того, как  стал  послом
Гитлера? Канцлером! И передал власть  ефрейтору.  Папен  знал,  что  такое
фюрер, он был прекрасно знаком с его программой, он  понимал,  что  делал,
когда  к о р о н о в а л Гитлера "н а ц и о н а л ь н ы м  л и д е р о м",
создателем "Великой Римской империи германской  нации"...  Я  не  верю,  я
просто не имею права верить в то, что  гитлеровцев  -  хотя  бы  одного  -
оправдают в Нюрнберге.  Если это  случится,  значит,  я  -  обречен,  я  -
заложник здесь, никогда мне отсюда не выбраться".
     Штирлиц похлопал себя по карманам; сигарет не было.
     - Хотите курить? - поинтересовался американец. - Зря,  на  улице  это
рискованно, прямая дорога к раку, никотин  въедается  в  легкие  вместе  с
кислородом, это - навечно, подумайте о своем здоровье...
     - Спасибо за совет.
     - Не верите?
     - Как же я могу не верить, если вы повторили мои слова?
     Ты не имеешь права, сказал себе Штирлиц,  д у м а т ь: "мне отсюда не
выбраться"...  Человек, допускающий в  самом  начале  д е л а  возможность
неудачи, обречен на проигрыш... А у меня не дело, а  ж и з н ь...  Если  я
не смогу вырваться отсюда, я кончусь, нервов не хватит, сорвусь...  Это  я
вправе себе сказать и обязан услышать,  потому  что  это  правда...  Я  на
пределе, я это знаю, и закрывать на это глаза и уши -  значит,  обманывать
себя, а такого рода намеренный обман чреват катастрофой... Я обязан отсюда
вырваться, я вырвусь отсюда, иного просто быть не может...  Не имеет права
быть, поправил он себя,  я  по-прежнему  в  схватке,  и  я  не  вправе  ее
проиграть, это будет слишком уж несправедливо... А сожжение Джордано Бруно
было справедливым? - спросил он себя и снова пожалел, что в  карманах  нет
сигарет; это очень плохо, когда тебе приходится идти в  неизвестность,  не
понимая, что тебя ждет (хорошее, во всяком случае, не грозит), и не  иметь
с собою пачку крепких "Дукадос"...



ПРОТОКОЛ ДОПРОСА БЫВШЕГО СС БРИГАДЕНФЮРЕРА ВАЛЬТЕРА ШЕЛЕНБЕРГА - I     (осень сорок пятого)
__________________________________________________________________________

     В о п р о с. - Расскажите о ваших заграничных командировках,  начиная
с тысяча девятьсот тридцать седьмого года.  Кто  сопровождал  вас?  Имена,
фамилии, звания сотрудников? Задачи, которые вы им вменяли?
     О т в е т. - Задачи им вменял Гейдрих.  Я  тогда  еще  не  был  шефом
шестого управления, я сам был  вынужден  выполнять  те  приказы  Гейдриха,
которые не противоречили моему пониманию чести и достоинства немца.
     В о п р о с. - Вы когда-либо отказывались повиноваться Гейдриху?
     О т в е т. - По вполне понятным причинам я не мог этого  сделать.  Я,
однако, предпринимал свои шаги, чтобы  свести  на  нет  его  задания...  Я
помню, в тридцать девятом году...
     В о п р о с. - Вы отклоняетесь от заданного вам вопроса.
     О т в е т. - Одиннадцатого  марта  тридцать  восьмого  года,  в  день
аншлюса, я получил приказ Гиммлера вылететь вместе с ним в Остмарк...
     В о п р о с. - Куда?
     О т в е т. - Остмарк. Так после аншлюса называлась Австрия. Мы летели
в большом транспортном самолете.  Гиммлер сидел,  прислонившись  к  двери,
говорил о будущем этой  страны,  потом  перешел  на  его  любимую  тему  о
скандинавских рунах; я обратил внимание на какой-то посторонний назойливый
шум и заметил, что блокиратор, запирающий дверь, открылся.  В любую минуту
Гиммлер мог вывалиться...  Я схватил его за лацканы, рванул  на  себя,  он
гневно закричал что-то, и я увидел на его лице испуг...  Я объяснил ему, в
чем дело...  С тех пор он был всегда очень  добр  ко  мне...  Именно  этим
объясняется то, что он доверял мне, хотя я позволял себе ему возражать. Он
не терпел этого ни от кого, только от меня...
     В о п р о с. - Вы когда-нибудь возражали ему письменно?
