Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
   ОХОТА НА ОБЕЗЬЯНУ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   - Ну, как? Хочешь быть обезьяной? - с надеждой спросил Артем.
   Наступило молчание. Четверо солидных и прилично одетых мужчин  уставились
на долговязого сопляка. Задумчивость этого  драного  джинсового  балбеса  их
раздражала. Они, трое взрослых, зависели сейчас от  решения  сопляка.  Самый
старший, шпрех Антон Петрович, вздохнул и пробасил:
   - Куда уж дальше-то...
   Действительно - дальше  было  некуда.  Тощий  восемнадцатилетний  балбес,
ростом под два метра, носил длинный светлый хвост, что при подбритых  висках
выглядело диковинно. И еще у него в правом ухе было два серебряных  колечка,
а в левом - семь.
   - Ага, - сказал балбес.
   - Я говорил, что на панка можно положиться! - обрадовался  Артем.  -  Так
что в половине пятого прошу на репетицию!
   - Ага, - согласился балбес, повернулся и ушел.
   -  Твое  приобретение,  -  буркнул  Антон  Петрович.   Тарасов,   старший
униформист, покосился на Артема, но промолчал.
   - Мое... - Артем покачал головой, как бы удивляясь собственной отваге.
   Хотя на самом деле все было не так.  Панка  принял  на  работу  Гаврилов,
жокей-сальтоморталист. У Гаврилова не было другого выхода.  Оба  его  конюха
покинули цирк.  Первый  конюх,  Наташка,  в  возрасте  тридцати  девяти  лет
оказалась беременна и собралась домой рожать. Второй конюх,  Ирма,  допилась
до таких приключений, что  видавшие  всякое  цирковые  артисты  посоветовали
Гаврилову немедленно ее уволить.  Возможно,  против  мужчины-алкоголика  при
лошадях они бы не так возражали, но основательно пьющая женщина  внушала  им
какой-то ужас.
   Гаврилов пошел к Артему и  попросил  красиво  написать  объявление.  Мол,
требуется служащий по  уходу  за  животными,  зарплата  маленькая  и  работа
выездная. Как Ирма внушала цирковым ужас своим пьянством, так Артем -  нечто
похожее вечными стопками книг на полу у гримировочного столика.
   Поэтому к нему  приходили  за  помощью  при  заполнении  анкет  и  прочих
письменных проблемах.
   Объявление провисело на цирковых дверях и окрестных столбах  две  недели.
Беременная Наташка  ежедневно  грозилась  все  бросить  и  уехать,  Гаврилов
умолял, Наташка откладывала отъезд еще на пару деньков...
   А тем временем программа практически завершила работу в этом городе.
   И Гаврилов решительно не понимал, как без  конюха  перевозить  лошадей  в
другой положенный по плану циркового конвейера город.
   Тут-то и появился балбес с хвостиком.
   Он честно признался, что лошадей видел только по телевизору, что  горячей
любви к ним пока не питает, но вообще животных уважает и  хочет  работать  в
цирке и путешествовать. Вернее, признавались за него  Артем  и  Гаврилов,  а
балбес в основном таращил  голубые  глаза,  говорил  "ага",  а  если  что-то
отрицал - то мотал головой и гнусавил "мн-не-а!"
   Артему и Гаврилову стало очень любопытно,  почему  нужно  вдевать  в  ухо
сразу семь колечек.
   - Я же панк, - объяснил балбес.
   Гаврилов сперва чуть не выставил подозрительного претендента,  но  Артему
парень чем-то понравился. Возможно, тем, что на случайную  шутку  неожиданно
громко  расхохотался,  обнаружив  полную  обойму  замечательных  белоснежных
зубов.
   Артем как раз решал  стоматологические  проблемы  и  изумлялся  ценам  на
пломбы с коронками. А тут такое богатство - и совершенно бесплатно.
