в-
шись, как тощий  индюк, заявила, что тщательно проверяла каждого посетителя
- есть ли он в списке владельцев, и только после этого разрешала ему войти.
      - Но вы  же не  знаете их всех в лицо, - сказал  я. -  Что вы  хотите
сказ.ать?
      - Допустим, кто-то придет и скажет, что он мистер Ануин. Вы проверите
по списку, увидите, что он там есть, и впустите его?
      - Да, конечно.
      - А что, если это не мистер Ануин, а только себя за него выдает?
      - Вы просто выдумываете лишние сложности, - недовольно сказала она. -
Я не  имею права  не пускать владельцев. Им разрешено  ходить к лошадям, но
предъявлять паспорта они не обязаны. И их жены и мужья тоже.
      Я просмотрел список посетителей. Филмер  фигурировал  в  нем  дважды,
Даффодил - один  раз.  Подпись Филмера была крупной  и  размашистой и сразу
бросалась в глаза. Никто не расписался за него  другим почерком: по-видимо-
му, если костлявый и побывал здесь, то, во всяком случае, не под видом Фил-
мера. Из чего не следовало, что он не мог выдать себя за кого-нибудь друго-
го.
      Я вернул список Лесли Браун и под ее бдительным оком пошел бродить по
вагону, разглядывая лошадей. Они мирно покачивались в такт толчкам, стоя по
диагонали в  своих стойлах и  равнодушно поглядывая на меня, - по-видимому,
всем довольные. Я бы не сказал, чтобы Верхний Эвкалипт выглядел  более сон-
ным, чем все остальные: глаза у него по-прежнему блестели, и, когда я подо-
шел, он насторожил уши.
      Если не считать  одного конюха, который  спал на тюках  сена,  больше
никто не дежурил при своих подопечных. Наверное, это потому, что их раздра-
жает присутствие  Лесли Браун, подумал я: как правило,  все, кто работает с
лошадьми, крепко  к ним  привязаны, и можно было бы  ожидать, что в дневное
время хотя бы кое-кто из них будет сидеть тут на сене.
      - А что делается здесь ночью? -  спросил я у Лесли Браун. - Кто тогда
стережет лошадей?
      - Я, - резко ответила она. -  Мне отвели какое-то купе, но я отношусь
к делу серьезно. Сегодня я спала  здесь и снова буду спать здесь после Вин-
нипега и после Лейк-Луиз. Не  понимаю,  почему вы так беспокоитесь, как  бы
кто-нибудь не проник сюда без моего  ведома. - Она хмуро посмотрела на меня
- ей  не нравились мои подозрения. - Когда я иду в туалет, я оставляю здесь
одного конюха и запираю за собой  дверь вагона. Больше чем за несколько ми-
нут я  никогда не задерживаюсь. Я  прекрасно понимаю, как  важно обеспечить
безопасность лошадей, и могу заверить вас, что они под надежной охраной.
      Я взглянул  в ее худое упрямое лицо и понял, что она от всей души ис-
кренне в этом убеждена.
      - А что касается конюшен в Виннипеге и Калгари, - добавила  она спра-
ведливости ради, - то за это  отвечают другие. За то, что может случиться с
лошадьми там, я нести ответственность не могу.
      Это был недвусмысленный намек на  то,  что ни на кого другого  нельзя
положиться так, как на нее.
      - Вы когда-нибудь  получаете  удовольствие  от  жизни,  мисс Браун? -
спросил я.
      - То есть?  - переспросила она, удивленно  подняв брови. -  Здесь мне
отлично. - Она сделала рукой жест, который охватывают весь вагон. - Я полу-
чаю от этого огромное удовольствие.
      В ее словах не было никакой иронии - она действительно так думала.
      - Ну и прекрасно, - сказал я, несколько пристыженный.
      Она дважды быстро кивнула головой, словно считала вопрос  на этом ис-
черпанным, - так оно,  несомненно, и было, только я все еще  старался отыс-
кать какую-нибудь  брешь в ее оборонительных линиях. Я  еще раз прошелся по
всему вагону, освещенному  косыми лучами солнца, которые падали через заре-
шеченные, неоткрывающиеся окошечки  (через них ни  один человек не  мог  бы
проникнуть внутрь  - точно так же, как  ни одна  лошадь наружу). В  воздухе
стоял сладкий  аромат сена и  легкий кисловатый запах лошадей, из небольших
отдушин в крыше  веяло  свежим ветерком, и тишину  нарушали  только скрип и
скрежет вагона да шум электрогенераторов под полом.
