помогли.
      - Всегда готов.
      - Сыграли свою сцену? - спросил он.
      Я кивнул:
      - Отлично получилось.
      Из купе вышел Филмер и позвал:
      - Эй, вы!
      Проводник двинулся к нему:
      - Да, сэр?
      Филмер что-то сказал  ему  - что именно, я  не  расслышал, шум поезда
заглушил его голос, - и снова скрылся в купе.
      - Плохо себя чувствует, - сообщил проводник, направляясь в свое купе.
- Попросил какого-нибудь лекарства, у него неладно с желудком.
      - А у вас есть что-нибудь такое?
      - От изжоги? Конечно, есть - что попроще.
      Я оставил его и вернулся в вагон-ресторан, где Эмиль встретил  меня с
недовольно поднятыми бровями и тут же  сунул мне в руки поднос с множеством
маленьких тарелок, на каждой из которых лежало по квадратику паштета из гу-
синой печенки с ломтиком черного трюфеля сверху.
      - Куда вы пропали? -  сказал он. - Вы нам нужны. Крекеры  для паштета
на столах.
      - Хорошо.
      Я пошел  разносить закуску. Подойдя  сразу к столику, где сидели вла-
дельцы Красного  Жара, я спросил миссис  "Красный Жар", вернется  ли мистер
Филмер и надо ли поставить ли  для него паштет. Она в некотором замешатель-
стве ответила:
      - Он не сказал, вернется или нет. Он куда-то  заспешил... даже насту-
пил мне на ногу.
      - Оставьте паштет, - сказал мистер "Красный Жар". - Если не вернется,
я сам его съем.
      Я с улыбкой поставил паштет на место, которое занимал Филмер, и пере-
шел к  столику Янгов, где Кит больше уже не говорил об Эзре Гидеоне, но был
хмур  и  задумчив.  Роза, беря у меня паштет, улыбнулась - она изо всех сил
старалась, чтобы мрачное настроение мужа не испортило вечер Ануинам.
      Кейти отнесла паштет  Лорриморам,  которые сидели в угрюмом молчании,
кроме  Занте  - я слышал, как  она  раздраженно сказала: "Господи, да  ведь
здесь же полагается веселиться!"
      Остальные пассажиры именно  этим и занимались. Повсюду видны были ра-
достные, улыбающиеся  лица: эйфория, навеянная приятным путешествием, сбли-
зила всех. Это был последний вечер, который им предстояло привести  в поез-
де, и они собрались провести его как следует.
      Нелл шла по проходу, раздавая сувениры: женщинам - серебряные брасле-
ты из крохотных сверкающих железнодорожных вагончиков, мужчинам - ониксовые
пресс-папье с инкрустацией в виде маленького  локомотива. Прелестные подар-
ки, которые у всех вызвали восхищение. Занте тут же надела браслет и забыла
дуться.
      Мы с Эмилем принялись собирать разбросанную  повсюду оберточную бума-
гу.
      - Мисс Ричмонд могла бы подождать до конца ужина, - сказал Эмиль.
      Мы подали и убрали остальные блюда банкета: салат из желтых помидоров
со свежим базиликом, шарики шербета с шампанским, жаркое из говяжьих ребры-
шек с жюльеном из овощей и, наконец, яблочное безе с протертой малиной. Че-
ловек шесть, включая Розу Янг, поинтересовались, как делается такое безе, и
я пошел спросить у Ангуса. Вид у него был замученный и томный, но он любез-
но объяснил:
      - Скажите им, что берется протертое  яблочное  пюре,  сахар,  взбитые
сливки и взбитый белок. Смешать все в самую последнюю минуту. Очень просто.
      - Восхитительно, - сказала Роза, когда я передал ей эту информацию. -
Будьте добры, пригласите сюда шеф-повара, чтобы мы могли его поздравить.
      Эмиль привел Ангуса и представил его под долго не смолкавшие аплодис-
менты. Симона сидела на кухне и  дулась. Роза Янг сказала, что нужно побла-
годарить весь остальной персонал вагона-ресторана,  которому  все  эти  дни
пришлось так  много работать. Все захлопали в  ладоши -  это было в  высшей
степени трогательно.
      Я заметил, что  Занте тоже аплодировала.  Из этой девочки  еще  может
что-то выйти.
      Ухитрившись встать рядом с Нелл, я тихо сказал ей на ухо:
      - Занте до  смерти хочется повеселиться. Вы не могли  бы прийти ей на
помощь?
      - А что это с остальными Лорриморами? - спросила она, нахмурившись.
