Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Детектив
      Фрэнсис Дик. Банкир -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  -
ся местами в ложе. Только гораздо позже, с приходом осени, вернулись солнечные деньки, и золотистым субботним утром я сел в специальный поезд и отправился в Ньюбери посмотреть смешанные соревнования: две скачки с препятствиями и четыре гладких. Придя со станции на ипподром, я обнаружил, что у помещения для взве- шивания стоит Урсула Янг и внимательно изучает расписание скачек. -- Привет, -- сказала она, когда я поздоровался. -- Сто лет вас не видела. Как ссужается? -- Выгодно. Она хохотнула. -- Вы сюда по делу приехали? -- Да нет. Подышать воздухом и пощекотать нервы. -- А я рассчитывала встретиться с клиентом, -- она посмотрела на ча- сы. -- Однако пора и перекусить. Вы со мной пойдете? Я с ней пошел и купил ей и себе по тонкому ломтику бледного безвкус- ного мяса, затиснутого меж двух толстых ломтей бледного безвкусного хлеба, вязнущего на зубах. Вс„ это обернуто было в картон и целлофан и стоило це- лое состояние. Урсула ела с отвращением. -- Подавали же раньше настоящие сэндвичи, толстые, сочные, язык прог- лотишь, их делали вручную, и там всего целая гора. А эту тошнотворную гиги- ену я не в силах выносить. -- Недоеденные куски сэндвичей в самом деле ва- лялись кругом на столах. -- Каждая так называемая модернизация -- это от- ступление от качества, -- сказал мой непримиримый догматик. Я целиком и полностью с ней согласился, и мы дожевали в безрадостной гармонии. -- Как ваша торговля? -- спросил я. Она пожала плечами. -- Прекрасно. Отборные годовички идут по диким ценам. Накручивают много, потому что на них с самого начала уходят большие деньги -- и оплата жеребцов, и содержание кобыл, потом жеребят, не говоря уже об услугах вете- ринара и разных случайных расходах. Моих клиентов большей частью устраивают вторые, третьи, четвертые места, и имейте в виду, что на торгах можно ку- пить очень хороших лошадей. Меня развеселил автоматический переход к делу. -- К слову о ветеринарах, -- перебил я. -- Убийство Яна Паргеттера так и не раскрыли? Она горестно покачала головой. -- На прошлой неделе в Ньюмаркете я разговаривала с его бедной вдо- вой. Мы столкнулись на улице. От нее, бедняжки, одна тень осталась, еле жи- ва. Говорит, что недавно спрашивала полицейских, ведется ли еще расследова- ние, и они уверяют, что да, а она чувствует, что нет. Столько времени прош- ло, девять месяцев, и если у них тогда не было никаких улик, откуда они те- перь могут взяться? Она совсем пала духом, вот что ужасно. Я сочувственно хмыкнул, и Урсула продолжала: -- Одно хорошо, если можно так выразиться: он застраховал свою жизнь на приличную сумму и выкупил закладную на их дом, так что вдова с дочерьми по крайней мере не остались без гроша. Она рассказывала мне, до чего он был аккуратен в этих делах, и так разрыдалась, бедненькая! Похоже, Урсулу тоже сильно расстроила эта нечаянная встреча. -- Давайте я возьму вам еще виски, -- предложил я. -- Чтобы вы утеши- лись. Она посмотрела на часы. -- Ладно уж. Возьмите, только заплачу я. Моя очередь. За второй порцией выпивки она поведала мне философскираздраженным то- ном, что прямо сейчас должна была встретиться с клиентом, мелким тренером стипль-чеза. -- Он сам дурак, -- заявила она. -- Принимает поспешные решения, дей- ствует импульсивно, а потом, когда все идет наперекосяк, считает, что его обманывают, над ним издеваются, и начинает злиться. Хотя может быть очень милым, когда пожелает. Меня не особенно интересовал ранимый тренер, но когда я выходил с Ур- сулой на улицу, он налетел на нее с разгону и буквально вцепился в ее руку. -- Вот вы где! -- заявил он, точно она не имела права быть нигде, кроме как рядом с ним. -- Я уже все тут обыскал. -- Я