      В этом длинном,  теплом,  уютном пространстве находились лошади общей
стоимостью во много миллионов канадских долларов - это на сегодняшний день,
а если  какая-нибудь из них выиграет скачки в  Виннипеге или Ванкувере, она
станет еще дороже. Я долго стоял, глядя на Право Голоса. Если матушка Билла
Бодлера знала,  что говорит, этого  ничем не примечательного на вид гнедого
ожидало великое  будущее. Может быть, она и права.  В Ванкувере увидим. По-
вернувшись, чтобы уйти, я напоследок оглянулся и встретился  взглядом с Ло-
рентайдским Ледником, который  равнодушно смотрел на меня. Потом я поблаго-
дарил усердного  дракона в лице мисс  Браун за содействие  (удостоившись ее
сдержанного кивка) и  медленно пошел назад вдоль поезда, разыскивая костля-
вого.
      Найти его мне не удалось. Может  быть, он находился в любом из закры-
тых купе. Его не  было в переднем салоне-ресторане - ни наверху,  ни внизу,
не  было  его  и в открытом сидячем вагоне. Я отыскал по очереди каждого из
трех проводников спальных вагонов, отведенных для болельщиков, и расспросил
их. Каждый,  нахмурив лоб, отвечал, что,  во-первых, такие куртки,  какую я
описал, носят тысячи людей, а во-вторых, всякий, кто выходит наружу в такой
холод, закутан так, что  его толком не разглядишь. Тем не менее  я попросил
их, чтобы,  если им попадется  кто-нибудь, подходящий под мое описание, они
сообщили Джорджу Берли его фамилию и номер купе.
      Конечно, сказали они, только не странно ли, что актер расспрашивает о
таких вещах? В первый же раз,  когда меня об этом спросили, я мгновенно на-
шелся и сказал, что Заку лицо этого человека показалось интересным и он хо-
тел бы  спросить,  нельзя  ли включить его в одну из сцен. Ах, вот что? Ну,
пожалуй. Ладно, если они его найдут, то сообщат Джорджу.
      Вернувшись к  Джорджу, я рассказал  ему о своих расспросах. Он нахму-
рился.
      - Я видел похожего человека в Тандер-Бее, - сказал он. - Но я мог ви-
деть в поезде и не одного такого. Зачем он вам понадобился?
      Я объяснил, что  сказал проводникам спальных вагонов, будто Зак хочет
использовать его в одной из сцен.
      - Но вам-то? Зачем он вам нужен?
      Я посмотрел ему в глаза, и он не отвел взгляда. Я размышлял, насколь-
ко можно ему довериться, и  у  меня появилось неприятное чувство, будто  он
знает, о чем я думаю.
      - Ну ладно, - сказал я наконец. - Он разговаривал с  одним человеком,
который меня интересует.
      Его глаза весело блеснули:
      - Интересует... по долгу службы?
      - Да.
      Он не стал спрашивать, кто это, и я ему ничего не сказал. Вместо это-
го я спросил, не разговаривают ли он сам с кем-нибудь из владельцев.
      - Конечно, разговаривал, - ответил  он.  - Я всегда встречаю пассажи-
ров, когда они садятся в поезд,  а? Говорю им, что я главный кондуктор, со-
общаю, где мое купе, и объясняю, что, если у них будут какие-нибудь пробле-
мы, они могут обращаться ко мне.
      - Ну и что? Обращался к вам кто-нибудь?
      Он усмехнулся:
      - Почти со всеми жалобами они идут к вашей мисс Ричмонд, а она уж пе-
редает их мне.
      - К мисс Ричмонд? - повторил  я.  - Ведь она ваша начальница,  верно?
Такая высокая хорошенькая девушка, сегодня она заплела косу, а?
      - А, Нелл, - сказал я.
      - Правильно. Ведь она ваша начальница?
      - Коллега.
      - Ну, правильно. В этом рейсе все проблемы, какие  были у владельцев,
пока что сводились к тому, что в одном купе капает из крана, а в другом са-
ма собой поднимается штора, а? И еще одна дама решила, что у нее украли че-
модан; только  он оказался в каком-то другом  купе, -  весело сказал он.  -
Почти все владельцы ходили проведать своих лошадей и, когда по  пути встре-
чали меня, останавливались поболтать.
      - И о чем они говорили? - спросил я. - На какие темы?