      - Может быть, Занте вам расскажет, если знает.
      Нелл пристально взглянула на меня:
      - И вы хотите, чтобы я рассказала вам?
      - Ну, раз вы спросили, - да, пожалуйста.
      - В один прекрасный день вы мне все объясните.
      - И очень скоро.
      Вместе со всеми я вернулся на кухню, чтобы помочь управиться с горами
грязной посуды и доесть  все, что осталось, хотя осталось не так  уж много.
Ангус извлек  из шкафа бутылку шотландского  виски и сделал  большой глоток
прямо из горлышка. Если не считать Симоны, которая куда-то исчезла,  все на
кухне были в прекрасном настроении. Я  бы ни за что не согласился променять
это даже на самое лучшее грибное место.
      Когда все было  вымыто, вытерто и  убрано, мы разошлись,  оставив  на
кухне Ангуса, который, как ни трудно нам было  поверить собственным глазам,
принялся замешивать тесто для булочек к завтраку. Я немного постоял  в там-
буре, глядя, как вагон-ресторан понемногу пустеет: все перебирались в салон
веселиться и слушать музыку. Лорриморы скрылись, ушли Нелл,  Ануины и Янги.
Я по привычке начал вместе с Оливером собирать грязные салфетки  и скатерти
и стелить чистые к завтраку. Вскоре Нелл вернулась и устало  присела побли-
зости от меня.
      - Не могу  ручаться, - сказала она, -  но Занте  не знает, что  такое
стряслось с  ее родителями. Она  говорит -  не может быть,  чтобы это  было
из-за того, что Филмер говорил в салоне перед коктейлями: это какая-то глу-
пость.
      - А она сказала, что он говорил?
      Нелл кивнула:
      - Сказала, что мистер Филмер попросил ее отца уступить  ему Право Го-
лоса, а  отец  ответил, что с этой лошадью ни за что не расстанется, и, как
говорит Занте, оба при этом улыбались. Потом мистер Филмер, все  еще улыба-
ясь, сказал: "Нам придется еще немного поговорить о кошках". И  все. Мистер
Филмер отправился в ресторан. По словам Занте, она спросила отца, что хотел
сказать мистер Филмер,  и  тот ответил: "Не приставай  ко  мне, дорогая". -
Нелл в недоумении покачала головой. - Так или иначе, сейчас Занте веселится
в салоне, а  остальное семейство ушло к себе в вагон, а я еле жива от уста-
лости, если хотите знать.
      - Так ложитесь спать.
      - Все актеры в  салоне фотографируются, - сказала она, пропустив мимо
ушей мое предложение как слишком легкомысленное. - Сегодня они были  на вы-
соте, правда?
      - Великолепно играли.
      - Кто-то расспрашивал Зака, какую лошадь пытались  украсть на вокзале
в Торонто и кто.
      - И что он сказал?  - с интересом спросил я. Это была  самая заметная
из неувязок.
      - Он сказал, что в тот момент это показалось ему хорошей идеей. - Она
рассмеялась. - Сказал, что им пришлось изменить сценарий, потому что актер,
который должен  был играть роль конокрада, сломал руку  и не смог приехать.
По-видимому, этим все  удовлетворились.  Им очень понравилось, как закончи-
лось представление. Все наперебой целуют Донну и Мейвис. Мейвис надела свои
драгоценности. -  Она зевнула и задумчиво произнесла: -  А мистер Филмер не
ужинал, да? Пожалуй, надо мне пойти и посмотреть, как он себя чувствует.
      От этого я ее отговорил. Средства от изжоги  прекрасно помогают, ска-
зал я. А вот чем вылечить человека от душевной низости - вопрос совсем дру-
гой.
      С его  точки зрения, он сделал свой ход  чуть раньше времени, подумал
я. Если  бы он еще не высказал свою угрозу, пьеса не оказала бы такого пот-
рясающего действия ни на него,  ни  на Мерсера. Возможно, для Мерсера  это,
как я и рассчитывал, стало бы предостережением, заставило  бы его задумать-
ся; однако я никак  не мог предполагать, что все случится именно  так, хотя
ухмылка Филмера и мрачное настроение Мерсера меня насторожили. Пожалуй, это
к лучшему,  что я не знал про тех кошек, когда сочинял эпизод с кражей дра-
гоценностей. У меня появилось бы очень большое искушение нанести удар в са-
мое больное место. Что-нибудь про истязание лошадей, например.
