Он собирался изменить эту комнату,  -  сказала  она.  -  Весь  этот
траур... - Она показала рукой на белую мебель, черный ковер, одну черную
стену. - Здесь все так было, когда он купил этот дом. Он хотел, чтобы  я
подобрала нечто более мягкое, на свой вкус. Однако я запомню эту комнату
именно такой.
   Она легла головой на подушки, скрестив вытянутые ноги. Прихрамывая, я
неловко подошел к кровати и присел на краешек возле нее.
   Кларисса наблюдала за мной своими большими глазами. Я положил руку ей
на живот и почувствовал, как резко напряглись ее мышцы.
   - Как же нам быть? - спросила она.
   - Я не Гревил.
   - Да... Он был бы против?
   - Не думаю. - Я нежно погладил ее рукой. - Ты хочешь продолжения?
   - А ты?
   - Да, - ответил я.
   Стремительно приподнявшись, Кларисса, словно  повинуясь  до  сих  пор
сдерживаемому порыву, обвила мою шею руками.
   - Я тоже очень хочу, - прошептала она. - Я хотела этого весь день.  Я
притворялась, стараясь обмануть себя, убеждала себя, что  нельзя,  но  я
просто сгораю от желания. Я знаю, что ты не  Гревил,  я  знаю,  что  все
будет по-другому, но лишь так я могу теперь любить его..,  тебя  это  не
отталкивает, можешь ли ты понять, что люблю я при этом его?
   Я прекрасно все понимал и ничуть не возражал.
   - Только не назови меня Гревилом, -  я  засмеялся,  -  а  то  я  могу
потерпеть фиаско.
   Отстранившись от моего уха, она посмотрела мне в глаза, и на ее губах
тоже появилась улыбка.
   - Дерек, - подчеркнуто произнесла она, - пожалуйста, займись со  мной
любовью.
   - Меня не надо просить, - ответил я. Я поцеловал ее в  губы  и  занял
место своего брата.

***

   "Заупокойная служба удалась", - думал я, лежа в темноте,  посмеиваясь
своим кощунственным мыслям и не решаясь поделиться ими с Клариссой.
   Катарсис прошел, а вместе с ним и  ее  слезы.  Она  дремала,  положив
голову мне на грудь,  умиротворенная  и,  насколько  я  мог  судить,  не
разочарованная тем, что я смог ей предложить.  Женщины  утверждают,  что
мужчины в темноте отличаются друг  от  друга,  и  я  чувствовал,  чем  я
приятно удивил ее и в чем не оправдал ожиданий, в  чем  я  напоминал  ей
Гревила и в чем был не похож на него, по ее инстинктивной реакции.
   Гревилу - теперь-то я в этом не сомневался - повезло, хотя я и не мог
спросить, не он ли сам научил ее, как  доставлять  такое  исключительное
наслаждение. Она знала как; и я почувствовал интенсивность  ее  оргазма,
ощутив в этот момент легкое, похожее на дрожь, постукивание  пальцев  по
моей пояснице. "Бесконечный процесс познания, - думал я, -  в  следующий
раз, с кем-нибудь еще, я уже буду чувствовать себя более опытным".
   Кларисса пошевелилась, и  я  повернул  руку  так,  чтобы  были  видны
светящиеся стрелки моих часов.
   - Просыпайся, - нежно сказал я, - пора, Золушка.
   - М-м...
   Протянув руку, я включил настольную лампу. Она сонно улыбнулась  мне,
рассеивая малейшие сомнения.
   - Как хорошо было, - произнесла она.
   - Да, очень.
   - Как лодыжка?
   - Какая лодыжка?
   Не стесняясь своей наготы, она приподнялась, опершись  на  локоть,  и
рассмеялась,  глядя  на   меня.   Кларисса   казалась   помолодевшей   и
посвежевшей. "Такой ее видел Гревил, - вдруг подумал я, - и он любил  ее
такой".
   - Завтрашнее свадебное мероприятие закончится около шести, -  сказала
она. - Можно мне опять прийти сюда? - Она поднесла руку к моим  губам  и
едва коснулась их пальцами, не давая мне ответить. - Сегодняшний раз был
для него, завтра - для нас. А потом я уеду домой.
   - Навсегда?
   - Думаю,  да.  Все,  что  у  меня  было  с  Гревилом,  незабываемо  и
неповторимо. Когда я ехала сюда на поезде, то решила для себя, что,  как
бы у нас с тобой ни получилось, я вернусь к Генри и  буду  жить  с  ним,
делая все от себя зависящее.
   - Но это не помешало бы мне любить тебя, - сказал я.
   - Да, однако не стоит.
