пытается привлечь к работе в Аргентине немцев, которых  я
     по-прежнему полагаю нашими главными врагами.  Речь  идет  не  о  тех,
     которые эмигрировали туда, спасаясь от Гитлера, нет, совсем наоборот,
     ибо именно тех немцев он считает подозрительными, "красными". Он ищет
     устойчивых контактов с теми, кто был откомандирован сюда гитлеровцами
     еще до войны, а также с теми, кто ныне скрывается здесь от возмездия.
     Я  разворачиваю  нашу  работу  в  Испании  (надеюсь,  и    во    всем
     испаноговорящем мире) так, чтобы выявить всех  нацистов,  подготовить
     условия для их выдачи правосудию, а Джекобс, наоборот,  предпринимает
     все  возможное,  чтобы  привлечь  их  к   д о в е р и т е л ь н о м у
     сотрудничеству.  (Я,  кстати,  намерен  проверить,  не    ведет    ли
     аналогичную работу в Испании его брат Эрл.)
          Отсюда мой вопрос: это его личная инициатива или же он развивает
     свою активность, исходя из Ваших рекомендаций?

                                                 Искренне Ваш Пол Роумэн".


6

                                                            "Полу Роумэну.

          Дорогой Пол!
          Я был  очень  рад  получить  Ваше  честное  письмо,  исполненное
     гражданского мужества и столь обычной для Вас открытости.
          Конечно  же,  активность  Джона  Джекобса,  который  отнюдь   не
     является  моим  личным  представителем  (да  и  как  он  может   меня
     представлять, если я ныне,  после  ликвидации  ОСС,  стал  чиновником
     государственного департамента), является его личной инициативой.
          Думаю, Вам известно мое отношение к нацистам.
          Тем  не  менее  обещаю  потребовать  у  Джона  Джекобса   самого
     подробного отчета о том, что он на самом деле делает в Аргентине.  Вы
     же  знаете,  сколь  обычны   ф а н т а з и и   отдельных  чиновников,
     особенно тех, которые больше думают о личном успехе, чем о  торжестве
     нашего дела, а оно  очень  просто,  но  поэтому  чрезвычайно  трудно:
     защита демократии от угрозы тоталитаризма, откуда бы она не исходила.
     В этом смысле мы обязаны использовать все возможности в нашей борьбе,
     но отнюдь не такие, которые могут  нанести  урон  престижу  страны  и
     дела.
          Советовал бы Вам пока что никак не вмешиваться в работу Джекобса
     - во всяком случае до тех пор, пока я не получу его объяснений.

                                                     Искренне Ваш Макайр".


7

                                                          "Джону Джекобсу.

          Мой дорогой мистер Джекобс!
          Ваше письмо показалось мне чрезвычайно интересным.  Вы хорошо  и
     перспективно мыслите, Ваш поиск представляется мне  весьма  и  весьма
     обнадеживающим.  Дерзайте! Однако постоянно думайте о престиже  нашей
     страны,  внесшей  главный  вклад  в  победу  над  коричневым   ужасом
     гитлеризма.
          Дружеский  совет:  работайте  автономно,  прервите  контакты   с
     посольством.  Зря Вы сердитесь на Пола Роумэна; прекрасный человек  и
     мужественный солдат, он - и это вполне допустимо - может быть в плену
     умирающих концепций;  я  не  сбрасываю  со  счетов  и  самую  обычную
     человеческую ревность. Тем не менее я питаю к этому ветерану уважение
     и симпатию. Вы примкнули к нашей деятельности, когда битва с нацизмом
     и японским агрессором была закончена, не Ваша вина, что Вы не  знаете
     всех  заслуг  Роумэна;  рано  или  поздно    страна    воздаст    ему
     благодарственную  память.  Его  былая  близость  к  левым  не   может
     ставиться ему в вину, ибо она бездоказательна, а мы живем в  условиях
     такой демократии, которая всегда отвергала и будет отвергать  оговор,
     как метод борьбы с политическим  оппонентом.  И  еще:  поскольку  Вас
     рекомендовала на службу банковская группа Дигона, всячески  избегайте
     того,  чтобы  Вас  могли  упрекнуть  в   р а б о т е   не   на   того
     х о з я и н а.  Это козырь в руки тем, кто является противником  того
     дела, которому мы с Вами служим.
          Жду Вашего подробного и развернутого доклада. Посылать его через
     посольство не следует.  Найдите возможность  еще  раз  встретиться  с
     руководителем ИТТ в Аргентине мистером Арнолдом,  он  знает  о  Вашем
     визите, и обговорите с ним формы сотрудничества.  Думаю, ИТТ и впредь
     будет вполне надежным партнером в нашей дальнейшей работе.

