инет. Я был вынужден уйти, зная, что
он и в самом деле  не  будет больше прислушиваться к моим  неподтвержденным
теориям, пока  его ждет еще одна жертва, недавно  погибшая. Прежде чем вер-
нуться к нему,  подумал я, следует  копнуть поглубже, прийти  со  связными,
правдоподобными фактами и дать наконец основание для доказательств.
      В банке Генри и Гордон уныло выслушали перед обедом, что  в настоящем
мы являемся "недостоверной информацией" в папке Вайфолда.
      -- Но  ведь вы еще верите, не  правда ли,  Тим?.. -- пытливо  спросил
Генри.
      -- Надо, -- ответил я.--Но я правда верю.
      -- Гм.  -- Он поразмыслил. -- Если вам  понадобится на время покинуть
офис,  вы  так  и сделайте. Если  есть  малейший  шанс,  что с Сэнд-Кастлом
все-таки ничего плохого, мы  должны  сделать абсолютно все возможное, чтобы
это доказать.  Не только себе, но и всему  миру. Нужно восстановить доверие
заводчиков, иначе они не будут посылать кобыл. Это самая трудная задача.
      -- Да, -- согласился я. -- Что ж... Сделаю все, что смогу.
      И после обеда и некоторого размышления я позвонил Оливеру, чьи надеж-
ды никто пока не воскрешал.
      -- Сядьте, -- сказал я.
      -- В чем дело? -- Он мгновенно встревожился. -- Что случилось?
      -- Вы знаете, что такое тератогены? -- спросил я.
      -- Конечно. У кого есть кобылы, тот на этот счет очень осторожен.
      -- М-м... В  общем,  в бутылочке  собачьего  шампуня, которая была  у
Джинни, содержится тератогенное средство.
      -- Что? -- Его голос взлетел на октаву выше, дрожа от инстинктивного,
еще неосмысленного негодования.
      -- Да, -- сказал я. -- Держите себя в руках. Полиция говорит, что это
никак и ничего не доказывает, но Гордон и Генри, наш  председатель, соглас-
ны, что это единственная надежда, которая у нас остается.
      -- Но Тим... -- Озарение  поразило  его. -- Это может... может  озна-
чать...
      -- Да. Это может означать, что Сэнд-Кастл был и остается хорошим про-
изводителем и может вновь обрести статус золотого прииска.
      Мне было слышно, как  тяжело и неровно дышит Оливер, и я  мог догады-
ваться, что творится сейчас с его пульсом.
      -- Нет, -- сказал он. -- Нет. Если бы шампунь попал в корм, он повре-
дил бы  всем кобылам, которые его съели,  а не  только тем, которых  покрыл
Сэнд-Кастл.
      -- Если шампунь попал в корм  случайно -- да. Если его давали предна-
меренно -- нет.
      -- Я не могу... Я не могу...
      -- Я попросил вас сесть, -- благоразумно напомнил я.
      -- Да, вы говорили. -- Возникла пауза. -- Я сижу, -- сказал он.
      -- Тогда по крайней мере объяснимо, -- продолжал я, -- что Исследова-
тельский центр не  обнаружил никаких нарушений у СэндКастла. Просто потому,
что их на самом деле нет.
      -- Да, -- слабо согласился он.
      -- Ввести тератогенное вещество кобылам вполне возможно.
      -- Да.
      -- Но лошади не станут пить шампунь.
      -- Да, чистопородные животные слишком привередливы.
      -- Тогда как бы вы дали им шампунь и когда?
      Помолчав, он сказал, еще задыхаясь:
      -- Не знаю как. Они  его  выплюнут.  Но  когда -- тут легче. Не позже
трех или четырех дней  после  оплодотворения, когда формируется плодное те-
ло... в этом  случае малое количество тератогенного вещества может принести
огромный вред.
      -- Вы  считаете, -- переспросил я, -- что  достаточно только один раз
дать кобыле селен, чтобы обеспечить уродство жеребенка?
      -- Дать кобыле что?
      -- Прошу прощения. Селен. Вещество, которое уничтожает перхоть.
      -- О... Господи. -- Оливер потихоньку  приходил в себя. -- Думаю, это
зависит от мощности дозы и выбора времени. Возможно, три или четыре дозы...
Никто точно не знает, потому что никто этим не занимался... Я хочу сказать,
исследования на эту тему не проводились.
      -- Ну конечно, -- согласился я.  -- Но предположим, что в данном слу-
чае кто-то правильно подобрал дозу  и  время, а также нашел способ  сделать
шампунь приемлемым на вкус. Тогда кто это был?
