е  чем  выйти.  Черный  конь
смотрел на меня без  особого  интереса.  В  блестящем  глазу  не  отражалось
ничего, кроме безмятежности. Я невольно улыбнулся ему, спрыгнул на землю и с
помощью Берта поднял пандус.
   Оуэн вышел из прицепа,  подбежал  и  помог  запереть  дверцу  фургона.  Я
вскочил в фургон Пита вслед за лошадью. Берт поднял пандус и бесшумно  запер
за мной дверцу.
   Через ветровое стекло кабины мне была видна  вся  стоянка.  Она  казалась
тихой и пустынной.
   Оуэн вернулся в свой фургон, а Берт отошел к шоссе.
   В  эту  самую  секунду  водитель  и  конюх  Джоди  вышли  из  прицепа   и
заторопились к своей машине. Я поспешил спрятаться, но успел  услышать,  как
один из них сказал другому, садясь в кабину:
   - Бездельники, только время зря у людей отнимают!
   Потом загудел мотор и машина двинулась прочь. Берт  любезно  приостановил
движение, чтобы фургон мог спокойно  выехать  со  стоянки.  Не  будь  я  так
озабочен, я бы расхохотался. Но у меня еще была куча дел.
   Я застегнул попону. Привязал недоуздок. Застегнул ногавки. Еще никогда  в
жизни мне не приходилось работать столь поспешно!
   Что еще? Я осмотрел моего прекрасного черного коня, соображая, что я  еще
забыл.  Конь  посмотрел  на  меня.  Я  улыбнулся  ему  и  сказал,   что   он
замечательный парень. Потом из вагончика вышел Пит. Я поспешно перебрался  в
кабину, стараясь делать вид, что все это время я сидел и скучал, а не  бегал
как угорелый.
   Пит залез в кабину и сердито сунул права и техпаспорт на полочку.
   - То и дело тормозят! То проверка техпаспорта! То проверка  двигателя!  А
теперь еще эти... И каждый раз держат по полчаса.
   - Ужасно! - поддакнул я, стараясь говорить спокойно.
   К Питу вернулось его обычное добродушие. Он улыбнулся.
   - Хотя, с другой стороны  от  этих  проверок  польза  тоже  есть.  Раньше
некоторые грузовики  были  настоящими  душегубками!  А  некоторые  водители,
кстати сказать, - настоящими душегубами.
   Он протянул руку к зажиганию.
   - Куда теперь?
   - Поехали обратно. Лошадь действительно совершенно спокойна. Не могли  бы
вы отвезти меня к моей машине?
   - Конечно, - сказал Пит. - Вы здесь хозяин. Берт заботливо вывел  нас  на
противоположную полосу, с важным видом остановил  движение.  Берта  все  это
явно забавляло. Пит  довез  меня  до  площадки,  где  я  оставил  машину,  и
остановился рядом с "Кортиной".
   - Вы, наверно, думаете, что день потрачен впустую, - сказал я. - Но, могу
вас заверить, для меня он прошел не зря.
   - Ну, это главное! - весело ответил Пит.
   - Позаботьтесь об этом звере, - сказал я,  оглядываясь  на  лошадь.  -  И
напомните, пожалуйста, конюхам  мистера  Рэмзи,  что  я  договорился  насчет
охраны. Охранник прибудет сегодня, чуть попозже.
   - Ладно, - кивнул Пит.
   - Ну, тогда, наверно, все.
   Я взял сумку и выпрыгнул из кабины. Пит помахал мне в окно и уехал на  юг
по шоссе А-34.
   Я стоял, прислонившись к "Кортине", и смотрел ему вслед. Он  спустился  с
холма, пересек долину и вскоре скрылся за соседним холмом.
   Интересно, как Энерджайзу понравится на новом месте?

Глава 13

   Когда я вернулся к ларьку, Чарли, Элли, Берт и Оуэн сидели  в  вагончике,
пили кофе и гоготали, как сумасшедшие.
