озадачена, но слишком спешила, чтобы расспрашивать.
      - Да? Ну... хорошо.
      - Спасибо.
      Она кивнула и  повернулась, чтобы идти заниматься пассажирами. Но тут
из толпы вышел  Джеймс  Уинтерборн, по-прежнему в своей  роли,  и подошел к
нам, чтобы переговорить с ней и заодно с Заком.
      - Это уж слишком, - пожаловался он. - Явился  настоящий президент Жо-
кейского клуба, черт бы его взял, и напутствует их собственной  персоной. Я
остался без работы.
      - Его мы пригласили раньше, - сказала Нелл. - Мы предложили это ему с
самого начала, когда все еще не приняло таких грандиозных масштабов. В кон-
це концов он, видимо, решил, что всетаки должен быть здесь.
      - Да, но... Как насчет моего гонорара?
      - Будет тебе гонорар, -  покорно ответил Зак. - А пока иди  обратно и
развлекай публику - рассказывай  всем,  какое это будет замечательное путе-
шествие.
      - Да я так и делал,  -  проворчал тот, но послушно отправился  играть
свою роль дальше.
      - Действительно,  -  сказала Нелл, нахмурившись, - кажется, мне  нес-
колько дней назад передавали, что президент будет, но я не  догадалась, что
речь идет о нем. Я не знала, про кого это, - мне оставили записку, пока ме-
ня не было на месте: "Полковник  приедет". Я не знакома ни с какими полков-
никами. Разве президент - полковник?
      - Да, - сказал я.
      - Ну, ничего страшного. Пожалуй, пойду узнаю, не надо ли ему чего.
      И она как ни в чем не бывало поспешила к нему. Зак вздохнул:
      - Этот гонорар мог бы достаться мне.
      - Каким образом?
      - Ну, "Мерри и компания" выдают мне всю сумму, которая нужна  на пос-
тановку. Я нанимаю актеров и плачу им, а что останется  -  мое. Бывает, что
остается не так уж много.
      В толпе вдруг послышались крики, все расступились в стороны. Зак  и я
инстинктивно подошли поближе - он впереди, я сзади.
      На полу был распростерт актер Рауль, а Донна и Пьер,  склонившись над
ним, помогали ему встать. Рауль  вытер  нос тыльной стороной ладони, и  все
увидели на его лице ярко-красную  полосу.  Мейвис  Брикнелл громко возмути-
лась:
      - Он ударил его! Он ударил его! Вон тот молодой человек ударил нашего
тренера по лицу. Какое он имеет право сбивать его с ног?
      Она указывала  на Шеридана Лорримора, который  стоял к ней  спиной. Я
взглянул на Зака, ожидая разъяснений.
      - Этого в  сценарии не было, - сказал он.  Вмешалась Нелл и принялась
улаживать дело. Слышно было, как Шеридан Лорримор в ярости кричит отцу:
      - Откуда, к  дьяволу, я мог знать,  что они разыгрывают  это нарочно?
Тот парень  сам  приставал!  Я и дал ему как следует! Так ему и надо. Довел
девушку до слез. И меня толкнул. Я этого не люблю.
      Его отец что-то тихо сказал.
      - Извиниться? - возмущенно воскликнул он. - Изви... Ну ладно. Извиня-
юсь. Все?
      Мерсер отвел его подальше в сторону, и к  публике понемногу вернулось
хорошее настроение. Пьер, Донна и Рауль  удостоились иронических комплимен-
тов за яркость и правдоподобие исполнения, а Рауль, окруженный всеобщим со-
чувствием, стоял,  прижимая к  носу платок и то и  дело поглядывая на следы
крови, оставшиеся на нем. Их было, кажется, не очень много.
      Зак выругался  и сказал,  что на самом деле Рауля  должен был сбить с
ног Пьер,  и немного  позже, так что теперь надо  будет кое-что изменить. Я
оставил его наедине с его проблемами, потому что приближалось время, когда,
как сказал  Эмиль, бригада должна занять места  в поезде,  и мне надо  было
вернуться в кафе.
      От морковных пирогов остались одни  крошки,  и  кофейные чашки стояли
пустые. На автобусе привезли конюхов, они сидели кучкой в джинсах  и майках
с надписью  "Скаковой поезд". Эмиль  посматривал на часы. Пришел еще кто-то
из бригады и сообщил, что если верить компьютеру внизу, в дежурной комнате,
то спецпоезд только что подали на посадку - выход  6-й,  7-й  путь,  как  и
предполагалось.