   Вторым  аргументом  оказался  хвост  панка.  Артем  как   начал   смолоду
обесцвечивать волосы,  так  и  под  старость  занимался  этой  неблагодарной
возней. Только двадцать лет назад он делал  ярко-желтой  русую  шевелюру,  а
теперь сражался с сединой. Седой клоун - это, знаете ли, неприлично. А  панк
без всякой химии имел желтый хвост.
   Третьим аргументом была безвыходность ситуации.
   Гаврилов сказал Артему,  что  в  случае  недоразумений  отправит  чистить
лошадей самого Артема, и повел балбеса в отдел кадров - оформлять на работу.
Тут  выяснилось,  что  зовут  его  Андреем,  что  школу   он   бросил,   что
восемнадцатый день рождения отметил два месяца назад  и  что  судимостей  не
имел.
   Таким образом Артема стали считать как бы  крестным  папашей  конюшенного
панка.
   Тот показал себя с лучшей стороны.  Прямо-таки  поселился  в  цирке.  Все
указания Гаврилова  записал  в  блокнот.  Прекрасно  перенес  путешествие  с
лошадьми в товарном вагоне. На новом месте не капризничал  из-за  гостиницы,
согласился жить в общаге прямо при цирке, да и вообще высовывался мало.
   Единственно - стал на новом  месте  куда-то  пропадать.  В  середине  дня
уходил часа на  два-три.  Гаврилов  не  возражал  -  парень  молодой,  пусть
порадуется жизни. А Артем как-то случайно увидел его  в  компании  таких  же
безалаберных панков с сережками.
   Неподалеку от цирка был довольно большой парк.  Сперва  Артем,  обнаружив
его, усомнился -  а  можно  ли  тут  выгуливать  собак?  Оказалось  -  всюду
понатыканы таблички с зачеркнутым силуэтом пса, и тем не  менее  по  газонам
носятся стаи ухоженных аристократов. Хозяева же прохаживаются по дорожкам  с
поводками и дают дружный отпор всякому, кто со скандалом требует,  чтобы  на
огромного, к примеру, дога или мощного ротвейлера нацепили намордник.
   Естественно, Артем стал водить  сюда  Арго.  Обаятельный  курцхаар  сразу
вписался в  собачью  компанию,  причем  именно  с  догом  у  них  завязалась
поразительная дружба.
   И  все  же  Артему  не  хотелось,  чтобы  какой-нибудь  собачий  патруль,
облеченный полномочиями, застукал его на  газоне  с  собакой.  Дойдет,  чего
доброго, до циркового начальства, а оно  и  так  не  в  восторге  от  личной
живности артистов. Собак обычно оставляют ночевать в  гримерках,  выгуливают
впопыхах на цирковом дворе, и порядка все это как-то не прибавляет.
   Артем стал искать укромное местечко. И набрел на странный  закоулок,  как
бы отгороженный  от  прочего  парка  густыми  шпалерами  каких-то  кустов  с
красными ягодами. Там стояли полукругом скамейки вокруг  сухого  бассейна  с
бетонными дельфинами посередке. На бортике бассейна сидела молодежь с пивом,
более или менее расхристанного вида. Кто-то спал на скамейках,  причем  спал
вполне почтенно  -  разувшись,  выставив  параллельно  сношенные  кроссовки,
укрывшись чуть ли не целым одеялом.  Многие  были  в  наушниках,  а  плейеры
висели на поясах. Кругленькая девица сидела прямо в бассейне,  прислонившись
к дельфинам, и мирно читала.
   Молодежь ничем этаким Артема не поразила. Похожие картинки он наблюдал  в
разных городах. Но среди юных  обормотов  сидел  странный  горбатый  старик,
лысый, но с остатками поседевших курчавых волос, тоже  стянутых  в  хвостик.
