вагон с лошадь-
ми, а  в час тридцать отправимся в глубь Скалистых гор - к Банфу и Лейк-Лу-
из. В ЛейкЛуиз владельцы сойдут с  поезда, и их автобусом доставят в "Шато"
- огромный отель на берегу  озера,  "среди  снежных пейзажей завораживающей
красоты". В шесть тридцать в отдельном зале отеля будут предложены коктейли
и "потрясающие разоблачения".
      - Желаем вам приятно провести день.
      Кто-то спросил, где сейчас "Канадец" - впереди нас или позади?
      - Мы впереди, - сказал я.
      - Если у нас что-нибудь сломается, он сможет подойти  и нас выручить,
- пошутил мистер Ануин.
      Сидевшая рядом с ним Занте даже не улыбнулась.
      - Лучше бы  мы были позади его, - сказала она. - Так мне было бы спо-
койнее.
      - За "Канадцем" идут  товарные  поезда, - рассудительно сказал мистер
Ануин. - И впереди нас тоже  товарные поезда. И навстречу идут товарные по-
езда. Мы не одни на этом пути.
      - Да, наверное, так.
      Но сомнения все жене оставили ее, и она сказала, что эту ночь проспа-
ла на  своей верхней  полке гораздо крепче, чем если  бы была в собственном
вагоне со своей семьей.
      Я принес гренки в яйце и сосиски, которые она заказала по меню, и на-
лил ей кофе, а мистер Ануин,  протянув мне свою чашку за добавкой, спросил,
ставил ли я на его лошадь в Виннипеге.
      - Увы, нет, сэр, - с сожалением ответил я, поставив его чашку на под-
нос и осторожно наливая кофе. - Но я вас поздравляю, сэр.
      - А на скачках вы были? - спросила Занте без особого интереса.
      - Да, мисс, - ответил я.
      Я налил мистеру Ануину кофе,  поставил  чашку перед ним и перешел  со
своим подносом и  кофейником к следующему  столику, где разговор  шел,  как
оказалось, не о лошадях, а о представлении Зака.
      - Я думаю, что это тренер убил Анжелику. И конюха тоже.
      - Зачем ему это понадобилось?
      - Он хочет  жениться на Донне из-за  ее денег. Анжелика  знала что-то
такое, из-за чего это стало бы невозможным, вот он ее и убил.
      - А что она знала?
      - Например, что он уже женат.
      - На Анжелике?
      - Ну... почему бы и нет?
      - А при чем тут убитый конюх?
      - Он видел, как убийца выбросил кусок полиэтилена, залитый кровью.
      Все рассмеялись.  Я налил им кофе, прошел дальше  и налил кофе Даффо-
дил, место  рядом с которой, ближе  к стенке вагона,  оставалось свободным.
Она курила, глубоко затягиваясь, и с ней за столиком сидели  только супруги
"Флокати". Филмера не было.
      Я окинул взглядом весь длинный зал вагона-ресторана, но  его нигде не
было видно. За то время, пока я обслуживал других, он не появлялся, не было
его и тогда, когда я начинал с того конца, где кухня. Даффодил сказала мне:
      - Не могли бы вы принести мне водки? Со льдом и лимоном.
      - Я спрошу, мадам, - ответил я  и спросил Эмиля, но он вежливо объяс-
нил ей, что бармен  начинает работу только в одиннадцать, а сейчас  все за-
перто.
      Даффодил  выслушала  это неприятное известие молча, но погасила  свою
сигарету, несколько раз сердито ткнув ею в пепельницу и напоследок раздавив
пальцем. Супруги "Флокати" робко посмотрели на нее и спросили, не  могут ли
чем-нибудь помочь.
      Она отрицательно покачала головой.  Казалось,  она на что-то злится и
готова расплакаться, но старается держать себя в руках.
      - Дайте мне кофе, - сказала она мне, а супругам "Флокати" ответила: -
Пожалуй, я сойду с поезда в Калгари. Отправлюсь домой.
      Мне вовремя вспомнилось предостережение Эмиля насчет резких движений,
иначе я вполне мог бы плеснуть ей горячего кофе прямо на руку.
      - О нет! - воскликнули в ужасе супруги "Флокати". - Не делайте этого!
Вчера ваша лошадь скакала прекрасно, хоть и пришла только пятой.  Наша была
чуть ли не последней... а мы все равно едем дальше. Не надо складывать ору-
жие. А кроме того, у вас еще остается Лорентайдский Ледник для Ванкувера.
