Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
: "Сеньор Пьетрофф ждет,
не сердитесь, что я не сразу вас пустила, но в этом здании строго следят
за порядком..."
Сеньор Пьетрофф оказался сравнительно молодым еще человеком, лет
тридцати пяти; был он русоголов, скуласт, глаза маленькие, куньи, очень
острые; улыбка на лице была какой-то о т д е л ь н о й от пронзительного,
умного, но постоянно настороженного взгляда.
- Прошу вас, - сказал он по-русски, не сводя глаз с лица Штирлица. -
Присаживайтесь.
Какой-то миг Штирлиц хотел ответить ему: "Спасибо, милый человек,
сяду, а вы продолжайте-ка говорить, мне очень дорого, что вы говорите на
нашем с вами языке". Но он не ответил ему по-русски, чуть улыбнулся,
покачал головой и сказал по-английски:
- Простите, но я...
- Ах, какая жалость, - Пьетрофф вздохнул, ответив на очень плохом
английском. - Я почти не говорю на вашем языке. Только по-испански и
кое-как по-немецки... У вас ко мне дело? Я к вашим услугам...
- Но я оторвал вас от работы, - перейдя на испанский, улыбнулся
Штирлиц.
- Это не работа, - улыбка Пьетроффа изменилась, он чуть приоткрылся,
- это счастье... Пишу... Вот, извольте, письмо - он взял листочек бумаги -
от отца Дмитрия... Вы только посмотрите, какова судьба! Хотя вам это
неинтересно, русская трагедия, у вас же, по-видимому, дело...
- Почему же, мне интересно, сеньор Пьетрофф, любая судьба подобна
книге.
- Правда? - как-то недоверчиво, несколько даже по-детски удивился
Пьетрофф. - Тогда прочту... Это он мне из Парижа пишет: "Я был запрещенным
в служении за неподходящее сану поведение, и если на Родине можно вымолить
прощение, то здесь - у кого? Один храм, вакансий нет, да и с
пожертвованиями туго, нищета, голь эмигрантская... Пришел к родственнику,
тот заведовал хозяйством в гимназии; предложил ночевать в подвале, где
топка, там тепло хоть; дам тебе мешков вместо матраца и одеяло... Что ж
делать, поселился. Начал подыскивать работу, а как ее найдешь, когда
профессия у меня - прощать грехи людские, причащать да крестить? Однажды
родственник привел американца, тот искал сильного мужика, а силы мне не
занимать, потому саном, кстати, я и поплатился... Американец говорит, что
у него есть хороший "джоб"..." Это работа, да? - спросил Пьетрофф. - У
меня тут словаря нет.
- Да, работа, - подтвердил Штирлиц.
- ""Я - это он, американец, - пояснил Пьетрофф Штирлицу, - могу вам
ее дать. "И вдруг тр-рах! - прямо мне в подбородок. Я упал. Ах, думаю, ты
так?! Поднялся, развернулся и по-русски - как врежу американцу в ухо. Он и
брык! Поднялся, почистил пиджак и говорит: "Едем, мне такой и нужен".
Оказалось, он секретарь богатого американца, который в Венсене зверинец
держал - тигра, леопарда, дикую африканскую кошку, гиену и обезьян всех
пород. Секретарь объяснил, что звери приученные, по свистку выходят из
клетки, по свистку возвращаются с прогулки из внутреннего дворика. "Только
кормить их трудно. Сила нужна. Для этого вас и нанимаем". Ладно, что ж,
покормлю. Объяснил мне этот секретарь, что перед тем, как входить к тигру
и леопарду, надо принять душ, чтобы никаких человеческих запахов не
осталось, только запах цветочного мыла, зверей от него воротит, потом
тальком посыпаться, а уж после надеть желтую пижаму китайского шелка, чтоб
выскальзывать было сподручней, если все ж тигр озвереет... Поначалу я к
зверям входил с молитвой, потом пообвыкнул и начал заглядывать к ним,
напевая. Чего ж не петь? Сыт, пьян, да и богатей этот только раз в месяц
хотел зверей своих смотреть. Но и то с превеликой, судя по всему,
похмелки... Рысь, правда, стерва, меня донимала, поранила единожды, я б ее
задушил, да работу боялся потерять. Страх, тем не менее, вскорости прошел,
но постоянное напряжение оставалось. Был у меня домик о трех комнатах, вот
туда однажды вечером и привалились ко мне друзья: писатель Куприн и
редактор "Русской мысли" Лазаревский, оба в состоянии некоторого подпития.