Старик не то  чтоб  был  центром  компании,  возможно,  он  просто  случайно
оказался в середине скамейки, но впечатление  складывалось,  будто  вся  эта
неторопливая жизнь заверчена  вокруг  него.  Может,  потому,  что  сидел  он
совершенно неподвижно, инициативы не проявлял, а вот к нему время от времени
обращались, и он вполне  спокойно  отвечал.  Очевидно,  старик  был  местной
достопримечательностью.
   Одет он был в молодежном вкусе - старые джинсы и все  прочее,  разве  что
без сережек.
   Конюшенный панк сидел через две персоны от странного деда, держал в  руке
обойму магнитофонных кассет и что-то объяснял соседу, тыча пальцем в надписи
на торцах. Артем разобрал одно слово -  "дэтники".  Кто  это  и  что  это  -
догадаться было  невозможно,  только,  судя  по  восторгу  панка,  наверняка
неудобоваримое. На пальце у Андрея был килограммовый перстень под серебро, с
черепом, в который врубился топорик, и еще какими-то колючками.
   На основании перстня Гаврилов отказался выдавать панку крюк для расчистки
копыт, потому что перстнем это можно было сделать куда как удобнее.  О  том,
что крюк, как и многие другие лошадиные  мелочи,  потерян  Бог  весть  когда
Ирмой, Гаврилов, естественно, умолчал.
   Артем незаметно прошел вплотную к компании, потянул носом  и  поморщился.
Ребята курили травку. У Андрея сигареты не было, да  и  в  цирке  никто  его
курящим не видел, но Артема одолело  беспокойство.  Он  решил  поговорить  с
балбесом, но как-то обстоятельства не складывались.
   И вот возникла обезьянья проблема.
   Антону Петровичу втемяшилось поставить древнюю репризу "Обезьяна".
   Идея возникла как бы назло Артему, чьи изящные репризы вызывали смех,  но
не хохот. А старый шпрех хотел, чтобы в цирке гремело. Тем более, что  между
номером жонглеров и  канатоходцев  получалась  огромная  пауза.  Нужно  было
установить стояки, натянуть канат, пристегнуть растяжки, ну и так далее. Вот
шпрех и раскопал в костюмерной побитый молью обезьяний костюм.
   Для репризы требовались сам Антон Петрович, Артем, еще двое  и  обезьяна.
Шпрех завербовал старшего униформиста, который  участвовал  в  этой  репризе
чуть  ли  не  сорок  лет  назад.  Третий  участник,  Сережа  Львов,   вечный
многообещающий мальчик и энтузиаст, был уже  взрослый  дядя  с  лысиной,  но
только собирался удивить мир. Он, можно сказать, сам предложил  шпреху  свои
услуги. Кой черт занес его в цирк, Артем понять не мог и не пытался.
   Сережу все принимали как факт, как аксиому, а режиссеры -  и  как  тяжкий
крест. А работал  он  иллюзию,  причем  относился  к  своему  номеру  крайне
азартно.
   Кандидата на роль  обезьяны  не  было.  Опросили  всех  ассистентов,  всю
обслугу. Так оказалось, что именно в эти пять минут каждый  имел  неотложное
дело. И только панк вроде  как  простаивал  -  гавриловский  номер  завершал
первое отделение, и во втором панк мог высвободить необходимое время.
   И вот четверо мужчин пришли в назначенное время на манеж, сели  в  первый
ряд и настроились ждать. Шпрех держал на коленях пакет с обезьяньей  шкурой.
Артем чесал затылок Арго. Сережа разглядывал заграничный журнал  с  большими
картинками.  Черные  глаза  весело  блестели  -  на  картинках  супермены  в
камуфляжных комбинезонах скакали через заборы и лупили  из  короткоствольных
десантных автоматов. Тарасов поглядывал, что там делается в форганге - а там
молодые униформисты разбирались с тачкой для ковра  и  нуждались  в  хорошем
нагоняе. И так солидные мужчины возрастом от тридцати четырех до шестидесяти
пяти протосковали десять минут.