   Я понимал, что она права, и нежно поцеловал ее. -  Значит,  завтра  -
для нас, а потом расстаемся, - соглашаясь, ответил я.

***

   Когда на следующее утро я пришел в офис, Аннет сердито сообщила  мне,
что Джейсон не появился на  работе  и  не  удосужился  позвонить,  чтобы
предупредить, что он нездоров.
   Вспоминая рыжую шевелюру Джейсона в  сочетании  со  свойственным  ему
нахальством, я подумал, как благоразумно он решил не показываться мне на
глаза, так как для меня было достаточно малейшего повода, чтобы спустить
его в шахту лифта.
   - Он больше не вернется сюда, -  сообщил  я,  -  так  что  нам  нужна
замена.
   - Но вы не можете уволить его за то, что он не пришел  на  работу!  -
изумленно воскликнула она. - Вы вообще не имеете права  уволить  его  за
что бы то ни было без выплаты компенсации.
   - Перестаньте волноваться, - произнес я, но  она  не  воспользовалась
моим советом.
   Размахивая какой-то газетенкой, в  кабинет  Гревила  влетела  Джун  и
уставилась на меня широко раскрытыми от удивления глазами.
   - Вы знаете о том, что про вас напечатали в газете?  Здесь  написано:
"Повезло, что остался жив..." А вы ничего об этом не сказали!
   - Ну-ка, посмотрим, - поинтересовался  я,  и  она,  развернув  "Дейли
сенсейшн", положила ее на черный стол.
   Там была фотография с места аварии, на которой в "Даймлере" виднелась
моя голова, но узнать меня было практически нельзя. "Шофер  убит,  жокей
жив",  -  гласил   заголовок,   и   в   опубликованной   ниже   статейке
рассказывалось  об  "уцелевших  счастливчиках"  -   мистере   и   миссис
Остермайер из Питтсбурга, США, и об экс-чемпионе  по  стипль-чезу  жокее
Дереке  Фрэнклине.  Полиция,  как  сообщалось,  обнаружила   в   корпусе
"Даймлера" две пули и занималась розыском серой "Вольво",  скрывшейся  с
места происшествия на большой скорости. Далее следовал пересказ трагедии
в Хангерфорде, который  завершался  вопросом:  "Очередное  бессмысленное
убийство?", и, наконец, фотография улыбающегося Симза с подписью: "Вчера
осиротевшая семья покойного - жена и  две  дочери  -  была  в  окружении
скорбящих родственников".
   Бедный Симз. Бедная семья. Бедные погибшие в Хангерфорде.
   - Это случилось в воскресенье, - не унималась Джун, - а вы  приходили
сюда и в понедельник, и вчера как ни в чем не бывало. Немудрено,  что  у
вас был такой затраханный вид.
   - Джун! - воскликнула Аннет, осуждающе глядя на нее.
   - Да-да, именно такой и был. И до сих пор такой, - она  окинула  меня
участливо-критическим материнско-сестринским взглядом. -  Его  же  могли
убить, и что бы мы все тогда здесь делали?
   По испугу на  лице  Аннет  можно  было  судить,  насколько  теперь  я
вписывался в свое нынешнее положение в  компании.  Я  уже  отделался  от
своего прежнего ощущения  "увязания"  и,  вынуждаемый  обстоятельствами,
похоже, начинал чувствовать пульс компании.
   Но в тот день в Челтнеме были скачки. Полистав газету, я  раскрыл  ее
на странице с наездниками и скакунами. Вот где должно быть мое имя, а не
на чеках "Саксони Фрэнклин". Заглянув мне через плечо, Джун поняла,  что
я в какой-то степени чувствовал себя словно в ссылке.
   - Когда вы вернетесь в привычный вам мир,  -  серьезно  начала  Джун,
высказывая то, о чем подумала, - как все здесь будет с нами?
   - У нас есть месяц, - ответил я. - Именно столько  у  меня  уйдет  на
выздоровление. - Я сделал паузу. - Я уже думал над этим, и, мне кажется,
вы догадываетесь, что я решил.
   Они обе выжидающе смотрели на меня, но я успокаивающе улыбнулся им.
   - Мы сделаем так, - сказал я. - Аннет станет менеджером офиса, у  нее
будут ключи, и она будет осуществлять общее руководство.
   Судя по виду Аннет, ее это не огорчило. Она повторила название  новой
должности, словно примеряясь к ней.
   Я кивнул.
   - Кроме этого, я сейчас займусь тем, что начну подыскивать  эксперта,
который будет заниматься финансовой стороной  и  счетами,  чтобы  мы  не
прогорели. Потому что нас неизбежно ждет борьба.