   - Слушай! - сообщил мне брызжущий радостью Берт. - Представляешь,  только
я успел убрать все эти объявления и столбики, как мимо проехала  полицейская
машина! Буквально секунду спустя, блин!
   - Надеюсь, она не остановилась?
   - Да что ты! Понимаешь, я первым делом стянул  с  себя  эту  форму.  Копы
страсть как не любят, когда кто-то одевается в  их  форму,  даже  если  твоя
повязка на фуражке - всего-навсего  кусок  паршивой  ленты,  раскрашенный  в
клеточку.
   - Это была единственная полицейская машина, которую мы видели, -  заметил
Чарли более спокойно.
   - Столбики стояли на дороге всего минут десять, - сказала Элли. - Если бы
за это время нас застукали, это было бы чертовски неудачно.
   Она сидела за одним из столов, аккуратная, но неприметная, в  простенькой
юбке и свитере. На столе стояла моя машинка, а  рядом  -  куча  канцелярских
принадлежностей. Чарли, сидевший за другим столом,  был  одет  в  поношенный
пиджак, чуть мешковатый, и при этом на размер меньше, чем надо. Он  расчесал
волосы на прямой  пробор,  смочил  их  водой,  пригладил  и  каким-то  чудом
превратился из финансиста мирового уровня в мелкого чиновника. На его  столе
красовалась куча всяких бланков и брошюрок, а стены вагончика  были  увешаны
плакатами, посвященными охране окружающей среды.
   - Где вы взяли всю эту фигню? - поинтересовался Берт.
   - Заказали, - ответил я. - Добыть бланки  и  плакаты  совсем  не  трудно.
Стоит только попросить.
   - Ну, надо же!
   - Нет, конечно, это вовсе не те бланки, что используются  на  контрольных
пунктах. Это по большей части бланки прошений о  выдаче  водительских  прав,
паспортов  и  тому  подобного.  Мы  с  Оуэном  просто  составили  вопросы  и
распечатали их для Чарли, а он делал вид, что заносит ответы в бланки.
   Оуэн с довольной улыбкой пил кофе.
   - Видел бы ты, какой спектакль  устроил  тут  твой  помощник!  -  хмыкнул
Чарли. - Стоял передо мной, как дурак, и то не правильно отвечал на вопросы,
то принимался кричать, что вообще  на  них  отвечать  не  будет.  Эти  двое,
которые ехали в фургоне, находили  это  весьма  забавным  и  даже  не  очень
сердились, что их задерживают. Вот Пита Дьювина все это явно раздражало.  Но
он стоял в очереди последним и не мог ничего поделать.
   - Четыре минуты, - сказал Оуэн. - Вы сказали, что вам  надо  как  минимум
четыре минуты. Так что мы сделали все, что в наших силах...
   - Вы задержали их, наверно, минут на пять, - с благодарностью сказал я. -
Отсюда ничего слышно не было?
   Элли рассмеялась.
   - Слышал бы ты, какой шум тут стоял! Оуэн бухтит,  я  стучу  на  машинке,
снаружи ревут  машины,  внутри  орет  радио,  какая-то  попса,  и  еще  этот
обогреватель... Что ты с ним сотворил?
   Мы все повернулись к газовому обогревателю, который  отапливал  вагончик.
Он непрерывно дребезжал, точно треснувший вентилятор.
   - Привинтил вон там, наверху, полоску жести. Поднимающийся вверх  горячий
воздух заставляет ее колотиться об стенку обогревателя.
   - Выключи его! - сказал Чарли. - Он меня с ума сведет.
   Но я вместо этого достал отвертку и отвинтил пару  шурупов.  Обогреватель
замолчал. Чарли сказал, что, пожалуй, от технического образования тоже  есть
кое-какая польза.
   - Кстати, Пит Дьювин был знаком с  тем  водителем,  -  заметила  Элли.  -
Похоже, они все друг друга знают.