только на минутку, -- кротко сказала Урсула. Он отмахнулся. Это был маленький, крепкий, напористый тип лет сорока; обветренное лицо прикрывала круглая пасторская шляпа с загнутыми полями. -- Хочу, чтоб вы его увидели, пока он не под седлом, -- сказал он. -- Да пойдемте же, Урсула. Идите посмотрите на его экстерьер. Она открыла было рот, чтобы сказать мне хоть слово, но он силком по- тащил ее прочь, ухватившись за ее рукав и что-то наскоро втолковывая ей в самое ухо. Она взглядом попросила у меня прощения и с видом мученицы отбыла в направлении разминочного круга, куда конюхи вывели лошадей, участвующих в первом заезде, перед тем как завести их в стойла и оседлать. Я не пошел за ними, а поднялся по ступеням на трибуну главного круга, на который уже стали выводить оседланных лошадей. Чуть позже в сопровожде- нии пасторской шляпы, а также и Урсулы появился последний участник состяза- ния, и я от нечего делать отыскал его в списке. Зумалонг, пятилетний мерин, тренер Ф. Барнет. Ф. Барнет продолжал читать диссертацию на ухо Урсуле, выстреливая слова приблизительно с шести дюймов, что раздражало даже меня и что она выносила стоически. Согласно мигающим цифрам на табло тотализатора, Зумалонг, по мнению публики, имел средние шансы, и ради интереса я поставил небольшую сумму на то, что он придет в первой тройке. Во время скачек я по- терял из виду Урсулу и Ф. Барнета, но Зумалонг пролетел достаточно резво и пришел третьим, так что я спустился с трибуны туда, где расседлывали лоша- дей, и понаблюдал за обязательным ритуалом похлопывания-покрупу-после-заез- да. Там был Ф. Барнет, который все еще что-то говорил Урсуле и тыкал пальцем в разные стати своего потного и брыкающегося сокровища. Урсула ин- дифферентно кивала, сама же зоркими глазами знатока оглядывала мерина с но- са до кормы. Подтянутая, деловитая, отлично сохранившаяся в свои пятьдесят, облаченная в пальто цвета ржавчины и коричневый бархатный берет. Мало-помалу всех лошадей увели, и циклический спад возбуждения мед- ленно стал переходить в подъем перед следующим заездом. Совершенно не помню, почему я опять оказался рядом с Урсулой, но на этот раз она представила меня пасторской шляпе, которая на какое-то время приостановила свою речь. -- Это Фред Барнет, -- сказала Урсула. -- Его жена Сьюзен. -- Дород- ная мамаша в голубом. -- Их сын Рикки. -- Парень чуть повыше отца, темново- лосый, смазливый. Я пожал руки всем троим и еще держал руку младшего, когда Урсула сво- им ясным голосом произнесла мое имя: -- Тим Эктрин. Рука мальчика отдернулась от моей, точно обожженная. Я изумленно взглянул на него, на побелевшее лицо, увидел страх, вспыхнувший в темных глазах, как напряглось его тело, как охватила его паника... Если б он так не отреагировал, я бы его не узнал. -- В чем дело, Рикки? -- спросила озадаченная мамаша. Враз охрипнув, он буркнул "ни в чем" и оглянулся в поисках спасения, но слишком понятно было, что я теперь точно знаю, кто он такой, и могу отыскать его, как бы далеко он ни убежал. -- Так что вы решили, Урсула? -- вмешался Фред Барнет, возвращаясь к бизнесу насущному. -- Вы его покупаете? Мне на вас рассчитывать? Урсула сказала, что проконсультируется со своим клиентом. -- Но он пришел третьим, --настаивал Фред Барнет. -- Третьим, без ду- раков. В таком соседстве это очень хороший результат. И он еще выиграет, говорю вам. Он выиграет. -- Я расскажу моему клиенту все подробности. Точнее пока ничего не могу обещать. -- Но он же вам понравился, разве нет? Слушайте, Урсула, он же спо- койный, им управлять легко, как раз для любителя... -- И он понесся дальше в том же духе, а жена его слушала с ласковой улыбкой, не выражавшей абсо- лютно ничего. Сыну же, пользуясь отцовской торговлей как прикрытием, я тихо сказал: -- Я хочу с тобой поговорить, и если ты сейчас от