ам последнее  время
слишком часто везет, чтобы это было просто совпадением. Так что вы здесь.
      -- Не знаю, как благодарить вас...
      -- Это ваша заслуга.
      -- У Джона будет припадок.
      -- Вас его зависть не заденет.
      -- Просто мне это не нравится, -- сказал я.
      -- А кому нравится? Глупый человек, он сам портит свою карьеру.
      Генри самолично известил  весь офис, и Джон, побледнев, на негнущихся
ногах покинул комнату.
      Неделей позже я неуверенно принял  официальное  назначение,  а  также
приглашение на первый ленч и  через  несколько дней, как водится, привык  к
новому обществу и к более высокому уровню осведомленности. В отделах узнают
о решениях, которые уже приняты; в обеденном зале узнают о  решениях, кото-
рые будут приняты.
      -- Наше ежедневное совещание, -- пояснил  Генри.  --  Гораздо  легче,
когда каждый может просто сказать, что думает, и никто не  подает докладных
записок.
      На  обеде  обычно присутствовали от десяти до пятнадцати  директоров,
хотя при крайней необходимости продолговатый  овальный  стол  мог  вместить
двадцать три человека -- весь личный  состав. Люди то и дело исчезали к те-
лефону и по делам. Сделки,  покупка  и продажа акций были первой  необходи-
мостью, еда -- второй.
      -- По средам всегда подают барашка, -- говорил Генри у  буфета, выби-
рая себе пару постных котлет и гарнир. -- Цыплята по вторникам, бифштекс по
четвергам. -- Генри никогда не ест жареного.
      Каждый день  в начале обеда подавался  прозрачный бульон, в  конце --
фрукты и  сыр. Спиртное -- по желанию,  но желающих  было немного. Тому  не
следует иметь  дело с миллионами, кто  усыпляет свои мозги,  говорил Генри,
попивая неизменную минеральную воду. Все это резко отличалось от доморощен-
ных сэндвичей на моем столе.
      В  разоблачении  "бумажных" компаний, которым банк ссужает деньги  из
пяти процентов, я не преуспел, и об этом дипломатично молчали, однако Вэл и
Генри, как мне было известно, разделяли мою точку зрения, считая,  что при-
чиной доноса была злоба, а не факты.
      Я провел несколько дней в большом помещении в тылу нашего  этажа, где
вершилась техническая часть банковских операций. Там  на огромном простран-
стве (ковер на этот раз был серым) ряд за рядом громоздились длинные столы,
поверхности которых ломились от телефонов, калькуляторов и компьютеров.
      Отсюда исходили чеки на проценты, которые  мы выплачивали вкладчикам,
которые ссужали  нам деньги, чтобы  мы ссужали их всяким "Домашним пирожкам
"Райское наслаждение"" и "Очистке  стоков"  в Норфолке. Сюда приходили про-
центы, которые  платили нам пирожки, стоки  и мультипликаторы и  еще десять
тысяч таких же клиентов. Машинки трещали, телефоны звонили, люди бегали ту-
да и сюда.
      Большей частью здесь работали  девушки,  и для меня оставалось загад-
кой, почему так мало женщин среди управляющего персонала.  По словам Гордо-
на, причина была в  том, что немногие женщины хотели бы посвятить  всю свою
жизнь деланию денег, а Джон (в те дни, когда он  еще  разговаривал со мной)
сказал с типичным презрением, что они предпочитают их тратить. Как бы то ни
было, в  Банковских Операциях не  было женщин-менеджеров; в правлении их не
было вообще.
      Несмотря на это, моим лучшим помощником в выслеживании мошенника ока-
залась рыжекудрая головка по имени Патти, которая, как и многие ее коллеги,
посчитала статью в "Что Происходит..." личным оскорблением.
      -- Никто не  может  провернуть такое у нас  под  носом! -- горячилась
она.
      -- Боюсь,  что кое-кто  может. Вы же знаете, что  может. Вас никто не
упрекнет, если вы этого не заметили.
      -- Ладно... С чего начнем?
      -- Со всех, кто занимал у  нас деньги под фиксированную ставку в пять
процентов. Или,  может быть, четыре процента, или пять  и семь десятых про-
цента, или шесть, или семь. Как знать, насколько правдива эта цифра?
      Она расстроенно  взглянула  на  меня  широко расставленными янтарными
глазами.
      -- Но мы их так не сортировали.