                                              Искренне Ваш Роберт Макайр".


8

                                              "Джозефу Маккарти. Сенат США

          Мой дорогой Джозеф!
          Хочу поздравить Вас  с  тем,  что  теперь  именно  Вы  курируете
     комиссию по борьбе с антиамериканской деятельностью.  Никто другой не
     смог бы наладить эту благородную работу  -  столь  сейчас  нужную,  -
     кроме Вас. Это не комплимент, а констатация реальностей.
          Поскольку, как я знаю.  Ваши связи с  Эдгаром'  носят  дружеский
     характер, просил бы Вас попросить  у  него  всю  информацию  на  Пола
     Роумэна, работающего ныне в нашем посольстве в Испании.  Дело в  том,
     что наш с Вами любимец Билл'' привлек его  к  сотрудничеству  еще  до
     начала войны, из числа тех, кого они рекрутировали  в  левом  лагере.
     То, что было совершенно необходимо в сороковом году, сейчас  подлежит
     переосмыслению.
          Я просил бы Вас выполнить мою просьбу тактично,  в  высшей  мере
     аккуратно, потому что Роумэн по праву  считается  одним  из  наиболее
     талантливых и мужественных разведчиков, а такие люди  -  поверьте,  я
     говорю это вполне профессионально - обладают особой чувствительностью
     и ранимостью.
          Если у Эдгара есть какие-то тревожные  материалы,  мы  могли  бы
     встретиться и обсудить ряд возможных шагов.
          Ваш ответ я бы предпочел получить при личной встрече,  в  такого
     рода деле документ порою оборачивается против дела.

                                               Сердечно Ваш Аллен Даллес".

_______________

     ' Э д г а р - Эдгар Гувер, директор ФБР.
     '' Б и л л - Уильям Донован, бывший директор ОСС.


9

          "Тому, кого это касается!                          Эдгару Гуверу
          Весьма конфиденциально!              Директору Федерального бюро
                                                             расследований

          Дорогой Эдгар!
          Вы обладаете уникальным даром формулировать задачу так коротко и
     емко, что я не перестаю восторгаться Вами.
          Совершенно согласен, что мы никогда  не  наведем  порядок  дома,
     если не стукнем по носу левых во главе с коммунистами -  как  нашими,
     американскими, так и теми, кто приехал сюда  во  время  войны,  вроде
     всех этих Брехтов и Эйслеров. То, что они пишут, печатают и снимают в
     Голливуде, есть открытый вызов нашим традициям,  гимн  чуждой  нашему
     народу  доктрине  коммунизма.  И  происходит  это  при    равнодушном
     попустительстве администрации. Хватит!
          Я  сформулирую  задачу   круче    и    бесстрашней:    необходим
     общенациональный процесс  над  врагами,  который  докажет  доверчивым
     американцам, что в стране  зреет  заговор,  который  обязаны  пресечь
     истинные патриоты Америки.
          Совершенно согласен с Вами, что пора  готовиться  к  смертельной
     схватке.  Я буду глубоко признателен, если Вы позволите  мне  и  моим
     наиболее  близким    друзьям    из    Комиссии    по    расследованию
     антиамериканской деятельности познакомиться с Вашими досье, в которых
     собраны изобличающие левых материалы.
          После этого я намерен снестись с Алленом Даллесом и  обсудить  с
     ним то, что меня более всего  интересует,  а  именно:  каким  образом
     европейские  центры   большевизма    организовывают    свои    боевые
     пропагандистские группы для проникновения  на  наш  континент?  Аллен
     недавно  заметил,  что  целый  ряд  сотрудников  ОСС,  оставшихся  на
     государственной службе, по-прежнему поддерживает  тесные  контакты  с
     левыми в Европе, которые  они  наладили  с  ними,  когда  те  были  в
     подполье.  Они поэтому великолепно знают, как р а б о т а т ь  против
     государственной идеи, они, наконец, увенчаны лаврами  "антифашистских
     борцов" и,  что  самое  устрашающее,  организованы  в  л е г и о н ы,
     Эдгар! Я испытываю  страх  перед  их  постоянным,  скрытым,  шуршащим
     присутствием!
          Поэтому, если наше дружество  оформится  в  некий  необъявленный
     блок: Гувер - Даллес - Маккарти, убежден,  мы  сможем  вылечить  нашу
     прекрасную родину от той болезни, которой она насильственно  заражена
     людьми чужой крови, чужой идеи, чужой традиции.