   Это по меньшей мере озадачило их, если не потрясло. Похоже, проблем с
наличностью никогда раньше не существовало.
   - Гревил все-таки покупал бриллианты, - с сожалением сказал  я,  -  и
пока у нас лишь четверть приобретенного им количества.  Мне  не  удается
узнать, где остальное. Они обошлись фирме в полтора миллиона долларов, и
мы останемся должны банку три четверти этой общей суммы после того,  как
продадим имеющуюся у нас четверть.
   От этой печальной новости у них дружно приоткрылись рты.
   - Пока мы не найдем оставшихся бриллиантов,  -  продолжал  я,  -  нам
придется платить проценты  по  займу  и  убеждать  банк  подождать  того
момента, когда мы выкарабкаемся. Так что  нам  будет  нужен  человек  на
должность финансового руководителя, и мы будем платить ему из тех денег,
что шли на зарплату Гревилу.
   Они закивали, начиная понимать картину создавшейся ситуации.
   - Далее, - сказал я, -  нам  понадобится  специалист  по  драгоценным
камням, который обладал бы необходимым чутьем и разбирался во  вкусах  и
потребностях клиентов.  Вряд  ли  нам  удастся  найти  такого  человека,
который бы  смог  заменить  фирме  Гревила,  но  мы  создадим  должность
коммерческого директора, и им станет Джун, - с этими словами я посмотрел
на нее.
   Она вспыхнула.
   - Но я не могу... Я еще многого не знаю.
   - Подучишься, - подбодрил я, - поездишь по ярмаркам, попутешествуешь.
Ты будешь заниматься закупкой.
   Я видел, как заискрились глаза Джун по мере расширения ее перспектив.
   - Она слишком молода, - возразила Аннет.
   - Посмотрим, - ответил я и вновь обратился к Джун. - Ты  знаешь,  что
пользуется спросом. Ты будешь работать в паре с финансовым руководителем
на  благо  нашего   процветания.   И   по-прежнему   будешь   заниматься
компьютером, обучая Лили или Тину, чтобы  они  могли  заменить  тебя  во
время твоего отсутствия.
   - Тину, - тут же ответила Джун, - она быстрее схватывает.
   - Значит, Тину.
   - А вы? - спросила она.
   - Я буду генеральным директором. Буду приезжать по крайней  мере  два
раза в неделю на пару часов. Вы будете рассказывать мне, как идут  дела,
и мы вместе будем решать, как лучше поступить в  том  или  ином  случае,
однако при разногласиях мне принадлежит право решающего голоса. Каким бы
ни был исход, ответственность будет лежать на мне, а не на вас.
   - Вам понадобится зарплата мистера Фрэнклина, - заметила  по-прежнему
обеспокоенная Аннет. Я покачал головой.
   - Я вполне достаточно зарабатываю на скачках. Нам нельзя  выбрасывать
ни пенни на ветер, чтобы обеспечить свою платежеспособность.
   - Вот это дело! - воскликнула воодушевленная Джун.
   Я подумал, какими далекими и даже неосуществимыми могут оказаться эти
перспективы, но,  постоянно  ощущая  вокруг  себя  незримое  присутствие
Гревила, я не мог не попробовать.
   - Ну что ж, - сказал я, вытаскивая из кармана  марлевый  узелочек,  -
здесь у нас пять неотшлифованных бриллиантов общей стоимостью  семьдесят
пять тысяч долларов.
   У них словно перехватило дыхание.
   - Как мы будем их продавать? - спросил я. После некоторой паузы Аннет
сказала:
   - Нужно заинтересовать какого-нибудь diamantaire.
   - Вы знаете, как это делается?
   После очередного замешательства она кивнула.
   - Мы можем представить документы, - добавил я, - их копии уже высланы
сюда от Ги Серви из Антверпена. Возможно,  мы  завтра  их  получим.  Нам
станут известны номер партии  и  тому  подобное,  но  до  прихода  бумаг
положим камни в сейф, а потом можете дерзать.
   Она кивнула, но в ее глазах был испуг.
   - Смелее, - подбодрил я. - Судя по всему, дела у  "Саксони  Фрэнклин"
всегда  шли  удачно.  Нам  лишь  придется,  по  возможности,   сократить
кое-какие расходы, вот и все.
   - Например, зарплату  Джейсона,  -  неожиданно  предложила  Аннет.  -
Половину тяжелых  коробок  Тина  все  равно  ворочала  сама,  а  я  могу
пылесосить.
   - Замечательно, - с благодарностью откликнулся я. - Если у вас  такой
настрой, то все будет хорошо.