      Наступила звенящая тишина, стихло даже его дыхание.
      -- Не  знаю, -- сказал он наконец.  -- Теоретически  это мог быть  я,
Джинни, Найджел, Уотчерлеи или кто угодно из ребят,  которые работали здесь
в прошлом году. Никто больше не появлялся в хозяйстве достаточно часто.
      --  Действительно  никто? А ветеринар, кузнец, просто приятель,  при-
ехавший навестить?
      -- Но  ведь восемнадцать  уродцев, -- сказал он. --  Я бы сказал, что
этот кто-то должен был находиться здесь постоянно.
      -- И знать, каких кобыл выбирать,  -- сообразил я. -- Кто и насколько
легко мог получить такие сведения?
      -- Легко? -- воскликнул он. -- Да это решительно всем известно, в ко-
го ни ткни. Списки висят во всех кормохранилищах и на самой случной площад-
ке: какие кобылы для какого жеребца предназначены. Один  список у Найджела,
один в  моей конторе, один у Уотчерлеев  -- повсюду.  Каждый может в  любое
время сверить списки, так что ошибка исключена.
      -- И  все лошади, -- медленно сказал я,  -- носят воротникиошейники с
именами.
      -- Да, правильно. Существенная мера предосторожности.
      Облегчающая задачу, подумал я, тому, кто намерен причинить вред толь-
ко определенным кобылам.
      -- Ваш жеребенок от Сэнд-Кастла, -- сказал я, -- он безупречен... мо-
жет быть, потому, что в списке ваша кобыла предназначалась Летописцу.
      -- Тим!
      -- Присматривайте за ним. И за Сэнд-Кастлом.
      -- Присмотрю, -- нервно сказал он.
      -- И вот что, Оливер... парень по имени Шон все еще у вас?
      -- Нет, он ушел. Дэйв и Сэмми, которые нашли Джинни, тоже ушли.
      -- Не могли бы вы переслать мне сюда, в банк,  список  имен и адресов
всех  людей,  которые  работали у вас в прошлом году, а также и в нынешнем?
Именно всех, даже вашей горничной и тех, кого нанимал Найджел, даже уборщиц
рабочего общежития, короче, всех.
      -- Даже моей временной секретарши?
      -- Даже ее.
      -- Она работала три утра в неделю.
      -- Этого могло хватить.
      -- Ладно, -- сказал он. -- Сделаю прямо сейчас.
      -- Сегодня утром я виделся со старшим инспектором  Вайфолдом, -- ска-
зал я. -- Но он  считает  простым  совпадением  то, что у Джинни был флакон
шампуня,  содержащего  вещество, уродующее жеребят. Чтобы убедить его,  нам
надо прийти  с чем-то  более весомым. В общем, все,  что вы сможемте приду-
мать...
      -- Только об этом и буду думать.
      -- Если позвонит  Дисдэйл Смит и  будет давить, просто  скажите,  что
банк осторожничает и вынуждает вас  ждать.  Не говорите ему ничего об  этой
новой возможности.  Наверное, лучше будет  сохранить между нами, пока мы не
сможем доказать, правда или нет.
      -- Боже мой, -- ужаснулся он. -- Надеюсь, что правда.
      Вечером я поговорил с Пен,  спросил  ее, знает ли она способ  извлечь
селен из шампуня.
      -- Проблема, похоже,  в  том, -- сказал я,  --  что просто невозможно
дать лошади вещество как оно есть.
      -- Я посмотрю, -- сказала она. -- Но ведь химики фирмы именно над тем
и работают, чтобы смесь оставалась суспензией и селен не осаждался.
      -- На бутылочке сказано: "Хорошенько встряхните".
      -- М-м... Это может относиться к мылу, а не к селену.
      Я подумал.
      -- Что ж,  можно  ведь отделить мыло? Может,  лошадям  именно мыло не
нравится.
      -- Я  постараюсь узнать, --  пообещала она. -- Поспрашиваю друзей. --
Она помолчала.  -- Шампуня осталось немного. Только то,  что я придержала у
себя, когда отослала образцы в Америку и в Британскую лабораторию.
      -- Сколько? -- встревожился я.
      -- Полрюмочки. Может быть, меньше.
      -- Этого хватит?
      -- Если будем работать с пробирками... должно хватить.
      -- Пен... Вы  или ваши друзья, кто-нибудь может предположить, сколько
шампуня содержит достаточно селена, чтобы ввести кобыле тератогенную дозу?