     О т в е т.  -  В  тех  условиях  это  было   невозможно.   Возражение
руководителю было исключено в системе рейха.
     В о п р о с. - Чем вы занимались в Австрии?
     О т в е т.  -  Я  захватил  архивы  австрийской   секретной   службы.
Поскольку ее шеф полковник Ронге изъявил желание работать на нас, операция
прошла быстро и организованно.  Сколько-нибудь интересных документов  я  у
него не нашел, кроме разве материалов,  связанных  с  дешифрованием  кодов
ряда иностранных посольств.  Затем Гиммлер поручил мне  организовать  меры
безопасности в связи с приездом в Вену Гитлера.  Должен  сказать  со  всей
честностью,  что  я  никогда  не   видал    такого    энтузиазма    толпы,
приветствовавшей фюрера.
     В о п р о с. - Скольких людей вы посадили перед этим в тюрьмы?
     О т в е т. - Этим занимались Кальтенбруннер и Мюллер.  Я  был  всегда
связан с внешнеполитическими вопросами.
     В о п р о с.  -  Но  в  момент  проезда  Гитлера  по  городу  за  его
безопасность отвечали вы,  а  не  Кальтенбруннер  или  Мюллер.  По  вашему
приказу были арестованы три человека - на мосту через  Дунай,  к  которому
подъезжал кортеж Гитлера.
     О т в е т. - У вас неверная информация.  Я никогда не давал  приказов
на чей-либо арест.  Я находился в центральном бюро полиции, где  по  карте
отмечалось - метр за метром - следование кортежа... Информацию мы получали
ежеминутно от постов слежения,  расположенных  по  улицам,  выбранным  для
проезда Гитлера.  За двадцать  минут  перед  тем,  как  фюрер  должен  был
оказаться на мосту, я получил сообщение, что австрийские СС арестовали три
подозрительные личности, которые, как предполагалось, должны были взорвать
мост, заминированный этой ночью...  Так что их арест был осуществлен не по
моему приказу...  Я знал, что фюрер не любит, когда меняются маршруты  его
проездов, это бы поставило меня в крайне невыгодное положение,  поэтому  я
отправился на мост,  успел  просмотреть,  нет  ли  где  бикфордова  шнура,
убедился, что опоры не минированы, но на всякий случай  проехал  в  десяти
метрах перед  машиной  Гитлера.  После  этого  я  вернулся  в  центральное
полицейское бюро...
     В о п р о с. - Какова судьба трех арестованных австрийцев?
     О т в е т. - Той же ночью прилетел  Мюллер.  Он  занимался  подобного
рода делами. Он, не я.
     В о п р о с. - К тем людям были применены пытки?
     О т в е т. - Повторяю, я никогда не вникал в суть работы Мюллера.
     В о п р о с. - Но вы допускаете возможность применения пыток?
     О т в е т. - Мюллер - садист... Он мог применять пытки, хотя они были
запрещены уставом министерства внутренних дел.
     В о п р о с. - А уставом гестапо?
     О т в е т. - Тоже.
     В о п р о с. - Как долго вы работали в Вене?
     О т в е т. - В мае я был отправлен в Италию, поскольку  туда  вылетал
Гитлер, чтобы нанести визит Муссолини и,  таким  образом,  положить  конец
измышлениям западной прессы о разногласиях, возникших между дуче и фюрером
в связи с аншлюсом Австрии.
     В о п р о с. - Вас отправили в Рим одного?
     О т в е т. - Нет... С Мюллером.
     В о п р о с. - Чем занимался Мюллер?
     О т в е т. - Он занимался всей текущей работой, проверкой  маршрутов,
выявлением неблагонадежных лиц, проживавших на тех улицах, где должен  был
проезжать Гитлер. Я же налаживал политические контакты с секретной службой
Муссолини.
     В о п р о с. - Кто был с вами еще во время этой командировки?
     О т в е т. - Штурмбанфюрер Шторх и майор Гаузнер.
     В о п р о с. - Во время  этого  визита  итальянская  полиция  провела
более шести тысяч превентивных арестов...  В тюрьмы были  брошены  жены  и
дети людей левых убеждений. Кто был инициатором этой бесчеловечной акции?
