а шею
которого в знак его триумфа была накинута огромная  цветочная гирлянда. Это
Ануины получили кубок, чек на призовую сумму и  выслушали речи председателя
правления ипподрома и высших чинов Жокейского клуба, и этот день запомнится
им навсегда.
      Радуясь  их  победе, я опустил бинокль, благодаря которому  разглядел
даже слезы на щеках миссис Ануин,  и тут увидел, что прямо подо мной, перед
главной трибуной, стоит человек с костлявым лицом и, задрав голову, смотрит
на окна клуба.
      Дрожащими руками я поспешно снова поднес к глазам бинокль, навел его,
включил автоматическую фокусировку, нажал  на  спуск и услышал тихий щелчок
затвора. Попался!
      Это был мой единственный шанс. Еще не успел передвинуться кадр  в ап-
парате, как человек с костлявым лицом отвернулся и опустил голову,  так что
теперь мне были видны только его лоб и седые волосы, а еще через две секун-
ды он пошел к трибуне и исчез из моего поля зрения.
      Сколько времени  он там простоял,  я не имел никакого представления -
слишком увлекся чествованием Ануинов. Я стал как можно быстрее спускаться с
трибуны, но быстро не получалось, потому что все остальные направлялись ту-
да же.
      Снова оказавшись на  поле, я нигде  не мог найти  костлявого.  Вокруг
бурлила толпа,  и увидеть что-нибудь  за ней было невозможно. Заезд, посвя-
щенный Скаковому поезду,  был кульминацией программы, и, хотя предстоял еще
один, он, по-видимому,  никого  особенно не интересовал. Поток красно-белых
значков, бейсболок, маек и воздушных шариков устремился к выходу.
      Кучка людей, окружавшая Ануинов,  исчезла  за дверями клуба, - несом-
ненно, их  ждали там еще шампанское  и репортеры. Все  остальные владельцы,
вероятно, тоже  будут там,  с ними. Если костлявый смотрел  на окна клуба в
надежде, что  увидит Филмера  - или что Филмер увидит  его, - то, возможно,
Филмер спустится, чтобы с ним переговорить, и я,  возможно, смогу сфотогра-
фировать их  вместе - в один прекрасный день  такая фотография может приго-
диться. Стоит просто подождать - может быть, так и случится. И я стал прос-
то ждать.
      Через некоторое время Филмер действительно  спустился,  но  вместе  с
Даффодил. Костлявый к ним не подошел.  Они сели в свой автомобиль с шофером
и унеслись бог весть куда, а я предался печальным размышлениям о быстротеч-
ности времени - о том, как мало его осталось мне в Виннипеге. Было уже поч-
ти шесть часов,  и  сегодня я уже нигде  не  найду фотолаборатории, которая
могла бы за час проявить пленку. Надо возвращаться в "Шератон",  чтобы заб-
рать свою сумку, и вернуться на поезд к семи тридцати или чуть позже.
      Я зашел в мужской туалет, вынул пленку из  бинокля-фотоаппарата и на-
писал коротенькую сопроводительную записку. Потом я  завернул пленку вместе
с запиской в бумажное полотенце и отправился на поиски Билла Бодлера, поду-
мав, что ничего страшного не случится,  если я обменяюсь с ним парой слов у
края поля, поскольку Филмер этого не увидит. Бодлер весь день время от вре-
мени попадался  мне на глаза вдалеке, но теперь,  когда он мне понадобился,
его рыжей шевелюры нигде не было видно.
      Ко мне подошли Зак с Донной и предложили подвезти в город на их авто-
бусе, и в этот самый момент я увидел не самого  Билла  Бодлера, а кое-кого,
кто мог сделать то, чего не мог сделать Томми, - пойти туда, где находились
владельцы.
      - Когда уходит автобус? - быстро спросил я Зака, готовый отойти.
      - Через двадцать минут. Он у входа. На нем флаг.
      - Я приду. Спасибо.
      Я быстро, но не бегом преодолел расстояние, отделявшее меня от строй-
ной темноволосой девушки в красной куртке с широким белозолотым поясом.
      - Нэнси! - окликнул я ее, почти совсем догнав.  Она удивленно оберну-
лась и вопросительно посмотрела на меня.
      - Э-э... Вчера вы  забрали у меня  кое-какое питье для  дочери  Билла
Бодлера, - сказал я.
      - Ах, да.
      Теперь она узнала меня, хотя и не сразу.