      Даффодил как будто немного смутилась.
      - Это не из-за вчерашнего, - сказала она.
      - Но тогда из-за чего?
      Даффодил ничего не ответила - может быть, не захотела, а  может быть,
и не могла. Она только поджата губы, тряхнула своими кудряшками  и вытащила
еще сигарету.
      Супруги "Флокати" сказали, что больше кофе не хотят, и я не мог даль-
ше стоять там и слушать.  Перейдя  на другую сторону прохода, я  насторожил
уши, но им, по-видимому, больше  ничего  не удалось добиться от Даффодил  -
она всего лишь еще раз подтвердила, что твердо намерена отправиться домой.
      Нелл в своей прямой серой юбке, с папкой наготове, все еще разговари-
вала с пассажирами возле кухни. Я  подошел туда с почти пустым кофейником и
сделал едва заметный жест в сторону тамбура, куда она и зашла через некото-
рое время, вопросительно подняв брови.
      - Даффодил Квентин, - сказал я, глядя в кофейник, - чем-то расстроена
настолько, что собирается  сойти  с поезда.  Она  сказала об этом  супругам
"Флокати", а не мне... так что вы ничего об этом не знаете, хорошо?
      - Чем расстроена? - с тревогой спросила Нелл.
      - Этого она сказать не захотела.
      - Спасибо. Посмотрю, что можно будет тут сделать.
      Сглаживать обиды, сеять вокруг улыбки - в этом и состояла ее ежеднев-
ная работа.  Она не спеша пошла вдоль вагона, а я зашел на кухню, чтобы за-
няться своим  делом. Когда  я вышел с полным кофейником,  Нелл уже дошла до
Даффодил и слушала ее, стоя  рядом.  Потом она призвала на помощь  сидевших
поблизости Янгов и Ануинов, и скоро Даффодил со всех сторон обступили люди,
которые уговаривали ее изменить свое решение.
      Мне  пришлось  довольно долго дожидаться, чтобы узнать, чем  кончится
дело. Наконец вся компания, включая Даффодил, перешла в салон-вагон, и Нелл
вернулась в  тамбур. Я ходил взад-вперед, убирая со  столиков, и каждый раз
останавливался около нее, а она урывками рассказывала мне, что произошло.
      - Кит и  Роза... - Это Янги, сообразил я. - Кит, и Роза, и Ануины то-
же, говорят,  что вчера ничего такого  не случилось, они  прекрасно провели
время в вагоне Лорриморов. Даффодил в конце концов сказала, что  после того
как все  разошлись, у нее произошла размолвка с  Филмером. Она сказала, что
почти не спала ночь и не знала, что делать, но что ей уже не доставит ника-
кой радости  выступление Лорентайдского Ледника  в Ванкувере, и ей даже ду-
мать не хочется о том, чтобы ехать дальше. Янги уговорили ее пойти с ними в
салон, наверх, чтобы все как следует обдумать, но я, откровенно говоря, ду-
маю, что это она всерьез. Она очень расстроена.
      - Хм-м. - Я поставил последние грязные чашки в мойку и извинился, что
не смогу помочь мыть посуду.
      - Как же мог мистер Филмер так  расстроить  Даффодил?  -  воскликнула
Нелл. -  Ей все  это явно очень нравилось, а  он такой симпатичный мужчина.
Все думали, что они прекрасно ладят между собой. - Помолчав, она сказала: -
Мистер Ануин считает, что это любовная ссора.
      - Разве? -  Я задумался. - Пожалуй, мне надо  пойти на разведку. Пос-
мотреть, не происходит ли что-нибудь еще.
      Может быть, Даффодил делала ему авансы, а он ее слишком грубо отверг,
подумал я. А может быть, и нет.
      - Мистера Филмера не было за завтраком, - сказала Нелл. - Все это ме-
ня очень беспокоит. А вчера вечером все были так счастливы...
      Если решение Даффодил сойти с  поезда  - самое худшее, что нас  ждет,
подумал я, то мы еще легко отделались. Я расстался с  Нелл  и отправился по
вагонам. Вскоре я оказался у двери купе Филмера, которая была плотно закры-
та.
      Я навел справки у проводника спального вагона, который  дальше по ко-
ридору складывал на день койки и раскладывал кресла.
      - Мистер Филмер? Он все еще у себя, насколько я знаю. Он немного рез-
ко говорил со мной, сказал, чтобы  я поторапливался. Это на него не похоже.
Он что-то ел, и у него  стоял термос. Но нам иногда попадаются такие пасса-
жиры. Не могут протерпеть ночь, чтобы  не залезть в холодильник - вроде то-
го.
      Я уклончиво кивнул и пошел дальше, размышляя о том, что,  если Филмер
запасся едой на завтрак и термосом,  - значит, он еще в Виннипеге знал, что
они ему понадобятся. А из этого следует, что вчерашняя ссора  была заплани-
рована заранее и что Даффодил в ней неповинна.
      Джордж Берли сидел у себя и что-то писал.
      - Доброе утро, - сказал он весело. - Как поезд?
      - Проводники  переднего  спального вагона грозят уволиться, а? У  них
заблевали все туалеты.
      - Фу!
      Он усмехнулся.
      - Я на всякий  случай взял в  Виннипеге жидкости для  дезинфекции,  -
сказал он. - Железнодорожная болезнь, это бывает.
      При виде такого  потворства безобразию с его стороны я неодобрительно
покачал головой  и пошел дальше, посматривая,  как всегда, не  попадется ли
мне костлявый, но главным образом направляясь в конский вагон.
      Лесли  Браун,  осунувшаяся от недосыпания, встретила меня куда  менее
воинственно.
      - Заходите, -  сказала она, пропуская  меня в дверь. - Честно говоря,
мне бы не помешала кое-какая помощь.
      Поскольку я только что видел в  сидячем  вагоне  несколько  зеленова-
то-бледных конюхов,  явно страдающих от похмелья,  я сначала решил,  что ей
нужно  просто  помочь ухаживать за лошадьми,  но  оказалось, что дело не  в
этом.
      - Тут происходит что-то непонятное, -  сказала  она,  заперев за мной
дверь и направляясь к свободному пространству в центре вагона, где  рядом с
ни в чем не повинным водяным баком стояло ее кресло.
      - А что такое? - спросил я, следуя за ней. Она  молча  показала в пе-
редний конец вагона, я пошел туда и, дойдя до конца прохода между стойлами,
увидел, что один из конюхов, устроив что-то вроде гнезда из тюков сена, по-
лусидит-полулежит в нем,  скорченный наподобие эмбриона, и время от времени
издает слабые стоны.
      Я вернулся к Лесли Браун.
      - Что с ним? - спросил я.
      - Не знаю. Вчера вечером он напился,  все они напились, но это не по-
хоже на обычное похмелье.
      - А у остальных вы спрашивали?
      Она вздохнула:
      - Они мало что помнят из того, что было вчера вечером.  И  что с ним,
их ничуть не волнует.
      - При какой лошади он состоит?
      - При Лорентайдском Леднике.
      Пожалуй, я удивился бы, назови она какую-нибудь другую.
      - Это ведь та самая лошадь, -  сказал я, - чей тренер прислал отдель-
ные пронумерованные пакеты корма,  потому  что другая лошадь миссис Квентин
издохла, съев что-то не то?
      Она кивнула:
      - Да.
      - А этот парень находился при лошади все время, пока она стояла в ко-
нюшне в Виннипеге?
      - Да, конечно. Они работали с лошадьми и присматривали за ними, а по-
том все вернулись на поезд вчера после скачек вместе с лошадьми на грузови-
ках, когда поезд еще стоял на боковом пути. Я приехала  с  ними. Все лошади
чувствуют себя хорошо, могу вас заверить.
      - Прекрасно, - сказал я. - И Лорентайдский Ледник тоже?
      - Посмотрите сами.
      Я обошел вагон,  разглядывая каждую лошадь, но они действительно выг-
лядели здоровыми и бодрыми, даже Высокий Эвкалипт и  Флокати, которым можно
было бы простить некоторую усталость и вялость после их вчерашних подвигов.
Головь большинства из них высовывались наружу из стойл - верный признак ин-
тереса к  жизни; лишь некоторые стояли  в глубине и  дремали. Лорентайдский
Ледник проводил меня холодным взглядом своих блестящих глаз - он был в куда
лучшем состоянии, чем его опекун.
      Я вернулся к Лесли Браун и спросил, как зовут этого конюха.
      - Ленни, - сказала она и заглянула в список. - Леонард Хиггс.
      - Сколько ему лет?
      - Я думаю, около двадцати.
      - Как он обычно себя ведет?
      - Как все остальные. Непристойно  ругается  через каждое слово и рас-
сказывает похабные анекдоты. - Она неодобрительно покосилась в его сторону.
      - Когда начались эти стоны и корчи?
      - Он лежал  здесь всю ночь.  Остальные сказали, что его очередь дежу-
рить, только это неправда, просто он не стоял на ногах, так что они бросили
его на сено и пошли веселиться  дальше. Стонать он начал примерно час назад
и ничего не отвечает, когда я его спрашиваю.
      Она была обеспокоена и боялась, что его поведение  могут поставить ей
в вину.
      Я, к некоторому ее удивлению, снял свой желтый жилет и полосатый гал-
стук и дал ей подержать.
      - Посидите немного, - сказал я. - Попробую привести его в чувство.
      С покорностью, какой я от нее никак не ожидал, она согласилась. Я ос-
тавил ее  сидеть с моими регалиями на коленях  и вернулся к бесчувственному
телу, лежавшему на сене.
      - Ленни, - сказал я, - пора кончать.
      Он продолжал  стонать, как  будто в забытьи. Я присел  рядом с ним на
тюк сена  и наклонился вплотную к тому  его уху,  которое было обращено  ко
мне.
      - Заткнись, - произнес я очень громко. Он дернулся, охнул и после ко-
роткой паузы снова  принялся стонать, но  теперь уже, как  мне  показалось,
притворно.
      - Если ты  перебрал пива, то сам виноват, -  сказал я назидательно. -
Но я дам тебе что-нибудь такое, от чего тебе станет легче.
      Он скорчился еще сильнее,  закрыв  голову руками, словно защищаясь от
удара. Никакой ошибки быть не могло: он страдал не только от похмелья - его
мучил страх.
      Везде,  куда бы  ни  прошел Джулиус Аполлон  Филмер,  он сеял  вокруг
страх, который словно след тянулся за ним. Ленни был перепуган до полусмер-
ти - такая картина мне уже знакома.
      Я расстегнул верхние  пуговицы рубашки, распахнул ворот и закатал ру-
кава, чтобы не выглядеть как официальное лицо. Потом пересел пониже, на пол
- так, что моя голова оказалась на одном уровне с головой Ленни.
      - А если ты наложил в штаны  от страха, - произнес я отчетливо, -то я
и тут могу кое-чем помочь.
      Ничего особенного  не произошло. Он  издал еще несколько стонов и за-
тих. Прождав довольно долго, я сказал:
      - Тебе нужна помощь или нет?  Я  тебе ничего плохого не предлагаю.  А
если не согласишься, то очень может  быть, что случится как раз то, чего ты
боишься.
      После долгой паузы он повернул голову, все еще закрываясь руками, и я
увидел его лицо. Оно было осунувшимся и небритым, с налитыми  кровью глаза-
ми, из уголка рта стекала слюна. На этот раз он не застонал, а прохрипел:
      - Какого дьявола, ты еще кто такой?
      Он говорил с английским акцентом и привычно задиристо, хотя это никак
не вязалось с его состоянием.
      - Я - твой шанс выпутаться, - спокойно ответил я.
      - Отвали.
      - Ладно. - Я поднялся на ноги.  - Жаль. Валяй, мучайся дальше, и уви-
дишь, чем это кончится.
      Я отошел и встал так, чтобы он меня не видел.
      - Эй, вы,  - хрипло произнес он повелительным тоном.  Я не двинулся с
места. - Погодите, - настойчиво сказал он.
      Я подождал, но подходить к нему снова не стал. Послышался  шорох сена
и стон, на этот  раз непритворный - похмелье сказалось во всей  своей силе.
Наконец он появился на виду. Его  шатало, и, чтобы не упасть, он обеими ру-
ками опирался  на зеленую переднюю стенку  стойла Флокати. Увидев  меня, он
застыл. Глаза у него болезненно моргали, колени подгибались.  В своей гряз-
ной и рваной майке с надписью  "Скаковой поезд" он выглядел тупым, жалким и
беспомощным.
      - Иди на место и сядь, - сказал я спокойно. - Я принесу тебе чего-ни-
будь.
      Он немного  постоял, привалившись к  стенке стойла, но в конце концов
повернулся и поплелся обратно. Я подошел  к Лесли Браун и спросил, нет ли у
нее аспирина.
      - Аспирина нет, есть вот что, - сказала она, порывшись в своей холщо-
вой сумке и протягивая мне таблетки. - Может быть, помогут.
      Я поблагодарил ее, налил воды в пластиковую чашку и пошел посмотреть,
как там Ленни. Он с несчастным  видом сидел на сене, стиснув руками голову,
но уже почти пришел в норму.
      - Выпей, - сказал я, протягивая ему чашку. - И прими вот это.
      - Вы сказали, что поможете мне.
      - Да. Для начала прими таблетки.
      Он вообще привык выполнять, что ему велят, и,  наверное, неплохо знал
свое дело, иначе его не послали  бы через всю Канаду ухаживать за Лорентай-
дским Ледником. Он проглотил  таблетки и выпил воду. Как и можно  было ожи-
дать, его физические страдания от этого сразу не прекратились.
      - Я хочу отсюда выбраться, - сказал он в порыве бессильной  ярости. -
Из этого долбаного поезда. Хватит с меня этого долбаного путешествия. А де-
нег у меня нет. Я их потерял. Совсем нет.
      - Ладно, - сказал я. - Я могу тебя вызволить.
      - Честно? - В голосе его звучало удивление.
      - Честно.
      - Когда?
      - В Калгари. Через пару часов. Там ты сможешь сойти. Куда  ты намерен
оттуда направиться?
      Он уставился на меня.
      - Треплетесь, - сказал он. - Нет.  Я сделаю так, чтобы о тебе позабо-
тились и взяли тебе билет, куда ты хочешь.
      Надежда,  которая  только что забрезжила у него, сменилась  растерян-
ностью.
      - А как же старина Ледник? -  спросил он. - Кто будет за ним присмат-
ривать?
      В первый  раз он подумал о чем-то еще, кроме того, как ему плохо, и у
меня появился первый проблеск сочувствия.
      - Для старины Ледника  мы  найдем другого конюха, -  пообещал  я. - В
Калгари лошадников хватает.
      Это было не  совсем  правдой. Тот  Калгари,  который я знал  когдато,
представлял собой один из шести крупнейших городов Канады, размером с поло-
вину Монреаля, и населения там было  не меньше, чем в центральной части То-
ронто. С тех пор  кое-что могло измениться, но вряд ли существенно.  Это не
какой-нибудь пыльный скотоводческий городишко, каких немало  было на Западе
в прежние времена, а современный город с небоскребами - сверкающий оазис на
краю прерий. И ковбойские скачки, где я однажды весь июль  проработал наез-
дником, объезжая полудиких лошадей, были прекрасно организованы - это деся-
тидневное родео  проходило на стадионе, окруженном аттракционами, эстрадами
и всевозможными прочими прелестями для привлечения многочисленных туристов.
Но в Калгари даже в октябре наверняка найдется достаточно лошадников, чтобы
можно было подыскать там конюха для Лорентайдского Ледника.
      Я смотрел, как Ленни размышляет, не в состоянии решиться - расстаться
ли ему со своей лошадью и со своей работой ради  того,  чтобы избавиться от
невыносимого положения,  в которое он попал. Я боялся,  как бы не испортить
все дело, потому что мне еще  ни разу никого не приходилось раскалывать са-
мостоятельно, и постарался припомнить  советы  Джона Миллингтона о том, как
нужно вести себя с людьми вроде той горничной в Ньюмаркете. Предложить свое
покровительство,  пообещать  все, что угодно, лишь бы добиться  результата.
Держать у него перед носом морковку, пойти ему навстречу, попросить помочь.
Попросить помочь.
      - Ты можешь мне сказать, почему не хочешь ехать до Ванкувера? - спро-
сил я.
      Я произнес  это нарочито небрежным  тоном, но мой вопрос снова поверг
его в панику, хотя  и не настолько, чтобы он опять скорчился  наподобие эм-
бриона.
      - Нет. - Его трясло  от страха. - Валите отсюда. Это не  ваше собачье
дело.
      Я снова  спокойно отошел  от него, но на этот  раз подальше - миновав
Лесли Браун, которая сидела, прижимая  худыми  руками к груди мой жилет,  я
дошел до самой двери.
      - Оставайтесь здесь, - сказал я ей  на ходу. - И, пожалуйста, не раз-
говаривайте с ним, хорошо?
      Она кивнула головой. "Огнедышащий дракон в  нерешительности", - мель-
кнула у меня мысль.
      - Эй, вы! - крикнул Ленни мне вслед. - Вернитесь!
      Я не обернулся. Он отчаянно выкрикнул во весь голос:
      - Я хочу выбраться из этого поезда!
      Это уже всерьез, подумал я. И это призыв о помощи.
      Я медленно вернулся назад. Он, пошатываясь, стоял между стойлами Фло-
кати и Спаржи, не отрывая от  меня запавших глаз. Подойдя к нему, я коротко
спросил:
      - Так почему?
      - Он убьет меня, ес