     О т в е т.  -  Мюллер.   Я  привез  с  собою   восемьдесят   наиболее
талантливых  сотрудников  политической  разведки,  которые    осуществляли
контакт с итальянской пограничной и паспортной службами.  Я также отправил
в Рим пятьсот лучших  лингвистов,  занимавшихся  романской  филологией,  в
качестве тур истов. Они были организованы в тройки, каждому была вменена в
обязанность  совершенно  конкретная  задача:  налаживание   знакомств    с
офицерами секретной полиции дуче, завязывание контактов с женщинами света,
имеющими по своему положению  доступ  к  информации,  а  также  постоянное
наблюдение за всем тем подозрительным в  домах  и  на  улицах,  что  может
затруднить проведение дружеского визита фюрера.  Главная цель Муссолини  в
то время сводилась  к  тому,  чтобы  продемонстрировать  Гитлеру  единство
нации, преданной идеалам фашизма.  Ему это  удалось  в  полной  мере,  ибо
Гитлер прежде всего обращал внимание  на  то,  как  ведут  себя  толпы  на
улицах, он был человеком чувства, считал себя обладающим даром провидения.
Единственный инцидент произошел не по нашей вине, и  это  стоило  отставки
моему  доверенному  информатору,  офицеру  протокола  штаба  фюрера    фон
Бюлов-Швандте; дело в том, что Гитлер переоделся в  вечерний  костюм,  ибо
сразу же после приема почетного парада  в  Неаполе  он  вместе  с  королем
должен был отправиться в оперу.  Однако король был в военной форме. Гитлер
уволил фон Бюлов-Швандте сразу же после этого парада,  отправив  послом  в
Бельгию, что было для меня большой потерей.
     В о п р о с. - Что значит "доверенный  информатор"?  Вы  имели  право
вербовать агентуру в ближайшем окружении Гитлера?
     О т в е т. - Речь идет не о той агентуре, которая  подразумевается  в
обычном смысле этого  слова.  Конечно,  это  было  бы  безумием  вербовать
человека  из  окружения  фюрера,  это  бы  стоило  мне  головы.  Но    фон
Бюлов-Швандте был человеком из хорошей семьи, с  прекрасным  образованием,
значит, ему было чего бояться...
     В о п р о с. - Я не понял вас... Поясните, что вы имеете в виду?
     О т в е т. - Дело в том, что он был  широко  образованным  человеком,
его  отец  придерживался  старых    традиций,    истинный    аристократ...
Следовательно, в семейном кругу  нет-нет  да  возникали  разговоры  о  том
ужасном, что нес с собою  Гитлер.  Наутро  после  таких  разговоров  людей
начинал прямо-таки  разъедать  страх.  Слухи  о  гестапо,  как  всезнающей
организации, распространявшиеся в первую очередь  Гейдрихом,  делали  свое
дело.  Многие  из  такого  рода  аристократов  предпринимали  все,   чтобы
заручиться дружбой с людьми моей профессии...  Этим они  как  бы  получали
индульгенцию на искупление тайных грехов.  Лишь так я могу  объяснить  то,
что фон Бюлов-Швандте делился со мною многим из того, что  происходило  за
закрытыми дверьми имперской канцелярии. Между нами был заключен молчаливый
договор: он снабжает меня информацией, которая поможет мне ориентироваться
в том, что происходит в кабинете Гитлера, а я обеспечиваю  покровительство
семье фон Бюлова в моем ведомстве.  Впрочем, об этом  даже  не  надо  было
договариваться, условия сделки разумелись сами по себе.  В  условиях  того
времени многое решал не Гитлер и не Гиммлер, а их окружение...  Именно оно
могло вывести человека из-под удара, а могло и подвести под сокрушительный
удар...  Фюрер  был  довольно  отходчивым  человеком...   По    прошествии
нескольких недель после  вспышки  гнева  Гиммлер  -  если  я  успевал  его
подготовить к разговору - легко добивался у фюрера того, что было  выгодно
мне и моему делу... Так, кстати, случилось впоследствии и с фон Бюловом...
Гиммлер попросил у Гитлера разрешение  использовать  опыт  фон  Бюлова  по
вопросам протокола в нашем представительстве в  Лондоне...  Гитлер  только
посмеялся:  "Он  заставит  нашего  посла  явиться  на  прием  к  королю  в
спортивном костюме"...
     В о п р о с. - Значит ли  это,  что  фон  Бюлов  выполнял  в  Лондоне
шпионские задания?