меня убежишь, я позвоню в полицию. Он взглянул на меня тоскливыми глазами и не двинулся с места. -- Мы вместе спустимся к дорожке, чтобы посмотреть следующий заезд, -- сказал я. -- Там нам не помешают. И ты расскажешь мне: почему. А там видно будет. Ему удалось довольно легко улизнуть незамеченным от своих родителей, которые сосредоточились на Урсуле, и мы с ним прошли через ворота и спусти- лись к самой скаковой дорожке в центре ипподрома. Он то и дело спотыкался, точно ноги ему не подчинялись. Мы пошли к последнему барьеру, и он стал объяснять мне, почему пытался убить Кальдера Джексона. -- Теперь прямо не верится, что это все в самом деле, -- было первое, что он сказал. Молодой голос, полный напряжения, слегка неряшливое произно- шение. -- Сколько тебе лет? -- спросил я. -- Семнадцать. Оказывается, тогда, пятнадцать месяцев назад, я был не так уж далек от истины. -- Я и не думал, что еще увижу вас, -- удрученно вырвалось у него, точно он был захвачен врасплох превратностью судьбы. -- Ведь в газетах пи- сали, что вы работаете в банке. -- Работаю. И езжу на скачки. -- Я помолчал. -- Ты вспомнил мое имя. -- Ну да. Разве такое забудешь? Во всех газетах было. Несколько шагов мы прошли в молчании. Наконец я сказал: -- Давай рассказывай. Он скривился, как от безысходного отчаяния. -- Ладно. Но если я вам расскажу, вы же им меня не выдадите? Не ска- жете маме и папе? Я вытаращил на него глаза, но его озабоченное лицо ясно выражало, что он сказал именно чистую правду: его не тревожило, что я сообщу полиции, он боялся, что узнают родители. -- Смотря по тому, что произошло. Он вздохнул. -- Ну, у нас была эта лошадь. То есть у папы. Он купил годовичка, за- являл его на скачки как двухлетку и трехлетку, но на самом деле он годился для скачек с препятствиями, а тогда еще показал себя средне. -- Он передох- нул. -- Индийский Шелк, вот как его звали. Я нахмурился. -- Индийский Шелк? Разве не он победил в марте этого года на скачках в Челтенхеме? Парнишка кивнул. -- Золотой Кубок. Самая верхушка. И ведь ему только семь, он еще сколько лет будет одним из лучших. -- В мальчишеском голосе сквозь горькое смирение пробивался затаенный гнев. -- Но теперь он больше не принадлежит твоему отцу? -- Вот именно. -- Горечь стала отчетливей. -- Продолжай, -- велел я. Он молчал и дергал кадыком, но наконец я услышал: -- Ну, как раз два года назад, когда Индийскому Шелку было пять, он легко выиграл гонку Эрмитажа здесь, в Ньюбери, и все прочили ему Золотой Кубок еще в прошлом году, а папа говорил, что он еще не вошел в силу и что надо дать ему время. Понимаете, папа очень гордился этим конем. Из тех, ко- торых папа тренировал, он был лучше всех, и при этом не чей-то, а его соб- ственный. Не знаю, можете ли вы это понять. -- Я понимаю. Он искоса взглянул мне в лицо. -- Ну, Индийский Шелк заболел. То есть непонятно было, что у него бо- лит. Он просто стал терять быстроту. Даже дома не мог перейти в галоп, не мог одолеть других лошадей из папиного двора, а ведь он их круглый год пе- регонял. Папа не мог заявлять его на скачки. И тренировать его уже не полу- чалось. И ветеринар ничего такого не нашел. Взяли на анализ кровь и прочее, давали ему антибиотики и слабительное, потому что думали, что у него глис- ты, но все без толку. Мы подошли к последнему барьеру и стояли теперь на жесткой траве, а пара-тройка энтузиастов, толкаясь, слезли с трибуны и встали рядом с нами, чтобы понаблюдать бегущих лошадей в непосредственной близости. -- Я-то большей частью был в школе, понимаете, -- сказал Рикки. -- То есть каждый вечер я возвращался домой, но мне надо было готовиться к экза- менам, и домашней работы было полно, и я на самом деле не очень-то и хотел знать, что там с Индийским Шелком. Я думал, папа зря так суетится, и лошадь просто подхватила какой-нибудь