Попросили бутылку, выставил, ну и отправились зверинец смотреть. Куприн
очень животных любил", - Пьетрофф поднял глаза на Штирлица: - вы знаете
такого писателя?
- Что-то слыхал, - ответил Штирлиц.
- Вряд ли, - улыбнулся Пьетрофф, - вы только Достоевского знаете...
Эмиграция переиначила: "Толстоевского"... "Так вот, - продолжил он чтение
письма, - попросил меня Куприн обезьян выпустить из клеток. Чего не
сделаешь для любимого писателя! Выпустил. Те принялись носиться
наперегонки, потом по деревьям расселись, спаси господь, поперескакивают
через забор - не оберешься тогда горя. Но напрасны были мои страхи,
обезьяны сели рядом с нами борщ хлебать, я отменно красный борщ готовлю.
Одна из обезьян устроилась у Куприна на плече - к великому его
удовольствию. Он себе ложку несет, а обезьяна, плутница, перехватывает ее
- и себе в рот. Так и ели: одну - Куприн, а вторую - обезьяна... А после
Куприн и говорит: "Митя, выпусти тигра! Ну, выпусти, а?! Что тебе стоит,
пусть погуляет... Помнишь, у Леонида Андреева "Проклятие зверя"?! Ну,
выпусти"" Я и согласился. Чего русский для друга не сделает?! Пошел в душ,
протерся мочалкой, тальком обсыпался, пижаму эту чертову натянул и
отправился к тигру в клетку... А он на меня такими глазами посмотрел, с
таким удивлением! И глаза у него были строгие-строгие. Батюшки-светы, весь
мой хмель соскочил, я выскочил из клетки и - деру! А он вдруг как зарычит!
Жутко! Обезьяны на деревья попрыгали, примолкли, почуяли недоброе. Только
попугай - с метр величиной, говорит, как мы, - стал хохотать,
приговаривая: "Мерд! мерд! мерд!". Ну, а назавтра меня погнали, сейчас
нищенствую. Нету ли у вас для меня какой работенки и деньжат, чтобы океан
переплыть?"
Пьетрофф поднял на Штирлица глаза, в них были слезы.
"Не хватало еще, чтобы и я заплакал", - подумал Штирлиц, чувствуя в
горле комок.
- Сеньор Пьетрофф, - сказал он, поднимаясь, - я вижу, как вы
увлечены... Если разрешите, я загляну к вам утром?
- Да вы мне ничуть не мешаете!
- Мешаю, - отрезал Штирлиц. - Мне совестно, что я оторвал вас от
этой... От этого горького счастья...
- Что вас будет интересовать?
- Информация о Советской России. Условия вступления в вашу
ассоциацию. Ваши мероприятия. Вы получаете книги из Буэнос-Айреса или
Рио-де-Жанейро?
- Из Рио мы только что получили подборку Горького, Островского и
Гайдара, но это чудо, вообще-то работать трудно, чинят препятствия. А в
Байресе они ведь толком еще и не развернулись... Два человека в отеле
живут, до культуры ли им?! Я буду рад посвятить вас в нашу работу...
Простите, кто вы по профессии?
- Бизнесмен. Честь имею, господин Пьетрофф, до завтра...
После письма священника ему нужно было побыть одному - сердце сжало
безнадежной тоской. Такое надо переживать в себе, чтобы никто тебя не
видел; слишком больно за русских, а это трудно скрыть, могут
п р о ч и т а т ь; нельзя.
...Около пансионата его окликнул мальчишка. Штирлиц не сразу
разглядел его в темноте, потом увидел белые зубы - мальчуган улыбнулся:
- Сеньор, если вы уплатите мне два доллара, я вам кое-что скажу.
- А что ты мне можешь сказать? - удивился Штирлиц, достав из кармана
монету.