      - О чем и следовало ожидать. О погоде, о нашем путешествии, о красоте
пейзажей. Еще интересуются, в котором часу  мы прибудем в Садбери, а? Или в
Тандер-Бей, или в Виннипег, или еще куда-нибудь.
      - А никто  не спрашивал о  чем-нибудь еще? Не было какихнибудь неожи-
данных вопросов, которые бы вас удивили?
      - Меня ничем  не удивишь, сынок. - Он весь  излучал иронию и доброду-
шие. - А о чем, по-вашему, они могли спросить?
      Я неуверенно пожал плечами:
      - Не произошло ли  перед Тандер-Беем что-нибудь такое, чего не должно
было произойти?
      - А вагон Лорриморов?
      - Нет, кроме этого.
      - Вы считаете, что-то произошло?
      - Что-то произошло,  а что, я не знаю, и это как раз то, что я должен
предотвратить - для этого я здесь и нахожусь.
      Подумав, он сказал:
      - А когда это выйдет наружу, вы узнаете, а?
      - Возможно.
      - Например, если кто-то подмешал что-нибудь в еду, а? Рано или поздно
все свалятся больные.
      - Джордж!
      Я был ошеломлен. Он усмехнулся:
      - Как-то, много  лет назад, у нас был один  официант, который как раз
это и сделал. У него был  зуб на весь мир. Он подмешал несколько пригоршней
растолченных слабительных таблеток в шоколад, которым посыпали мороженое, и
смотрел, как пассажиры его едят, а потом у всех начался понос. Ужасные боли
в животе.  Одну женщину пришлось отвезти в больницу.  Она съела две порции.
Ничего себе история, а?
      - Вы меня до смерти перепугали, - сказал я. - Где держат корм для ло-
шадей?
      Он вздрогнул, и вечная усмешка исчезла с его лица.
      - Так вы этого боитесь? Как бы что-нибудь не случилось с лошадьми?
      - Не исключено.
      - Весь корм в вагоне для лошадей, - сказал он. -  Есть  еще на всякий
случай несколько лишних  мешков  этих брикетов, которыми кормят большинство
лошадей, -  они в багажном.  Некоторым дают особые корма, которые доставили
вместе с ними, -  это тренеры прислали. У одного конюха был  целый комплект
упаковок с ярлыками: "Воскресенье, вечер", "Понедельник, утро" и так далее.
Он мне показывал.
      - Для какой это лошади?
      - Хм... По-моему, для той, что принадлежит этой миссис Даффодил Квен-
тин. Конюх сказал, что одна из  ее лошадей недавно издохла, кажется, от ко-
ликов, потому что поела чего-то не  того, и тренер не хочет, чтобы это пов-
торилось, и потому составил корм сам.
      - Вы гений, Джордж.
      Он снова, как обычно, рассмеялся.
      - И  еще  не  забудьте про бак с водой, а? Там можно поднять крышку -
где плавает дощечка, помните? Можно отравить всех лошадей одним махом, если
всыпать туда кружку чего-нибудь нехорошего, верно?


      ГЛАВА 11

      Лесли Браун твердо стояла на своем - ни к  корму,  ни  к  воде  никто
притронуться не мог.
      - Когда конюхи в последний раз брали воду из бака? - спросил я.
      Она сказала, что утром. Каждый конюх, когда захочет,  приходит с вед-
ром и берет воду для своей лошади. За это утро все они побывали здесь и за-
нимались своими подопечными.
      Питьевой бак для лошадей, по ее  словам, был залит через шланг из го-
родского водопровода в первые двадцать минут нашей стоянки  в Тандер-Бее, и
за этой операцией присматривала она сама.
      Джордж кивнул и сказал, что там заправляли водой весь поезд.
      - А до Тандер-Бея кто-нибудь мог подмешать что-нибудь в воду? - спро-
сил я.
      - Безусловно, нет. В который раз вам говорю, что я постоянно здесь.
      - И как ваше мнение - насколько можно доверять всем конюхам?
      Она раскрыла рот, снова закрыла его и сурово посмотрела на меня.
      - Я здесь для того, чтобы за ними присматривать. До вчерашнего  дня я
ни с кем из них  знакома  не  была.  Мне неизвестно, можно ли подкупить ко-
го-нибудь из них, чтобы он отравил воду. Вас ведь это интересует?
      - Это вполне реальное предположение, - ответил я с улыбкой. Но она не
смягчилась - смягчить ее не могло ничто.