вирус, и все пройдет. Но ему только станови- лось хуже, и однажды мама заплакала. -- Он вдруг остановился, как будто это и было самое худшее. -- Я никогда не видел раньше, чтобы так плакали, -- сказал он. -- Наверное, вам кажется, что это смешно, но это страшно меня расстроило. -- Мне не кажется, что это смешно. -- Ну, все равно. -- Но, видимо, он почувствовал себя уверенней. -- Так случилось, что Индийский Шелк совсем ослаб, однажды просто упал на до- роге и есть отказывался, и папа был в полном отчаянии, потому что ничего нельзя было сделать, а мама не могла вынести мысли, что его пошлют на живо- дерню, и тут позвонил один тип и предложил его купить. -- Купить больную лошадь? -- не поверил я. -- Не думаю, что папа собирался признаваться, насколько лошадь плоха. Собственно говоря, Индийский Шелк к этому времени стоил ровно столько, сколько на живодерне дают за тушу, а это не очень много. А тот малый пред- ложил чуть не вдвое. Но он сказал, что знает, мол, Индийский Шелк больше не может выступать на скачках, и он просто будет за ним хорошо ухаживать, от- правит пастись на прекрасные луга, пусть это займет много времени... Но это означало, что папа больше не будет оплачивать счета ветеринара, они с мамой не будут видеть, как Индийскому Шелку становится все хуже и хуже, и мама не будет бояться, что из него сделают собачьи консервы, и они позволили его забрать. Лошади второго заезда вырвались на дорожку и галопом пролетели мимо нас; на солнце сверкнули яркие цвета жокеев. -- И что было потом? -- спросил я. -- Несколько недель -- ничего. Вроде бы мы стали забывать. А потом кто-то сказал папе, что Индийского Шелка опять тренируют и он выглядит ве- ликолепно. Папа не мог поверить. -- Когда это произошло? -- В прошлом году, как раз перед... перед Аскотом. На земле у барьера уже собралась целая толпа, и я оттянул парнишку вдоль дорожки чуть подальше, в ту сторону, куда должны были бежать лошади. -- Давай дальше. -- Ну, как раз подошли мои экзамены. И я считал, что они очень важны, что от них зависит вся моя дальнейшая жизнь, понимаете? Я понимал. -- И папа узнал, что человек, который купил Индийского Шелка, отпра- вил его ни на какие не на луга, а прямиком к Кальдеру Джексону. -- Ага! -- сказал я. -- И тот человек сказал, что Кальдер Джексон обладает даром целителя, как волшебник, и он прочего коснулся Индийского Шелка, и тот поправился. Только подумайте... И папа был в жутком состоянии, потому что кто-то ему советовал послать лошадь к Кальдеру Джексону, когда все было так плохо, а папа попросил не молоть ерунды и не лезть к нему со всякими шарлатанами. И мама сказала, что он должен был послушаться ее, потому что она тогда гово- рила, мол, почему бы и нет, ведь хуже уже .не будет, а папа отмахнулся, и они поругались, и она опять плакала... -- Он захлебывался словами, история лилась из него быстрей, чем он успевал ее рассказывать. -- И я не мог рабо- тать, ни о чем думать не мог, они только об этом и говорили, и я пришел на первый экзамен, и просто сидел там, и все, и понял, что провалился, и знал, что провалю все остальные, потому что не мог сосредоточиться... А потом как-то вечером Кальдер Джексон выступал по телевизору и сказал, что посове- товал своему другу купить полумертвую лошадь, потому что люди, которым она принадлежала, просто бросили ее умирать, потому что они не верили в целите- лей, как и большинство людей, и он надеется, что лошадь в один прекрасный день будет, как прежде, в отличной форме благодаря ему, и я знал, что он говорит об Индийском Шелке. И он еще сказал, что собирается на следующий четверг в Аскот... и тут папа закричал, что Кальдер Джексон просто украл лошадь и все это грязное мошенничество. Оно, конечно, неправда, но в тот момент я ему верил... и так возненавидел Кальдера Джексона, что уже