- Этого мало, сеньор, - сказал мальчик. - Дело касается не меня, а
вас.
Штирлиц протянул ему еще одну монету:
- Слушаю тебя.
- Сеньор, дело в том, что другой сеньор, с которым вы приехали в
город и пили воду возле остерии, уплатил мне песо за то, чтобы я прошел за
вами по городу, вернулся и рассказал ему, где вы были и кого встречали.
- Да? Молодец, я тебя не заметил. Где ты оставил меня?
- В кафе "Ла ультима эсперанса", сеньор, когда вы пошли в дом, где
живут шпионы, - ответил мальчишка и растворился в темноте...
"Вот так дела, - подумал Штирлиц. - А чему ты, собственно,
удивляешься? Ты давно уже лишился права удивляться чему бы то ни было. Я
лишил себя этого права, так точнее. Но это же какая-то мистика, Шиббл не
мог быть в игре, немыслимо..."
Тем не менее в семейный пансионат Штирлиц не вернулся. "Черт с ним, с
этим саквояжем, бельем и рубашками, деньги Роумэна меня пока что спасают,
надо ложиться на грунт, искать квартиру, а не пансионат, в любом
пансионате меня найдут, пусть их здесь даже две сотни, все равно это день
работы для полиции, нужна какая-нибудь проститутка; тоже нельзя, на учете;
но ни в отеле, ни в пансионате останавливаться теперь невозможно, ясное
дело..."
Он отправился на центральную почту и, вспотев от волнения, заказал
разговор с Голливудом; особого удивления в глазах сонной телефонистки не
было. С Грегори Спарком соединили через сорок минут; не представившись,
чуть изменив голос, Штирлиц сказал, что он уже на месте, но никак не
дождется друга, посещает каждый день центральную почту, а писем все нет,
надо срочно обсудить интересный сценарий за завтраком, что-нибудь в
девять, но не позже половины десятого. Положив трубку, вытер пот со лба.
"Я перехвачу Роумэна на улице; судя по тому, что Спарк слушал меня не
удивляясь, не перебивая и не переспрашивая, Пол посвятил его во все".
Он только не мог себе представить, что, провожая Роумэна в Латинскую
Америку, желая ему удачи, Макайр отправил в резидентуры шифротелеграммы, в
которых обязывал своих сотрудников "обеспечить безопасность Пола Роумэна,
выполняющего специальное задание, наладив - не ставя об этом н и к о г о
в известность - наблюдение за всеми его контактами, поскольку операция
допускает возможность похищения ветерана секретной службы Соединенных
Штатов. Просьба не открывать - без особого на то разрешения - имена
наиболее глубоко законспирированной агентуры, ибо пыток нацистов может не
выдержать даже такой блистательный разведчик, как Пол Роумэн".
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ (Даллес - ИТТ, сорок пятый - сорок шестой)
__________________________________________________________________________
На этот раз Даллес пригласил полковника Бэна не в клуб, где они
обычно встречались раз в квартал, обговаривая дела на будущее и подводя
итоги сделанному, но к себе в контору, на Уолл-стрит.
- Здесь у меня под рукой материалы, - объяснил Даллес, попыхивая
неизменной трубкой, - дело такое, что они могут понадобиться.
- Все материалы вы храните вот здесь, - Бэн постучал себя по лбу, -
не скромничайте, Аллен.
- Тем не менее, - ответил тот, пропуская гостя в кабинет,
заставленный шкафами с книгами: в основном своды законов, исследования,
связанные с китайской эпохой Сун, и литература по германскому вопросу.
Поинтересовавшись, что будет пить полковник, пояснил. что чай
прислали жасминный, только-только с плантации: "Мадам Чан Кайши знает мою
страсть. Есть ангольский кофе, о том, кто мне присылает эти светлые зерна,
я умалчиваю, потому что самолет взлетает в Лиссабоне, такими связями не
хвастают, могут неверно понять. К сожалению, левые захватили довольно
прочные позиции в газетах и на радио, так легко их оттуда не выкуришь.
Маккарти напоминает мне порой Дон Кихота; надо будет сосредоточить все
наше внимание на телевидении: думаю, эта новая отрасль станет стремительно
развиваться, не пропустить бы момент, позиции трудно
о т в о е в ы в а т ь, занимать с самого начала куда проще..."