   Зазвонил телефон, и Аннет взяла трубку.
   - Внизу вас ждет какая-то посылка, - сказала она.
   - Я схожу, - вызвалась Джун, исчезая за дверью и, как  обычно,  почти
тут же возвращаясь с мягким коричневым пакетом  с  надписью  "Джиффи"  и
аккуратно выведенным "Дереку Фрэнклину". Она торжественно положила пакет
передо мной.
   - Смотрите, как бы не бомба, - шутливо предупредила она, когда я взял
пакет, и я  вдруг  с  ужасом  подумал,  что  совершенно  не  учел  такой
вероятности.
   - Да я пошутила, - игриво произнесла она, видя мое замешательство.  -
Хотите, я сама открою?
   - Чтобы вы вместо меня лишились рук?
   - Ну откуда там бомба, - с некоторым беспокойством возразила Аннет.
   - Знаете что, - предложила Джун, - давайте я принесу большие  ножницы
из упаковочной. - Она на несколько секунд исчезла. - Элфи посоветовал, -
сказала она вернувшись, - положить это в ведро с водой.
   Она протянула мне громадные ножницы, которыми Элфи резал  картон,  и,
несмотря на весь  скептицизм,  они  с  Аннет  опасливо  отошли,  пока  я
разрезал пакет.
   Взрыва не последовало. Напротив, напряжение разрядилось. Я  вытряхнул
на стол содержимое, состоявшее из двух предметов и одного конверта.
   Одним из предметов  оказался  мини-магнитофон,  который  я,  стремясь
поскорее удалиться, забыл на верстаке Просперо Дженкса.
   Другим  был  длинный  черный  кожаный  бумажник,  размером  почти   с
"Чародея", с золотыми инициалами Г. С. Ф. в уголке, перетянутый  простым
резиновым шпагатом.
   - Это мистера Фрэнклина, - тут же заявила Аннет, и подошедшая поближе
Джун кивком головы подтвердила это.
   Сняв резинку, я положил раскрытый бумажник на  стол.  В  нем  одиноко
лежала  визитная  карточка  с  именем  Просперо  Дженкса  и   названиями
магазинов с одной стороны и единственным словом "простите" - с другой.
   - Откуда он взял бумажник  мистера  Фрэнклина?  -  произнесла  Аннет,
недоуменно разглядывая карточку.
   - Он его нашел, - ответил я.
   - Много же времени ему понадобилось, чтобы вернуть его, -  язвительно
заметила Джун.
   - Гм...
   В бумажнике была одна из чековых книжек  "Саксони  Фрэнклин",  четыре
кредитные  карточки,  несколько  визиток  и  маленькая  пачка   банкнот,
которая, как я полагал, уменьшилась в количестве, с тех пор  как  Гревил
расстался с ним.
   Потом Аннет и Джун отправились докладывать остальным  сотрудникам  об
их настоящем и будущем, а я, оставшись в одиночестве, вскрыл конверт.

Глава 18

   Просс прислал мне письмо и заверенный  банковский  чек  на  получение
наличных денег.
   Недоуменно просмотрев написанные на чеке цифры, я вновь перечитал  их
уже очень внимательно и только затем принялся за письмо.
   Там было написано:

   "Дерек!
   Я пишу Вам в расчете на достижение  договоренности  о  "согласованном
признании вины", о  котором  Вы  как-то  упоминали  во  время  нашего  с
Вамиразговора. Чек выписан на  условленную  нами  с  Гревилом  сумму  за
двенадцать слезок и восемь звездочек. Я знаю, что деньги Вам нужны,  мне
же, в свою очередь, нужны эти камни.
   У Вас больше не будет неприятностей от Джейсона. Я даю ему  работу  в
одной из своих мастерских.
   Грев ни за что не простил бы  мне  удар  кирпичом,  но  за  бумажник,
думаю, долго бы  зла  не  держал.  Вы  же  смотрите  на  это  совершенно
по-другому, хотя во многом похожи на  него.  Мне  очень  жаль,  что  его
больше нет.
   Просс".

   "Какая чертовщина", - подумал я. Деньги мне, естественно, были нужны,
однако, если я их принимал, подразумевалось, что я тем самым отказывался
предпринимать против него какие-либо действия. И в  то  же  время  я  не
знал, какие действия мог предпринять, как бы я  того  ни  хотел.  Помимо
того, что я  едва  ли  располагал  доказательствами,  ему  было  обещано
"бездействие" в обмен на  информацию,  однако  это  было  до  того,  как
раскрылась правда о бумажнике. "Он сообразил, - думал я,  -  что  именно
предательство и нападения вызовут наибольшее негодование как у  Гревила,
так и у меня".