                                             Сердечно Ваш Джозеф Маккарти,
                                                             сенатор США".


10

          "Совершенно конфиденциально!                      Аллену Даллесу
                                                  "Салливэн энд Кромвэлл",
                                                  Уоллстрит, Нью-Йорк, США

          Дорогой Аллен!
          Со свойственной ему эффективностью Джозеф Маккарти поддержал все
     то, о чем мы с Вами говорили.
          Как я понял, Джозеф  намерен  начать  с  чужих.  Я  передам  ему
     материалы по Брехту и Эйслеру, они впечатляют.  Однако эти люди имели
     кое-какие связи с Вашими коллегами по ОСС, с Полом Роумэном,  которым
     Вы интересовались, в том числе.
          Был бы глубоко признателен, если бы Вы  нашли  время  для  того,
     чтобы мы вместе позавтракали. Какие-то вещи стоит обсудить с глазу на
     глаз, они того стоят.  Никто, кроме Вас, не умел  организовать  такие
     комбинации, которые будут занесены в хрестоматии политической  борьбы
     XX века.  Пришло время думать о новых комбинациях. Вне и без Вас  они
     невозможны.

                                                 Искренне Ваш Эдгар Гувер,
                                                            директор ФБР".


11

          "Совершенно секретно!                           Генералу Гелену.
          В одном экз.                            Мюнхен, Рихардштрассе, 8

          Уважаемый господин генерал!
          Отправляю данные по Аллену Даллесу за прошлую неделю, полученные
     оперативным путем.
          1. Последние шаги,  тайно  предпринятые  м-ром  Даллесом  против
     бывших  работников  ОСС,  скорее  всего,  продиктованы  его  желанием
     провести  "черновую  работу"  по   перевербовке    видных    офицеров
     политической разведки РСХА и тех, кто  с  ними  тесно  сотрудничал  в
     борьбе против большевизма, именно в  то  время,  пока  он  отошел  от
     работы в ОСС, став частным лицом.  Пока левые, работавшие в  ОСС,  не
     будут ошельмованы и удалены  из  секретных  служб  США,  такого  рода
     деятельность может стать достоянием  гласности,  что  нанесет  трудно
     поправимый ущерб престижу семьи Даллесов.
          2. Следует предполагать, что м-р Даллес намерен "копить"  резерв
     "ударной агентуры", который он предполагает ввести в активную  работу
     накануне  того  часа,  когда  вернется  к  активной   государственной
     деятельности.
          3. Видимо, этим же  следует  объяснить  и  то,  что  м-р  Даллес
     предпринял ряд шагов в Нюрнберге, целью  которых  является  нажим  на
     тех, от кого зависит судьба обвиняемых президента  Рейхсбанка  Ялмара
     Шахта,  вице-канцлера  фон  Папена  и    заместителя    рейхсминистра
     пропаганды, главного эксперта по коммунизму Науманна.
          4. Главным "контактом"  м-ра  Даллеса  следует  считать  Роберта
     Макайра,    исполняющего    обязанность    начальника        разведки
     государственного департамента.  Установить причины,  по  которым  м-р
     Макайр столь фанатично предан м-ру Даллесу, пока что не представилось
     возможным.

                                                                  СВ-722".