      - А что вы замышляете сейчас? - спросила Нелл. - У вас такой задумчи-
вый вид.
      - Да ведь я вообще ничего такого не сделал.
      - Не уверена.
      Она встала. По  случаю  банкета на ней была  черная  блузка с широким
стоячим воротом, расклешенная черная юбка и нитка жемчуга на шее.  Ее свет-
лые волосы, высоко зачесанные и заколотые гребнем, на этот раз были не зап-
летены в косу, а свободно  падали  вниз. Я с острым беспокойством  подумал,
что мне очень не хочется с ней расставаться, что для меня это уже перестало
быть игрой.  Мы знакомы  всего неделю и один день  - разум подсказывал, что
этого мало, инстинкт же твердил, что вполне достаточно.
      - Где вы остановитесь в Ванкувере? - спросил я.
      - В отеле "Четыре времени года", вместе со всеми пассажирами.
      Она чуть улыбнулась мне и  отправилась  веселиться.  Оливер уже убрал
все скатерти и стелил  чистые - чтобы все выглядело прилично, сказал  он. Я
предоставил ему  заканчивать и пошел через  весь поезд, чтобы  поговорить с
Джорджем Берли. Когда я проходил мимо двери Филмера, она была закрыта.
      Проводник спального  вагона сидел в своем  купе с открытой  дверью. Я
заглянул к нему и спросил, как чувствует себя пассажир, который просил дать
ему что-нибудь от изжоги.
      - Куда-то ходил недавно, а  потом  вернулся. Ничего не сказал, просто
прошел мимо меня. Думаю, что с ним все в порядке.
      Я кивнул и пошел дальше.  Джордж  сидел у себя за столом,  заваленным
его бесконечными бумагами.
      - Заходите, - пригласил он, и я уселся на свое привычное место.
      - Я показывал ту фотографию,  - сказал он. - Вы об этом  хотели спро-
сить?
      - Да.
      - Он определенно едет этим поездом. Фамилия - Джонсон, так написано в
списке пассажиров. Его купе в самой голове поезда, и он сидит там почти все
время. Питается в переднем салоне-ресторане, но приходит только на ужин, а?
Как раз сейчас, когда я  ходил к  машинистам, он был там, а когда я шел об-
ратно, его  уже не было. Там говорят, что он за едой не засиживается. И ни-
когда не приходит ни на завтрак, ни на обед. Никогда ни с кем не разговари-
вает, а?
      - Мне это не нравится, - сказал я.
      Джордж усмехнулся:
      - Подождите, вы еще не слышали самого скверного.
      - А что самое скверное?
      - Мой заместитель - это проводник  одного  из  тех, передних спальных
вагонов - говорит, что уже встречал его раньше, а?
      - Где встречал?
      Не спуская  с меня глаз, чтобы видеть, какбе  впечатление это на меня
произведет, Джордж сказал:
      - На железной дороге.
      - На... то есть это железнодорожник?
      - Он в этом не уверен. Говорит, что этот человек похож на одного про-
водника багажного вагона, с которым он когда-то работал на перегоне от Мон-
реаля до Торонто, давным-давно.  Лет  пятнадцать назад. Или двадцать. Гово-
рит, что  если это он, то он всегда был ужасно задиристый, никто его не лю-
бил. Постоянно лез в драку. Лучше было ему не перечить. Но, может быть, это
и не он. Этот старше. И он не помнит такой фамилии - Джонсон, хотя я думаю,
что ее нетрудно забыть, слишком она обыкновенная.
      - А проводник багажного вагона может знать, как слить  горючее из ба-
ка? - спросил я. - И отцепить вагон Лорриморов?
      Глаза у Джорджа весело блеснули:
      - Проводники багажных вагонов постоянно ездят с поездами, а? И они не
дураки. Они принимают мелкие грузы на  остановках и следят за тем, чтобы по
ошибке не выгрузили не тот багаж. А кто живет в поездах, тот знает, как они
устроены.
      - А в нашем поезде есть проводник багажного вагона?
      - А как же!  Но он не сидит все время в своем вагоне - во всяком слу-
чае, когда поезд в пути. Он должен что-то есть, а? Но на станциях он всегда
там, открывает вагон. Этот наш -  не из самых лучших, имейте в виду. Старо-
ват и  толстоват. -  Джордж усмехнулся. - Он говорит,  что никогда не видел
этого Джонсона, но он всегда работал  на перегоне от Ванкувера до Банфа, ни
до Торонто, ни до Монреаля не доезжал.
      - А этот проводник или ваш заместитель не разговаривал с Джонсоном?