   - Каждый день на скачках видятся, блин! - подтвердил Берт. - Кстати, этот
водитель поднял шум,  когда  я  сказал,  что  конюх  тоже  должен  пройти  в
вагончик. Им действительно не полагается оставлять лошадь без присмотра, как
ты и говорил. Но я им обещал, что постерегу. Смешно, а? Главное, он  сказал,
что тогда ладно, потому как я полицейский. Я сказал,  у  меня  распоряжение,
чтобы проверку проходили все без исключения.
   -  Люди  сделают  что  угодно,  если  их  убедить,  что  это  официальное
распоряжение, - весело кивнул Чарли.
   - Ну, ладно... - я поставил на стол стаканчик с кофе,  в  котором  я  так
нуждался, и потянулся. - А не пора ли нам двигаться, как вы думаете?
   - Пора, - сказал Чарли. - Бумаги и все это хозяйство  надо  перетащить  в
фургон Оуэна.
   Они принялись не спеша упаковывать поддельные бланки  в  сумки,  все  еще
продолжая улыбаться. Элли вышла из вагончика вместе со мной.
   - Мы так повеселились! - сказала она. - Ты  просто  себе  представить  не
можешь.
   Я сказал, что теперь, когда вся суматоха позади, мне и  самому,  пожалуй,
смешно. Я обнял и поцеловал ее и пожелал всего хорошего. "И тебе того же", -
ответила она.
   - Я тебе позвоню вечером, - пообещал я.
   - Жалко, что я не могу поехать с тобой.
   - Нельзя же оставить это здесь на весь день,  -  сказал  я,  указывая  на
"Лендровер" с прицепом. Элли улыбнулась.
   - Да, пожалуй.  Чарли  говорит,  что  нам  всем  пора  сматываться,  пока
кому-нибудь не пришло на ум спросить, что мы тут делаем.

***

   Я поехал на скачки в Стратфорд-на-Эйвоне. Я  ехал  быстро.  По  дороге  я
размышлял о восстановлении справедливости без помощи адвокатов. О  том,  что
век спортивной лошади короток, а наше правосудие спешить не  любит.  О  том,
что конь мог бы  провести  свои  лучшие  годы  в  стойле,  пока  суды  будут
выяснять, кому же он все-таки принадлежит. О том, что  будет  делать  Джоди,
когда обнаружит подмену. Я надеялся,  что  знаю  его  достаточно  хорошо,  и
угадал правильно.
   Я приехал на ипподром перед началом первой скачки и увидел машину Джоди в
ряду других, у ворот конюшен Пандус был опущен, но, судя  по  всему,  лошадь
еще находилась внутри Я остановил машину ярдах в ста и принялся  следить  за
фургоном в бинокль. Когда конюх догадается, что лошадь не та?  И  догадается
ли? Вряд ли он мог ожидать, что лошадь подменят по дороге. А если у  него  и
возникнут какие-то подозрения, он от них отмахнется Этот  конюх  появился  у
Джоди уже после того, как я с ним расстался  Если  Джоди  не  изменил  своим
привычкам, конюх должен быть не слишком опытным и не  особенно  умным  Будем
надеяться, что мне повезет.
   Пока что его, похоже, ничто не обеспокоило. Он  спустился  по  пандусу  с
ведром и охапкой прочих причиндалов и направился к конюшням. На вид ему было
лет двадцать. Длинные вьющиеся волосы.  Хрупкого  сложения.  Кричаще-красные
брюки. Будем надеяться, что его больше заботит свой собственный внешний вид,
чем вид его лошади. Я опустил бинокль и снова принялся ждать.
   Мое внимание привлекла женщина в белой куртке, шагающая через автостоянку
к фургонам. Прошло не меньше пяти секунд, прежде чем я  вдруг  осознал,  что
это за женщина.
   Фелисити Лидс!