     О т в е т. - Я бы так  не  ставил  вопрос.  Что  значит,  "шпионские"
задания?  Конечно,  он  передавал  мне  наиболее  интересную   информацию,
связанную с расстановкой сил в вашем кабинете, особенно  накануне  прихода
сэра Уинстона.  Фон Бюлов имел обширный  круг  знакомств  в  Лондоне,  его
информация  была  такой,  которая  соответствовала  действительности,   не
выдавала желаемое за факт, не следовала программе фюрера,  высказанной  им
накануне.  Ужас тоталитаризма в том и заключался,  что  дипломаты  и  наша
служба должны были порою идти против очевидного  только  потому,  что  это
было  угодно  доктрине,  сформулированной  Гитлером.  Однако  именно   мое
подразделение отвоевало себе право сообщать Гиммлеру правду,  невзирая  на
точку зрения фюрера.
     В о п р о с. - С кем из англичан более всего общался фон  Бюлов  -  в
плане получения конфиденциальной информации?
     О т  в  е  т.  -  Мне  трудно  ответить  на  этот  вопрос.  Я  должен
познакомиться с документами, которые я  отправлял  Гиммлеру.  Естественно,
фон Бюлов ничего не писал мне, я  не  смел  унижать  человека  его  уровня
работой  рядового  осведомителя.  Однако  если  вы   дадите    возможность
посмотреть мои доклады той поры, я  смогу  припомнить  те  имена,  которые
порою приходилось скрывать псевдонимом.  Например, Фредди Краус,  которого
мы подвели к семье сэра Уинстона  через  Жаклин  де  Брогли,  работал  под
псевдонимом "Племянник", а саму Жаклин мы называли "Красотка"...
     В о п р о с. - Об этом узле мы будем говорить в другой раз.  Пока что
продолжайте показания о вашей заграничной работе,  о  контактах,  связных,
резидентах.
     О т в е т. - Наиболее сложной была операция в Венло...
     В о п р о с. - Расскажите об этой операции подробнее.
     О т в е т. - Гейдрих вызвал меня к  себе  и  сказал,  что  наши  люди
наладили в Голландии - уже после  того,  как  между  Германией  и  Англией
формально шла война, - контакт с британской секретной службой.  Он передал
мне папку с совершенно секретными документами и  предложил  изучить  ее  в
такой степени, чтобы наутро я внес предложения  по  развитию  операции  на
ближайшее будущее. Суть дела сводилась к тому, что наш агент Ф-479...
     В о п р о с. - Его фамилия?
     О т в е т. - Я знал его только по номеру.
     В о п р о с. - Насколько серьезен был уровень этого агента?
     О т в е т. - Самый высокий уровень... Он был политическим эмигрантом,
жил в Голландии  с  момента  прихода  к  власти  Гитлера,  а  потом  начал
сотрудничать с нами...  Именно он установил контакт с британской секретной
службой...
     В о п р о с. - По чьему указанию?
     О т в е т. - Думаю, это была его инициатива.  В отличие от Гиммлера и
Гейдриха я всегда поощрял инициативу секретных агентов, полагая, что  моим
сотрудникам более целесообразно включаться в операцию уже после того,  как
проведена  вся  подготовительная  работа...  Он  дал  понять    английской
секретной службе, что  в  Германии  существует  генеральская  оппозиция  в
вермахте. Это заинтриговало Лондон, ваши люди стали интересоваться, нет ли
среди оппозиции людей, способных организовать путч против  Гитлера...  Как
раз после того, как агенту был задан такой вопрос, Гейдрих и предложил мне
возглавить руководство операцией.
     В о п р о с. - Вы  не  допускаете  мысли,  что  идею  о  генеральской
оппозиции придумал сам Гейдрих?
     О т в е т. - У меня нет таких фактов.
     В о п р о с. - Какова дальнейшая судьба агента Ф-479?
     О т в е т. - Не знаю.
     В о п р о с. - Кто его вербовал?
     О т в е т. - Не знаю.
     В о п р о с. - Продолжайте.
     О т в е т. -  Я  сказал  Гейдриху,  что  намерен  сам  встретиться  с
английской секретной службой в Голландии.  Он одобрил мой план. Я  получил
документы на имя  капитана  транспортного  управления  генерального  штаба
Шэмэла.  Для этого настоящий капитан Шэмэл был отправлен  в  инспекционную
поездку в Польшу, а я приступил к изучению всех материалов,  собранных  на
него.  День я потратил на то,  чтобы  научиться  носить  монокль,  которым
постоянно пользовался капитан.  Это  оказалось  не  очень  трудным  делом,
поскольку у меня было  плохо  со  зрением,  особенно  в  правом  глазу.  В
Дюссельдорфе, на нашей конспиративной квартире, я вживался в образ Шэмэла,
а также сочинял  легенду  оппозиционной  генеральской  группы.  Двадцатого
октября тридцать девятого года я получил шифротелеграмму от нашего агента,
что встреча должна состояться завтра, в пограничном Цутфене, в  Голландии.