      - Bon [Хорошо (фр.)], - сказал с улыбкой Эмиль. - Ну,  Томми, значит,
ваша работа начинается.
      Все взялись за свои чемоданы и скорее беспорядочной  толпой, чем тес-
ной группой, направились туда, где  собрались  пассажиры.  Приблизившись  к
ним, мы услышали,  как настоящий президент Жокейского клуба провинции Онта-
рио приветствует всех участников путешествия, и увидели, что  Зак и осталь-
ные актеры ждут поодаль,  когда  он кончит, чтобы продолжать представление.
Актер Джимми стоял  в коричневой форме служащих "Ви-Ай-Эй", Зак внимательно
следил за происходящим,  а  Рикки, готовый изобразить эффектное кровопроли-
тие, посматривал в маленькое зеркальце, хорошо ли хлещет "кровь" из  раны у
него на голове.
      Зак бросил взгляд на подошедшую бригаду, увидел меня и поднял большой
палец. Президент под аплодисменты закончил свою речь. Зак подтолкнул Рикки,
который сунул  зеркальце в карман  и приступил к весьма правдоподобному ис-
полнению роли человека, который только что подвергся нападению.
      Досматривать сцену до  конца Эмилю, бригаде  и мне было  некогда.  Мы
отошли и направились к 6-му выходу  - это была, в сущности, лестница, веду-
щая на нижний уровень, где располагались пути. Хотя дело уже шло к полудню,
перрон был тускло освещен фонарями: высоко вверху сводчатое перекрытие пло-
щадью в несколько гектаров защищало его от капризов канадского климата.
      Знаменитый поезд уже стоял  там,  издавая слабое шипение, - серебрис-
тый, невероятно тяжелый, простиравшийся в обе стороны так далеко, что голо-
ва  и  хвост  терялись в полумраке. Еще в офисе "Мерри и компании" я узнал,
что каждый  вагон  (обшитый  толстыми  некрашеными  листами  гофрированного
вдоль, по горизонтали, алюминия) имеет в длину двадцать шесть метров. Всего
было пятнадцать вагонов, включая вагон для лошадей, багажный и вагон Лорри-
моров. Если считать еще и тепловоз, то поезд растянулся больше чем на четы-
реста метров.
      "То есть на два фурлонга  [Старинная  английская  мера длины (восьмая
часть мили, то есть около двухсот метров), которой в Великобритании по тра-
диции пользуются для измерения дистанций на скачках], это больше подходит к
случаю, - мелькнула у меня шальная мысль. - Три раза  туда  и обратно вдоль
поезда - вот и дистанция дерби, даже немного больше".
      К стенкам вагонов был прикреплен еще один длинный транспарант - копия
того, что висел на вокзале, - напоминавший пассажирам, куда они отправляют-
ся, на случай, если у кого-нибудь все еще оставались сомнения.  Бригада на-
чала расходиться по своим местам,  и  я  вслед  за Эмилем поднялся не в ва-
гон-ресторан, а в один из спальных вагонов.
      Эмиль заглянул в записную книжку и засунул свою дорожную сумку на ба-
гажную полку крохотного купе,  а я по его указанию положил свою  в соседнее
купе. Он  сказал,  что я должен снять плащ и пиджак и повесить их на специ-
альную вешалку.  После этого он запер оба  купе, и  мы снова спустились  на
перрон.
      - На стоянке удобнее ходить по земле, - объяснил он со  своей обычной
педантичностью. Мы шли рядом с колесными  тележками до тех пор, пока не по-
казался хвост поезда,  прошли вдоль вагонаресторана, поднялись в него через
дверь в его заднем конце, и я оказался на месте своей новой работы.
      Специальный  вагон-ресторан  оправдывал свое  название: красноголубой
ковер, большие, мягкие  стулья синей кожи, сверкающее полированное дерево и
стеклянные панели с выгравированными на них птицами. По обе стороны  во всю
длину вагона шли окна с голубыми узорчатыми занавесками между ними и цвета-
ми на кронштейнах наверху. При трехметровой ширине вагона  вдоль каждой его
стенки поместились  по  шесть  прямоугольных  столиков, разделенных широким
проходом, и около каждого стояло по четыре стула - всего сорок восемь мест,
как и было обещано. Все здесь ждало пассажиров, а пока в вагоне было тихо и
пусто.