   Джоди, знающий Энерджайза в "лицо", уехал в Чепстоу, но Фелисити, которая
его тоже знает, была здесь.
   Я выскочил из машины, точно укушенный, и поспешил наперехват.
   Конюх вышел из конюшни, поднялся по пандусу и вскоре появился снова, ведя
лошадь в поводу. Фелисити направлялась прямиком к нему.
   - Фелисити! - окликнул я.
   Она развернулась, увидела  меня,  заметно  вздрогнула,  оглянулась  через
плечо на выходящую из фургона лошадь и решительно направилась мне навстречу.
   Когда она остановилась передо мной, я заглянул ей за спину  и  спросил  с
удивлением, грозящим перерасти в подозрения:
   - А что это за лошадь?
   Фелисити снова оглянулась на черный круп, исчезающий в воротах конюшни, и
взяла себя в руки - Паделлик Начинающий стиплер Ничего особенного.
   - Он очень похож на... - медленно начал я.
   - Сегодня его первая скачка, - поспешно перебила меня Фелисити. - Многого
от него не ждут.
   - А-а, - сказал я, показывая, что не вполне убежден. - А вы сейчас  идете
в конюшню посмотреть на него? Я бы хотел...
   - Нет! - отрезала она. - Смотреть на него незачем. Он в порядке.
   Она резко кивнула мне и поспешно удалилась в сторону  главного  входа  на
ипподром.
   В  ипподромовские  конюшни  нельзя  входить  без  сопровождения  тренера.
Фелисити знала, что мне придется сдержать свое любопытство до тех пор,  пока
лошадь не выведут седлать перед скачкой, и была уверена, что до тех  пор  ей
бояться нечего.
   А мне было надо, чтобы сама Фелисити не побывала в конюшне. Вообще-то  ей
было незачем туда ходить - тренеры обычно не заходят в лошадям после  такого
короткого путешествия от дома до ипподрома. И тем не менее я решил отнять  у
нее как можно больше времени.
   Я разыскал ее у весовой. Фелисити  вся  тряслась  от  напряжения.  На  ее
щеках, обычно бледных, проступили яркие пятна. Глаза, смотревшие на меня  со
страхом и злобой, лихорадочно блестели.
   - Фелисити, - спросил я, - известно ли вам что-нибудь о той куче  навоза,
которую свалили у меня в палисаднике?
   - Какая еще куча навоза? - спросила она с недоумением, которое явно  было
не вполне искренним.
   Я  весьма  подробно  и  пространно  описал  содержимое   и   консистенцию
препятствия, указав на его сходство с навозной кучей около их конюшни.
   - Ну, навозные кучи все одинаковые, -  сказала  Фелисити.  -  Определить,
откуда именно взят навоз, невозможно.
   - Но ведь можно взять образец и сделать экспертизу...
   - А вы что, сохранили образец? - резко спросила она.
   - Нет, - честно признался я.
   - Ну и все!
   - Скорее всего, это ваших с Джоди рук дело. Фелисити взглянула на меня  с
неприкрытым отвращением.
   - Да все лошадники знают, каким дерьмом вы были по  отношению  к  нам!  И
меня совсем  не  удивляет,  что  кто-то  решил  выразить  это  мнение  более
материальным путем.
   - А меня бы очень удивило,  если  бы  кто-то,  кроме  вас,  стал  с  этим
возиться.
   - Я не собираюсь обсуждать эту тему! - отрезала Фелисити.
   - Зато я собираюсь! - сказал я и время от времени подходил к ней и  снова
заводил разговор о куче.
   Куча заняла большую часть дня. Оставшееся время занял Квинтус.
   Квинтус явился на  трибуны  со  своими  благородными  сединами  и  пустой
головой, чмокнул Фелисити в щечку и церемонно приподнял шляпу. При виде меня
его несколько перекосило.
   Фелисити ухватилась за него, словно утопающий за спасательный круг.
   - Я и не знала, что вы приедете! - похоже, она была рада-радешенька,  что
он таки приехал.
