грана, Тай Ли готов к вербовке, необходима санкция
на действие.
     Донован, верный своей  методе  "разделять  и  властвовать",  разрешил
полет профессора Хейдена в Австралию, в штаб генерала Макартура; он  хотел
зафиксировать отношение свирепого генерала, весьма ревниво относившегося к
секретной службе, к той идее, которую пытался провести в жизнь его  агент.
Донован знал заранее, что Макартур откажет Хейдену;  этот  отказ  позволял
"дикому Биллу" начать интригу в Вашингтоне; он был готов к  ней,  он  ждал
лишь того момента, когда Хейден - если только не умрет от  разрыва  сердца
после приема у Макартура - сообщит ему о провале своей миссии.
     Хейден не  умер,  хотя  два  дня  пролежал  в  постели  -  подскочило
давление; доктор из штаба делал ему инъекции дважды в день; его  обращение
к Доновану было выдержано в драматических тонах,  что  и  требовалось  для
интриги; более всего "дикий Билл" ценил такую  р а б о т у,  в которой его
агенты  в т е м н у ю  делали то, что ему было нужно, не догадываясь даже,
что события, в которые  они  оказались  вовлеченными,  были  срепетированы
заранее,  п р о и г р а н ы  ближайшими сотрудниками Донована и просчитаны
вперед на много ходов.
     Донован отправился с  этими  шифровками  к  военно-морскому  министру
Ноксу, посетовал на то, что армия  -  в  лице  достойнейшего  Макартура  -
просто-таки  третирует  разведку,  ибо  штабистов  не  интересует   Китай,
поскольку будущее этой страны обязана гарантировать не армия,  но  флот  и
авиация Штатов, и попросил Нокса о помощи.
     Тот, не зная, понятно,  кто  такой  Тай  Ли,  не  вникая  в  сущность
п е р с о н а л и й   (как  всякий  "истинный  американский  патриот",  он
считал, что мир начинается и кончается в Америке, все остальное -  окраины
Вселенной), отправился в Белый дом и, не упоминая - по просьбе Донована  -
источник информации, обратился к президенту с просьбой поддержать  флот  в
организации серьезной разведывательной базы в Китае,  против  чего  весьма
легкомысленно возражает армия в лице Макартура.
     Президент, не подозревая, что задумал Донован, не мог  не  поддержать
просьбу Нокса: борьба против  Японии  предстоит  долгая  и  кровавая,  без
хорошо налаженной разведки победа невозможна.
     Через час Донован получил "добро" на действие.
     Через два часа об этом знали его агенты в Чунцине. Через две недели в
китайской  столице  было  создано    "САКО"    -    "Китайско-американская
корпорация".
     Генеральным директором был утвержден "чунцинский Гиммлер",  маньяк  и
садист Тай Ли, его заместителем - капитан  Милтон  Майлс;  чтобы  ублажить
адмирала Нокса, капитан Майлс сделался  одновременно  начальником  морской
группы "Китай" - в составе этой же разведывательной корпорации.
     Итак, впервые в Китае под одной  крышей  начали  работать  фашистские
костоломы генерала Тай Ли и борцы за демократию из ОСС.
     Получив такого рода агента,  как  Тай  Ли,  люди  Донована  сразу  же
предприняли следующий  шаг:  офицер  ОСС  Дэвид  Хэллвил,  один  из  шефов
текстильной промышленности   Нью-Йорка,   и   офицер   ОСС   Илья  Толстой
отправились в  столицу  Тибета  Лхасу,  были  приняты  там  далай-ламой  и
договорились   об   организации   в  этом  таинственном  городе  постоянно
работающей радиостанции ОСС.
     Тай Ли выразил свое неудовольствие, однако дело было  сделано;  когда
же Донован обратился к нему с просьбой разрешить организацию  в  китайской
столице филиала отдела моральных операций,  генерал  неожиданно  встал  на
дыбы.
     - Пропаганда - самое острое оружие разведки, - сказал он  агенту  ОСС
Герберту Литтлу, прибывшему к нему для беседы из Вашингтона. - Я  не  могу
выпустить это оружие из моих рук, тем более у вас работают левые, а  я  их
предпочитаю видеть в гробу, а не за столом.
     Пили всю ночь.  Наутро Литтл и Тай Ли уединились в маленьком  домике,
который служил генералу кабинетом для особо  важных  занятий.  Оттуда  они
вышли, когда солнце  уже  светило  вовсю.  Подробности  беседы  неизвестны
поныне,  размер  взятки,  полученной  "китайским  Гиммлером",    не    был
зафиксирован в расходных книгах ОСС; деньги Донована  были  бесконтрольны,
корпорации не скупились;  в  этот  же  день  Тай  Ли  подписал  приказ  об
аккредитации в Чунцине штаб-квартиры МО ОСС; он  "выпустил  мощное  оружие
разведки" из своих рук, получив за это анонимный счет в банке Базеля.
     А уже после этого, в Каире, куда Рузвельт пригласил  Чан  Кай-ши  для
консультаций по поводу встречи со Сталиным и Черчиллем в Тегеране, Донован
тайно  встретился  с  китайским    ренегатом    и    в    обычной    своей
открыто-грубоватой манере сказал:
     - Генералиссимус, мои люди будут работать в Китае, хотите вы того или
нет.  Можете отстреливать их по одному, можете бить всех скопом - прилетят
новые, игра сделана, выбора у вас  нет,  лучше  вам  довериться  мне,  чем
заполучить в моем лице врага...
     И Донован отправил в Чунцин полковника Джона Гоглина.
     Прилетев в Китай с рекомендательными письмами  от  кадровых  офицеров
ОСС - асов журналистики братьев Джозефа  и  Джона  Олсопов  и  знаменитого
режиссера Мэриана Купера, создателя  фильмов  о  легендарном  "Кин-Конге",
Гоглин  посетил  советников  Чан  Кай-ши  и  попросил  их   повлиять    на
генералиссимуса в том плане, чтобы с его стороны не было возражений против
контактов ОСС с партизанами.
     - Опыт событий во Франции и Италии доказывает, -  убеждал  Гоглин,  -
что именно коммунисты и партизаны являются ведущей силой в  борьбе  против
агрессоров, хотим мы того или нет.  Не зная их, не имея  с  ними  надежных
контактов, мы рискуем тем, что не сможем загнать этих  джинов  в  бутылку,
когда кончится война; надо думать впрок, мы  не  боимся  работать  даже  с
сатаной, только б бог был с Америкой!
     Чан  Кай-ши  был  вынужден  согласиться  с  тем,  чтобы  "авиационный
технический отряд N 5329" - так была  закодирована  новая  бригада  ОСС  -
отправился на север Китая, на границу с СССР. Возглавлял это "предприятие"
полковник Дэвид Баррет из военной разведки, а курировал двадцатипятилетний
капитан Джон Коллинг, представлявший интересы "Ферст Нэшнл  Сити  Бэнк"  в
Гонконге.  Вместе с ними на  север  отправились  капитан  Вилфред  Смит  и
капитан Чарлз Стелле'...