      - Идите сюда,  - сказал Эмиль, ведя меня через  все это великолепие в
головной конец вагона. - Я покажу вам кухню.
      В длинной  серебристой цельнометаллической кухне уже хозяйничали двое
в белых брюках и куртках и высоких белых бумажных колпаках:  крохотная жен-
щина - шеф-повар из Монреаля и высокий худой  молодой человек, отрекомендо-
вавшийся Ангусом,  -  специальный  шеф-повар из первоклассной обслуживающей
фирмы, которая должна  была  обеспечивать это путешествие изысканной пищей,
какую обычно в поездах не подают.
      Я с интересом отметил про себя, что оба шеф-повара, по-моему, испыты-
вают друг к  другу ледяное недружелюбие и четко разграничили подведомствен-
ные им территории: каждый из них привык быть на кухне полным хозяином.
      Эмиль, который, вероятно, тоже это ощутил, заговорил с решительностью
подлинного лидера.
      - Всю эту неделю, -  сказал он мне, - командовать на кухне  будет Ан-
гус. Симона  будет ему помогать. - На лице  Ангуса выразилось облегчение, а
на лице  Симоны -  недовольство. - Потому что Ангус  и его фирма составляли
меню и доставили продукты. -  Он  говорил так, словно вопрос решен  оконча-
тельно и  бесповоротно, да так  оно и  было: всем стало  ясно, что  спорить
больше не о чем.
      Эмиль объяснил мне, что в этом рейсе белье и столовые приборы предос-
тавлены обслуживающей фирмой, и без дальнейших  разговоров принялся показы-
вать, во-первых, где что найти и, во-вторых, как надо накрывать столик. По-
том он стал смотреть, как я накрываю второй столик, стираясь  подражать его
действиям.
      - Вы быстро схватываете, - с одобрением сказал он.  - Немного попрак-
тикуетесь, и никто не догадается, что вы не официант.
      Пока я практиковался примерно на половине столиков, два других офици-
анта - настоящие, Оливер и Кейти, - накрывали остальные. Они с улыбкой поп-
равляли меня, когда я делал что-то не так, и понемногу я втянулся в их ритм
и старался как мог. Эмиль критическим взглядом окинул накрытые мной столики
и сказал, что, пожалуй, не пройдет  и недели, как я научусь складывать сал-
фетки.
      Все заулыбались: по-видимому, мои салфетки уже были сложены как надо.
Я почувствовал, что до нелепости доволен собой, и у меня на душе стало спо-
койнее.
      За окнами  проплыла  красная  фуражка носильщика, толкавшего тележку,
полную багажа, а за ним проследовали Лорриморы.
      - Идет посадка,  - сказал Эмиль. -  Как только поезд  отправится, все
наши пассажиры придут сюда пить шампанское.
      Он принялся поспешно готовить бокалы и лед и показал мне, как оберты-
вать салфеткой горлышко бутылки и как наливать, не капая на  стол. Кажется,
он забыл, что собирался разрешить мне подавать только воду.
      Снаружи доносились голоса, и поезд постепенно  оживал. Высунувшись из
задней двери вагона-ресторана, я поглядел  вперед  и  увидел, что пассажиры
садятся в спальные вагоны, а носильщики вносят за ними вещи.  Несколько че-
ловек сели и в вагон, который шел сразу за рестораном, - там находились три
купе, бар,  большая гостиная и второй этаж под  стеклянной крышей. Все это,
как я выяснил, называется салон-вагоном.
      Впереди, у прохода, через который толпой вливались на перрон пассажи-
ры, Нелл исполняла свою роль, перевязывая Рикки, который вполне убедительно
истекал кровью. Закончив свою маленькую сценку, она пошла  к хвосту поезда,
заглядывая в окна и как будто разыскивая кого-то, - как оказалось, меня.
      - Я хотела сообщить вам, - сказала  она, - что главный кондуктор - он
в поезде  как капитан на корабле - знает, что вы вроде как наш охранник. Он
согласился помогать вам  во всем, что  понадобится, и пропускать  вас  куда
угодно по всему  поезду, включая тепловоз,  если разрешат машинисты,  а  он
сказал, что  они разрешат,  когда он с ними поговорит.  Скажите ему, что вы
Томми, когда его увидите.
      Я с восхищением посмотрел на нее:
      - Вы просто великолепны.
      - Правда? - Она улыбнулась. - Билл Бодлер действительно спрашивал про
вас. Я сказала, что вы здесь и уже сели в поезд. Это его, кажется, удовлет-
ворило. Теперь я должна рассортировать всех пассажиров - они так  и норовят
влезть не в свои купе...