   Хотел бы Гревил,  чтобы  я  если  не  простил,  то  по  крайней  мере
отказался от мести? Хотел бы он, чтобы я подтвердил  его  прощение,  или
предпочел бы, чтобы я гневно разорвал этот чек...
   Среди чехарды этих мыслей я услышал телефонный звонок и взял трубку.
   - Говорит Эллиот Трелони, - раздался знакомый голос.
   - Добрый день.
   Он поинтересовался, как  дела,  и  я  ответил,  что  жизнь  постоянно
подкидывает какие-нибудь дилеммы.
   - Иначе не бывает, - с усмешкой отозвался он.
   - Вы не могли бы дать мне  совет,  -  неожиданно  спросил  я,  -  как
судья?
   - Конечно, если это в моих силах.
   - Тогда послушайте, что я вам сейчас расскажу, а потом  скажите  свое
мнение.
   - Давайте.
   - Кто-то огрел меня кирпичом по голове... - Эллиот было  засокрушался
на мой счет, но я продолжал:
   - Сейчас я знаю кто, но тогда не знал и не видел его лица, потому что
он был в маске. Он хотел украсть у меня одну вещь, однако, перерыв  весь
дом, так и не нашел ее. Несмотря на то что  он  меня  оглушил,  ограбить
меня ему так и не удалось. Позже я догадался, кто  это  был,  и  рискнул
уличить другого человека  в  том,  что  именно  он  и  подослал  ко  мне
грабителя. В разговоре со мной тот человек не отрицал этого, но  сказал,
что никому больше не сознается. Так.., что же мне делать?
   Вздохнув, он помолчал в раздумье.
   - А что вы хотите делать?
   - Не знаю. Поэтому-то мне и понадобился ваш совет.
   - А вы тогда заявляли в полицию?
   - Да.
   - У вас были какие-нибудь серьезные последствия травмы?
   - Нет.
   - Вы обращались к врачу?
   - Нет.
   Он еще немного подумал.
   - Вам будет непросто добиться того, чтобы его признали виновным, даже
если ему будет предъявлено обвинение в нанесении  телесных  повреждений.
Вы не можете подтвердить личность преступника, поскольку тогда не видели
его. Что же касается  вашего  разговора  с  тем,  другим  человеком,  то
обвинение в преступном сговоре доказывается с большим трудом.  Поскольку
вы не обращались к врачу, ваше положение довольно шаткое. И, как бы  мне
ни было тяжело это признать, я бы посоветовал вам не обращаться в суд.
   - Благодарю, - со вздохом произнес я.
   - Простите, что не могу вам сказать ничего более определенного.
   - Да нет, все в порядке. Вы лишь подтвердили мои опасения.
   - Ну что ж...  Я  позвонил  вам,  чтобы  поблагодарить  за  записи  о
Ваккаро. Состоялось заседание комиссии, и  мы  отказали  ему,  а  теперь
выясняется, что нам не стоило  и  беспокоиться,  потому  что  в  субботу
вечером его арестовали за попытку контрабанды  запрещенных  веществ.  Он
находится под стражей, и американцы просят передать его властям Флориды,
где он обвиняется в убийствах и  где  его,  возможно,  ожидает  смертная
казнь. А мы чуть не дали ему лицензию! Смешная у нас жизнь.
   - Сплошное веселье.
   - Так как насчет встретиться в "Рук-энд-Касл" и что-нибудь выпить?  -
напомнил он. - Может, как-нибудь на следующей недельке?
   - Идет.
   - Вот и отлично, - сказал он. - Я позвоню. Кладя трубку,  я  подумал,
что, раз Ваккаро был  в  субботу  вечером  арестован  и  содержался  под
стражей, он вряд ли мог стрелять в Симза из машины  в  Беркшире  днем  в
воскресенье. Правда, у меня никогда и не было  серьезных  подозрений  на
этот счет. Случайность. Случайное совпадение, вот что было.
   Просс тоже не мог стрелять в Симза. Он не  пытался  убить  меня.  Его
питерпеновское личико, на котором можно было прочесть так много  эмоций,
выражало полное недоумение, когда я спросил, что он делал в  воскресенье
днем.
   "Убийство Симза, - заключил я, - было  жестокой  случайностью,  такой
же,  как   и   убийства   в   Хангерфорде.   Оно   было   бессмысленным,
отвратительным, жутким, безумным и необъяснимым".
   Я вновь взял огромных размеров чек и посмотрел на него. Он  бы  решил
все первоочередные задачи: проценты  по  займу,  огранка  бриллиантов  и
более пятой части основного долга