтяного завода, и мафия скупила все земли,
которые Маттеи с п р о е к т и р о в а л под свой гигант; убытки ЭНИ
исчислялись сотнями миллионов лир, а главное - временем, пока-то
перекупишь земли у хозяев, пока-то выбьешь для этого средства в
правительстве, пока-то построишь поселок и привезешь рабочих - проект
устареет, следовательно, у м р е т темп, а это - конец.
   Маттеи вызвал к себе Вито Гауррази, беседа продолжалась пять минут.
   Адвокат мафии вышел из кабинета президента компании простым адвокатом,
но не "советником" и "генеральным секретарем".
   Вот тогда-то Гауррази и поехал к Лучано.
   - Да, - сказал он, - теперь не просто можно убрать Маттеи, теперь -
время, иначе он сломает нас.
   - А скандал? - усмехнулся Лучано. - Ведь ты говорил, что скандал будет
слишком громким?
   Вито Гауррази словно бы не слышал Лучано.
   - Мое предложение сводится к следующему. Лаки. Во-первых, можно найти
безумца, который пристрелит его: "Маттеи - враг ОАС". Он сыграл
существенную роль в победе алжирцев. Я убежден, что у оасовцев есть вполне
подготовленные безумцы, фанатики, готовые на все. Пусть Италия обвиняет
французов, пусть вешают собак на ОАС, мы - в стороне.
   - Хорошее предложение. А "во-вторых"?
   - Надо найти п р и д у р к а из молодых левых с Восточного побережья,
пусть с ним поработают люди из Техаса, пусть ему объяснят, что Маттеи -
эксплуататор, такой-сякой, только мягко стелет, а спать несчастному
рабочему все равно жестко.
   И в-третьих, существуют же специальные службы ЦРУ, в конце концов?
   - Ты сошел с ума, - легко откликнулся Лучано. - Болтаешь невесть что.
Их специальные службы х о т я т помощи в такого рода бизнесе, они же сами
пока еще не умеют, они ч и с т ю л и.
   Маттеи убили, устроив авиакатастрофу. Гауррази вновь стал "советником"
ЭНИ -
 всего через несколько недель после торжественных похорон горстки костей,
составлявших ранее субстанцию и устремленность Энрико Маттеи.
   Все попытки размотать подлинную историю гибели Маттеи оказались
безуспешными:
   свидетелей похищали, шантажировали; тех, кто п р и т р а г и в а л с я
к правде, убивали.
   Лучано, слишком верно служивший заокеанским друзьям, погиб странной
смертью - сердечная недостаточность. Он, видимо, перестарался: Дженко
Руссо не хотел о т д а в а т ь Сицилию кому бы то ни было, даже техасским
друзьям. Лучано сделал свое дело, пора и на свалку. Он преподал урок п о л
и т и ч е с к о г о убийства, что ж, спасибо, запомним, пригодится в
будущем.
   ...Пригодилось не где-нибудь, а именно в Техасе, в столице штата -
Далласе.
   Основываюсь же я, выдвигая такого рода гипотезу, на том факте, что Джек
Руби (погибший в тюрьме от загадочной болезни сразу же после того, как он
п р и г р о з и л заговорить) привлекался в середине сороковых годов в
Чикаго к суду по о б в и н е н и ю в т о р г о в л е н а р к о т и к а м и
- вскоре после этого он внезапно стал владельцем ночного клуба. За
молчание на суде надо уметь платить.
   Ему уплатили щедро.
 
 
 