      Не успев закончить фразу, она исчезла в спальном  вагоне впереди рес-
торана. В  том вагоне, где находилось  купе Филмера. Перебраться  на другое
место, чтобы  не стать его соседом, оказалось очень  легко: как только меня
понизили в ранге и  причислили к обслуге, это произошло само собой.  Как бы
мне ни  хотелось  следить  за ним, не сводя глаз, но если бы я по нескольку
раз в день  сталкивался с ним нос к носу в коридоре, мне вряд ли удалось бы
остаться для него безымянным незнакомцем.
      Пассажиры начали собираться в вагоне-ресторане и  усаживаться за сто-
лики, хотя поезд еще не отошел от перрона.
      - Где нам сесть? - спросила Эмиля какая-то женщина  с приятным лицом,
и он ответил:
      - Где вам будет угодно, мадам.
      Сопровождавший ее мужчина потребовал двойного шотландского, со льдом,
но Эмиль сказал ему, что алкогольные напитки будут  подаваться только после
отправления. Эмиль держался вежливо и предупредительно. Я смотрел на него и
учился.
      В ресторан  вошел Мерсер  Лорримор, за ним - его  жена, вид у которой
был недовольный.
      - Где нам сесть? - спросил у меня Лорримор, и я ответил:
      - Где вам будет угодно, сэр,  -  точь-в-точь как Эмиль, чем вызвал  у
того мимолетную одобрительную усмешку.
      Мерсер и Бемби выбрали столик посередине вагона, и к ним  вскоре при-
соединился их мрачный отпрыск Шеридан, во всеуслышание заявивший:
      - Не понимаю, зачем нам сидеть тут, если у нас собственный вагон.
      И мать, и дочь, по-видимому, были того же мнения, но  Мерсер улыбнул-
ся, не разжимая губ, и неожиданно резко сказал:
      - Вы будете делать то, о чем я вас попрошу, иначе пеняйте на себя.
      Шеридан бросил на него злобный, но в то же время боязливый взгляд.
      Они разговаривали так, словно меня тут нет, и, в общем, так оно и бы-
ло, потому что ко мне со всех сторон то и дело подходили пассажиры с одними
и теми же вопросами.
      - Где вам будет угодно, мэм. Где  вам будет угодно, сэр, - отвечал я.
- К. сожалению, алкогольные напитки будут подаваться только после отправле-
ния.
      Поезд тронулся неожиданно, без всяких свистков, гудков и суеты. Толь-
ко что мы стояли, а в следующий момент уже плавно плыли вперед - почти пол-
километра металла двинулись с места, словно скользя по поверхности шелка.
      Мы выехали  из полутемного вокзала  на яркое полуденное солнце, и тут
из салон-вагона появилась Даффодил Квентин  в  своих  солнечных  кудряшках,
озираясь, словно привыкла, что все тут же кидаются ей помочь.
      - Где мы сидим? - спросила она, глядя мимо меня, и я ответил:
      - Где вам будет угодно, мэм. Где вам больше понравится.
      Она отыскала два свободных стула неподалеку от Лорриморов и, усевшись
на один, а на другой положив свою сумочку, дружелюбно сказала пожилой паре,
уже сидевшей за столиком:
      - Я Даффодил Квентин. Правда, здесь замечательно?
      Они с готовностью согласились. Кто она такая, они уже знали:  это та,
чья лошадь вчера пришла  первой.  Между ними завязался оживленный разговор,
такие же  разговоры шли по всему ресторану. Времени  на то, чтобы растопить
лед, не понадобилось: если какой-то лед и оставался после вчерашних скачек,
то последние остатки его растаяли на вокзале, все общество уже перезнакоми-
лось и веселилось вовсю.
      Эмиль, стоявший  около кухни, знаком подозвал меня к  себе. Я вошел в
маленький тамбур с  раздаточным  окошком, который отделял жаркую сверкающую
кухню от мест для пассажиров. Слева  этот тамбур выходил на кухню, а справа
- в коридор, который вел  в  другие  вагоны;  сейчас по нему один за другим
проходили опоздавшие пассажиры, пошатываясь от толчков  поезда, который ус-
корял ход.
      В раздаточном окошке Эмиль открывал  бутылки  шампанского.  Оливер  и
Кейти все еще доставали из картонного  ящика бокалы и расставляли их по ма-
леньким подносам.