      - Мой заместитель говорит,  что  Джонсон разговаривает только с един-
ственным человеком - с одним из  владельцев, который стучит к нему в дверь,
когда идет навестить свою лошадь и проходит мимо его купе.  Он  был там се-
годня вечером, совсем недавно, и у них произошла какая-то ссора в коридоре,
около купе моего заместителя.
      - Джордж! Ваш заместитель слышал, из-за чего они ссорились?
      - Это важно, да? - спросил Джордж, сияя.
      - Возможно, очень важно.
      - Нет, не  слышал. - Джордж с сожалением покачал  головой. - Он гово-
рит, что ему показалось, будто этот владелец говорил Джонсону, чтобы тот не
делал чего-то такого, что Джонсон собирался сделать. Говорит,  что они кри-
чали друг на друга, только он  не вслушивался, а? Ему было неинтересно. Так
или иначе, этот владелец  пошел обратно, в наш конец поезда, говорит  он, и
он слышал, как Джонсон сказал:  "Как  захочу, так и сделаю, черт  возьми!",
сказал очень громко, но он думает, что владелец этого не слышал, потому что
уже ушел.
      - Не густо, - сказал я.
      - Сдвинуть поезд под уклон легче, чем потом его остановить, а?
      - Хм-м.
      - Это все, что я могу для вас сделать.
      - Ну хорошо, - сказал я. - Мы знаем, что он едет этим поездом, знаем,
что его фамилия, возможно, Джонсон, а  возможно, и нет, знаем, что он, воз-
можно, железнодорожник, а возможно, и нет, и я точно знаю, что у него драч-
ливый характер. Похоже, он все еще что-то замышляет, а что, нам неизвестно.
Вы вполне уверены, что он не может проникнуть в вагон для лошадей без ведо-
ма нашей дамочкидракона?
      - Ничего нельзя сказать наверняка.
      - А что, если вы  попросите  проводника багажного вагона посидеть там
вместе с ней и с лошадьми?
      Джордж хитро склонил голову набок:
      - Если вы думаете, что она на это согласится...
      - Скажите ей, что это нужно ради безопасности лошадей, ведь так оно и
есть.
      Он усмехнулся:
      - А почему бы и нет? - Он взглянул на часы. - Скоро Сайкемос. Я прой-
ду туда  по перрону, пока мы будем  стоять. Стоянка  там минуты три,  может
быть, пять. А потом нужно будет  перевести часы еще на час назад. Ваша мисс
Ричмонд не забыла всех предупредить?
      - Нет, не забыла. Я думаю, они все уже живут по тихоокеанскому време-
ни. И дело идет к полуночи.
      В конце ужина мы на полчаса останавливались в маленьком городишке Ре-
велсток, чтобы  взять воду  для вагонов. В Камлупсе -  городе побольше - мы
очень ненадолго остановимся  в  два часа ночи. Потом,  в  пять сорок, будет
Норт-Бенд, а потом последний перегон до Ванкувера, куда мы должны прибыть в
десять ноль пять утром в воскресенье - через неделю со дня отправления.
      Я еще сидел у Джорджа, когда поезд замедлил ход перед Сайкемосом.
      - Отсюда - правда,  вы  этого не увидите -  дорога  идет вдоль берега
озера Шусуоп, - сказал он. - Поезд пойдет медленно.
      -Я бы не сказал, что через Скалистые горы он летел как ветер.
      Джордж благосклонно кивнул:
      - Пятьдесят, может быть, пятьдесят  пять  километров в час. Разве это
мало, а? Вверх, вниз, по серпантинам. Впереди еще будут горы.
      Когда поезд остановился, он спрыгнул на землю и,  хрустя гравием, по-
шел в голову поезда, чтобы договориться с проводником  багажного вагона. За
окнами шел  снег - крупные сухие хлопья ложились  на уже заснеженную землю,
предвещая наступление настоящей зимы. Джордж сказал, что теперь поезда поч-
ти никогда не застревают в заносах.
      Я  решил  посмотреть, как идет веселье, но, по-видимому,  большинство
уже начало выдыхаться - не то  что после скачек в Виннипеге. Гостиная в са-
лон-вагоне была наполовину пуста. На  втором,  обзорном  этаже вообще почти
никого не было. Картежники, сидя без пиджаков, пересчитывали деньги. Актеры
куда-то исчезли. Мне встретилась Нелл, которая шла вместе с Занте, провожая
ее до спального места - до верхней полки за занавеской.