      - Как вы  можете видеть, - сказала она осторожно,  - мое кресло стоит
рядом с водяным баком. Я сижу там и смотрю. Не думаю, чтобы... Повторяю - я
не верю, чтобы кто-нибудь мог подмешать что-то в воду.
      - Ну хорошо,  - сказал  я примирительным тоном. - Но  вы не могли бы,
если вам не трудно, расспросить конюхов, не замечали ли они чего-нибудь не-
ладного?
      Она хотела было  отрицательно мотнуть головой, но удержалась и пожала
плечами:
      - Я спрошу их, но они скажут, что ничего не замечали.
      - А на всякий случай, - сказал  я, - на случай, если произойдет самое
худшее и окажется, что с лошадьми что-то сделали, я, пожалуй,  возьму пробу
той воды, которая сейчас в баке и в их ведрах тоже. Вы ведь не станете воз-
ражать, мисс Браун?
      Она с  явной неохотой сказала, что  не станет. Джордж  вызвался пойти
поискать какую-нибудь  посуду для проб и вскоре вернулся  с дарами от пова-
ра-китайца из салона-ресторана в виде четырех чисто вымытых пластиковых ба-
ночек из-под томатного соуса, которые тот извлек из мусоросборника.
      Джордж и  Лесли Браун взяли  пробу из  бака - воду,  по ее  разумному
предложению, брали  из самого нижнего крана, откуда ее  наливали в ведра. Я
обошел  стойла  Права Голоса, Лорентайдского Ледника и Высокого  Эвкалипта,
которые любезно разрешили мне зачерпнуть воды у них. Ручкой, взятой у Лесли
Браун, мы записали на этикетках соуса, откуда взята каждая проба, и сложили
все четыре баночки в пластиковую сумку, которая отыскалась у Лесли Браун.
      Унося свою добычу, я поблагодарил ее за то, что она  любезно согласи-
лась ответить на наши вопросы, и за помощь, и мы с Джорджем удалились.
      - Что вы по этому поводу думаете?  - спросил Джордж, когда мы шли об-
ратно вдоль поезда.
      - Я думаю, что теперь она не так уверена, как говорит.
      Он усмехнулся:
      - С этой минуты она будет вдвое бдительнее.
      - Если не поздно.
      Он взглянул на меня с таким видом, словно счел это замечательной шут-
кой.
      - В Виннипеге можно слить бак,  вымыть  его и снова залить, -  сказал
он.
      - Поздно. Если в нем что-то есть, это было подмешано туда  перед Тан-
дер-Беем, и лошади уже сколько-то выпили. Некоторые лошади пьют много... Но
они обычно  привередливы. Они не притронутся к воде,  если им не понравится
запах. Например, если в нее попало мыло или машинное масло. Отравленную во-
ду они  станут пить только в том случае, если она, по их мнению, пахнет как
надо.
      - Вы немало о них знаете, - заметил Джордж.
      - Я почти всю жизнь так или иначе имел дело с лошадьми.
      Мы дошли до его купе, где, по его словам, ему  надо  было покончить с
кое-какими бумагами до того, как мы очень скоро остановимся на десять минут
в Кеноре. Мы будем там в пять двадцать, сказал он. "Канадец" впереди нас на
полчаса. Есть  станции, где нашему  поезду вовсе не нужно делать остановку,
сказал он, мы там останавливаемся только для того, чтобы не обогнать "Кана-
дец". Обязательные остановки у нас только там, где поезда заправляют водой,
топливом и забирают с них мусор.
      За все время нашего путешествия в вагон для лошадей и обратно я нигде
не видел человека с костлявым лицом. Джордж показал мне на одного мужчину в
сидячем вагоне,  но  это был не он: тоже седой, но слишком больной на вид и
слишком старый. Человек,  которого я разыскивал, был, по-моему, лет пятиде-
сяти, может быть, меньше, и все еще полон сил, а не дряхл.
      Я подумал, что он чем-то напомнил мне Дерри Уилфрема. Не  такой груз-
ный, как покойник, и не  такой  вкрадчивый,  но  из той же породы людей. Из
тех, кого, по-видимому, легко и безошибочно распознает Филмер.
      С час я просидел у себя в купе, глядя на однообразные пейзажи и пыта-
ясь представить  себе, за что еще мог Филмер  кому-то заплатить. Все наобо-
рот, подумал я: обычно известно преступление и ищут преступника, а  тут из-
вестен преступник и нужно узнать, какое преступление он совершил.