МАКАЙР - I
__________________________________________________________________________

     ...Лето сорок второго года в Мадриде выдалось знойное и безветренное;
ни единого дождя за три месяца; листья были серые,  пыльные;  в  июле  они
казались ноябрьскими, жалкими, вот-вот облетят.
     И люди были подобны листьям, такие же  пыльные,  с к р у ч е н н ы е,
серолицые.  А уж на тех, кто выстаивал  очередь  к  воротам  американского
консульства, прикрыв голову  газетой,  и  вовсе  смотреть  было  тягостно;
стояли, однако, по нескольку часов на солнцепеке, тихо стояли, стараясь не
вступать в разговоры друг  с  другом,  хотя  надежда  была  у  всех  одна:
получить заветную американскую визу и уехать к  чертовой  матери  из  этой
сошедшей с ума Европы, где все катилось в пропасть  и  каждый  новый  день
сулил горе и ужас.
     Очередь порою казалась каким-то живым  саморегулирующимся  существом:
стоило одному войти в здание консульства, как люди делали два, а то и  три
шага, подталкивая друг друга, только бы поскорее приблизиться  к  заветным
воротам;  казалось  бы,  логика  должна  была  подсказать    людям,    что
нецелесообразно потно жаться друг к другу, вошел лишь  один  человек,  нет
смысла делать два, а то и три шага, но если  и  один-то  человек  довольно
слабо поддается посылам разума (а потому большую часть поступков  в  жизни
делает благодаря эмоциональным, порою совершенно  слепым,  импульсам),  то
людская толпа живет чувством, логика  противна  ей,  вступает  в  действие
неуправляемый, стадный инстинкт, особенно когда ситуация экстремальна,  но
нет лидера и никто не выкрикивает сдерживающие слова команд.
     Поэтому когда к воротам подошел такой же пыльный человек, как  и  те,
что стояли в очереди, и взялся за ручку двери, толпа змееподобно  подалась
вперед, инстинктивно отсекая чужаку путь в то заветное,  чего  ждали  все.
Если бы он подъехал на машине, был одет в костюм с галстуком, никто  бы  и
не шелохнулся: прошел представитель другого мира, какой-то  инопланетянин;
разве им можно  стоять  в  очереди?  Она,  эта  молчаливая  з м е я,  нами
создана, нами управляема, нам одним и служит.
     Однако человек сказал тем,  кто  п о т н о  отжимал  его  от  дверной
ручки, фразу на английском, из которой явствовало, что  он  -  американец,
идет сюда по делу и к их ожиданию никакого отношения не имеет.
     Английскому  языку  и  напору,  с  каким  была  произнесена    фраза,
подчинились, не стали даже кричать, чтобы человек показал паспорт; доверие
или, наоборот, ярость толпы рождается в первую секунду общения с  чужаком,
с тем, что хочет  б ы т ь  сам по себе, независимым от  неписаных  законов
общности обездоленных.  Если  толпа  поверила  -  все  в  порядке;  нет  -
разговоры бесполезны, не переубедишь, тут только  пулеметы  могут  навести
порядок, слово - бессильно.
     Человеку поверили, он открыл дверь  и  сказал  солдату,  стоявшему  у
входа:
     - Вице-консул ждет меня.
     Но вице-консул его не ждал, да и не был он американцем, и пришел сюда
с тем же, с чем стояли люди в очереди: с просьбой о въездной визе.  Однако
в отличие от тех, кто вошел в здание консульства,  он  не  стал  заполнять
множество  страниц    обязательных    анкет,    чьи    вопросы    казались
устрашающе-многозначительными,  а  обратился  к  белозубой  секретарше   с
вопросом, где он может найти второго вице-консула мистера Роберта Макайра.
     - Но он не занимается въездными делами, - ответила девушка, - у  него
совершенно иные вопросы.
     - Я знаю, - ответил посетитель, - именно поэтому его и ищу.
     Он  действительно  знал,  что  Макайр  представляет  в    консульстве
организацию генерала Донована, ОСС.  Он обязан был знать это,  потому  что
именно от этого человека зависела его дальнейшая жизнь, ибо  информация  -
мать успеха.