      - Вы случайно не знаете, где я сейчас мог бы его найти?
      - Он наверху, в клубе, выпивает с победителями.
      - Вы не могли бы... передать ему кое-что еще?
      Она сморщила свой веснушчатый носик.
      - Я только что оттуда - вышла немного подышать воздухом. - Она вздох-
нула. - Ну  ладно. Я думаю, он хотел бы, чтобы я это сделала, раз вы проси-
те. По-моему, вы с ним приятели. Что ему передать на этот раз?
      Я передал ей пленку, завернутую в бумажное полотенце.
      - Будут какие-нибудь указания?
      - Там внутри записка.
      - Вы прямо какие-то рыцари плаща и кинжала.
      - Спасибо вам большое, и... э-э... передайте ему это  без особого шу-
ма.
      - А что там? - спросила она.
      - Пленка - на ней то, что было сегодня.
      Она, видимо, была несколько разочарована.
      - Не потеряйте,  - сказал я. Это  ей, кажется, понравилось  больше, и
она, широко улыбнувшись мне через плечо,  направилась к входу в клуб. Я на-
деялся, что там, наверху, она не устроит из  передачи никакого грандиозного
шоу, но на всякий случай решил, что буду держаться там,  где  она не сможет
меня увидеть и указать на меня кому-нибудь из владельцев. Поэтому я вышел с
ипподрома через центральный выход, нашел актерский автобус по  флагу с над-
писью: "Скаковой  поезд с таинственными  приключениями" - влез в него, сме-
шавшись с собиравшейся труппой.
      Актеры большей частью ставили на Премьера (а как же иначе?),  но уте-
шились тем, что у них взяли довольно длинное интервью для  телевидения. Как
сказал Зак, многие лошадники из Виннипега спрашивали, как они могут попасть
на поезд.
      - Должен сказать,  - заметил он, зевая, - что  после всей этой шумихи
дело пошло хорошо.
      Как раз эта шумиха и успех  всего предприятия, подумал я, таят в себе
опасность. Чем больше взоры Канады, Австралии и Англии  прикованы к поезду,
тем сильнее Филмеру, возможно, захочется навлечь на него дурную славу. Воз-
можно... возможно... я гоняюсь за тенью - пытаюсь  предотвратить что-то та-
кое, чего может и не случиться, и предугадать  намерения преступника, чтобы
он не совершил преступления.
      Автобус высадил меня на углу поблизости от "Шератона", я пошел к себе
в номер и оттуда позвонил миссис Бодлер.
      - Билл звонил мне десять  минут назад со скачек, - сказала она.  - Он
говорит, что вы передали ему пленку и не сообщили, куда послать фотографии.
      - Он вам еще позвонит? - спросил я.
      - Да, я сказала ему, что скоро буду с вами разговаривать.
      - Правильно. Так вот, на пленке снят только один кадр. Остальные пус-
тые. Пожалуйста, скажите Биллу, что человек на фотографии - сообщник нашего
объекта. Его сообщник  с  поезда. И спросите, пожалуйста,  не  знает ли его
Билл. Или  кто-нибудь еще.  И если про него известно  что-то такое, что мне
было бы полезно знать, пусть он сообщит это вам, а вы передадите мне.
      - Господи, - сказала  она.  - Подождите,  я  сейчас разберусь. -  Она
умолкла и принялась писать. - В  общем, кто он, чем занимается и не полезно
ли будет вам это знать.
      - Да, - подтвердил я. - А фотография вам нужна?
      - Да, если  можно. Спросите его,  нельзя ли будет переправить ее Нелл
Ричмонд в Лейк-Луиз, в отель "Шато", завтра вечером или послезавтра утром.
      - Это будет трудно, - заметила она. - Почта работает отвратительно.
      - Ну, может  быть, кто-нибудь завтра  утром летит в Калгари, - сказал
я. - Возможно, там кто-то даже будет встречать наш поезд. Мы прибываем туда
в двенадцать тридцать, отправляемся в час тридцать. Конечно, я понимаю, что
времени осталось  мало, но передайте  Биллу, пусть он, если можно, адресует
пакет главному кондуктору поезда  Джорджу  Берли. Я предупрежу Джорджа, что
ему могут передать пакет.
      - Дорогой мой, - сказала она, - дайте мне все это записать.
      Я подождал.
      - Давайте проверим, - сказала она. - Либо Джорджу Берли в поезде, ли-
бо Нелл Ричмонд в Лейк-Луиз, отель "Шато".