_______________

     ' Ч а р л з  С т е л л е - впоследствии заместитель директора ЦРУ.


     Об этом факте знали в Москве и не могли не относиться к этой активной
разведывательной деятельности на наших восточных границах без оправданного
подозрения.
     Знали в Москве и о втором факте - о том, как  американская  секретная
служба вела борьбу против патриотов сражающейся  Франции  во  главе  с  де
Голлем.
     ...Когда пала Франция, Гитлер вошел  в  Париж  и  престарелый  маршал
Петен, предавший идеи великого народа, отдал власть  в  Виши  коллаборанту
Жану Дарлану,  адмиралу,  не  принимавшему  участия  ни  в  одном  морском
сражении, в неоккупированную еще часть страны срочно  прилетел  посол  США
адмирал Вильям Леги' в сопровождении военного  атташе  полковника  Роберта
Шоу'' и советника по вопросам культуры Роберта Мэрфи''' давнего и близкого
сотрудника Донована, числившегося тем не менее "карьерным дипломатом"; его
связи с ОСС были тайной для государственного департамента.

_______________

     ' В и л ь я м  Л е г и  -   впоследствии   представитель   президента
Трумэна в Объединенном штабе разведок США.
     '' Р о б е р т  Ш о у  -  впоследствии заместитель директора  ЦРУ,  а
после - начальник военной разведки США.
     ''' Р о б е р т  М э р ф и  -  впоследствии посол  США  в  Бельгии  и
Японии, потом заместитель государственного секретаря США,  а  уж  затем  -
будучи  президентом  корпорации  "Горниг  гласе   интернэшнл"    -    член
"президентского совета по разведке".