      Сортировали, она имела в виду, на  компьютере.  К  каждой  трансакции
прилагался договор, который сам по себе мог в  первоначальном виде варьиро-
ваться от одной-единственной  полоски бумаги до контракта в пятьдесят стра-
ниц, и в каждом договоре обязательно говорилось, по  какой ставке взимались
проценты,  например,  два сверх текущего тарифа. Тысячи подобных  договоров
были введены в компьютер и хранились на дисках. Можно было обратиться к лю-
бой сделке по ее идентификационному  номеру,  или по алфавиту, или по  дате
заключения, или по сроку выполнения обязательств, или по  числу, на которое
назначена очередная выплата  процентов, но если вы запросите компьютер, кто
какие проценты  платит, вы получите  чистый экран -- это процессор посвоему
пренебрежительно от вас отплюется.
      -- Вы не сможете рассортировать их по процентным  ставкам; -- сказала
Патти. -- Ставки скачут вверх-вниз, как качели.
      -- Но  ведь должны быть еще ссуды, проценты  с которых сохраняются на
фиксированном уровне.
      -- В общем, да.
      -- Так что когда вы заносите новые процентные ставки, компьютер соот-
ветственно корректирует  проценты почти по  всем ссудам, но не трогает тех,
что с фиксированными ставками.
      -- Думаю, это правильно.
      -- Так что где-то в компьютере должен быть код, который  говорит ему,
когда не надо трогать ставки.
      Она  прелестно  улыбнулась, предложила мне немного потерпеть и  через
полдня предъявила бод-рячка-программиста, которому мы и объяснили проблему.
      -- Ну да, есть такой код, -- сказал он. -- Я сам его и ввел. Вам нуж-
на программа, которая напечатает все ссуды, помеченные этим кодом. Так?
      Мы закивали. Он  полчаса просидел над листком бумаги, терзая изжеван-
ный карандаш,  а потом скоренько набрал что-то на  компьютере, с явным удо-
вольствием давя на клавиши, и остался доволен результатом.
      -- Вы  заносите эту программу сюда, -- объяснил  он, -- затем вводите
данные с диска и получаете результаты вон на том принтере. Только лучше за-
пишу-ка я это все аккуратненько для вас, а то вдруг кто-нибудь выключит ва-
шу машину. Тогда напечатайте это все заново, и вы снова в деле.
      Мы поблагодарили его,  и он удалился, насвистывая. Аристократ в мура-
вейнике.
      Принтер несколько часов  выплевывал строчу за строчкой, а мы скармли-
вали ему диск за диском, пока наконец не выстроился список примерно в сотню
десятизначных чисел, используемых для идентификации счетов.
      -- Теперь, -- отважно сказала Патти, -- вам понадобится полная распе-
чатка первоначальных договоров по этим ссудам?
      -- Боюсь, что да.
      -- Поболтайтесь пока где-нибудь.
      Даже с ее помощью потребовалось два дня, чтобы разобраться в горе бу-
маг. В результате я не смог найти ни одной физически не существующей компа-
нии, хотя только обойдя  своими ногами все адреса и наведя справки  на мес-
тах, можно было убедиться наверняка.
      Однако Генри был против такой траты времени.
      -- Мы просто будем более бдительными, -- сказал он. -- Ужесточим меры
предосторожности, составим схему отслеживания. Вы сможете это сделать, Тим?
      -- Смогу, с помощью программиста.
      -- Так давайте. Займитесь. Держите нас в курсе.
      Я попросил Патти подумать, мог ли кто-нибудь из ее отдела,  не обяза-
тельно менеджер, организовать такой подлог, но,  подавив свое инстинктивное
возмущение, она покачала головой.
      -- Кто будет этим заниматься? Было бы гораздо проще -- чертовски лег-
ко, правду говоря -- изобрести мифическую фирму, которая ссужает нам деньги
и которой мы платим проценты. Потом компьютер продолжает без конца посылать
процентные чеки, и все, что нужно сделать жулику, -- получить по ним налич-
ные.
      Генри, однако, сказал, что на эту  тему уже шел разговор и этот "лег-
кий путь" легко  перекрывается  с помощью систематической аудиторской реви-
зии.
      Вызванная газетой шумиха  вновь  мало-помалу стихла и перестала вызы-
вать интерес, а потом и вовсе забылась. Жизнь на нашей делянке возвращалась
на круги  своя --  Руперт потихоньку приходил в себя,  Алек шутил, а Гордон
прятал левую руку куданибудь подальше с глаз. Джон продолжал терзаться сво-
ей навязчивой идеей, не разговаривая со мной, по возможности даже  не глядя
на меня,  и без сомнения говорил клиентам напрямую,  что мое продвижение --
просто трюк.
