Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Фреттеро Карло. Дело Д., или правда о "Тайне Эдвина Друда" -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
пление. -- Да, Джаспер обезумел от ревности и решает избавиться от своего племянника, ну и что с того? Да за такую, с позволения сказать, тайну я не дал бы даже того жалкого гроша, который стоил этот журнальчик! -- Здесь указано, шиллинг, синьор, -- назидательно вставляет Лоредана. Пристав улыбается ей сквозь облако сигаретного дыма, но голос его, когда он обращается к Жабе, полон искреннего сожаления. -- Нет-нет, любезный. Боюсь, я вынужден не согласиться с вами. Диккенс создавал произведения, рассчитанные на широкую публику, но это ни в коем случае не означает, что он позволял себе писать небрежно или плоско. Следует также упомянуть о том, что Достоевский относился к нему с восхищением, граничившим с обожествлением. В самом деле, во многих его работах, и особенно в "Униженных и оскорбленных" -- доктор Уилмот поправит меня, если я ошибаюсь, -- мы можем обнаружить явное влияние Диккенса. Доктор Уилмот его не поправляет, и Порфирий Петрович, извинившись за отступление, продолжает: -- Короче говоря, я утверждаю, что Джаспер -- это отнюдь не заурядный лицемер, скрывающий под доброжелательной улыбкой презрительную усмешку, не дешевый злодей из романов с продолжением (история Раскольникова, кстати, также впервые публиковалась отдельными выпусками в журнале "Русский язык").[19] Джаспер -- человек сложный, страдающий. Его привязанность к Друду искренна и естественна, в его отношении к племяннику нет ничего фальшивого. Его совесть отчаянно восстает против... [19] Ошибка авторов: роман "Преступление и наказание" впервые напечатан в журнале "Русский вестник" за 1886 г. Мы не сомневаемся, дорогой читатель, что никому не придет в голову прервать эту искусную защиту Джаспера (имеется в виду Джаспер как литературный персонаж, а не как обвиняемый, поскольку его предполагаемая или доказанная вина пока не рассматривается). Но отвлечемся на мгновение и рассмотрим два подхода к роману, которые уже начали оформляться в процессе заседания, хотя до убийства Эдвина Друда еще далеко (если он вообще был убит). Представителей первого подхода можно отнести к школе Порфирия Петровича, а потому назовем их порфирианами. Они считают, что ТЭД не столько детектив, сколько психологический триллер. Или даже психиатрический триллер, если принять во внимание особую роль опиума в романе. Представителей второго подхода мы отнесем к школе незабвенной Агаты Кристи и присвоим им славное имя агатистов. Агатисты настаивают, что роман с самого начала представляет собой чисто детективную историю, а значит, предполагает неожиданную развязку. Обрывки фраз, доносящиеся до нас с разных концов конференц-зала, однозначно свидетельствуют: борьба двух лагерей уже началась. -- ...натура убийцы. И, с моей точки зрения, именно это автор... -- ...ничего против психологии не имею, но только при условии, что... -- ...должен быть кто-то другой, поскольку в подлинном детективе первый подозреваемый никогда... -- ...если только он сам не сфабриковал свидетельства, которые указывают на его вину и которые впоследствии должны на поверку оказаться ложными... -- Но это же Диккенс, а не какой-то там посредственный писака! -- Не будем переходить на личности. Мы прекрасно знаем, что Диккенс есть Диккенс, но он тоже... Жаркие споры продолжаются до тех пор, пока председатель многократными призывами не добивается относительного порядка. Лоредана берет мел и под диктовку Дюпена выводит на доске: БЕЗЫМЯННЫЙ КУРИЛЬЩИК ОПИУМА. СОДЕРЖАТЕЛЬНИЦА ПРИТОНА. ДВА ДРУГИХ ПОСЕТИТЕЛЯ ПРИТОНА. КИТАЕЦ (содержатель другого притона). МИСТЕР ТОП (жезлоносец). ХОРИСТЫ. НАСТОЯТЕЛЬ. ЖЕНА НАСТОЯТЕЛЯ. ДОЧЬ НАСТОЯТЕЛЯ, девица. ПРЕПОДОБНЫЙ КРИСПАРКЛ. ДЖОН ДЖАСПЕР (регент и дядя Эдвина Друда. Возможно, то же самое лицо, что и курильщик опиума, а может быть, также и "беззаконник" из книги пророка Иезекииля). КИСКА (пансионерка, невеста Эдвина Друда, пока мы видели лишь ее портрет). ЭДВИН ДРУД (племянник Джаспера, инженер и жених Киски). МИССИС ТОП (жена жезлоносца, время от времени прибирается в доме Джаспера). -- Прекрасно, -- благодарит Дюпен. -- Теперь у нас есть список всех персонажей двух первых глав. Или, если хотите, список подозреваемых. -- Подозреваемых, подозреваемых, -- дружно поддакивают агатисты. -- Нет, персонажей, -- протестует Порфирий Петрович, который убежден, что подозрения в отношении девушки или, еще хуже, в отношении настоятеля и его дочери повредят серьезности дискуссии. Председатель предоставляет слово суперинтенданту Бэттлу из Скотленд-Ярда[20]. Этот джентльмен, несмотря на довольно близкие отношения с Эркюлем Пуаро, никогда не относил себя к какой-либо школе. Это бесстрастный и уверенный в себе человек, для которого существует только один критерий -- результат. [20] Персонаж нескольких произведений Агаты Кристи. -- Я помню, -- флегматично произносит он, -- как много лет назад я беседовал с одним инспектором по поводу дела Уэйнфлейта... -- Дело Уэйнфлейта, parfaitment[21], -- согласно кивает Пуаро. [21] Возможно (фр.). -- ...и в качестве примера я привел список лиц, которые не попали в число подозреваемых, но которые в итоге и оказались настоящими преступниками. Юная школьница, весьма добродетельная старая дева и высокопоставленный сановник англиканской церкви. -- Вы полагаете, это относится и к нашим персонажам? -- Нет-нет. Я лишь констатирую факт, что преступником может оказаться кто угодно. Все волей-неволей вынуждены принять это весьма убедительное соображение. Редактора "Диккенсианы", которому до мельчайших подробностей известно все, что написано о деле Друда, просят подойти к доске. -- Теоретически, -- говорит Мегрэ, передавая ему мел, -- все эти добропорядочные лица могут оказаться под подозрением, но, чтобы упростить дело, не могли бы вы вычеркнуть тех, кто не вызвал подозрения ни у кого из наших предшественников? Уилмот вычеркнул настоятеля с женой и дочерью. Он также вычеркивает преподобного Криспаркла, "двух других посетителей притона" и, после некоторого раздумья, Друда. На этом почтенный доктор останавливается. -- Разумеется, -- говорит он, -- не следует забывать, что различные попытки "реконструкции" нельзя считать равноценными. Многие из них даже... -- Разумеется, -- поддакивают слушатели. -- Таким образом, осталось исключить лишь курильщика опиума, поскольку, как я уже упоминал, никто никогда не сомневался, что Джаспер и курильщик -- это одно и то же лицо. -- И все же вы его не исключили, -- бормочет Мегрэ, разглядывая свою трубку. -- Почему? -- Ох, -- вздыхает Уилмот, -- вы ставите меня в трудное положение, инспектор. Всякий читатель, который пожелает представить, как доктор Уилмот сидит в кабинете Мегрэ лицом к лицу с хозяином, а инспектор Люка и малыш Жанвье забрасывают беднягу градом безжалостных вопросов, безусловно, волен это сделать. Но не ждите, что почтенного профессора можно запугать и заставить проговориться. Доктор Уилмот по-прежнему сдержан, даже уклончив. Он не отказывается сообщить информацию о предыдущих исследованиях или об обнаруженных уликах. Но, настаивает доктор Уилмот, будет разумнее не касаться некоторых слишком дерзких теорий, дабы не "влиять на нормальный ход расследования". Это, утверждает он, "в интересах правосудия, если можно так выразиться". В итоге единственное, что умудряется вытянуть из мистера Уилмота персонал с набережной Орфевр, так это предложение "обратить внимание" на внезапные превращения Джаспера: сейчас он нормален, а в следующее мгновение совершенно безумен -- возможно, это действие опиума, который он, по его собственному утверждению, принимает в качестве лекарства. Друд даже говорит Джасперу: "...