     Именно он и начал  секретные  консультации  с  губернатором  Северной
Африки генералом Максимом Вейганом.  Смысл переговоров заключался  в  том,
чтобы организовать  помощь  продуктами  и  одеждой  населению  французских
колоний, оказавшихся в ужасном состоянии после  поражения  и  капитуляции.
Однако Мэрфи обусловил эту помощь тем, чтобы Виши разрешило США  направить
своих представителей в Алжир,  дабы  американские  продукты  не  попали  в
"нечестные" руки.
     Понятно, дело было не в том,  чтобы  следить  за  тем,  кому  попадет
яичный порошок и сухие  галеты:  просто-напросто  американцы  должны  были
организовать  разветвленную  разведывательную  сеть  на  севере    Африки,
понимая, что Гитлер вполне  может  готовить  вторжение  с  целью  запереть
Средиземное море и сделать его нацистским "озером".
     Изначальная идея ОСС была разумной и благородной, ибо, судя по всему,
должна была работать на дело борьбы против Гитлера.
     Правительство Виши пошло на условия Мэрфи, и в начале июня 1941  года
двенадцать  "продовольственных  советников"  высадились  в  Касабланке   и
Алжире,  несмотря  на  открытое  неудовольствие  Канариса,  Риббентропа  и
Гиммлера.  Впрочем, поскольку между США и  рейхом  тогда  еще  сохранялись
нормальные  дипломатические  отношения,  дело  и  ограничилось  выражением
неудовольствия, всего лишь.
     В  декабре  1941  года,  когда  Красная    Армия    нанесла    первое
сокрушительное  поражение  Гитлеру  под  Москвой,  Рузвельт  и    Черчилль
встретились в Вашингтоне.  Именно тогда впервые  встал  вопрос  о  высадке
союзного экспедиционного корпуса в Северной Африке.  Поначалу эта операция
планировалась  как  помощь  восставшим  французам.   Мэрфи    уполномочили
обратиться к Вейгану с предложением  взять  на  себя  миссию  командующего
армией французского Сопротивления, несмотря на то что  в  Лондоне  активно
работал де Голль, а  в  самой  Франции  в  подполье  героически  сражались
коммунисты; однако ни к де Голлю, ни к коммунистам не  обратились  -  взор
представителей монополий в  ОСС  был  обращен  на  консерватора,  человека
дремучемонархических убеждений.
     Понятно, Вейган отказал: "Я не могу предать моего друга Петена - этот
герой Франции не заслуживает того, чтобы его покидали в трудные дни".
     Мэрфи начал искать нового человека, чтобы  провозгласить  его  главой
"патриотической борьбы" французского народа Северной Африки.  Ему  помогли
люди ку-клукс-клана, зоологически ненавидевшие негров и арабов;  они-то  и
назвали  своего  кандидата  -  крупного  предпринимателя,  обосновавшегося
В.Алжире, Жака Лемегра-Дебрюи. Главное достоинство его состояло в том, что
он был близок к французским фашистам - кагулярам,  которые  в  свое  время
пытались  поднять  вооруженное    восстание    против    социалистического
правительства Леона Блюма, получая оружие и деньги от гитлеровского агента
в Париже Отто Абеца.
     Поскольку на повестке дня стояла высадка союзников в Северной Африке,
Донован отправил в Касабланку и Танжер своих наиболее доверенных агентов.
     Первым был капитан Роберт Солборг; сын польского генерала, служившего
в царской армии, он, после ранения на германском фронте, был  отправлен  в
русскую  военную  миссию  в  США;  здесь  его  застала  революция;  будучи
убежденным монархистом, в Россию он не возвратился,  получил  американское
гражданство, стал военным атташе США в Париже,  затем  принял  приглашение
корпорации "Армко стил" и сделался ее  представителем  во  Франции;  после
капитуляции Парижа часто путешествовал по Германии со  своим  американским
паспортом, но рапорты отправлял не в Вашингтон,  а  в  Лондон,  в  МИ-6  -
секретную  службу  империи;  Донован  пригласил  его  в  ОСС  и   отправил
руководить резидентурой в Лиссабоне.  Именно оттуда в  феврале  1942  года
Солборгу  и  было  поручено,  связавшись  с  Мэрфи,  начать  контакты    с
французским и арабским подпольем в Северной Африке, чтобы  готовить  почву
для вторжения союзников.
     Вторым агентом Донована был  герой  первой  мировой  войны  полковник
Вильям Эдди.  Воспитанный в Сирии, великолепно говоривший  по-арабски,  он
имел громадные связи в Танжере, Тунисе  и  Алжире.  В  течение  нескольких
месяцев Эдди сумел подготовить дворцовый переворот  в  Тунисе,  следствием
которого был бы приход нового премьера, ставленника Америки, однако Мэрфи,
и г р а в ш и й  вместе с Солборгом фашиствующих  кагуляров,  торпедировал
эту идею, хотя Донован уже  выплатил  Эдди  пятьдесят  тысяч  долларов  на
подкуп  родственников  тунисского  лидера,  готовых  расстрелять    своего
единокровна.
     - Кагуляры во главе с  Лемегром  не  простят  нам  вторжения  в  дела
французских колоний, - сказал Мэрфи Доновану. - Нам сейчас важнее получить
французов,  чем  играть  в  дворцовые  арабские  игры:  пусть  расстрелами
занимаются кагуляры, они это умеют, нам пока что следует быть в стороне...
     Пятьдесят тысяч долларов списали в убыток, премьера оставили до  поры
до времени сидеть в своем дворце и спать с семью молодыми  женами,  а  всю
работу сосредоточили на том, чтобы вооружить французскую армию в  Северной
Африке и поднять ее на восстание против немцев, провозгласить  французское
правительство в изгнании и, таким образом,  з а д а в и т ь  как де Голля,
так и коммунистическое подполье в Париже.