      - Не можете ли вы протереть эти грязные бокалы? - спросил меня Эмиль,
указывая на поднос. - Это будет большая помощь.
      - Могу, только скажите, - ответил я.
      - Протрите бокалы.
      - Так-то лучше.
      Все рассмеялись. Я  взял полотенце и принялся протирать высокие бока-
лы. Из  коридора появился Филмер, который прошел в  ресторан, не взглянув в
нашу сторону.
      Я увидел, что он направился к Даффодил, энергично махавшей ему рукой,
и уселся на то место, которое  она заняла для него, положив свою сумочку. К
счастью, он оказался сидящим спиной ко  мне. Хоть я и настроился на то, что
буду находиться в близком соседстве с ним, но был все еще не совсем готов к
этому, чего-то еще не  хватало. Так не пойдет, подумал я. Хватит  мне тряс-
тись от страха - пора заняться ловлей преступника.
      Все места в ресторане были уже заняты, но люди все еще шли. Появивша-
яся Нелл отнеслась к этому спокойно:
      - Так и должно было случиться. Ведь все актеры тут. Подавайте шампан-
ское.
      С прижатой  к груди папкой она прошла по  вагону, отвечая на вопросы,
кивая и улыбаясь, - ни дать ни взять учительница, наводящая порядок в клас-
се.
      Эмиль протянул мне поднос с бокалами:
      - Ставьте по четыре на каждый столик. Остальные пойдут за вами  и бу-
дут наливать. Начните с дальнего конца и двигайтесь сюда.
      - Хорошо.
      Нести поднос с бокалами было бы, конечно, легче, если бы пол оставал-
ся неподвижным, но я все же добрался до дальнего конца вагона, покачнувшись
всего раз-другой, и доставил свою ношу, куда было велено. В дверях, которые
вели из салон-вагона, стояли три или четыре человека,  оставшиеся без мест,
и в том числе актриса, игравшая Анжелику. Я и им предложил по бокалу. Анже-
лика взяла бокал и продолжала приставать ко всем окружающим со своими жало-
бами на то, как подвел  ее  Стив  и  как на него никогда нельзя положиться.
Все, кто стоял вокруг, уже  начали  от нее заметно сторониться и  поджимать
губы, давая понять, что сыты по  горло, - это была подлинная дань ее актер-
скому таланту. Оливер,  следуя за мной,  предлагал им утешение  в  бокалах,
покрытых изнутри золотистыми пузырьками.
      С большой опаской я подошел к столику, где сидели Филмер  и Даффодил,
и, стараясь не смотреть на них, поставил на скатерть в ряд последние четыре
бокала.
      И тут Филмер сказал:
      - Где-то я вас уже видел.


      ГЛАВА 7

      Не меньше пятидесяти умозаключений  пронеслись  у меня в голове, одно
ужаснее другого. Ведь я был так уверен, что он меня  не  узнает! Какая глу-
пость, какая самонадеянность!
      - Наверное, в Европе, когда мы были в Лондоне, на торжественном ужине
накануне открытия дерби, - сказала  пожилая  женщина. - Мы тогда сидели  за
первым столом...  Нас пригласил туда  этот чудный человек - несчастный Эзра
Гидеон.
      Я отошел, мысленно возблагодарив небо, если там есть  кому меня услы-
шать. Филмер  даже  не взглянул на меня, не говоря уж о том, чтобы меня уз-
нать. Когда я наконец осмелился на него посмотреть, он сидел ко мне спиной,
лицом к своим соседям по столику, и Даффодил тоже.
      Но в любом случае в  мыслях  у Филмера, наверное, должна была  царить
немалая сумятица. Он, человек,  на  котором лежала самая прямая ответствен-
ность за самоубийство Гидеона, оказался теперь за одним столом с его друзь-
ями. Смутился он хоть чуть-чуть или нет (вероятнее всего, нет), однако это-
го, наверное, было достаточно, чтобы он не обращал внимания на официантов.
      Я принес  еще бокалы и поставил  несколько из них  перед Лорриморами,
которые казались оазисом  молчания посреди оживленно болтающей публики и на
меня даже  не взглянули. В этот момент я  окончательно убедился, что избрал
для себя самую правильную роль и могу играть ее до бесконечности.
      Когда все были  обслужены,  на пассажиров бурей обрушился Закследова-
тель и разыграл вторую сцену  представления,  подробно  рассказав о попытке
похищения одной из лошадей и