- Мы с вами думаем в одном направлении, Аллен... Пить я стану и то, и
другое - сначала жасмин, а потом ангольский кофе, не взыщите, издержки
образования, я прошел мимо университета, как и Аристотель.
- Предмет разговора, к которому я вас пригласил, Бэн, с проблемой
телевидения связан опосредованно... Оно, конечно, будет задействовано в
том предприятии, о котором пойдет речь, но несколько позже, когда наберет
силу... Вы, кстати, финансируете какие-либо проекты в телебизнесе?
- Практически - все. В той или иной мере, не в прямую, конечно, но,
как и вы, я понимаю значимость большого ящика...
- Так с чего же мне начать? - задумчиво спросил Даллес, упершись в
него своим тяжелым взглядом ("Глаза, как льдышки, - подумал Бэн, -
айсберг, а не человек, брррр!"). - Я, пожалуй, позволю себе задать вам ряд
вопросов... Что вы знаете о нефтяном бизнесе в Колумбии?
- Колумбия как-то не очень входит в сферу моих интересов.
- Зря. Она - предмостье Латинской Америки. Колумбия, Панама,
Коста-Рика и Никарагуа - от ситуации в этих странах зависит благополучие
нашей страны, - Даллес постучал пальцем по груди (любимый жест). - Если в
Никарагуа положение крепкое, Сомоса вполне управляет ситуацией, в Панаме -
еще надежнее, наше военное присутствие, то в Колумбии и Коста-Рике дело
сложнее... Особенно в Колумбии. Там против наших интересов весьма
интенсивно работает британская "Шелл"... С ней мы сладим, мы готовим удар
против "Шелл" в прессе, кое-что удалось накопать о связях немцев с
британцами, дело может оказаться крутым... Но Рокфеллер озабочен, и я
понимаю его тревогу по поводу ситуации в Колумбии - в целом. "Тропикал
ойл" Рокфеллера имеет в своем распоряжении концессию Марес возле
Барранка-Бермеха, очень серьезное предприятие... Но срок концессии истек,
Бэн. И президент Алфонсо Лопес потребовал, чтобы в июне все заводы были
переданы правительству Колумбии, - опять-таки под нажимом коммунистов.
Кое-как мы смогли добиться в суде переноса срока до лета пятьдесят
первого. А что такое пять лет в приложении к историческому процессу?
Ничто, пустое, нуль. К президентству рвется лидер левых Хорхе Гаэтан. Если
он победит, тогда Рокфеллеру придется уйти из Колумбии еще раньше, Гаэтана
поддерживают коммунисты, это - серьезно. Нам стало известно, что Гаэтан
уже сейчас, накануне предвыборной кампании, подготовил меморандум,
требующий передачи всех без исключения концессий правительству - с
последующей национализацией... Мы пытаемся работать в его окружении, у нас
есть кое-какие возможности в левом лагере... Они все очень подвижны и, -
Даллес усмехнулся, - как бы это точнее выразить... избыточно страстны что
ли. Нет еще опыта политической деятельности, в ы н ы р н у л и в
последние годы войны, на гребне антифашизма, не научились... А если
научатся? Тогда как? У нас есть переходная кандидатура на президента -
Оспин Перес, но это не личность, полумера, борьба за время... Что вы
предложите?
- Надо посмотреть, - повторил Бэн. - Но ведь нефть - это
государственная политика, Аллен, это топливо для самолетов и танков... В
какой мере государственный департамент и Пентагон включены в наше
соразмышление? Ведь они - не мы. Бюрократы. Им надо долго думать... Я-то
сразу просчитал в уме, что Рокфеллеру будет нужна хорошая связь, если он
прочно закрепится в Колумбии, а кто ему организует связь, как не ИТТ?
Даллес улыбнулся:
- Вообще-то охотников много, но, как его адвокат, я буду настаивать
именно на вашей кандидатуре. Что же касается государственного департамента
и Пентагона, то вам предстоит поработать в этом направлении, Бэн. Ваши
отношения с военными позволяют сделать это лучше и плодотворнее, чем мне,
я же с ними часто ссорился, с проказниками.