      -- Ну и вопросики вы задаете, дражайший Тим! Мы попытаемся.
      Через три дня она сообщила через Гордона, что к вечеру может получить
некоторые ответы, если я дам себе труд появиться после работы у нее дома.
      Я дал себе труд и появился, и Пен, улыбаясь, отворила  парадную дверь
и впустила меня.
      -- Будете пить?
      -- В общем, да, но...
      -- Начнем  с главного. -- Она аккуратно отмерила  виски мне и чинзано
себе. -- Вы голодны?
      -- Пен...
      -- Есть только рулеты  с ветчиной и салатом. Я много не  готовлю, как
вы знаете.  -- Она исчезла в .своей  редко посещаемой  кухне и вернулась  с
предложенными яствами,  которые оказались вполне съедобными, куда приятней,
чем те, что сооружал себе я.
      -- Ну что ж, -- наконец сказала она, отодвигая пустые тарелки. -- Те-
перь я расскажу вам все, до чего мы добрались.
      -- Слава тебе, Господи.
      Она усмехнулась.
      -- Вот  именно. В общем, мы исходили из  предпосылки, что если кто-то
использует шампунь как источник селена, значит, этот кто-то не имеет прямо-
го или легкого доступа к ядохимикатам, а это означает также, что у него нет
мудреного оборудования  для  разделения ингредиентов, типа центрифуги. Пока
ясно?
      Я кивнул.
      -- То, что нам требовалось, как мы поняли, -- простой  метод, исполь-
зующий  только  повседневные приспособления. Чтобы кто угодно мог  сделать,
что ему нужно, где угодно. Для начала мы попробовали пропустить шампунь че-
рез фильтровальную бумагу, и знаете, для этой цели годится многое -- бумаж-
ная салфетка, сложенная  ткань, промокательная бумага... Но лучше и быстрее
всего получался с  кофейным  фильтром, поскольку он специально предназначен
для того, чтобы задерживать тончайшие частицы, а жидкость сквозь него легко
проходит.
      -- Да, -- сказал я. -- Звучит логично.
      Пен усмехнулась.
      -- Итак, мы получили несколько кусочков бумаги, в которых, как мы на-
деялись, застряли  микроскопические  частички селена. Фильтры после шампуня
окрасились в ярко-зеленый  цвет. Я захватила  их с собой,  показать  вам...
Сейчас принесу. -- Она исчезла в кухне, прихватив пустые тарелки,  и верну-
лась, неся небольшой поднос, на котором стояли два стеклянных сосуда.
      В одном были  кусочки  испятнанного зеленью кофейного фильтра, плава-
ющие в чем-то вроде  масла,  из второго торчала одна-единственная заткнутая
пробкой пробирка, содержащая полдюйма темного раствора на донышке.
      -- Один из моих друзей в лаборатории много знает о лошадях, -- сказа-
ла Пен, -- и, по его мнению, все скаковые лошади привычны ко вкусу льняного
масла, которое им часто подмешивают в корм как слабительное. Вот мы и взяли
немного льняного масла, раздробили фильтр и пропитали им. -- Она указала на
банку. -- Масло вымыло частицы селена из бумаги.
      -- Ловко, -- сказал я.
      -- Ага.  Потом мы слили получившийся раствор в  пробирку и просто по-
дождали примерно двадцать четыре  часа.  Частицы селена медленно потонули в
масле. -- Она посмотрела мне в лицо, чтобы убедиться, понимаю  ли  я. -- Мы
извлекли селен из мыльно-восковой среды, в которой он находился во взвешен-
ном состоянии, и поместили в масляную,  в которой он не может находиться во
взвешенном состоянии.
      -- Я понимаю, -- заверил я.
      -- Так что  тут, в пробирке,  -- эффектным жестом  фокусника  указала
Пен, --  мы имеем концентрированный  селен, из которого слит излишек масла.
-- Она извлекла пробирку из банки, держа ее  вертикально, и продемонстриро-
вала мне  мутно-коричневатую жидкость, более  темную на донышке и почти ян-
тарную сверху. -- У нас с  самого начала был очень небольшой образец, и это
все, что мы сумели собрать. Но это темное вещество определенно  сульфид се-
лена. Мы просканировали его на такой штуке, называется газовый хроматограф.
-- Она усмехнулась. -- Нет смысла отказываться от использования сложной ап-
паратуры, когда она у вас под рукой -- а мы случайно оказались в исследова-
тельской лаборатории студенческой больницы.
      -- Вы ослепительны.
      -- Как  бриллиант, -- с комической  скромностью .признала она.  -- Мы
также подсчитали, что  в этом специфическом шампуне содержится почти десять
процентов селена, что гораздо выше той  пропорции,  которая  применяется  в
шампунях для людей. Мы пришли к единому мнению, что здесь, в пробирке, дос-
таточно вещества, чтобы вызвать уродство  жеребенка  --  или детеныша иного
вида. Мы нашли в разных книгах множество примеров: скажем, ягнята рождаются
с деформированными ножками, когда овец выпасают там, где трава произрастает
на почве, богатой селеном. Мы все согласились, что время, когда кобыла при-
нимает селен, является решающим фактором, и, по нашему мнению, чтобы навер-
няка получить желаемый результат, вы должны давать селен  ежедневно в тече-
ние трех или четырех дней, начиная с двух или трех дней после зачатия.
      Я задумчиво кивнул.
      -- Как раз примерно о такой шкале говорил Оливер.
      --  И  если вы дадите слишком  много,  -- продолжала она, --  слишком
большую дозу, более  вероятным результатом будет выкидыш, а не значительное
уродство.  Эмбрион  только тогда сможет развиться, когда вред,  причиненный
селеном, будет относительно невелик.
      -- Но было множество различных деформаций, -- сказал я.
      -- О да. Селен может  воздействовать  на  любую развивающуюся клетку,
без разбора.
      Я вытащил пробирку и пристально всмотрелся в ее мрачное содержимое.
      -- Видимо, от человека требуется только одно -- подмешать эту штуку в
мерку овса.
      -- Точно.
      -- Или... можно заключить это в капсулу?
      -- Да, если есть форма. В лаборатории сделать это легче легкого. Нуж-
но только отцедить масло, насколько возможно, и просто соскрести концентри-
рованный селен в капсулу.
      -- Гм. Кальдер, полагаю, может это сделать?
      -- Кальдер Джексон? Почему нет, наверняка может, если захочет. У него
все есть, что для этого нужно. -- Она подняла голову, что-то припоминая. --
Между прочим, он завтра вечером будет выступать по телевидению.
      -- Правда?
      -- Да. Сегодня  объявили  после новостей, как раз  перед  тем, как вы
вошли. Он  собирается быть гостем  этого рекламного шоу... шоу Микки Бонви-
та... вы когда-нибудь видели?
      -- Иногда смотрю, -- задумчиво произнес я. --  Оно ведь транслируется
вживую, правда?
      -- Это верно. -- Она слегка  озадаченно взглянула на меня. -- Над чем
работает ваш головной компьютер?
      -- Прикидываю возможность риска, -- медленно сказал я, -- и спешу ух-
ватиться за неповторимую возможность.  Скажите-ка,  милая Пен, если я вновь
окажусь в приемной Кальдера, что нужно найти там и вынести оттуда?
      Она уставилась на  меня, буквально отвесив челюсть. Чуть погодя, взяв
себя в руки, спросила:
      -- Вы хотите сказать... Кальдер?
      -- Положим,  -- хладнокровно сказал  я, -- в действительности я всего
лишь собираюсь проверить ту или иную версию. Однако попробуем связать пред-
ложение Дисдэйла насчет  покупки  Сэнд-Кастла и факт умышленного отравления
кобыл. Если добавить  сюда эрудицию Кальдера  по части трав,  мне  кажется,
хоть и горько это признавать, что в результате возникает знак вопроса. Есть
вероятность, что Кальдер и Дисдэйл  намеревались  умышленно  понизить  сто-
имость жеребца, чтобы они смогли купить его за бесценок... И  тогда Кальдер
сможет изобразить хорошо разрекламированное "чудесное исцеление"  Сэнд-Кас-
тла, который с  тех пор навсегда останется производителем безупречных жере-
бят и с течением времени вновь окажется в чести. А взносы, возможно, никог-
да не дорастут до  прежних сорока тысяч фунтов, но за многие  годы составят
приличную сумму.
      -- Но они же не могут! -- в ужасе  воскликнула  Пен.  --  То  есть...
Кальдер и Дисдэйл... мы же их знаем.
      --  Вы  в  вашем ремесле, как и я в своем, должны были сталкиваться с
представительными, внушающими доверие мошенниками.