      - Верно. Я скоро вам позвоню.
      - Не кладите  трубку, - сказала она. - Я  должна вам кое-что передать
от Вэла Коша.
      - О, прекрасно.
      - Он сказал... вот его точные слова: "Украденные вещественные доказа-
тельства не могут быть использованы в суде, но  полученная информация может
найти независимое  подтверждение". - По ее  веселому голосу было  ясно, что
она все поняла. - Это значит - посмотрите, но не трогайте.
      - Хорошо.
      - И еще он сказал, чтобы вы помнили его девиз.
      - Ладно, - сказал я.
      - А какой  у него девиз? - с любопытством  спросила она: очевидно, ей
до смерти хотелось это узнать.
      - Думай, прежде чем действовать, если у тебя есть на это время.
      - Замечательно, - удовлетворенно сказала она.  -  Он  велел  передать
вам, что  вовсю занимается неизвестными цифрами и что  вы не должны подвер-
гать себя опасности ареста.
      - Хорошо.
      - Позвоните мне завтра из Калгари, -  сказала она. - К тому времени в
Англии будет вечер. У Вэла будет  целый день на то, чтобы заниматься цифра-
ми.
      - Вы просто прелесть.
      - И тогда я смогу сказать вам, как вы получите свои фотографии.
      В трубке  щелкнуло, и ее голос умолк. Теперь  мне уже было непонятно,
как это я мог усомниться в том, что она станет надежным посредником.
      Поезд уже подали с бокового пути  на станцию, и он стоял живой и теп-
лый, с прицепленным вновь локомотивом. Лошади и конюхи вернулись в свой ва-
гон, в рестораны загрузили свежие продукты и лед.
      Это было  похоже на встречу со  старым другом, у  которого чувствуешь
себя уютно, как дома. Я переоделся у себя в купе в форменную одежду Томми и
пошел в вагон-ресторан, где Эмиль, Оливер и Кейти на ходу  поздоровались со
мной, словно я уже стал  полноправным  членом команды. Мы тут же  принялись
стелить розовые скатерти и ставить в вазочки свежие цветы, а скроенный клу-
бами пара Ангус в  высоком  белом колпаке, насвистывая шотландскую песенку,
упражнялся в своем мастерстве, готовя дикий водяной рис и эскалопы  под со-
усом пармезан, в то время как Симона с довольно мрачным видом резала салат.
      Пассажиры стали возвращаться задолго до  восьми  часов  в  прекрасном
расположении духа. Мерсер привел с собой носильщика, который вез на тележке
ящик отменного шампанского, чтобы выпить за успех Ануинов. Сами Ануины  - и
тут никто не мог на них за это обижаться - снова и снова повторяли, как за-
мечательно, как просто замечательно, что  заезд  выиграла  одна из лошадей,
прибывших на  этом поезде, как  уже одно это обеспечивает безусловный успех
всему предприятию, и общество, собравшееся в ресторане в поистине празднич-
ном настроении, соглашалось и аплодировало.
      Расставляя бокалы, я с интересом отметил, что Филмер расточает во все
стороны вежливые улыбки, хотя огромный успех  затеи  с  поездом,  вероятно,
меньше всего соответствовал его расчетам.
      Даффодил, переодевшуюся в сверкающее темно-красное платье,  казалось,
ничуть не  расстроило то,  что ее Неженка пришла пятой.  Она, как и раньше,
дружески болтала с Бемби, от  чьего  светло-бирюзового  костюма с жемчугами
веяло холодом.
      Мерсер подошел  к Эмилю и высказал  беспокойство, что вино  не успеет
охладиться, но Эмиль заверил его, что положил на каждую из двенадцати буты-
лок по пластиковому пакету со льдом, так что к отправлению поезда все будет
в порядке.
      Бурно торжествующие Ануины приняли в свои объятия Янгов, чей Слиппер-
клаб финишировал третьим, и пригласили их за свой  столик, предоставив бед-
ным владельцам Флокати искать утешения у других, чьи надежды так же рухнули
на  последнем  повороте.  Шеридан повествовал многострадальной  добродушной
супружеской чете о своих подвигах в хоккее, а Занте, надутая  и недовольная
тем, что миссис Янг на время ее покинула, оказалась соседкой Джайлзаубийцы,
который в реальной жизни, как мне удалось выяснить, предпочитал мальчиков.