                                   Глава, 

 
   в которой рассказывается о том, как мафия принимала участие в заговоре
ультра 
 
   1
 
 
   - Вы лучше подождите или приезжайте попозже, - сказал мистер Джонсон, -
когда вернется моя жена. Она сдавала комнату Ли Харви Освальду, она его
помнит.
   - А вы?
   - Я? - Он пожал плечами, оглядывая нас весьма настороженно. - Я тоже
помню, только мне нечего сказать вам.
   Он закрыл дверь перед моим носом, не дав войти в ту квартиру, где
Освальд жил последние недели перед убийством президента Кеннеди.
   - Двинем в мемориальный музей президента? - предложил Джим Бу, мой
американский спутник, частный детектив ныне, шериф в прошлом. - Мы успеем
обернуться.
   И мы поехали из Ок-Клиффа, пригорода Далласа, в центр, в дом,
расположенный напротив техасского склада школьных учебников, откуда - по
официальной версии - прозвучали роковые выстрелы, оборвавшие жизнь Джона
Фитцджеральда Кеннеди.
   ...Я вошел в маленький холл мемориального музея Кеннеди. Несколько
человек -
 видно, туристы - были приглашены в кинозал, и там был во всю стену
изображен Даллас, и красные точки показывали движение президентского
кортежа, и проецировались на стену фотографии Кеннеди и Жаклин, а потом
было показано здание склада школьных учебников, и стали слышны сухие
щелчки выстрелов, а потом мы увидели похороны в Вашингтоне и Арлингтонский
мемориал, где покоится тело президента США.
   В следующем зато музея представлены экспонаты: книга об участии Кеннеди
во второй мировой войне, его кресло-качалка - он любил его из-за ранения
позвоночника; стенд, посвященный Освальду. Что же представлено на этом
стенде?
   Советские открытки, русские книги, изданные в Москве. Посетителей музея
словно бы кто-то подталкивает к мысли, что Освальд был связан с Советским
Союзом, посетителям словно бы вдалбливают мысль: "Смотрите, кто стоял за
Освальдом, запомните, откуда этот Освальд".
   Откуда у Освальда эти книги? Более подробно я уже писал об этом.
   Писали и в зарубежной прессе, повторяться нет смысла; напомню лишь, что
в течение двух с половиной лет Освальд жил в Советском Союзе, получив
отказ властей на предоставление ему советского гражданства.
   Если меня спросят, был ли Освальд именно тем, кто убил Кеннеди, факты,
которые привела комиссия Уоррена, заставят ответить отрицательно. Был ли
он участником заговора? Да, был; некая "фигура прикрытия", - мало знавший,
не понимавший конечной цели всего "предприятия".
   ...После посещения музея Кеннеди я вернулся в дом госпожи Джонсон,
именно в тот дом, куда Освальд пришел после того, как Кеннеди погиб, и
откуда он вышел, чтобы погибнуть самому от руки Джека Руби.
   - Кто вы? - спросила меня миссис Джонсон, придерживая дверь ногой.
   - Это писатель из Советского Союза, - сказал Джим. - А я детектив. Вот
мои документы.
   - Разговор будет стоить пять долларов, - сказала миссис Джонсон, - и вы
обязаны записать свои фамилии в особую книгу: это довольно-таки опасно -
говорить об Освальде.
   После того как мы расписались в книге, оставив свои адреса, миссис
Джонсон показала крошечный четырехметровый закуток, где жил Освальд:
кровать и белый шкафчик - это все. Дверь выходит в общую гостиную:
телевизор и кресла - жильцы миссис Джонсон проводят здесь досуг.
   - Пусть мне не говорят, что Освальд и Руби не знали друг друга, - после
долгого молчания сказала миссис Джонсон, - пусть в это верят наивные
дурашки. Я не сомневаюсь в этом, и как бы меня ни уговаривали, что это не
так, - меня не уговорят: он здесь жил, и я к нему имела время
присмотреться. Как бы меня ни уговаривали, меня не уговорят и в другом:
я-то была при обыске, я открывала его шкаф, я видела карту Далласа с
крестиком в том месте, где был убит Кеннеди. В музее есть все, только
отчего-то в музее нет этой карты проезда президента Кеннеди, которая была
сделана ФБР загодя, в Вашингтоне еще. Почему? Чтобы "не было заговора"?
   - Здесь мы припаркуемся, - сказал Джим Бу, - и пройдем вниз, вот к тому
люку, о котором ты мне говорил.
   - Не столько я, сколько ваши журналисты, старина.
   - О'ка, - ответил он по-техасски, там вместо привычного "о'кэй" говорят
"о'ка" - еще экономнее, время, черт возьми, деньги!
   Мы подошли к люку на Элм-стрит - напротив склада школьных учебников.
Джим откинул ребристую металлическую крышку, кивнул мне:
   - Лезь.
   И я опустился в люк. Джим закрыл крышку - прямо перед моими глазами
была, амбразура. Машина президента могла быть в зоне обстрела как сверху,
из окна Освальда, так и отсюда, снизу.
   - Теперь ты, - попросил я. - Как тебе кажется, можно было стрелять
отсюда в президента?
   Огромный Джим спрыгнул в люк, выставил в амбразуру какую-то палку,
крикнул:
   - Отсюда стрелять еще удоб