      Она хранила молчание, не сводя с меня тревожного  взгляда, пока нако-
нец я не сказал:
      -- Есть  и  еще одно. Ни в чем не могу поклясться, но когда я впервые
попал в  поместье Кальдера, у него был работник,  который живо напомнил мне
того мальчика с ножом в Аскоте.
      -- Рикки Барнета, -- кивнула Пен.
      -- Да. Не могу припомнить, как звали того работника у Кальдера, и во-
обще не уверен, что узнаю его  через столько времени, но у Оливера я запри-
метил другого паренька, по имени  Шон,  и он опять-таки напомнил мне  Рикки
Барнета. Не могу  утверждать,  вправду ли этот Шон  и  работник Кальдера --
один и тот же человек. Может  быть, и нет, потому что, думается, Кальдерова
парня звали не Шон, иначе бы я точно вспомнил, если вы поняли, о чем я.
      -- Продолжайте, -- попросила она.
      -- Но если -- и  это  большое  если,  -- если Шон когда-то работал на
Кальдера, он может все еще работать на него... скармливая селен кобылам.
      Пен долго молчала, и взгляд ее умудренных опытом  глаз становился все
тяжелее. Наконец она заговорила:
      -- Кто-то должен был находиться поблизости в час кормления, и это со-
вершенно определенно не Кальдер и не  Дисдэйл. Но ведь это мог быть тот уп-
равляющий, Найджел? Ему труда не составляло. Предположим, Дисдэйл с Кальде-
ром заплатили ему... Предположим,  они  обещали предоставить ему работу или
долю во владении Сэнд-Кастлом, когда заполучат лошадь.
      Я покачал головой.
      -- Вряд ли. Я думал о Найджеле. Есть одно важное  соображение, почему
это все-таки  не он. Ведь он, и только он, кроме Оливера, знал, что одна из
кобыл, предназначенных для Летописца, была покрыта Сэнд-Кастлом. -- Я пояс-
нил, как  Оливер спарил их,  повинуясь импульсу. -- Жеребенок вполне норма-
лен, но вряд ли получился бы таким, если бы именно Найджел осуществлял под-
кормку.
      -- Неубедительно, -- медленно сказала Пен.
      -- Да.
      Она вздрогнула.
      -- Вы сообщили обо всем полиции?
      --  Я  собирался,  -- ответил я. -- Но когда я в понедельник пришел к
Вайфолду, у меня  ничего не вышло.  Все это кажется  таким  невещественным.
Всего лишь куча догадок. Возможно,  ложных  выводов.  Предложение  Дисдэйла
могло быть вполне честным. А парень, которого я видел с полминуты восемнад-
цать месяцев назад... лицо незнакомца  трудно  вспомнить  через полчаса, не
говоря уж о таком сроке. У  меня в памяти отпечаталось его замешательство и
солнцезащитные очки... а парень, работавший у Оливера, произвел другое впе-
чатление. Вайфолд не из тех, кого можно сбить с пути  впечатлениями. По-мо-
ему, лучше мне появиться перед ним с чем-то более определенным.
      Пен прищелкнула пальцами.
      -- А не могли бы вы хорошенько рассмотреть этого Шона?
      Я покачал головой.
      -- Оливер постепенно отпускает своих работников,  как  обычно  в  это
время года, а Шон ушел одним из первых. Оливер не знает, куда он направился
и по какому адресу его искать, и считает, что это в порядке вещей. Насколь-
ко я  понял,  эти  ребята кочуют с конюшни на конюшню и в их бумагах всегда
указан адрес  последнего нанимателя. Но я думаю, что  мы сможем найти Шона,
если повезет.
      -- Как?
      -- Сфотографировать Рикки  Барнета в профиль и поспрашивать на иппод-
ромах.
      Она рассмеялась.
      -- Это может сработать. А может и нет.
      -- Попытка не пытка.
      Тут я мысленно вернулся к другой попытке, которая тоже меня  не особо
страшила. Похоже, об этом подумала и Пен.
      -- Вы же не собираетесь взаправду вламываться в приемную Кальдера?
      -- С фомкой и отмычкой, -- сказал я. -- Собираюсь.
      -- Но...
      -- Время уходит, а с ним уйдет и будущее Оливера, и деньги банка, так
что я, разумеется, сделаю все, что смогу.
      Она с любопытством разглядывала меня.
      -- Значит, у вас в самом деле нет чувства опасности?
      -- Что вы имеете в виду?
      -- Я  имею  в  виду... В тот день в Аскоте вы просто врезались в того
мальчика, а у него был нож. Вы могли запросто налететь на этот нож. А Джин-
ни