     Донован выделил на этот проект миллион долларов; помогли  корпорации,
особо заинтересованные в послевоенных связях с Африканским континентом.
     Деньги получены, включен счетчик, необходим лидер.
     Именно в ту пору сделался популярным генерал Анри  Жиро,  только  что
бежавший из германской тюрьмы; он жил нелегально во Франции.
     Однако как раз тогда Пьер Лаваль, в прошлом заявлявший себя как левый
министр, переметнулся к гитлеровцам, выступил по радио  Виши  с  погромной
речью, потребовал издания еще более жестких антисемитских  законов  и  был
приведен людьми Шелленберга и  Скорцени  к  власти;  Дарлан  получил  пост
военного министра, а затем был вообще вытеснен в  Северную  Африку  вместо
престарелого Максимилиана Вейгана.
     И тогда, забыв имя генерала Жиро, Донован принял  решение:  как  и  в
Китае,  -  играть  "состоявшуюся  карту",  то  есть   искать    ключи    к
коллаборационисту и изменнику Дарлану.
     Естественно, Рузвельт не знал и не мог знать об этой  игре  ОСС:  ему
представили доклад, из которого со всей очевидностью  явствовало,  что  де
Голль слишком своенравен и неуправляем.  Поддерживая его,  Штаты  будут  -
вольно или невольно - способствовать  колониальным  претензиям  Лондона  и
Парижа; Африка по-прежнему  останется  закрытой  зоной  для  американского
"демократического эксперимента";  Жиро  -  слишком  "военный",  с  ним  не
сговоришься.
     Впрочем, Донован поставил свое  д е л о  так, что ему не  требовалось
одобрения; достаточно того, что  президент  п р о и н ф о р м и р о в а н;
вопрос доверия - вопрос вопросов большой политики.
     Тем не менее уже после того как ОСС "поставило" на предателя Дарлана,
Розенборо,  агент  Донована,  зондирующий  контакт  с  людьми  де   Голля,
убедился, что единственно серьезной фигурой из всех  тех,  кто  возглавлял
борьбу французов за рубежом, является де Голль.
     Штаб  планирования  ОСС  поддерживал  мнение  Розенборо,  ибо   этому
подразделению было позволено все,  кроме  одного:  люди,  конструировавшие
политику, не имели права лгать - пусть самая горькая  правда,  но  правда,
только правда, ничего кроме правды...
     Тогда агент ОСС Шепард начал более  предметные  переговоры  с  левым,
примкнувшим к голлистам, - Эммануэлем д'Астье де ля Вижери.  Тот прибыл  в
Лондон с юга Франции.
     - Мы, те, кто сражается с оружием в руках за свободу Франции, никогда
не позволим себе пасть до того, чтобы войти в  контакт  с  Дарланом.  Даже
достойный уважения  Жиро  не  может  стать  лидером  сражающейся  Франции,
поскольку все мы признаем лишь одного человека - Шарля де Голля.
     Но Донован решил ни в коем случае не отступать от намеченного  плана;
упорство, однако, полезно живописцу, следующему  правде  натуры  и  цвету;
политик, слепо придерживающийся выбранной линии, рано или  поздно  обречен
на проигрыш; умение вовремя переориентироваться - удел  талантов;  Донован
был способным разведчиком, но талантливым политиком - никогда.
     К Розенборо и Шепарду не прислушались, людям из  отдела  планирования
было рекомендовано  "не  суетиться  под  клиентом":  задуманное  Донованом
следует осуществить - и точка.
     Де Голлю было запрещено сообщать о дате предстоящей высадки союзников
на Севере Африки.
     Офицерам ОСС предложили воздержаться от дальнейших  контактов  с  его
людьми.
     Генерала Жиро тайно везли из Франции на Север Африки;  тем  не  менее
его высадили из подводной лодки в Гибралтаре лишь на следующий день  после
того, как англо-американцы высадились в Африке.
     Жиро торжественно приветствовали  командующий  экспедиционной  армией
союзников Эйзенхауэр и майор ОСС Леон Достер.
     Однако Жиро  ошеломил  Эйзенхауэра  требованием  немедленной  высадки
союзников на юге Франции и передачи верховного  командования  ему,  новому
лидеру.
     Тогда-то Мэрфи встретился в Алжире с петеновским верховным комиссаром
Дарланом и предложил сделку:  он,  пронацист,  предатель  Франции,  черный
антисемит и гитлеровский симпатик,  объявляет  перемирие  с  высадившимися
англо-американскими войсками и, пользуясь  поддержкой  ОСС,  провозглашает
себя диктатором Севера Африки.
     Анри д'Астье де ля Вижери, брат Эммануэля, подпольщика, связанного  с
левыми в оккупированной  Франции,  был  начальником  секретной  полиции  у
Дарлана.  Кагуляр, - но не фашист по убеждениям, а  роялист,  -  он  начал
готовить заговор против Дарлана.
     Молодой монархист Фернан Бонье  де  ля  Шапель  убил  Дарлана;  через
двадцать восемь часов он был расстрелян;  просьбу  о  помиловании  отменил
генерал Анри Жиро.
     На  следующий  день  Жиро  назначил  одного  из  самых    реакционных
петеновских  генералов  на  пост  главы   чрезвычайного    трибунала    по
расследованию обстоятельств убийства Дарлана.
     А после этого санкции обрушились на голлистов с сокрушающей силой.
     Все те, кто поддерживал генерала де Голля и его "Свободную  Францию",
были схвачены и отправлены в  концентрационные  лагеря  на  юг  Алжира,  в
пустыню.
     ... Так, перешагнув через трупы многих политических деятелей, офицеры
Донована шли к своему могуществу.
     Ступени, по которым ОСС шагала к могуществу, были сложены  из  трупов
политических деятелей.
     - Ребята, - повторял Донован, - все можно, абсолютно все, если только
это действительно на пользу Америке...