   Панк объявился молча. Просто вышел из бокового прохода, подошел и сел  на
барьер, спиной к манежу.
   - Встать! - чуть ли не взвизгнул Антон Петрович. Панк вскочил.
   - Я чего? Не так? - спросил он с большим удивлением.
   - Примета плохая, - встрял Сережа. - Нельзя сидеть спиной к манежу.
   Не к добру!
   Он очень гордился тем, что в цирке без году неделя, а уже все заморочки и
вытребеньки наизусть выучил.
   - Твое приобретение! - в очередной раз напомнил шпрех Артему.
   - Начинаем, - Артем встал и перешагнул через барьер. Разборка  по  поводу
панка была сейчас совершенно ни к чему.
   - Начинаем, - согласился и Сережа.
   Шпрех полез через барьер молча. Был он очень недоволен,  что  конфликт  в
зародыше  сдох.  Ему  хотелось  поговорить  о  дурной  примете,  о  забвении
циркового этикета и о прочих отвлеченных категориях.
   - Ты, Андрей, "Обезьяну" когда-нибудь видел? - на всякий  случай  спросил
Артем.  Панк  мотнул  головой  и  отрицательно  мыкнул.  Тогда  Артем  начал
рассказывать.
   - Сюжет такой - Антон Петрович стоит в форганге. Он что-то хочет  сказать
зрителям. Вдруг налетаем мы с Сережей и орем: "Караул! Обезьяна!"
   Мы тащим с собой Антона Петровича, он упирается и спрашивает, в чем дело.
   Мы объясняем -  только  что  из  зверинца  удрала  огромная  обезьяна.  И
удираем.
   Потом мы еще раз по очереди пробегаем с криками. Цепляем дядю Тарасыча. И
наконец Антон Петрович нас ловит и говорит, что обезьяну давно  поймали.  Мы
приходим в восторг, берем Тарасыча под руки,  ведем  на  середину  манежа  и
садимся на ковер.
   Артем вывел панка на середину и показал, где будет  сидеть  с  Сережей  и
Тарасовым.
   - Мы сидим и вспоминаем, как испугались обезьяны. Мы обнимаемся,  хлопаем
друг  друга  по  плечам,  хохочем-заливаемся!  И  тут  из  бокового  прохода
появляется обезьяна, то есть ты. Эта обезьяна на полусогнутых крадется к нам
со спины...
   Артем показал, как именно крадется, почесываясь, жуткая обезьяна.
   - Вау-у! - одобрил панк. Шпрех,  еще  не  слышавший  этого  вопля,  молча
ужаснулся. Но Артем сразу догадался, что  у  панков  так  принято.  А  чтобы
смутить Сережу, боевого индейского клича было мало. Тарасов же вздохнул...
   - Обезьяна садится за нашими спинами  и  начинает  копаться  в  Сережиной
прическе,  -  Артем  указал  на  зарождающуюся  лысину  иллюзиониста.  -  Он
оборачивается, от  ужаса  теряет  дар  речи,  вскакивает  и  удирает.  Тогда
обезьяна пододвигается к дяде Тарасычу. А мы с ним помираем со  смеху  и  не
замечаем, что Сережа исчез. Обезьяна пристает к Тарасычу...
   - Тоже копается в прическе?
   - Ну, может его  за  ухом  почесать...  -  Артем  покосился  на  старшего
униформиста и сразу же дипломатично добавил:
   - С его разрешения, конечно.
   - И он тоже убегает? -  оживился  панк.  Очевидно,  вообразил  удирающего
Тарасова, который нагонял-таки холода на цирковую молодежь.
   - Ну, естественно, и  он  удаляется,  -  достаточно  осторожно  выразился
Артем.  -  Остаюсь  я.  Мы  с  тобой   обнимаемся...   То   есть,   обезьяна
передразнивает то, что мы тут втроем выделывали, понимаешь?  Я  повторяю  "А
как мы удирали! Ой, как мы испугались! А обезьяну-то давно поймали!"