      Четыре баночки с пробами воды стояли в пластиковом пакете на полу мо-
его купе.  Чтобы подмешать какой-нибудь  яд в этот бак, костлявый наверняка
должен был подкупить кого-то из конюхов.  Сам он не был одним из них, хотя,
возможно, где-то  когда-то и работал конюхом.  Все конюхи, которые  ехали в
нашем поезде, были моложе, худощавее и, насколько я мог судить,  хотя видел
их только мельком и в одинаковых  форменных майках, не так решительны. Я не
мог представить себе,  чтобы  у кого-нибудь из них  хватило  духа спорить с
Филмером и требовать у него денег.
      Всю недолгую  стоянку в маленьком  городке Кенора я из открытой двери
вагона, где находилось купе Джорджа, смотрел, как он обходил весь  поезд со
стороны станции и проверял, все ли в порядке. Вагон Лорриморов, как выясни-
лось, был прицеплен надежно. Впереди, у самого тепловоза, двое рабочих гру-
зили в багажный вагон какие-то  ящики  из небольшого штабеля на перроне.  Я
выглянул из двери по другую сторону поезда, но там вообще никакого движения
не было заметно. Джордж поднялся обратно  в вагон, запер двери, и вскоре мы
снова  тронулись  к нашей следующей остановке, последней перед  Виннипегом.
Как я жалел, что не могу  читать мысли Филмера! Мне до боли хотелось знать,
что он задумал. Я был как  слепой, который мечтает стать ясновидцем. Но та-
кими  сверхъестественными  способностями я не наделен - оставалось  только,
как обычно, наблюдать и хранить терпение, чувствуя, что того мало,  что это
все равно ничего не даст.
      Я пошел в ресторан, где увидел,  что Зак уже рассадил кое-кого из ак-
теров за  столики, готовясь разыграть перед  ужином ту сдвоенную  сцену. Он
договорился с  Нелл, что после  нее актеры  снова идут к  себе (все,  кроме
Джайлза-убийцы), хоть они и были недовольны тем, что  их постоянно выпрова-
живают, и уже жаловались на это Заку. Эмиль, который стелил  скатерти, ска-
зал, что вино включено в стоимость  билетов, а за коктейли надо платить от-
дельно, и мне, может быть, лучше подавать только вино, все  остальное будут
делать  он  и  Оливер. Я сказал, что ничего против не имею, и принялся рас-
ставлять пепельницы  и вазочки для цветов. Эмиль сказал,  что я могу поста-
вить и  винные  бокалы. На каждое место - один для красного вина и один для
белого.
      Пассажиры стали поодиночке появляться  из  своих купе и салонвагона и
рассаживаться так, как уже привыкли. Хотя Бемби Лорримор и Даффодил Квентин
были, на мой взгляд,  не больше совместимы между собой, чем соль  с клубни-
кой, они снова сели напротив друг друга, связанные взаимным тяготением, ка-
кое испытывали  их мужчины. Когда я ставил  бокалы на  их столик, Мерсер  и
Филмер обсуждали состояние мирового коневодства применительно  к курсам ва-
лют,  а  Даффодил рассказывала Бемби, какой прелестный маленький  ювелирный
магазин есть в Виннипеге.
      Занте все  еще не  отходила от миссис Янг. Мистеру  Янгу, судя по его
виду, это до крайности надоело.
      Шеридан завязал  знакомство  с  актером-убийцей  Джайлзом  -  немного
странное сочетание, которое могло иметь неожиданные последствия.
      Ануинов,  которым  принадлежал Высокий Эвкалипт, и супругов -  хозяев
Флокати, казалось, тесно объединяли  общие  интересы; переживет ли эта вне-
запная дружба скачки, в которых будут участвовать обе  их лошади, выяснится
в среду вечером.
      Большую часть остальных пассажиров я  знал  только  чуть-чуть, чаще в
лицо, чем по фамилии. Их фамилии интересовали меня лишь постольку, посколь-
ку они были  владельцами  лошадей, перевозимых в этом  поезде,  или так или
иначе соприкасались с Филмером - таких была примерно половина. Все они ока-
зались людьми в общем довольно приятными, хотя один из мужчин отсылал почти
всю еду обратно на  кухню, чтобы ее подогрели, а одна из  женщин, брезгливо
ковыряя вилкой изысканные блюда у себя на тарелке,  назидательным тоном го-
ворила, что благочестивый человек должен довольствоваться  лишь самой прос-
той пищей. Как ее занесло в общество лошадников, я так и не понял.
      Сцена из представления Зака началась с  эффектного эпизода, разыгран-
ного сразу пос