      - Спокойной ночи, - тихо сказала Нелл.
      - Приятных снов, - отозвался я.
      - Спокойной ночи, - сказала Занте.
      Я улыбнулся:
      - Спокойной ночи.
      Я проводил их  взглядом.  Когда они шли по  коридору  мимо бара, Нелл
обернулась  и  после некоторого колебания помахала мне  рукой.  Занте  тоже
обернулась и помахала. Я помахал в ответ.
      Спешить не надо,  подумал  я. Спокойной  ночи,  и спешить не  надо...
Нет-нет, это звучит так:  "Спешить не надо в эту ночь покоя".  Странно, как
может засесть  в голове одна  строчка из стихотворения. Это, кажется, Дилан
Томас?  "Спешить  не  надо в эту ночь покоя..." Потому что ночь покоя - это
смерть.
      Поезд понемногу засыпал. Вряд ли так уж спокойно будет сегодня на ду-
ше у Лорриморов, подумал я. И у отца, и у матери, и у сына.  Не будет покоя
и Филмеру,  который уже знает от Джонсона, что  бегство Ленни Хиггса лишило
его возможности шантажировать Даффодил; который, вероятно, может только га-
дать, как поведет себя Мерсер; который подозревает, что Кит Янг скоро выяс-
нит, к кому перешли лошади Эзры Ги-деона; который понимает, что будет окру-
жен всеобщим презрением. Я от всего сердца пожелал ему еще  кое-чего помимо
изжоги. Я пожелал ему мук совести,  хотя как раз это было менее всего веро-
ятно.
      Я побрел назад через весь поезд, мимо купе Джорджа, где никого не бы-
ло, и  растянулся у  себя на койке не раздеваясь,  оставив дверь открытой и
свет включенным  и собираясь не спать,  а только отдохнуть.  Естественно, я
тут же заснул.
      Разбудил меня чей-то крик: "Джордж! Джордж!" Я вздрогнул, проснулся и
посмотрел на  часы. Проспал  я недолго, не больше десяти  минут, но, пока я
спал, поезд успел остановиться.
      Это заставило меня поспешно вскочить. Поезд должен идти, до ближайшей
остановки еще почти час. Я вышел в коридор и увидел пожилого человека в та-
кой же форменной одежде компании "Ви-АйЭй",  как и у Джорджа, - он заглянул
в его купе, посмотрел на мою форму и встревоженно спросил:
      - Где Джордж?
      - Не знаю, - ответил я. - А что случилось?
      - У нас горит букса. - Он был сильно обеспокоен. - Джордж должен свя-
заться по радио с диспетчером, чтобы остановили "Канадец".
      "Неужели опять?" - пронеслась у  меня  мысль. Я зашел в купе  Джорджа
вслед за железнодорожником, который сказал, что он его заместитель.
      - А вы не можете связаться сами? - спросил я.
      - Это делает главный кондуктор.
      Вероятно, он хоть и считался заместителем Джорджа, но оставался преж-
де всего лишь проводником спального вагона. Я решил посмотреть, не смогу ли
связаться с кем-нибудь сам, ведь Джордж, наверное, уже настроился на нужную
волну, но, когда я включил  передатчик,  ничего не произошло, не было  даже
щелчка. И тут я увидел, почему  он не работает. Рация была вся чем-то зали-
та. А рядом стояла пустая чашка  из-под кофе. В смятении я спросил замести-
теля Джорджа:
      - А что значит - горит букса?
      - Ну, ось раскалилась, - сказал он.  - Букса - это подшипник, в кото-
ром вращается  ось. Под конским  вагоном одна букса раскалена докрасна. Нам
нельзя ехать дальше, пока она не остынет и туда не зальют масла.
      - А сколько времени на это нужно?
      - Слишком много.  Сейчас ее охлаждают снегом.  -И тут до  него дошло,
что случилось с рацией. - Она вся мокрая...
      - Она не будет работать, - сказал  я. Не будет работать и сотовый те-
лефон - вокруг горы.  - Как можно остановить "Канадец"? Должны же  быть еще
какие-нибудь способы, помимо радио!
      - Да, но... - До него постепенно начал доходить  весь ужас положения.
- Надо пойти назад по путям и расставить огни.
      - Огни?
      - Ну, фальшфейеры. Вы помоложе меня... придется идти вам  - так будет
быстрее.
      Он открыл шкафчик, висевший в купе, и вытащил  три каких-то предмета,
каждый сантиметров  в тридцать длиной, с  металлическим острием на  конце и