Ночью позвонил Гейдрих: "Я даю вам полную свободу рук во время переговоров
с англичанами".  Меня сопровождал один из моих сотрудников,  державший  на
связи Ф-479, вполне квалифицированный специалист,  но  весьма  рассеянный,
что едва не стоило нам жизни. Мы выехали двадцать пер...
     В о п р о с. - Фамилия вашего сотрудника?
     О т в е т. - Кажется, Краузе.
     В о п р о с. - Не помните точно?
     О т в е т. - У меня были тысячи  сотрудников...  По-моему,  Краузе...
Итак, мы прибыли в Цутфен, там меня ждал большой черный "бьюик", в котором
сидел человек, представившийся капитаном Бестом из английской разведки. Он
пригласил меня в свою машину, мой сотрудник поехал следом;  Бест  оказался
прекрасным, располагающим к себе собеседником, тем более он был скрипачом,
я музицировал с детства,  поэтому  у  нас  очень  скоро  наладился  вполне
дружеский контакт. О деле он не говорил до тех пор, пока мы не встретились
с  майором  Стевенсом  и  лейтенантом  Коппенсом.  Я  сообщил   им,    что
действительно представляю оппозиционную группу, которую возглавляет видный
генерал, имя которого по понятным причинам я не могу открыть.  Наша цель -
смещение Гитлера.  Моя задача - узнать позицию Британии: станет ли  Лондон
поддерживать контакт с новым  правительством,  контролируемым  генеральным
штабом вермахта? Если да, то готов сразу же  сесть  за  стол  переговоров,
которые  необходимы,  чтобы  выработать  условия  мирного  договора  между
Германией и Британией после того, как фюрер будет устранен. Бест и Стевенс
ответили, что правительство его  величества  приветствует  желание  группы
военных устранить Гитлера и что мы можем рассчитывать на помощь со стороны
Лондона  в  нашей  работе.  Однако  детали  соглашения  между  Берлином  и
Лондоном, которое последует после свержения Гитлера, было бы целесообразно
обговорить в присутствии одного из руководителей оппозиции. "Можете ли  вы
организовать переход границы одному из  ваших  лидеров?"  Я  ответил,  что
приложу все усилия, чтобы сделать это. Тогда англичане предложили провести
следующую  встречу  в  их  штаб-квартире,  в  Гааге,  тридцатого  октября,
пообещав  ознакомить  нас  с  развернутыми   предложениями    не    только
министерства иностранных дел  Англии  и  Даунинг-стрит'...  Я  вернулся  в
Берлин, и Гейдрих повторил, что он дает мне полную свободу действий как  в
легендировании операции,  так  и  в  подборе  кандидатов  на  "участие"  в
"заговоре генералов".  Я поселился в особняке моего  друга  профессора  де
Крини,  директора  отделения  психиатрии  госпиталя  Шаритэ;   это    были
прекрасные дни тишины и отдыха; однажды, во время прогулки с  профессором,
я  подумал,  что  он    вполне    может    сыграть    роль    одного    из
"генералов-оппозиционеров", ибо он  был  полковником  медицинской  службы,
родился в Австрии, в Граце, что придавало достоверность  его  неприязни  к
Гитлеру,  оккупировавшему  его  страну.  Де  Крини  согласился   с    моим
предложением, я посвятил его в  подробности  плана,  и  мы  отправились  в
Дюссельдорф, на мою конспиративную квартиру, чтобы подготовиться к встрече
с британской разведкой и  прорепетировать  возможные  аспекты  предстоящих
переговоров.  Мы пробыли в Дюссельдорфе два дня  и  выехали  в  Голландию.
Прибыв  на  место  встречи  со  Стевенсом  и  Бестом,  мы  были  задержаны
голландской полицией, привезены в участок, подвергнуты самому  тщательному
обыску, чуть было  не  провалились,  но  чудом  избежали  этого  благодаря
случаю...

_______________

     'Д а у н и н г - с т р и т - резиденция английского премьер-министра.


     В о п р о с. - Почему вы должны были провалиться?
     О т в е т. - Потому что при подготовке  операции  я  уделял  максимум
внимания  профессору  де  Крини,