      -- Косметический фокус, --  изображал  Алек его разговор по телефону.
-- Придает штампу на почто-вой бумаге впечатляющий вид. На самом деле ниче-
го не означает, уверяю вас. Обращайтесь ко мне, и я о вас позабочусь.
      -- Он все это говорил? -- переспросил я.
      -- Слово в слово. -- Алек ухмыльнулся. -- Пойди и щелкни его по носу.
      Однако я покачал головой и подумал, нельзя ли мне перейти в офис, об-
ращенный к  св. Павлу. Я не хотел уходить, но похоже было, что Джон не смо-
жет взять себя в руки, пока  я этого не сделаю. Если я попытаюсь предложить
Джону перейти самому, это может только ухудшить положение.
      Я постепенно осознал, что Гордон, а за ним и Генри не собираются при-
ходить  на  помощь,  по их мнению, я был уже большим мальчиком и должен был
уметь сам принимать решения. Пришла свобода, которая повлекла  за собою от-
ветственность, как  и положено свободе, и я  не мог  не понимать, что  ради
благополучия банка Джону срочно необходимо образумиться.
      Я считал, что  ему нужно обратиться  к психиатру. Я  предложил  Алеку
шутливо намекнуть  ему об этом в мое отсутствие  ("что тебе нужно, старина,
так это дружески выпустить пар"), но Джону его гнев казался нормой, а вовсе
не болезнью, требующей лечения.
      Я попытался сказать ему прямо:
      -- Послушай, Джон, я  знаю, как ты себя чувствуешь. Я знаю,  ты дума-
ешь, что меня  повысили  несправедливо. Что ж, может  быть,  это так, может
быть, нет, но тут я ничем не могу помочь. Тебе  станет  гораздо легче, если
ты просто примешь все как есть и выбросишь из головы. Ты хорошо справляешь-
ся со своей работой, мы все это знаем, но ты сам себе вредишь своим нытьем.
Так что заткнись, приспособься к этой дерьмовой жизни и давай ссужать день-
ги.
      Эта моя проповедь не пробилась в его замкнутые мозги, но хоть счастья
и  не  было,  да несчастье помогло. В офис пришли маляры, и на неделю, пока
освежали побелку, мы впятером  втиснулись  в соседнюю комнату, столы загро-
моздили проходы, говорить по телефону можно было, только  заткнув уши паль-
цами, и даже обычно тихие флегматики то и дело огрызались. Сгребите челове-
ческую расу в одю кучу, и вы получите войну. Миру нужно пространство.
      В общем, я воспользовался случаем и провернул пару закулисных интриг,
так что когда мы вернулись в наш закуток, Джон и Руперт компанию не поддер-
жали. Двое старейших служащих из офиса св. Павла пришли вместе  с Гордоном,
Алеком и мной, и Почти-Равный  Гордону  любезно сообщил Джону, как он  рад,
что вновь будет работать с командой молодых, светлых и энергичных умов.


      ГОД ПЕРВЫЙ: НОЯБРЬ

      Однажды во время ленча Вэл Фишер сказал:
      -- Я получил удивительно странную заявку.
      (Была пятница: жареная рыба).
      -- Что-нибудь новенькое? -- поинтересовался Генри.
      -- Да. Этот весельчак хочет взять в долг пять миллионов фунтов, чтобы
купить скаковую лошадь.
      Все, сидевшие за столом, рассмеялись, кроме самого Вэла.
      -- Я подумал, что  нужно подбросить это вам, -- сказал он.  -- Прики-
нуть и так, и этак. Посмотрим, что вы скажете.
      -- Что за лошадь? -- спросил Генри.
      -- Какой-то Сэнд-Кастл.
      Генри, Гордон и я дружно воззрились на Вэла, мгновенно навострив уши.
      -- Ага, так это  что-то говорит вам троим? -- спросил Вэл,  глядя по-
очередно то на одного, то на другого. Генри кивнул.
      -- В тот день, когда  мы  все  были  в Аскоте, этот конь участвовал в
главном заезде и победил. Сногсшибательное представление. Слов нет.
      Гордон припомнил:
      -- Хозяин  ложи, в  которой мы сидели, спас на  этих скачках все свое
состояние. Помните Дисдэйла, Тим?