     - Здравствуйте, - сказал он, войдя в маленький,  без  окон,  кабинет,
где главными предметами, сразу же бросавшимися  в  глаза,  были  громадный
старинный  сейф,  мощный  радиоприемник  и  кондиционер,   врезанный    во
внутреннюю  дверь,  которая  вела  в  другие    комнаты.    -    Позвольте
представиться...  Я - Вальтер Кохлер,  сотрудник  абвера.  Мне  предписано
получить  американскую  визу,  обосноваться  в  Соединенных    Штатах    и
организовать  передачу  военно-стратегической  информации  на  гамбургский
центр организации моего шефа адмирала Канариса.
     - А почему вы решили, что меня интересуют работники абвера? - спросил
Макайр,  включая  приемник.  -  Я    занимаюсь    вопросами    культурного
сотрудничества между Штатами и Мадридом, вы, видимо, ошиблись дверью...
     - Мистер Макайр, вашу фамилию я услышал в абвере,  только  поэтому  и
решил обратиться к вам.
     - Ну, знаете ли, - усмехнулся Макайр и, поднявшись из-за стола, начал
прохаживаться по комнате, не предложив Кохлеру садиться, - к нам  приходят
десятки агентов абвера, сулят открыть секреты рейха, но мы  их  выставляем
за дверь, потому что они никакие не агенты,  а  самые  обычные  эмигранты,
стремящиеся любыми путями, как можно скорее попасть в Нью-Йорк.
     - Но я пришел не с пустыми руками, - сказал  Кохлер.  -  Я  пришел  с
доказательствами.
     По-прежнему прохаживаясь по кабинету (Макайр  таким  образом  силился
унять охватившее его волнение: ни  разу,  ни  один  человек  пока  еще  не
приходил в консульство с такого рода признанием, он сказал неправду, но он
сказал ее умышленно,  намереваясь  з а т я н у т ь  посетителя  в  беседу,
навязав ему свой ритм и  стиль  разговора;  это  же  такое  дело  -  если,
конечно, Кохлер говорит правду, - о котором через час узнают в Вашингтоне,
это  такая  операция,  которая  сразу  же  сделает  его   имя    известным
администрации, путь наверх, к известности и карьере), вице-консул сказал;
     - Ну что ж, давайте посмотрим ваши доказательства.
     Они, эти доказательства, оказались  абсолютными:  Кохлер  выложил  на
стол  микропленки  с  инструкцией  по  сбору    передатчика,    написанные
симпатическими чернилами позывные рации и время работы, а также рецепт для
производства такого же рода чернил на месте.
     - Ну, хорошо, - сказал Макайр,  отодвигая  микропленку,  -  все  это,
конечно, интересно, но  какие  деньги  вам  дали  в  абвере?  Вы  ведь  не
рассчитываете  зарабатывать  в  Штатах  своим    трудом    на    шпионскую
деятельность?
     - Во-первых, она невозможна, потому что я - убежденный антифашист,  -
ответил  Кохлер.  -  Моя  семья  подвергалась  преследованиям  со  стороны
нацистов за то, что я  возглавлял  церковную  общину  в  Утрехте,  и  лишь
поэтому я сделал вид, что соглашаюсь на их предложение...  Во-вторых,  они
снабдили меня деньгами, - и он положил на стол шесть тысяч долларов.
     Это был первый эмигрант, который предъявлял американцам такие деньги;
это и убедило Макайра окончательно в том, что ему в руки свалилась  удача,
о которой он не смел никогда и мечтать.
     - Покажите ваш паспорт, - сказал он.
     - Пожалуйста, - ответил Кохлер.
     Макайр пролистал ф а н е р у, бросил ее в письменный стол, открыв его
ловко, как кассир -  конторку,  куда  сгребает  серебряную  мелочь,  снова
походил по кабинету, а потом сказал:
     - Сейчас мы начнем собеседование...  Думаю, лучше, если мы  сразу  же
станем записывать ответы на вопросы...  А в конце мы  продумаем,  как  вам
сделать свое заявление... более убедительным, что ли...
     - А в чем оно сейчас кажется вам неубедительным, мистер Макайр?
     - Его неубедительность видится мне в его неподготовленности.
     - То есть, - помог ему  Кохлер,  -  вы  хотите,  чтобы  ваши  вопросы
подвели меня к признанию?
     Макайр внимательно посмотрел на Кохлера, ничего не ответил, кивнул