   Зритель уже стонет. И наконец я к тебе поворачиваюсь.
   - И тогда?
   - Тогда - пауза. Держать, сколько сможем. И - разбегаемся. Я - галопом, а
ты - вразвалочку.
   Артем замолчал.
   - Это - все? - осведомился панк.
   - Все. Но ты не волнуйся, реприза проверена столетиями, народ  ее  хорошо
принимает.
   - Не волнуйся, не то что смеяться - ржать будут, - добавил Сережа. -  Ну,
начинаем, что ли?
   Трое взрослых мужчин уселись посреди манежа.
   - Мне подкрадываться? - спросил панк.
   - Валяй! - позволил Артем. И панк старательно запрыгал  враскоряку,  чеша
пятерней под мышкой, как будто хотел продрать насквозь джинсовую курточку.
   Шпрех неодобрительно смотрел на панка.
   - Обезьяна из него никакая, - подвел он итог десять минут спустя.
   Поглядел на Артема и добавил:
   - Твое приобретение...

***

   Однако выхода не было - и Артем за четыре дня вылепил из  панка  довольно
приличную обезьяну. А когда дошло до костюма, когда панк подошел к огромному
зеркалу за балетным станком и увидел себя в шкуре,  с  кошмарной  ушастой  и
зубастой мордой - ну, тогда Артем понял, что не  напрасно  живет  на  свете.
Мало того, что "Вау-у-у!!!", так парень  еще  изумлялся  словесно,  хохотал,
скакал перед зеркалом и напоследок попытался почесать ногой за ухом.  Но  не
вышло.
   - Растяжки делать надо, -  проворчал  Артем,  закинул  ногу  на  балетный
станок, показал, как нужно гнуться лбом к колену,  и  подумал,  что  потерял
всякую форму.
   Панк тоже немедленно закинул ногу, не учтя,  что  мотня  мохнатых  штанов
болтается где-то на уровне  его  колен  для  создания  подлинно  обезьяньего
силуэта. Раздался треск. И  Артем  повел  панка  в  костюмерную  -  зашивать
прореху...
   Потом панк исчез. А через четверть часа пришел Гаврилов и попросил Артема
выгнать панка из шкуры, потому что тот в обезьяньем виде  пошел  на  конюшню
хозяйничать. В общем, дебютант резвился, как дитя.
   Посмотрев, как на конюшне огромная  обезьяна  орудует  навозными  вилами,
Артем пошел на проходную к телефону.
   И там к нему обратилась странная девочка в  черных  солдатских  ботинках,
обрезанных по колено джинсах  и  короткой  куртке,  из-под  которой  свисали
какие-то клетчатые  хвосты.  Артем  присмотрелся  -  и  понял,  что  девочка
обвязала вокруг талии мужскую  рубаху.  Впрочем,  лицо  у  нее  было  вполне
нормальное, даже милое, совсем без косметики. А вот  фигурка  -  крепенькая,
коренастая, особенно эти голые ноги в солдатских ботинках  и  смешных  белых
носках, по цирковым понятиям - вовсе никудышные ноги.
   И что Артема особенно обрадовало - так это ее  прическа.  Девочка  носила
распущенные  прямые  волосы,  темные   с   каким-то   химическим   оттенком,
расчесанные на пробор. Это напомнило  Артему  молодость  -  тогда  тоже  так
носили. Вот только  солдатские  ботинки  ни  одна  девушка  бы  под  страхом
смертной казни не обула. И резать по колено раздобытые по особому блату и за
неслыханные деньги "Вранглеры" ни за что бы не стала.
   Между двумя жуткими ботинками стоял видавший виды туристический рюкзак.