у тебя глаза вдруг стали какие-то мутные..." Мегрэ что-то помечает в своем блокноте. Но в этом разговоре Джаспера с Друдом его поражают не столько превращения дядюшки, сколько доверчивость племянника. Неужели юноша и впрямь воспринял почти неприкрытую угрозу Джаспера как признак любви и привязанности? Разве он не замечает зловещего смысла в довольно странном приглашении "прогуляться по кладбищу"? Мистер Уилмот разводит руками. -- Нельзя отрицать, что интеллектуальный уровень Друда, по-видимому, гораздо ниже среднего. Однако, -- добавляет он и чинно кивает Лоредане, -- прежде чем продолжить обсуждение этого вопроса, давайте послушаем третью главу. (ТЭД. Глава III. Женская обитель) 4 Если бы вместо сыщиков в этом зале сидели литературные критики и филологи (которым, к слову, совсем не помешали бы внимательность и настойчивость частных детективов), то читателю после прочтения подобной главы не удалось бы избежать научной лекции, посвященной сравнительному анализу творчества Диккенса и Алессандро Мандзони. Но, к счастью или к несчастью, в зале собрались детективы, и только полковник карабинеров в порыве патриотизма вспоминает великого миланца: в конце концов, разве Эдвин и Роза не promessi sposi -- обрученные? И разве не слышны в стенах древнего монастыря отголоски Монцы[22]? Особенно, когда автор взывает к теням непокорных монахинь, замурованных заживо за то, что следовали... гм, природным инстинктам... [22] В знаменитой главе своего романа "Обрученные" А.Мандзони (1785--1873) пересказывает историю монахини из Монцы, жившей в XVII в. Соблазненная одним негодяем, она, чтобы скрыть свой грех, стала соучастницей убийства. Всякий представитель карабинеров, особенно если он дослужился до чина полковника, заслуживает всяческого уважения, и доктор Уилмот бормочет соответствующие слова благодарности за столь интересное замечание. Но при описании мрачной и удушливой атмосферы монастыря антиклерикал Диккенс скорее черпал вдохновение у Дидро и Вольтера, чем у набожного Мандзони. А что касается promessi sposi, то ситуация Эдди и Розового Бутончика несколько отличается (если не сказать противоположна) от ситуации Ренцо и Лючии. С другой стороны, нам известно, добавляет редактор "Диккенсианы", что именно в этом состоял первоначальный замысел романа. Давайте отправимся в апрель 1869 года. Изнуренный лекционным турне по Америке, Диккенс по настоянию врача удалился в свой прекрасный загородный дом в Гэдсхилле и в данную минуту сидит у окна кабинета, откуда открывается вид на собор Рочестера-Клойстергэма. Близкие писателя всерьез озабочены состоянием его кровообращения. Но Диккенс не поддается на их уговоры и не соглашается оставить работу над романом. За последние четыре года он не написал ни строчки; возможно, его одолевает профессиональная зависть к Уилки Коллинзу, дружба с которым дала трещину после сенсационного успеха "Лунного камня", настоящего бестселлера 1868 года. И вот в сельской глуши Кента Диккенс начинает искать сюжет для нового романа. Сначала ему на ум приходит история о двух молодых людях, которые не только любят друг друга (или верят, что любят), но и согласно желанию своих почивших родителей должны пожениться после достижения совершеннолетия. Оригинальность сюжета состоит в том, что препятствием для любви и счастливой развязки является как раз предопределенность последней. Через несколько недель Диккенс коренным образом перерабатывает сюжет, но при этом сохраняет влюбленную парочку. Мы избавим читателя от скабрезных замечаний, которыми Филип Марлоу и Лью