     На  "пользу  Америке",  тем  ее  корпорациям,  которые   мечтали    о
владычестве  в  послевоенной  Германии,  был  Гиммлер  с  его    аппаратом
подавления, поэтому Центр весьма  внимательно  наблюдал  за  каждым  шагом
Донована и его головного отряда в Берне.
     Исаев поэтому и должен был оказаться той лакмусовой бумажкой, которая
быстрее всего могла  прореагировать  на  происходящее  и  передать  сигнал
тревоги из Берлина.


     ..."Берлин.  Юстасу. Срочно сообщите о  судьбе  обергруппенфюрера  СС
Карла Вольфа.  По нашим сведениям, он вернулся в Северную Италию.  Так  ли
это? Центр".



ПОСЛЕДНЯЯ ИГРА
__________________________________________________________________________

     После того как Мюллер уверился в том, что Штирлиц связан  с  Москвою,
он до конца понял, как ему следует поступать, ибо его план  работы  против
Кремля состоял из нескольких фаз, впрямую друг с другом не связанных,  но,
тем не менее, подчиненных единому генеральному замыслу.
     Поэтому, встретив Штирлица, он сказал:
     - Дружище, подите-ка к себе и  переоденьтесь.  У  вас  в  шкафу  есть
вечерний костюм, не так ли?
     - Ваши люди даже подкладку пороли, смотрели, не держу ли я  чего-либо
в ватных плечиках, - ответил Штирлиц. - Предупредите, чтобы зашивали  теми
же нитками, я зоркий, группенфюрер, привык замечать мело