   - Знаешь, дорогая, я просто решил, что мне стоит быть здесь.
   Она оттащила Квинтуса подальше от меня и принялась что-то  ему  говорить.
Он  кивал,  улыбался,  поддакивал.  Она  сказала  что-то  еще.  Он  еще  раз
благожелательно кивнул и похлопал ее по плечу.
   Я снова подошел к ним и принялся развивать прежнюю тему.
   - Ох, да прекратите же, бога ради,  черт  бы  вас  побрал!  -  взорвалась
Фелисити.
   - О чем это он, собственно? - поинтересовался Квинтус.
   - Да о той навозной куче, которую свалили ему в палисадник.
   - О-о... - сказал Квинтус. - А-а...
   Я рассказал всю историю с самого начала. Я начинал чувствовать,  что  эта
куча постепенно становится мне как родная.
   Квинтус был явно доволен. Он посмеивался себе под нос, глаза  его  лукаво
блестели.
   - Поделом вам! - сказал он наконец.
   - Вы думаете?
   - Дерьму - дерьмо! - кивнул он с довольным видом.
   - Что-что?
   - Э-э.., ничего.
   Внезапно все встало на свои места.
   - Так это вы! - уверенно сказал я.
   - Какая чушь!
   Ему все еще было смешно.
   - Сортирный юмор - вполне в вашем духе.
   - Это оскорбление! - Квинтус счел нужным обидеться.
   - Между прочим, оставленную вами карточку я сдал  в  полицию,  чтобы  там
сняли отпечатки пальцев.
   Квинтус разинул рот. Потом закрыл его. Он опешил.
   - В полицию?
   - Да, ребятам в синей форме, - сказал я.
   - Такие люди, как вы, совершенно не понимают шуток!  -  яростно  выпалила
Фелисити.
   - Я готов принять ваши извинения, - вкрадчиво сказал я.  -  В  письменном
виде.
   Они сперва принялись спорить, потом нехотя согласились, и мы  отправились
составлять извинительную записку. Все это  заняло  уйму  времени.  Для  того
чтобы доставить дерьмо по назначению, Квинтус  нанял  самосвал,  а  в  кузов
навоз загружал садовник. Материал для "шутки"  щедро  предоставили  Джоди  и
Фелисити. А Квинтус  проследил  за  исполнением  и  собственноручно  написал
записку.
   Извинение он писал тоже собственноручно, с ухарскими росчерками. Я учтиво
поблагодарил его и пообещал, что вставлю извинение в  рамочку  и  повешу  на
стенку. Это ему не понравилось.
   К тому времени пятая  скачка  уже  закончилась,  и  пришла  пора  седлать
лошадей к шестой.
   Фелисити, как жене тренера, полагалось присутствовать там, где седлают их
лошадь. Я знал, что, если она там будет, она сразу увидит, что лошадь не та.
   С другой стороны, если она подойдет к лошади, ничто не помешает мне,  как
зрителю, тоже подойти, чтобы взглянуть  на  лошадь  вблизи,  а  Фелисити  не
хотела так рисковать.
   Фелисити разрешила проблему, отправив к лошади Квинтуса.
   Сама она, сделав сверхчеловеческое усилие, примирительно  коснулась  моей
руки и сказала:
   - Ну, ладно. Кто старое помянет, тому глаз вон. Идемте выпьем.
   И мы пошли в бар. Я взял ей большую порцию джина  с  тоником,  а  себе  -
виски с содовой, и  мы  стояли,  болтая  о  пустяках,  занятые  собственными
мыслями. Фелисити немного дрожала. Мне тоже стоило немалого  труда  скрывать
свои мысли. И оба мы изо всех сил старались держать друг друга  подальше  от
лошади: Фелисити потому, что думала, что это Энерджайз, а я  -  потому,  что
знал, что это не Энерджайз.