      -- Разумеется.
      -- Я видел его пару недель назад. Вращается в высших кругах. Бог зна-
ет, сколько он выиграл.
      -- Или сколько он поставил, -- заметил я.
      -- Что ж, ладно,  -- сказал Вэл. -- Сэнд-Кастл. Он выиграл  "2000 ги-
ней", насколько я понял, и Приз Короля Эдуарда VII на  скачках  в Аскоте. А
еще Бриллиантовый приз в июле и Приз Чемпионов Ньюмаркета в прошлом месяце.
Осталось выиграть  Дерби да еще Триумфальную Арку. В  Дерби он по несчастью
пришел четвертым.  Он может скакать в  следующем году как  четырехлеток, но
если провалится, то  будет  цениться меньше,  чем  в настоящий момент.  Наш
предполагаемый клиент хочет купить его сейчас и поставить на конюшню.
      Остальные директора занимались своим филе камбалы, однако заинтересо-
ванно вслушивались  в разговор. Жеребец  был чем-то новеньким, в отличие от
химикатов, электроники и нефти.
      -- Кто наш клиент?  -- спросил Гордон. Гордон любил рыбу. Он  умел ее
есть, правильно управлялся с вилкой, и ему не грозила опасность уронить ку-
сок, не донеся до рта.
      -- Человек по имени Оливер Нолес, -- сказал Бэл. --  Владелец конного
завода. Он вышел на меня через тренера лошадей, с которым я немного знаком,
поскольку наши жены в отдаленном родстве. Оливер Нолес  хочет купить, тепе-
решний владелец не прочь продать. Всем им нужны наличные. -- Он усмехнулся.
-- Старо как мир.
      -- Ваше мнение? -- спросил Генри.
      Вэл пожал элегантными плечами.
      -- Слишком рано судить. Однако я  полагаю, что, если это вас всех за-
интересует, мы можем попросить Тима предварительно  прощупать почву. Помимо
всего прочего, у него есть предпосылки: так сказать, многолетнее знакомство
со скачками.
      Над столом пронесся легкий веселый шепоток.
      -- Что вы об этом думаете? -- спросил меня Генри.
      -- Разумеется, я это сделаю, если хотите.
      Кто-то на дальнем конце стола недовольно заметил, что это пустая тра-
та времени и  коммерческие банки нашего  уровня не могут  заниматься  такой
ерундой.
      -- Наша дорогая  королева, -- иронически возразили ему, -- занимается
этой ерундой. И, говорят, знает наизусть Племенную Книгу.
      Генри улыбнулся.
      -- Не вижу,  почему бы и нам в нее не заглянуть. -- Он кивнул мне. --
Действуйте, Тим. Держите нас в курсе.
      Следующие несколько рабочих дней я поочередно  то  грыз  карандаши  с
программистом, то организовывал синдикат из  нашего  и  трех других банков,
чтобы ссудить двенадцать целых  четыре  десятых миллиона фунтов на короткий
срок под высокий процент одной международной строительной компании: закрыть
брешь в текущей наличности. Где-то в промежутках я обзванивал знакомых, со-
бирая информацию  и мнения  об Оливере Нолесе -- не  потому, что за жеребца
запрашивали чрезмерную цену,  а  просто такова была обычная предварительная
процедура.
      Ознакомление  с  предпосылками, вот как это называлось. Только  когда
предпосылки были приемлемыми, могли вестись дальнейшие переговоры о ссуде.
      Оливер Нолес по  отзывам был человек здравомыслящий и сдержанный. Ему
сорок один год, и  у него конный завод в Хартфордшире. В  хозяйстве имелись
три жеребца-производителя, обильный  запас кормов для привозных кобыл и сто
пятьдесят акров пастбищ, унаследованных им после смерти отца.
      В разговоре с управляющими местных банков  всегда внимательно прислу-
шиваешься к тому, о чем они умалчивают, но управляющий банка Оливера Нолеса
умалчивал не о многом. Ни в малейшей степени не обсуждая дела своего клиен-
та в деталях, он сказал, что одноразовые крупные ссуды всегда выплачивались
должным образом и что деловая хватка мистера Нолеса заслуживает похвалы. Из
такого источника это звучало как панегирик.