      Поезд отправился из Виннипега вовремя, в восемь двадцать,  и я прило-
жил всю свою энергию и старание, чтобы превратиться в незаметного и умелого
официанта, хотя все время ощущал зловещее присутствие человека, который си-
дел лицом по ходу поезда у прохода через три столика от кухни. Я ни разу не
встретился с ним взглядом, и он,  по-моему, не обращал на меня особого вни-
мания, однако все мы - Эмиль,  Оливер, Кейти и я - неизбежно понемногу ста-
новились для пассажиров все  более  узнаваемыми. Кое-кто из них поинтересо-
вался, были  ли  мы на скачках (мы все там были) и ставили ли на победителя
(нет, не ставили). К счастью, на  эту тему заговорил с Эмилем сам Мерсер, а
значит, ему не нужно было спрашивать  меня, и мне не пришлось чересчур явно
демонстрировать за его столиком свой английский акцент.
      Праздничная атмосфера царила  на  протяжении всего ужина, включая ко-
роткую сценку, разыгранную Заком,  чтобы  сообщить, что человек из Королев-
ской конной полиции остался  в  Виннипеге продолжать расследование, а потом
была еще больше подогрета в салон-вагоне, где, несмотря на тряску, шли тан-
цы и раздавался смех.
      Нелл выглядела  уже не такой  накрахмаленной - к своей белой шелковой
блузке она надела более свободную  черную  юбку. Проходя мимо меня, она  на
ходу сообщила, что Кит и Роза  хотят устроить такой же прием в Лейк-Луиз, в
отеле "Шато".
      - Кто-кто? - переспросил я.
      - Кит и Роза. Мистер и миссис Янг.
      - А-а...
      - Я провела с ними почти весь день.
      Она улыбнулась и пошла дальше. Я заметил, что папки при ней не было.
      Кит и  Роза, размышлял я, собирая  пепельницы. Ну-ну. Миссис  Янг это
имя очень подходило. Мистеру Янгу - тоже, хотя он не производил впечатления
чего-то громоздкого - может быть, характер у него и был  немного тяжеловат,
но он не выглядел ни грузным, ни неуклюжим.
      Мерсер и Бемби снова пригласили  Филмера  и Даффодил к себе в  вагон,
хотя на этот раз их просьбу принести лед выполнил не я, а Оливер. Через не-
которое время Мерсер вернулся за Ануинами и Янгами, и общее веселье продол-
жалось по всему поезду без всяких происшествий.
      После полуночи Нелл сказала, что идет спать, и я проводил ее до купе,
которое находилось почти напротив моего. В дверях она остановилась.
      - Все идет хорошо, правда? - спросила она.
      - Потрясающе, - ответил я, не покривив душой. -  Вы прекрасно порабо-
тали.
      Мы взглянули друг на  друга - она в черно-белом деловом костюме,  я в
своем желтом жилете.
      - Кто вы на самом деле? - спросила она.
      - Всего-навсего молодой человек двадцати девяти лет от роду.
      Она скривила губы:
      - Когда-нибудь я пробьюсь через вашу броню.
      - А вы своей уже наполовину лишились.
      - Что вы хотите сказать?
      Я сделал такой жест, словно прижимал что-то к груди:
      - Вы без папки.
      - А... Ну... сегодня она мне была не нужна.
      Она не слишком смутилась: глаза ее смеялись.
      - Нет, нельзя.
      - Что нельзя?
      - Поцеловать меня.
      Именно этого мне и хотелось - она попала в самую точку.
      - Если вы зайдете в мое логово, то можно будет.
      Она со смехом покачала головой:
      - Я не собираюсь опозориться в глазах всего поезда, когда меня заста-
нут выходящей из купе кого-то из обслуги.
      - Разговоры в коридоре - почти то же самое.
      - Это верно, - согласилась она, кивнув. - Поэтому спокойной ночи.
      - Спокойной ночи,  - с сожалением ответил  я, и она,  круто повернув-
шись, вошла к себе и закрыла дверь.
      Со вздохом я прошел еще несколько шагов до купе Джорджа и застал его,
как и  ожидал, полностью одетым и  дремлющим в кресле.  Какие-то исписанные
бумаги лежали на столе рядом с пустой чашкой из-под кофе.
      - Заходите, - сказал  он, мгновенно проснувшись. - Садитесь. Как идут
дела?
      - Пока ничего.
      Я уселся на удобства и рассказал  ему, что пробы воды из конского ва-
гона оказались чистейшей аш-два-о.
      - Это порадует нашего дракона, а? - заметил он.