   Фелисити ухитрилась так растянуть  свою  вторую  порцию,  что,  когда  мы
наконец вернулись в сердце событий, лошади уже  одна  задругой  выходили  из
паддока  и  направлялись  к  старту.  Квинтус  великолепно   исполнил   свои
обязанности заместителя и на прощание похлопал  лошадь  по  крупу.  Фелисити
шумно  выдохнула  и  сразу  утратила  всю  свою  показную  любезность.   Она
удалилась,  чтобы  смотреть  скачку  вместе  с  Квинтусом.  Я  не  стал   ее
останавливать.
   Конь показал себя совсем неплохо - для своего уровня.
   В заезде  участвовали  двадцать  две  лошади.  Все  они  были  более  чем
средними, и Энерджайз оставил бы их  далеко  позади.  Его  дублер  скакал  в
соответствии со своими способностями и доблестно  пришел  шестым.  Это  было
лучше,  чем  я  ожидал.  Толпа  с   умеренным   энтузиазмом   приветствовала
выигравшего фаворита, и я решил, что пришло время тихо испариться.
   Когда я ехал в Стратфорд, я скорее надеялся, чем был уверен, что  подмены
не заметят до скачки. Я был готов на все - в разумных пределах,  разумеется,
- чтобы этого достигнуть.  Я  хотел,  чтобы  Дженсер  Мэйз  потерял  все  до
последнего пенни из тех денег, которые он поставил на фальшивого Паделлика.
   На что я  не  рассчитывал  -  так  это  на  то,  как  проигранная  скачка
подействует на Фелисити.
   Я не хотел встречаться с ней после скачки, но вышло так, что я ее увидел.
Она шла, чтобы встретить возвращающуюся лошадь. Жокей -  довольно  известный
всадник, которому, несомненно, было приказано сделать все, чтобы выиграть, -
выглядел достаточно напряженным, но Фелисити была близка к обмороку.
   Лицо ее было до жути бледным, она тряслась всем телом и глаза у нее  были
совершенно пустые, точно каменные.
   Если я хотел мести - я отомстил на славу. Но я уехал с ипподрома  тихо  и
незаметно. Мне было жаль ее.

Глава 14

   Руперт  Рэмзи  встретил  меня  с  каменным  лицом.  Обычно  преуспевающие
тренеры, встречающие владельцев, которых они пригласили поужинать,  выглядят
совсем иначе.
   - Рад, что вы приехали пораньше, - тяжело уронил он. - Не  будете  ли  вы
так любезны пройти со мной в кабинет?
   Я прошел  следом  за  ним  через  прихожую  в  знакомую  уютную  комнату,
освещенную пламенем камина. Руперт не потрудился предложить мне рюмочку, и я
решил избавить его от лишних затруднений и начал первым:
   - Вы собираетесь мне сказать, что к вам вернулась не та  лошадь,  которую
увезли отсюда сегодня утром. Руперт вскинул брови.
   - Так вы не намерены отрицать этого?
   - Нет, конечно! - улыбнулся я. - Какой же вы были бы тренер, если  бы  не
заметили этого?
   - Это заметил конюх. Донни. Он  сказал  главному  конюху,  главный  конюх
доложил мне, и я пошел, чтобы проверить лично. И я жду объяснений  -  Причем
достаточно правдоподобных, -  добавил  я,  подражая  его  менторскому  тону.
Руперт не улыбнулся.
   - Это не шутка!
   - Да,  наверно.  Но  и  никакого  преступления  здесь  нет.  Постарайтесь
успокоиться, я сейчас все объясню.
   - Вы привезли мне подмененную лошадь! Ни один тренер в здравом уме такого
не потерпит.
   - Подменой была та лошадь, которую вы принимали за Энерджайза,  -  сказал
я. - И прислал  его  сюда  не  я,  а  Джоди.  Лошадь,  которую  вы  пытались
подготовить к Скачке Чемпионов и которую увезли отсюда сегодня утром,  зовут
Паделл