Арчер обмениваются по поводу юных героев романа. "Крутые парни" пребывают в раздраженном состоянии духа, вызванном длительным воздержанием от алкоголя, и теперь их головы целиком заняты мыслями о предстоящем "торжественном открытии" и неких горячительных напитках, которые, как от души надеются бедняги, потекут там рекой. Но остальные мастера сыскного дела разглядели за сентиментальной перебранкой и милыми улыбками немало значительных деталей. Эркюль Пуаро по-прежнему молчит, но всем очевидно -- то, над чем размышляет великий бельгиец, может оказаться очень и очень важным. Гэдсхилл... Гэдсхилл... Пуаро снова и снова повторяет про себя это слово. Где же он слышал его? Подобно большинству англизированных иностранцев, он послушно изучил все произведения великого барда, включая сонеты, и вот теперь его усердие вознаграждено. Ну, конечно, "Генрих IV", часть первая! Та сцена, где Фальстаф получает заслуженную взбучку от двух "мерзавцев в плащах"[23]. Упомянутые мерзавцы в героически-эпическом изложении Фальстафа превращаются сначала в четырех мерзавцев, потом в семерых мерзавцев, потом в одиннадцать мерзавцев... С тех пор выражение "мерзавцы в плащах" становится поговоркой, означающей "воображаемые мерзавцы". [23] Шекспир, "Генрих IV", часть I, акт II, сцена II. В начале сцены имеется ремарка: "Большая дорога у Гэдских холмов" (пер. Б.Пастернака). В голове Пуаро что-то щелкает, и с темного дна бельгийского подсознания медленно всплывает червячок догадки -- пока еще смутная идея о некоей связи между этими мифическими противниками и "опаленными солнцем бродягами", которые всегда убыстряют свой шаг, когда проходят через Клойстергэм. Что это, живописный штришок, призванный подчеркнуть заштатность городка? Или упомянутая мелкая деталь означает, что обвиняемый -- если, конечно, преступление вообще имело место, -- пытается заманить неискушенного следователя в ловушку, убедить его, что злодейство -- дело рук заезжего негодяя. Тем временем Порфирий Петрович пробирается узкими тропками по запутанному лабиринту человеческой психологии. Прислушаемся же к тому, о чем толкуют знаменитые сыщики. ПОРФИРИЙ ПЕТРОВИЧ, с жаром. Да, еще два детских характера, еще две невинные души! Но невинные лишь до определенной степени. Эдвин открыто признает: он "мало что знает, кроме своего инженерного дела" и, как типичный представитель своего возраста, не в состоянии понять капризов и настроений юной девушки. Но в романе имеется также немало указаний на то, что Роза не просто взбалмошная девица. Когда она слышит доносящееся из собора пение Джаспера, ее охватывает непритворный страх, и Роза просит Эдвина увести ее как можно скорее. А вот и другая сцена: вспоминая о бале и своей подруге, переодетой молодым человеком, Роза буквально впадает в экстаз. Думаю, я не возьму на себя слишком большую смелость, если стану утверждать, что такое поведение является не чем иным, как эротическим беспокойством, хотя и неосознанным. Это очень характерно для девушки ее возраста. ПАТЕР БРАУН, вздыхая. Секс, секс, секс... Бедный Диккенс. АРЧЕР, сквозь зубы. Да будет вам! Несмотря на всю викторианскую добропорядочность своих романов, сам Диккенс отнюдь не был святошей. Это ведь он упросил старого повесу Уилки Коллинза показать ему изнанку парижской жизни; он завел тайную интрижку с актрисой Эллен Лолес Тернан, которая была на тридцать лет моложе. Возможно даже, что ваш хваленый Диккенс крутил шуры-муры со свояченицей. ПАТЕР БРАУН, сухо. Гнусная клевета. МИСТЕР УИЛМОТ, примирительно. Что ж, вряд ли такой полнокровный, щедрый и энергичный человек не был лично знаком с определенными... сторонами жизни... НИРО ВУЛФ, нетерпеливым жестом прерывает дискуссию. Господа, господа, мы упускаем из виду основную деталь данной главы. Мы