      - Вы были на скачках? - спросил я.
      - Нет, у меня в Виннипеге семья,  я ее навещал. И проспал почти целый
день: эту ночь я всю проведу на ногах, будет много остановок.
      Тем не менее он знал, что победил Высокий Эвкалипт.
      - Вы бы видели, как веселятся в переднем салоне-ресторане. Все конюхи
перепились. Драконша  трезва, но очень  сердита, а? Потому что они пытались
угостить Эвкалипта ведром пива. В сидячем во все  горло распевают золотоис-
кательские песни,  и  их так качает, что я не понимаю, как поезд до сих пор
не сошел с рельсов и не свалился под откос.
      - Ну, я думаю, не  так уж легко пустить поезд под откос,  - задумчиво
сказал я.
      - Не так  легко? - переспросил Джордж. - Да  очень легко. Надо только
слишком быстро выехать на крутую кривую.
      - Ах, вот  как... А представьте  себе, что кто-то из пассажиров хочет
не допустить, чтобы поезд благополучно прибыл в Ванкувер. Что он мог бы для
этого сделать?
      Он без всякого удивления весело посмотрел на меня.
      - Помимо того, чтобы отравить воду для лошадей? Я бы сказал - сделать
то, что  показывают в этом представлении. Сбросить с  поезда труп, а? Тогда
всему веселью конец. - Он усмехнулся. - Можно сбросить кого-нибудь  с моста
через Стони-Крик - это высокий арочный мост за перевалом Роджера.  Там глу-
бокое узкое ущелье. Метров сто и еще немного. А если  он  останется жив, то
его прикончат медведи.
      - Медведи? - воскликнул я. Он сиял:
      - Медведи-гризли, а? Скалистые горы  -  это вам не какой-нибудь тихий
скверик. Здесь  места дикие. И медведи здесь дикие.  Им загрызть человека -
раз плюнуть. - Он склонил голову  набок. - Или можно сбросить кого-нибудь в
туннеле Коннот. Восемь  километров тоннеля без всякого освещения. Там живет
особая разновидность слепых мышей - они питаются зерном, которое высыпается
из хлебных вагонов.
      - Веселенькое место, - сказал я.
      - Под полом вашего вагона-ресторана есть  ящик  для  хранения вина, -
продолжал он, все больше увлекаясь. -  В этом рейсе было решено им не поль-
зоваться, чтобы не  беспокоить пассажиров, когда нужно будет его открывать.
Просторный ящик, там вполне можно спрятать труп.
      Я понял, что его воображение способно  рисовать  куда  более  мрачные
картины, чем мое.
      - Если в ящике для вина спрятать труп, - вежливо сказал я, - это дей-
ствительно может побеспокоить пассажиров.
      Он рассмеялся:
      - А что,  если засунуть туда  кого-нибудь живым и связанным, чтобы он
там корчился в агонии?
      - Но он будет кричать во все горло.
      - Заткнуть ему рот кляпом.
      - Если мы кого-нибудь недосчитаемся, будем искать его там, - пообещал
я и  встал, собираясь идти. - А где этот мост через СтониКрик? - спросил я,
остановившись в дверях. - Где это - "за перевалом Роджера"?
      Его прищуренные глаза весело сверкнули.
      - Километрах в ста шестидесяти после  Лейк-Луиз.  Высоко  в горах. Но
можете не беспокоиться, а? Мы проедем его днем, когда будет светло.


      ГЛАВА 13

      Наутро все оказались  живы, хотя за завтраком кое-кто заметно страдал
от похмелья.  Пейзаж за окнами  резко изменился: бесконечные скалы, озера и
хвойные леса уступили  место необозримым просторам холмистых прерий, уже не
желтеющих спелыми хлебами,  которые давно убрали, а зеленовато-серых и пог-
руженных в глубокий покой в ожидании зимы.
      Во время завтрака мы ненадолго  остановились  в  городке  МедисинХэт,
расположенном в долине  и ничем не примечательном. Пассажиры послушно пере-
вели назад свои часы, когда Нелл объявила им, что теперь мы живем по време-
ни горного пояса.
      - А где же горы? - спросили ее.
      - Горы будут после обеда, - ответила она и раздала печатную программу
на день, в которой были обещаны "жуткие повороты сюжета" в  сцене, предсто-
ящей в одиннадцать тридцать утра, за которой последует ранний обед.  В две-
надцать сорок мы прибудем в Калгари,  где от поезда отцепят