не мог рассуждать разумно. Понимаете, я стал считать, что это из-за него плакала мама, из-за него я провалил экзамены, а папа потерял единственную настоящую лошадь, которая у него раз в жизни появилась, и я захотел его убить. Тяжкое слово упало, как камень, и поток внезапно остановился, и толь- ко эхо звенело в октябрьском воздухе. -- Так ты провалил экзамены? -- спросил я, выждав минуту. -- Ну да. Большинство. Но я пересдал их под Рождество и получил хоро- шие оценки. -- Он тряхнул головой и заговорил тише и спокойнее. -- Даже в тот вечер я уже был рад, что вы не дали мне его зарезать. Я хочу сказать... я поломал бы всю свою жизнь, я понял это потом. И все зазря, потому что па- па не получил бы лошадь обратно, что бы я ни сделал, ведь это же была за- конная продажа. Я раздумывал над его словами, а в отдалении лошади выстраивались в ряд, готовясь к старту трехмильного стипль-чеза. -- Я, наверное, спятил, -- сказал мальчишка. -- Сейчас даже понять не могу. То есть я же не способен вот так запросто убить человека, правда. Это как будто был вовсе не я, а другой. Юность, в который раз подумал я, может натворить дел. -- Я взял на кухне мамин нож, -- сообщил он. -- Она так и не поняла, куда он делся. Интересно, хранится ли он еще в полиции. С отпечатками пальцев Рикки на рукояти. -- Я не знал, что в Аскоте будет столько народу, -- продолжал парень. -- И столько ворот на ипподроме. В Ньюмаркете гораздо меньше. Меня просто трясло, я боялся, что упущу его. Я собирался сделать это раньше, понимаете, когда он подъедет. Я ждал у дороги, бегал по тротуару туда-сюда, как псих, понимаете, я действительно был психом, все выглядывал его, а в рукаве лежал нож и жег мое тело, так же как мысли жгли мозг... И тут я заметил его голо- ву, все эти кудряшки, он переходил дорогу, я бросился вслед, но опоздал, он уже вошел в ворота. -- И потом, -- догадался я, -- ты просто ждал, когда он выйдет? Он кивнул. -- Там кругом было полно народу. Никто меня не замечал. Я рассчитал, что если он прошел со станции этим путем, то здесь же должен пойти обратно. Мне даже ожидание долгим не показалось. Пролетело в один миг. Многоцветная волна лошадей поднялась над ближайшим барьером, рухнула и с грохотом покатилась к нам. Земля гудела под копытами, воздух звенел от брани жокеев, мощные тела взмывали над живой изгородью, волна пота, усилий, скорости заполонила глаза, уши, разум, ударила по сердцу, как внезапное чу- до, и пропала, схлынула, оставив по себе тишину. Я несколько раз спускался к самим препятствиям, чтобы посмотреть, как это выглядит вблизи. Я видел это и здесь, и на других ипподромах, и неистовый прилив возбуждения все еще был для меня полон прелести и новизны. -- Кто нынешний владелец Индийского Шелка? -- спросил я. -- Мистер Чакворт из Бирмингема, -- ответил Рикки. -- Иногда его мож- но встретить на скачках, и всегда он рассусоливает насчет Индийского Шелка. Но это не он купил его у папы. Он купил позже, когда конь уже был в поряд- ке. И дал настоящую цену, как мы слышали. От этого только хуже стало. И горько, и жалко. -- А кто купил лошадь у твоего отца? -- Я его не видел... Фамилия его Смит. А имя какое-то смешное. Не помню. Смит. Друг Кальдера. -- Может быть, -- пораженно спросил я, -- его звали Дисдэйл Смит? -- Точно. Похоже на то. А вы откуда знаете? -- Он в тот день был в Аскоте, -- сказал я. -- Там же, на тротуаре, как раз рядом с Кальдером Джексоном. -- Он там был? -- Рикки явно потерял самообладание. -- Чертов сукин сын! Все он врал про свои прекрасные луга! -- А кто говорит правду, когда продает или покупает лошадей? -- рито- рически спросил я. У дальнего поворота дорожки показались скакуны, устало заходящие на второй круг. -- Что вы собираетесь делать? -- спросил Рикки. -- Ну

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору