Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
есколько лавок, и в такое время года они уже
закрываются на зиму. В горах много чего уже закрыто. - Она помолчала. -
"Шато" стоит отдельно, на берегу озера. Там очень красиво.
- Большой этот отель? - спросил я.
- Огромный.
- Ладно. Рискну остановиться там.
- А чем вы рискуете?
- Тем, что меня разоблачат. Сорвут с меня жилет.
- Но ведь там вам не нужно будет ходить в жилете, - заверила она ме-
ня.
- Нет, не нужно будет... Это образное выражение.
Она приготовила папку и ручку.
- Томми Титмус, - сказал я.
Она усмехнулась.
- Т.Титмус, - повторила она, записывая. - Правильно?
- Прекрасно.
- Кто же вы такой на самом деле?
- Потерпите - со временем узнаете.
Она сердито взглянула на меня, но ничего не сказала, потому что
кто-то из пассажиров подошел к ней с какими-то вопросами, и я отправился
вперед, в салон-вагон, чтобы посмотреть, насколько прочно засел там Джулиус
Аполлон. По дороге я размышлял, чем грозит мне попытка залезть в его пор-
тфель и не лучше ли неукоснительно выполнить приказ - не подвергаться риску
попасть под арест. Если бы генерал не надеялся, что я загляну в портфель,
он не стал бы сообщать мне номер. Но если я полезу в портфель и меня за
этим застанут, вся операция провалится. Однако Филмера нигде не было видно.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, я снова оглядел ряды затылков под зас-
текленной полукруглой крышей. Но густого черного, аккуратно приглаженного
ежика с легкой проседью среди них не оказалось. Были лысые, светловолосые,
растрепанные и причесанные, но Филмера не было.
Не было его ни в салоне внизу, ни в баре, где, как обычно, засели иг-
роки в покер, не обращая внимания на пейзажи. Остался только вагон Лорримо-
ров... Наверное, он там, с Мерсером, Бемби и Шериданом. Занте сидела с Ро-
зой и Китом Янг, глядя, как все ближе подступают к нам далекие белые пики
под безоблачным небом.
Я нерешительно пошел назад, к купе Филмера, размышляя о том, почему
мне так не хочется туда входить - из разумной осторожности или же просто из
страха, и подозревая, что второе ближе к истине.
Но мне все равно придется туда войти, подумал я, потому что иначе я
буду без конца жалеть, что этого не сделал. Двойка с минусом, навсегда впи-
санная в дневник. Еще выходя из ресторана и направляясь по коридору мимо
кухни, я уже чувствовал, что задыхаюсь, что у меня лихорадочно бьется сер-
дце, и это никак не вселяло уверенности. С пересохшим горлом я миновал хо-
лодную переходную площадку между вагонами, открыв дверь и снова закрыв ее
за собой, - каждый шаг все больше приближал минуту, когда я переступлю
грань, чреватую опасностью.
Купе Филмера было первым в спальном вагоне, который шел сразу за кух-
ней. Я с огромной неохотой повернул за угол, вступил в коридор и только со-
бирался взяться за ручку двери, когда проводник спального вагона, в точнос-
ти в такой же форменной одежде, как и моя, вышел из своего купе на другом
конце вагона, увидел меня, помахал рукой и направился в мою сторону.
С трусливым чувством облегчения я медленно пошел ему навстречу. "При-
вет!" - сказал он и спросил, как дела.
Это был тот самый, уже знакомый мне проводник, который рассказал мне,
что Филмер завтракал у себя один, и показал, как складывать и раскладывать
кресла и койки. На его попечении, кроме вагона, где мы находились, были еще
три купе в салон-вагоне, в том числе и купе Даффодил. До вечера оставалось
еще много времени, делать ему было нечего и хотелось поболтать, так что от-
делаться от него, чтобы заняться своим постыдным делом, я никак не мог.
Он принялся рассказывать про Даффодил и про то, какой беспорядок она
оставила после себя в купе.
- Беспорядок?
- Если хотите знать, - сказал он, кивнув, - у нее в чемодане была бу-
тылка водки... Осколки по всему купе. От водочной бутылки. И зеркало над
умывальником - вдребезги. Повсюду битое стекло. Я думаю, она запустила бу-
тылкой в зеркало - разбила и то и другое.
- Вот была вам морока все это убирать, - сказал я.
Он удивленно посмотрел на меня:
- Ничего я не убирал. Там все, как было. Пусть Джордж посмотрит. - Он
пожал плечами. - Не знаю, может быть, компания предъявит ей счет. Я не
удивлюсь.
Он посмотрел через мое плечо на кого-то, кто входил в вагон из ресто-
рана, и сказал:
- Добрый день, сэр.
Ответа не было. Я обернулся и увидел спину Филмера, который входил в
свое купе.
Господи боже, подумал я в ужасе. В эту минуту я был бы как раз там, с
раскрытым портфелем в руках, и читал бы его бумаги. Мне стало нехорошо.
Я скорее почувствовал, чем увидел, что Филмер снова вышел из купе и
направился к нам.
- Могу я чем-нибудь вам помочь, сэр? - спросил проводник, шагнув мимо
меня в его сторону.
- Да. Что нам делать со своими вещами в Лейк-Луиз?
- Предоставьте это мне, сэр. Мы соберем все чемоданы и отвезем их в
"Шато". Вещи будут доставлены в ваш номер в "Шато", сэр.
- Хорошо, - сказал Филмер и снова удалился в свое логово, закрыв за
собой дверь. Если не считать мельком брошенного взгляда, который пришелся
примерно на уровне моей поясницы, то он на меня вообще не смотрел.
- То же самое мы проделали с вещами в Виннипеге, - покорно сказал
проводник. - Они могли бы уже привыкнуть.
- Может быть, к Ванкуверу привыкнут.
- Ну да.
Через некоторое время я расстался с ним, пошел к себе в купе, сел,
сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и возблагодарил за
свое спасение всех ангелов-хранителей на небесах, и особенно - ангела в
желтом жилете проводника спального вагона.
За окном горы, которые еще недавно только виднелись вдали, уже приб-
лизились вплотную. Скалистые склоны, поросшие высокими стройными соснами,
спускались к самым рельсам, которые шли вдоль извилистой долины Роу-Ривер.
На макушках многих телеграфных столбов, словно шляпы, возвышались неряшли-
вые нагромождения сучьев - ничего подобного я еще не видел. Один из пасса-
жиров сказал, что это гнезда цапель и что на макушках столбов устроены спе-
циальные площадки, чтобы им было удобнее. Храбрые птицы, подумал я: гнез-
дятся так близко к грохочущим поездам. То-то развлечение для птенчиков -
дух захватывает.
Мы замедлили ход. Колеса уже не стучали наперебой, как в прериях, -
поезд кряхтя полз в гору. Понадобилось два часа, чтобы проехать сто десять
километров от Калгари до Банфа. Когда мы остановились там, в широкой части
долины, вдруг стало видно, что покрытые снегом пики уже обступили нас со
всех сторон высоким, неровным сверкающим кольцом, - над толпящимися у под-
ножия лесистыми холмами-придворными возвышались в неприкрытом скалистом ве-
личии настоящие горы. Я в полной мере ощутил знакомое большинству людей
непреодолимое очарование таинственных ледяных вершин и поймал себя на том,
что, забыв про Филмера, от всей души радостно улыбаюсь.
В Калгари было довольно тепло - говорили, что это благодаря ветру,
который дул с гор, - но в Банфе, как и следовало, стоял холод. Наш тепло-
воз, пыхтя, растащил поезд надвое - всю головную часть с болельщиками он
отвел на боковой путь и вернулся за вагонами, отведенными для владельцев:
тремя спальными, рестораном, салоном и вагоном Лорриморов. Этот остаток по-
езда, ставший короче и намного легче, на хорошей скорости поднимался в гору
еще три четверти часа и наконец торжествующе подкатил к бревенчатому зданию
станции Лейк-Луиз.
Пассажиры весело высаживались на перрон, дрожа от холода даже в паль-
то после теплых вагонов, но полные радостного предвкушения. Про Даффодил
никто и не вспоминал. Все вереницей потянулись в ожидавший на станции авто-
бус, а чемоданы в это время грузили в отдельный фургон. Я вопреки всему на-
деялся, что Филмер предоставит точно так же распорядиться и его портфелем,
но, когда он сошел с поезда, портфель был крепко зажат в его руке.
Я предупредил Нелл, что километр с небольшим от станции до отеля
пройду пешком, чтобы появиться там только тогда, когда всех разместят и в
вестибюле никого не останется. Она сказала, что я мог бы добраться туда на
автобусе, предназначенном для поездной бригады, но я поручил свою сумку ее
заботам и в сером форменном плаще, застегнутом доверху, отправился в путь,
наслаждаясь свежим холодным воздухом и предвечерним солнцем цвета "золото
урожая". Когда я вошел в вестибюль огромного отеля, там толпились только
вежливые японцы-молодожены, приехавшие сюда на медовый месяц, но не было ни
Ануинов, ни Янгов, ни "Флокати".
Нелл беспомощно полулежала в кресле с таким видом, будто больше ни-
когда уже не сможет собраться с силами, чтобы встать. Я подошел и сел рядом
прежде, чем она успела меня увидеть.
- Всех устроили? - спросил я. Она глубоко вздохнула, даже не попытав-
шись шевельнуться.
- В люкс, который я забронировала для Лорриморов, за полчаса до наше-
го приезда поселили кого-то еще. Переселяться он не желает, администрация
извиняться не хочет, и Бемби недовольна.
- Могу себе представить.
- Но с другой стороны, за спиной у нас с вами, - один из самых рос-
кошных на свете пейзажей.
Я повернулся в кресле и посмотрел назад поверх спинки. За толпой
японцев я увидел черно-белые горы, бирюзово-голубое озеро, зеленые сосны и
наступающий на них ледник - все это было похоже на театральную декорацию,
невероятно близкую и обрамленную оконной рамой.
- Ого! - сказал я, потрясенный.
- Вот так здесь всегда, и это никуда не исчезнет, - сказала Нелл че-
рез некоторое время. - Так же будет и завтра.
Я снова плюхнулся в кресло.
- Поразительно.
- Потому люди и приезжают сюда из поколения в поколение - чтобы это
увидеть.
- Но я думал, что будет больше снега.
- К Рождеству все завалит по колено.
- У вас будет здесь свободное время? - спросил я.
Она покосилась на меня:
- Секунд пять здесь, секунд пять там, но почти никакой возможности
для личной жизни.
Я вздохнул - ничего другого ожидать не приходилось. Она постоянно на-
ходилась в фокусе событий, в центре, вокруг которого вертелось все это пу-
тешествие, - всегда оставалась на виду, и любое ее движение было видно
всем, словно под микроскопом.
- Ваш номер - в одном из "крыльев", - сказала она, протягивая мне
карточку. - Вы должны только расписаться у портье и получите ключ. Ваша
сумка должна быть уже там. В этом крыле разместили почти всех актеров. И ни
одного владельца.
- А вас?
- Нет.
Она не сказала, где ее номер, а спрашивать я не стал.
- А где вы будете питаться? - спросила она после некоторого колеба-
ния. - То есть... вместе с актерами в их обеденном зале?
Я отрицательно покачал головой.
- Но не с владельцами?..
- У меня вообще жизнь одинокая.
Она вдруг пристально посмотрела на меня, и я с огорчением подумал,
что этим было сказано слишком многое.
- То есть вы постоянно этим занимаетесь? - медленно произнесла она. -
Изображаете из себя кого-то другого? Не только в этом поезде?
- Нет, - улыбнулся я. - Я работаю в одиночку. Вот что я хотел ска-
зать, больше ничего.
Она чуть поежилась:
- А когда-нибудь вы бываете самим собой?
- По воскресеньям и понедельникам.
- В одиночку?
- Ну... да.
В ее глазах, серых и спокойных, мелькнула лишь тень сочувствия.
- Незаметно, чтобы ваше одиночество так уж вас тяготило, - заметила
она.
- Конечно, нет. Большей частью я сам на это иду. Но только не тогда,
когда рядом такая заманчивая альтернатива, пусть даже защищенная папкой.
Ее щит в этот момент лежал у нее на коленях в бездействии. Она погла-
дила его рукой, сдерживая смех.
- Завтра я сопровождаю автобус с пассажирами к леднику, - сказала
она, отступая под прикрытие здравого смысла. - Потом на обед в Банф, потом
на гору по канатной дороге.
- Желаю вам хорошей погоды.
- У Лорриморов персональная машина с шофером.
- А у кого-нибудь еще есть?
- Теперь, когда миссис Квентин сошла, - нет.
- Бедная старушка Даффодил, - сказал я.
- Бедная? - воскликнула Нелл. - Вы знаете, что она вдребезги расколо-
тила зеркало у себя в купе?
- Да, слышал. А мистер Филмер едет с вами на автобусе?
- Пока не знаю. Он интересовался, есть ли здесь спортивный зал, - он
любит тренироваться с гирями. В автобус будут пускать всех, кто захочет, я
не знаю, кто там будет, пока мы не отправимся.
Хорошо бы посмотреть, как они будут отправляться, подумал я, но это
будет трудно, потому что теперь все уже наполовину знают меня в лицо, и
долго находиться рядом с ними, оставаясь незамеченным, я не смогу.
- Ануины спустились в вестибюль и направляются ко мне, - сказала
Нелл, поглядев в сторону.
- Верно.
Я не спеша встал, отнес карточку, которую она мне дала, к портье и
расписался в книге. Сзади до меня доносились голоса Ануинов, которые сооб-
щали ей, что идут прогуляться по берегу и что это самое замечательное путе-
шествие в их жизни. Когда я, получив ключ от своего номера, обернулся, они
уже выходили через стеклянные двери в сад. Я снова остановился возле Нелл,
которая теперь встала.
- Может быть, увидимся, - сказал я.
- Может быть.
Я улыбнулся ей:
- Если случится что-нибудь необычное...
Она кивнула:
- То вы в шестьдесят втором номере.
- А после Ванкувера? - спросил я. - Что потом?
- Сразу после скачек у меня забронировано место в самолете обратно в
Торонто - красноглазый рейс.
- Что значит - красноглазый?
- Ночной.
- Так скоро?
- Откуда я знала, что мне не захочется уезжать?
- Ну, пока и на том спасибо, - сказал я.
- Не подумайте ничего такого, - степенно возразила Нелл. - И помните
о своем скромном общественном положении.
Бросив на меня озорной взгляд, она пошла прочь, а я довольный отпра-
вился на шестой этаж того крыла, где не жили владельцы, и обнаружил, что
отведенный мне номер находится в конце коридора, рядом с номером Зака.
Его дверь была открыта настежь, и в ней, не входя в номер, стояли
Донна и Пьер.
- Заходите, - сказала Донна, увидев меня. - Мы как раз прогоняем се-
годняшнюю вечернюю сцену.
- И у нас чертовски большая неприятность, - добавил Пьер. - Нам поза-
рез нужны любые советы.
- Но, может быть, Зак не захочет...
Тут к двери подошел он сам.
- Зак готов выслушать советы даже от шимпанзе, - сказал он.
- Хорошо, я только сниму плащ. - Я указал на свою дверь. - Я в сосед-
нем номере.
Я зашел в свой номер, из которого открывался такой же прекрасный вид
на горы, озеро, леса и ледник, и отсюда, сверху, это выглядело, пожалуй,
еще эффектнее, чем из вестибюля. Я снял плащ и форменную одежду, которая
была под ним, надел спортивный костюм и кроссовки и вернулся к Заку, на по-
ле битвы.
Неприятность состояла в отсутствии одного актера, который должен был
приехать, но вместо этого прислал телеграмму с извинениями.
- Он извиняется! - бушевал Зак. - Сегодня утром этот гад сломал руку
и не может приехать. Как вам это нравится? Нашел себе оправдание - руку
сломал!
Все остальные члены труппы тоже придерживались мнения, что это не оп-
равдание.
- Он должен был играть мужа Анжелики, - сказал Зак.
- А как же Стив?
- Стив был ее любовником и деловым партнером. Их обоих убил Джайлз -
они только что обнаружили, что он присвоил весь капитал и их конный завод
обанкротился. Теперь на сцене появляется муж Анжелики и спрашивает, где ее
деньги, потому что она не изменила своего завещания и он оказался наследни-
ком. Он решает расследовать ее убийство сам, потому что считает, что ни
конная полиция, ни я не сделали всего, что нужно. А теперь его здесь нет!
- Ну а почему бы вам не обнаружить, - сказал я, - что на самом деле
муж Анжелики - Рауль и что это он наследует ее деньги? У него будет доста-
точный мотив, чтобы убить ее, потому что он еще не знает, что Джайлз прис-
воил деньги, верно? Этого никто не знает. А Рауль теперь, когда Анжелики
нет в живых, может жениться на Донне, отчего Брикнеллы бьются в истерике. А
что, если Рауль скажет, что это Брикнеллы сами подсыпали яда своим лошадям,
а не Рауль, но они будут это отрицать и очень радоваться, когда его призна-
ют во всем виновным, потому что теперь будут знать, что он не сможет же-
ниться на их дочери, раз он и есть предполагаемый убийца и должен сесть в
тюрьму? И что, если окажется, что украсть собирались как раз лошадь Брик-
неллов, только это хотел сделать Джайлз - обнаружить это вы можете позже, -
чтобы продать ее и на эти деньги удрать из страны, как только он попадет в
Ванкувер?
Они только рты разинули.
- Не уверен, что во всем этом есть хоть какой-то смысл, - сказал че-
рез некоторое время Зак.
- Неважно, я думаю, они не заметят.
- Ах вы, циник этакий...
- А я не вижу, почему бы и нет, - сказала Донна. - И у меня будет
прекрасная слезливая сцена с Пьером.
- Ну и что? - спросил Зак.
- А я такие люблю.
Все взялись за дело и вскоре придумали драматическое разоблачение (по
информации, полученной Заком "из посторонних источников") - будто Рауль же-
нился на Анжелике еще пять лет назад, но на вокзале в Торонто они в этом не
сознавались, потому что, как не слишком убедительно объяснил Рауль, оба не
ожидали увидеть там друг друга: он собирался заняться Донной, а она - Сти-
вом.
Через некоторое время они разошлись переодеваться к выходу, и намного
позже в тот же вечер я узнал от Зака, что сцена, разыгранная с большим
подъемом, произвела настоящий фурор. Он пришел ко мне, держа в руках по бу-
тылке - виски для себя и красное вино для меня, - и в изнеможении рухнул в
кресло с видом человека, который отважно принял на собственные плечи все
мировое бремя и все же остался жив.
- Вы ужинали? - спросил он, зевая. - Я вас не видел.
- Я заказал себе кое-что в номер.
Он взглянул на экран телевизора, который я включил, чтобы скоротать
время.
- Плохой прием здесь, в горах, - заметил он. - Посмотрите на этого
идиота. - Он уставился на экран. - Играет, как козел на гитаре.
Мы дружно выпили, и я спросил, как чувствует себя вся компания в от-
сутствие Даффодил Квентин.
-А, этой милашки в кудряшках? Прекрасно. Все в отличном настроении.
Тот мужчина, который все время был с ней, теперь изо всех сил очаровывает
Бемби Лорримор, а этот псих, ее сын, ни разу рта не раскрыл. Австралийцы
все еще наверху блаженства...
Он рассказал, как реагировали на сегодняшнюю сцену некоторые другие
зрители, и потом сообщил, что рассчитывает на меня - надо придумать еще
один такой же блестящий и запутанный сюжетный ход для завтрашней сцены. Не
говоря уж, добавил он, о развязке и финале послезавтра - в последний вечер,
который нам предстояло провести в поезде. Разгадка тайны должна была состо-
яться перед парадным ужином из пяти блюд, которые собирался извлечь из ру-
кава фокусник Ангус.
- Но я все это выдумал тут же, на ходу, - сказал я.
- Это вполне нас устраивает. - Он зевнул. - Сказать по правде, нам
нужна свежая голова.
- Ну... хорошо.
- Сколько вы с меня возьмете?
Я удивился:
- Мне не нужны деньги.
- Не говорите глупостей.
- Хм-м, - сказал я. - Я ведь зарабатываю побольше, чем Томми.
Он взглянул на меня поверх своего стакана:
- Не скажу, чтобы вы меня удивили.