      -- Оливер Нолес? -- сказал  давний  приятель по скачкам. -- Лично  не
знаком. Поспрашиваю у людей. -- И  через час перезвонил с новостями: -- Ка-
жется, он тип неплохой, но его  женушка только что улизнула с канадцем. Мо-
жет, он поколачивал ее тайком, кто знает? А еще говорят, что он так же чес-
тен, как любой коннозаводчик, пока его ни на чем не поймали. А как поживает
ваша матушка?
      -- Прекрасно, благодарю вас. Она в прошлом году вышла замуж.  Живет в
Джерси.
      -- Вот и хорошо. Она милая  леди. Всегда покупала нам мороженое. Я ее
обожал.
      Улыбаясь, я положил трубку и попытал счастья в инспекции по кредитам.
Никаких черных меток, ответили мне; Нолес вполне платежеспособен.
      Я сообщил Гордону через комнату, что, по-моему, отовсюду нам дают зе-
леный свет, и в тот же день за ленчем повторил новости для Генри. Тот обвел
взглядом стол и получил в ответ  несколько кивков и несколько гримас, а ос-
тальные ничего не решили.
      -- Сами, конечно, мы все не потянем, -- сказал Вэл. -- Но это не сов-
сем то, с чем мы могли  бы обратиться к нашим обычным источникам. Они поду-
мают, что мы рехнулись.
      Генри кивнул.
      -- Нам нужно организовать приватную подписку среди своих.  Я знаю па-
ру-тройку человек, которые  могут войти в  долю. Два миллиона  дадим  сами,
по-моему, это и все, на что мы можем решиться. Два с половиной -- уже пере-
бор.
      -- Я не одобряю, --  сказал  несогласный директор. -- Это безумие.  А
что, если чертова тварь сломает ногу?
      -- Существует страховка,  --  кротко сказал Генри. Среди наступившего
короткого молчания я сказал:
      -- Если вы  собираетесь  ввязаться в это дело,  я  могу узнать мнение
специалистов о родословной Сэнд-Кастла, а потом устрою анализы  крови и се-
мени. И еще: знаю,  что это необычно для ссуды, но, по-моему,  кому-то типа
Вэла неплохо  бы лично встретиться с Оливером Нолесом  и посмотреть на него
вблизи. Слишком рискованно ставить такую сумму  на  лошадь  без  тщательной
проверки.
      -- Только послушайте,  кто это говорит, -- вставил несогласный дирек-
тор, но без особого недоброжелательства.
      -- Гм, -- задумчиво промычал Генри. -- Что вы скажете, Вэл?
      Вэл Фишер провел рукой по своему гладкому лицу.
      -- Надо  ехать Тиму, -- сказал он. --  Он провел всю подготовительную
работу, а я о лошадях знаю только то, что они едят траву.
      Несогласный директор чуть не вскочил на ноги в порыве чувств.
      -- Слушайте, -- воскликнул он,  --  это же смехотворно! Как мы  можем
финансировать лошадь?
      -- Ну, что ж, -- ответил Генри. --  Разведение чистопородных животных
-- большой бизнес, десятки тысяч людей во всем мире посвящают  этому жизнь.
Смотрите на это занятие как на любое другое производство. Мы  же вкладываем
деньги в постройку кораблей, в машины, в текстиль, продолжайте сами. И, за-
метьте, ничто из этого, -- улыбаясь,  закончил он, -- не может умножать ка-
питал, производя себе подобных.
      Несогласный медленно покачал головой.
      -- Безумие. Совершенное безумие.
      -- Езжайте и поговорите с Оливером Нолесом, Тим, -- велел Генри.
      Однако я решил, что, прежде  чем  выслушивать  самого Оливера Нолеса,
благоразумнее будет хотя бы в общих чертах ознакомиться с финансовой сторо-
ной племенного разведения. Тогда я буду лучше представлять,  разумно ли то,
что он предлагает, или нет.
      Сам я не знал никого, кто бы разбирался в предмете,  но  одна из пре-
лестей коммерческого банка -- разветвленная сеть людей, которые могут найти
людей, у которых есть необходимая информация. Я разжег сигнальный костер, и
с отдаленных, невидимых за дальностью горных вершин ко  мне повалили ответ-
ные клубы дыма.
      Мне сообщили, что лучше всего обратиться к Урсуле Янг.
      -- Она агент по торговле лошадьми, или попросту  барышник. Умна, сло-
воохотлива, отлично знает свое дело. Она когда-то работала  на конном заво-
де, так что и в коневодстве тоже разбирается. Она говорит, что объяснит вам
все, что угодно, только если вы сможете подъехать к ней на встречу: н