...Нефть, армия, политика - и в ту пору, да и поныне - завязаны в
тесный узел интересов, которые определяются балансом концернов,
миллиардами, отчисляемыми в бюджет, перераспределяемыми затем в конгрессе
между Рокфеллером, Морганом и Дюпоном, ибо именно их корпорациям
раздавалась и раздается львиная доля самых выгодных заказов - военных.
Здесь не страшна конкуренция, как у текстильщиков, поставщиков
оборудования для пищевой, медицинской, обувной или лесодобывающей
промышленности. Танк и бомбардировщик - вне конкуренции, нет надобности в
дополнительных тратах на прессу, рекламу и лобби; система отработана
надежно; до тех пор, пока она функционирует без перебоя, стабильность
страны обеспечена, считая военно-промышленный комплекс; а
п е р е к о с и т на сторону - возможны неуправляемые последствия,
чреватые социальным взрывом.
...Бэн допил чашку ангольского кофе, поднялся, прошелся по
маленькому, в высшей мере скромному кабинетику Даллеса ("Играет или
действительно это его стиль - такое протестантское пуританство?"),
остановился возле книжных шкафов, поинтересовался:
- А что по поводу моих военных из Пентагона говорит поэзия эпохи Сун?
- Обязательно что-нибудь говорит. Как все великое, она вневременна и
безнациональна, - ответил Даллес и, открыв томик, постоянно лежавший у
него на столе, прочитал строки, взятые наугад:
- Соседи забыли песни. Скучно стало в деревне. Женщины, дети плачут,
мир этот им не мил. Достану я с полки книги, прочту заклинанья древних:
пусть упорядочит небо сферы стихийных сил!
...Назавтра Бэн вылетел в Буэнос-Айрес, как-никак - опорная база.
Вовремя поданный совет Геринга наладить отношения с никому неизвестным
подполковником Пероном принес свои плоды: президент Перон провел
объявленную национализацию ряда иностранных компаний; но это не
сопровождалось какими-либо актами произвола, наоборот, Бэн получил
громадную компенсацию, штаб-квартира осталась в прежнем здании, штат
сотрудников как делал свое дело, так и продолжал делать его. Бэн
наведывался в город довольно часто, блистал в свете, сделал подарок
сеньоре Перон, очаровательной и острой на язык Эвите, любимице народа, с
тех пор она принимала его без протокола.
Уму и шарму этой женщины он не уставал поражаться. Однажды на приеме,
увидев Эвиту в роскошном жемчужном ожерелье, последнем подарке президента,
Бэн, желая польстить ей, сказал прилюдно:
- Сколько же надо было открыть ракушек, чтобы собрать такую бесценную
понизь!
Аргентинцы, стоявшие подле, сконфуженно отвернулись, ибо слово
"ракушка" звучит здесь так же, как и слово, обозначающее женский половой
орган.
Эвита, однако, ничуть не смутилась, а усмехнувшись ответила:
- Нужно было открыть одну, полковник.
...Именно там, в Аргентине, на правительственном приеме, Бэн и
з а п у с т и л по известной одному лишь ему цепи пробный шар по поводу
к о н т а к т о в в Колумбии.
Пока он ожидал ответа, ситуация в Вашингтоне изменилась еще больше.
Еще в ноябре сорок пятого года, через четыре месяца после того, как
Советский Союз, выполнив свой союзнический долг, разгромил опору Японии -
ее Квантунскую армию, Трумэн был ознакомлен с документом следующего
содержания:
"Совершенно секретно.
Атомная бомба характеризуется огромным истребительным
потенциалом, сосредоточенным в металлическом корпусе. Удар по
транспортным средствам противника дает существенное снижение
возможностей производства и доставки техники к месту военных
действий... Однако считается, что, хотя атомные удары по транспортным
средствам могут привести к хорошим результатам, для этих целей
предпочтительнее применение бомб иной категории...
Производственные мощности СССР доступны для стратегических
ударов с воздуха... Выгоднее всего, очевидно, нанесение бомбовых
ударов по предприятиям, выпускающим наиболее опасные