   Судя по  тому,  что  старая  вахтерша  демонстративно  глядела  в  другую
сторону, даже мимо маленького телевизора,  они  с  девочкой  друг  друга  не
поняли.
   - Добрый день, - сказала девочка. - Вы ведь артист, да?
   - Артист, - согласился Артем.
   - У вас работает такой Андрей Гашев?
   - Андрей Гашев? - удивился Артем. Что панка зовут Андреем, он  как-то  не
вспомнил сразу, а фамилии и не знал.
   - Он что-то вроде конюха, - объяснила девочка.
   - Конюх и есть, - сообразил Артем. - Позвать его, что ли?
   - Позовите, пожалуйста! - взмолилась  девочка.  -  Я  тут  бабушке  никак
объяснить не могу, она никакого Андрея не знает, а он мне срочно нужен!
   - Сейчас схожу, - и Артем, поскольку звонок был не срочным,  вернулся  на
конюшню.
   Страшная обезьяна тащила ему навстречу два полных ведра - то ли с  овсом,
то ли с водой.
   - К тебе там девица прибыла, -  сказал  Артем.  -  Такая,  хипповая...  В
крутом прикиде. Хейр по пояс...
   И сам себе порадовался - вспомнил-таки подходящие  слова  из  панковского
лексикона.
   Обезьяна донесла ведра до лавки и вернулась.
   - Какая девица? - раздалось из-под маски. - Машка, что ли?
   - А вот пойди и посмотри, -  назидательно  велел  Артем.  -  Мне  она  не
представилась.
   - На вахте, что ли?
   - На вахте.
   - Ну, если это Машка!.. Вау-у-у! -  весело  воскликнул  панк  и  поскакал
прочь с конюшни, стараясь все же поберечь мотню мохнатых штанов.
   Артем понял, что встреча чревата обмороком, и поспешил следом. Тем более,
что звонить он еще не раздумал.
   Он вышел на проходную сразу следом за панком и увидел такую картину.
   Девочки уже не было, а к панку в обезьяньем образе  направлялась  высокая
крупная женщина средних  лет,  одетая  с  большим  вкусом  и  вообще  вполне
достойная внимания неплохо сохранившегося мужчины...
   - Простите,  вы  ведь  из  артистов?  -  нерешительно  обратилась  она  к
обезьяне. Та с достоинством кивнула.
   - Вы бы не могли позвать Андрея Гашева?
   Артем улыбнулся - панк пользовался спросом. Но обезьяна развела огромными
поролоновыми лапами и заторопилась обратно, в закулисные коридоры.
   Тогда женщина посмотрела по сторонам и  увидела,  что  рядом  стоит  этот
самый хорошо сохранившийся мужчина и улыбается.
   - Может, хоть вы мне поможете? - она шагнула к Артему. - Тут никто никого
не знает! Мне нужен Андрей Гашев! Я специально приехала... Я  только  теперь
узнала, где он... Найдите его, пожалуйста!
   И Артем почувствовал, что его рот теряет улыбку и съезжается  в  какую-то
недоуменную гримасу.
   По  каким-то  туманным  причинам  панк  не  хотел  встречаться   с   этой
женщиной... чем-то очень похожей на него женщиной... ну да,  если  отвлечься
от всякой дряни в ушах и отросшего "ирокеза", стянутого в модный хвостик,  у
панка было такое же правильное удлиненное лицо... и светлые глаза...
   С ребенком все ясно,  подумал  Артем,  ребенок  сбежал  из  дому.  Но  не
закладывать же его! Ситуацию нужно спустить на тормозах. И  интересно,  куда
подевался другой ребенок, девочка в солдатских ботинках.
   - Андрей Гашев? - изображая лицом напряжение памяти, переспросил Артем. -
Знаете, мы тут Бог весть откуда  собрались,  еще  толком  не  обзнакомились.
Схожу, поищу. Он кто, наездник?
   - Да откуда я знаю, кто он! Что е