забыли о мисс Твинклтон! Писатель такого класса, как Диккенс, разумеется, знал: для того чтобы сюжетный ход не выглядел надуманным, нужно использовать его загодя, в несколько ином контексте. Как только мы узнаем, что мисс Твинклтон, типичный комический персонаж, живет двойной жизнью, нам тут же следует насторожиться. Автор открытым текстом сообщает, что существуют две мисс Твинклтон, две совершенно различные личности, каждая из которых ничего не ведает о другой. А в качестве наглядного примера он приводит самого себя: "Так, например, если я спрятал часы, когда был пьян, в трезвом виде я не знаю, где они спрятаны, и узнаю, только когда опять напьюсь". Это классический случай раздвоения личности, и если Диккенс приводит его в самом начале романах, да еще в достаточно легкомысленном контексте, то у меня почти нет сомнений, что рано или поздно мы встретимся с ним вновь уже в драматическом контексте, и возможно даже, что подобное раздвоение станет сутью развязки. ЖАБА, чрезвычайно хриплым голосом и с видом человека, всецело отдающего себе отчет в том, что он говорит. Так, значит, это всего лишь плагиат?! Мы не можем пройти мимо этих слов, читатель. В детективных кругах Жаба имеет определенный авторитет, но даже Жабе не позволено голословно обвинять в плагиате одного из наиболее плодовитых и изобретательных романистов всех времен. Слова осуждения изливаются на Жабу бурным потоком, и совершившему святотатство предлагается немедленно покинуть помещение. Громче всех, естественно, возмущаются те, кто меньше всех заинтересован в результатах конференции, кто, каким-то непостижимым образом раздобыв приглашение, пришел сюда, дабы скоротать унылый, дождливый вечерок. Когда престарелый юрист, учитель начальных классов и молодой активист какого-то там движения постепенно переходят на крик, у читателя наверняка возникает уверенность, что сейчас здесь будет сущий бедлам. Напрасно доктор Уилмот пытается напомнить спорщикам, что на этой конференции обсуждается совершенно конкретный роман; напрасно он повторяет до хрипоты, что плагиат д'Аннунцио[24], викторианское лицемерие, ранние этапы промышленной революции и знак зодиака Диккенса вряд ли могут служить вескими аргументами. [24] Габриэле д'Аннунцио (1863--1938) -- итальянский писатель и политический деятель. Плагиат -- (?) Уилмота спасает находчивая Лоредана, которая, набрав в легкие побольше воздуха, командирским рыком напоминает собравшимся, что время идет. И эта истина мгновенно охлаждает дискуссионный пыл. Действительно, до открытия осталось всего полчаса. Разумеется, для паники нет никаких причин. Если участникам конференции придет в голову отправиться в свои номера, дабы освежиться перед торжественным открытием, то они обязательно обнаружат там странные свитки, перевязанные желтой шелковой лентой. Это текст последних двух глав первого апрельского выпуска ТЭД. Еще один пример усердия организаторов: копии выполнены на рисовой бумаге ручной работы, каждая страница пронумерована и содержит факсимильную подпись автора. Так что вечером каждый сможет прочесть четвертую и пятую главы и как следует обдумать их содержание, а быть может, даже и обсудить. Если, конечно, не предпочтет провести оставшиеся вечерние часы в обществе турецко-бразильского оркестра, который будет услаждать слух специалистов на террасе гостиницы. Воодушевленные Арчер и Марлоу энергично вскакивают на ноги, несколько задумчиво проводят ладонями по колючим подбородкам. После недолгих колебаний они единодушно решают-таки не утруждать себя бритьем и бодрой рысью отправляются на поиски зала, где должно состояться открытие. Точнее, этих достойных джентльменов интересует другой, соседний зал. По опыту предыдущих конфере

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору