в  Рим.  Он  ведь  сказал  ей,  что,  дескать,
собирается помочь Дикки обустроиться в Риме.
   - Когда вы видели его в последний раз?
   - Не уверен, что смогу назвать  точную  дату.  Вроде  бы  месяца  два
назад. Кажется, я получил от него открытку из... Генуи,  он  писал,  что
собирается вернуться в Америку.
   - Вам кажется?
   - Нет, я точно получил, - сказал Том. - Почему вы полагаете,  что  он
погиб?
   Полицейский с сомнением заглянул в  свои  бумаги.  Том  посмотрел  на
полицейского помоложе, который, скрестив руки, прислонился  к  комоду  и
бесстрастно взирал на него.
   - Вы совершили прогулку на лодке вместе с Томом Рипли в Сан-Ремо?
   - Прогулку на лодке? Куда?
   -  На  маленькой  лодке?  Вокруг  бухты?  -  Офицер  задавал  вопросы
спокойно, неотрывно глядя на Тома.
   - Кажется, да. Да, точно. Я вспомнил. А что?
   - Дело в том, что найдена  затопленная  маленькая  лодка  с  пятнами.
Возможно, с пятнами крови. Она пропала двадцать пятого ноября.  Не  была
возвращена на причал, где ее наняли. Двадцать пятое ноября как  раз  тот
день, который вы провели в Сан-Ремо вместе с синьором Рипли.
   Полицейский смотрел на него не отводя глаз.
   Уже сама мягкость этого взгляда вызывала у Тома раздражение. Это было
нечестно, казалось ему. Тем не менее он сделал  огромное  усилие,  чтобы
вести  себя  как  нужно.  Посмотрел  на  себя   как   бы   со   стороны.
Подкорректировал даже свою позу, сделал ее более непринужденной, положив
руку на столбик спинки кровати.
   - Но во время этой прогулки с нами  ничего  не  случилось.  Все  было
благополучно.
   - Вы вернули лодку?
   - А как же!
   Офицер по-прежнему не спускал с него глаз.
   - Ни в одной гостинице после двадцать  пятого  ноября  Том  Рипли  не
зарегистрирован, мы это проверили.
   - Правда? Может, вы проверили не все гостиницы?
   - Не в каждом маленьком городке или деревне, но  во  всех  более  или
менее крупных городах проверили. Мы нашли вашу фамилию в  "Хеслере",  вы
жили там с двадцать восьмого по тридцатое, и после этого...
   - Том... синьор Рипли не жил вместе со мной в Риме. Он  в  это  время
поехал в Монджибелло и оставался там несколько дней.
   - Где он жил, когда приехал в Рим?
   - В какой-то маленькой гостинице. Не помню, где именно. Я у  него  не
был.
   - А где были вы?
   - Когда?
   - Двадцать шестого и двадцать седьмого ноября. То есть сразу же после
Сан-Ремо.
   - В Форте-деи-Марми, - ответил Том. - Я сделал там остановку по  пути
сюда. Я жил в пансионе.
   - В каком?
   Том покачал головой:
   - Не помню. В каком-то очень маленьком. - В конце концов, подумал он,
с помощью Мардж он сможет доказать, что Том был  в  Монджибелло,  живой,
уже после Сан-Ремо, так что зачем полиция станет расследовать,  в  каком
пансионе  останавливался  Дикки  Гринлиф  двадцать  шестого  и  двадцать
седьмого? Том сел на край кровати. - Я все же не могу понять, почему  вы
думаете, что Том Рипли погиб.
   - Мы думаем, что кто-то погиб в Сан-Ремо, -  ответил  полицейский.  -
Кто-то был убит в этой лодке. Для этого и затопили лодку,  чтобы  скрыть
пятна крови.
   Том нахмурился:
   - А это точно пятна крови?
   Полицейский пожал плечами.
   Том тоже пожал плечами:
   - Наверно, не меньше двух сотен человек нанимали в тот день  лодки  в
Сан-Ремо.
   - Нет, гораздо меньше. Человек тридцать. Правда ваша,  это  мог  быть
любой из тридцати... или любая  пара  из  пятнадцати,  -  добавил  он  с
улыбкой. - Мы даже не знаем фамилий всех  этих  людей.  Но  мы  начинаем
считать Тома Рипли пропавшим без вести.
   Теперь полицейский отвел глаза и смотрел  в  угол  комнаты,  судя  по
выражению лица, он  думал  о  чем-то  постороннем.  Или  он  наслаждался
теплом, идущим от радиатора позади его стула?
   Том нетерпеливо переменил  позу.  Ему  был  ясен  ход  мысли  в  этой
итальянской  башке.  Дикки  Гринлиф  второй  раз   оказался   на   месте
происшествия или поблизости от места, где произошло убийство.  Пропавший
без вести Том Рипли совершил прогулку на лодке  двадцать  пятого  ноября
вместе  с  Дикки  Гринлифом.  Следовательно...  Том  нахмурил  брови   и
выпрямился.
   - Вы хотите сказать, что я лгу, когда говорю, будто видел Тома  Рипли
в Риме числа первого декабря?
   - Нет, что вы, я вовсе не хочу этого сказать!  -  Полицейский  сделал
примирительный жест. - Я только хотел узнать от вас о вашем  путешествии
вместе с синьором Рипли после Сан-Ремо, поскольку мы не можем его найти.
- Он обнажил желтоватые зубы в широкой улыбке.
   Том расслабился, раздраженно пожав плечами. Было совершенно очевидно,
что  итальянская  полиция  не  собиралась   с   бухты-барахты   обвинять
американского гражданина в убийстве.
   - Простите, что не могу сказать вам точно, где он находится в  данную
минуту. Почему бы вам не поискать его в Париже? Или  в  Генуе?  В  любом
случае он остановится  в  маленькой  гостинице,  он  всегда  предпочитал
именно такие.
   - У вас сохранилась открытка, которую он прислал вам из Генуи?
   - Нет, не сохранилась.
   Том запустил пальцы в волосы, как делал иногда Дикки, когда сердился.
На  короткое  мгновение  сосредоточился  на  том,   чтобы   еще   полнее
перевоплотиться в Дикки Гринлифа, прошелся,  как  тот,  разок-другой  по
комнате и сразу почувствовал себя лучше.
   - Вы знакомы с кем-нибудь из приятелей Тома Рипли?
   Том покачал головой:
   - Нет. Я и с ним-то самим не слишком хорошо знаком,  или,  во  всяком
случае, недолго. Не знаю, много ли у него приятелей в  Европе.  Кажется,
есть знакомый в Фаэнце. И кто-то во Флориде. Но я не помню их фамилий.
   Если этот итальяшка думает, что он скрывает фамилии  приятелей  Тома,
чтобы уберечь их от полицейских расспросов, то пусть себе так думает.
   - Хорошо, мы наведем справки,  -  сказал  полицейский  и  убрал  свои
бумаги. За время разговора он сделал в них не меньше дюжины пометок.
   - Кстати, пока вы не ушли, -  сказал  Том  раздраженным  и  искренним
тоном Дикки. - Я хотел спросить, когда мне можно  уехать  из  города.  Я
собирался на Сицилию. Мне бы очень хотелось уехать сегодня же, если  это
возможно. Я предполагаю остановиться в гостинице "Пальма" в Палермо. Вам
будет очень просто связаться со мной, если понадоблюсь.
   - Палермо, - повторил полицейский. - Ebbene, это, пожалуй,
возможно. Разрешите я позвоню?
   Том закурил  итальянскую  сигарету,  а  офицер  попросил  к  телефону
капитана Ауличино и затем  стал  совершенно  бесстрастно  излагать,  что
синьор Гринлиф не знает, где сейчас находится  синьор  Рипли,  что  тот,
возможно, вернулся в Америку, а возможно, по  мнению  синьора  Гринлифа,
находится  во  Флоренции  или  Фаэнце.  "Фаэнца,  -  четко  выговаривая,
повторил он, - в округе Болонья".  Когда  его  собеседник  записал  это,
офицер сказал, что синьор Гринлиф хочет уехать в Палермо сегодня.
   - Хорошо. - Полицейский повернулся к Тому:
   - Да, вы можете ехать в Палермо сегодня.
   - Хорошо. Спасибо. - Том проводил двоих полицейских до двери. -  Если
выясните, где Том Рипли, прошу сообщить мне, - простодушно сказал он.
   - Само собой. Мы будем держать вас в курсе, синьор. Всего доброго.
   Оставшись один, Том стал, насвистывая, вновь упаковывать те  немногие
вещи, которые вынул из своего чемодана. Он гордился своей идеей  назвать
Сицилию вместо Мальорки, поскольку Сицилия - это еще Италия, а  Мальорка
уже заграница, и, само собой, итальянская полиция скорее  выпустит  его,
если он останется на территории страны. Потом он  вспомнил:  в  паспорте
Тома Рипли пет отметки, что он еще раз побывал во Франции после  поездки
в Сап-Ремо. А ведь он сказал Мардж, что Том Рипли собирается  поехать  в
Париж и оттуда в Америку. Если они будут спрашивать Мардж,  был  ли  Том
Рипли в Монджибелло после Сап-Ремо, она может добавить, что после  этого
он поехал в Париж. А  если  ему  придется  снова  стать  Томом  Рипли  и
предъявить свой паспорт полиции, они увидят, что он  больше  не  был  во
Франции после поездки в Канн. Ну что ж, он скажет, что передумал и решил
остаться в Италии. Это в общем-то пустяки.
   Том, нагнувшийся над чемоданом, резко выпрямился.  А  вдруг  все  это
ловушка? Может быть, отпуская на Сицилию, его просто  будут  держать  на
веревке подлиннее, создавая видимость, что  он  вне  подозрений.  Хитрый
маленький ублюдок этот полицейский. Он один раз назвал свою фамилию. Том
попытался  припомнить  ее.  Равини?  Роверини?  Ну  хорошо,  а  что  они
выиграют, держа его на более длинной веревке? Он сказал им  точно,  куда
отправляется. Не собирался никуда бежать. Хотел лишь одного -  выбраться
из Рима. Во что бы то ни стало выбраться из Рима! Он швырнул  в  чемодан
последние шмотки, с силой захлопнул крышку и запер чемодан на ключ.
   Снова телефонный звонок. Том схватил трубку:
   - Алло?
   - О Дикки! - С придыханием.
   Мардж, и, судя по чистоте и громкости  звука,  она  находится  внизу.
Ошарашенный, он сказал голосом Тома:
   - Кто его спрашивает?
   - Это Том?
   - Мардж! Привет! Где ты?
   - Я внизу. Дикки там? Можно мне подняться?
   - Поднимайся через пять минут, - сказал Том со смешком. -  Я  еще  не
вполне одет.
   Служащий гостиницы всегда  отсылал  посторонних  в  телефонную  будку
возле лестницы. Никто из них не мог подслушать разговора.
   - Дикки там?
   - В данную минуту нет. Он вышел с полчаса назад, но вот-вот вернется.
Если хочешь его разыскать, я знаю, где он.
   - Где?
   - В восемьдесят третьем полицейском участке. Ой,  нет,  я  ошибся,  в
восемьдесят седьмом.
   - У него неприятности?
   - Нет, он просто отвечает на вопросы. Его вызвали  на  десять  часов.
Дать тебе адрес?
   Он жалел, что заговорил голосом Тома: ведь так легко было выдать себя
за слугу или какого-либо приятеля Дикки. За кого угодно. И  сказать  ей,
что Дикки ушел на целый день.
   Мардж выдохнула:
   - Не-е-т, я подожду его.
   - А, вот адрес, - сказал Том, как будто только что нашел его.  -  Виа
Перуджа, двадцать один. Ты знаешь, где это?
   Сам-то он этого не знал,  просто  хотел  послать  ее  в  направлении,
противоположном Американскому агентству,  куда  намеревался  сходить  за
почтой перед отъездом из Рима.
   - Я не хочу туда  идти,  -  сказала  Мардж.  -  Если  не  возражаешь,
поднимусь и подожду вместе с тобой.
   -  Понимаешь...  -  Он  рассмеялся  своим,  Тома  Рипли,  характерным
смешком, который Мардж хорошо знала. - Дело в том, что ко мне  с  минуты
на минуту должны прийти. Это деловое свидание. Разговор  насчет  будущей
работы. Хочешь верь, хочешь нет, по  закоренелый  бездельник  Том  Рипли
собирается взяться за работу.
   - Вот как, - сказала Мардж без всякого интереса. - Ну  а  что  там  с
Дикки? Почему ему пришлось пойти в полицию?
   - Да только потому, что они с Фредди немного выпили в тот самый день.
Ты же читала газеты? В газетах их невинный междусобойчик  ужасно  раздут
только потому, что эти болваны никак не могут напасть на след.
   - Дикки давно здесь живет?
   - Здесь? Нет, только со вчерашнего вечера. Я-то был на севере страны.
Когда узнал насчет Фредди, приехал в Рим повидаться с Дикки. Если бы  не
полиция, я бы сроду его не нашел.
   - Кому ты рассказываешь! Я просто с ног сбилась, и мне тоже  пришлось
обратиться в полицию. Я так переволновалась! Что ж он не позвонил мне...
к Джордже или еще куда-нибудь.
   - Я ужасно рад, что ты приехала, Мардж. Дикки будет в восторге, когда
тебя увидит. Он беспокоился, что ты подумаешь, когда прочтешь газеты.
   -  Честное  слово?  -  спросила  Мардж  недоверчиво,   но   с   явным
удовольствием.
   - Может, подождешь меня у "Анджело"? Это бар немного дальше по улице,
которая начинается напротив  пашей  гостиницы  и  ведет  к  лестнице  на
площади Испании. Я постараюсь минут через пять выбраться, и мы  с  тобой
выпьем виски или по чашечке кофе, идет?
   - Ладно. Но ведь есть же бар прямо в гостинице.
   - Я не хочу, чтобы мои будущий босс видел меня в баре.
   - Ну хорошо. "Анджело", говоришь?
   - Не найти этот  бар  невозможно.  Улица  начинается  прямо  напротив
гостиницы. Пока.
   Он закончил паковаться, осталось только взять куртки из гардероба. Он
снял трубку и попросил подготовить ему счет и  прислать  кого-нибудь  за
вещами. Затем приготовил  багаж  для  посыльных,  аккуратно  сложив  все
вместе, и, не садясь в лифт, спустился по  лестнице.  Хотел  посмотреть,
может, Мардж все  еще  ждет  его  в  вестибюле  или  задержалась,  чтобы
позвонить кому-нибудь еще. Вряд ли она была  уже  внизу,  когда  к  нему
приходили полицейские. Между их уходом  и  звонком  Мардж  прошло  минут
пять. Том  надел  только  что  купленный  плащ  и  шляпу,  чтобы  скрыть
осветленные волосы, а лицу придал  робкое,  чуть  испуганное  выражение,
присущее Тому Рипли.
   В вестибюле Мардж не было. Том оплатил  счет.  Администратор  передал
еще одну записку. Оказывается,  заходил  Вэн  Хау  стон.  -  Записку  он
написал собственноручно десять минут назад.

   "Прождал  тебя  полчаса.  Ты  что,  даже  прогуляться  не   выходишь?
Подняться к тебе мне не разрешили. Позвони мне в "Хеслер".
   Вэн".

   Может быть, Вэн и Мардж столкнулись нос к носу и, если  они  знакомы,
сидят сейчас вместе в баре "Анджело".
   - Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал из города.
   - Хорошо, синьор.
   Том вышел, к подъезду как раз подъехало свободное такси.
   - Будьте добры, к Американскому агентству. Водитель поехал не по  той
улице, где находился бар "Анджело".  Том  расслабился  и  поздравил  сам
себя. Прежде всего с тем, что вчера под действием нервного импульса  ему
пришло в голову сбежать из квартиры и перебраться в гостиницу.
   В квартире нипочем не ускользнуть бы от Мардж.  Адрес  она  знает  из
газет. Трюк, удавшийся в гостинице, там бы  не  прошел:  она  все  равно
прорвалась бы в квартиру, чтобы подождать Дикки. Воистину повезло!
   В Американском агентстве его ждала почта - три письма, из них одно от
мистера Гринлифа.
   -  Как  ваше  самочувствие?  -  спросила  молодая  девушка-итальянка,
выдававшая ему почту.
   Судя по наивно-любопытному выражению ее лица, она тоже читала газеты.
На ее улыбку Том ответил улыбкой. Ее звали Мария.
   - Спасибо, самочувствие отличное, а у вас? К сожалению,  она  никогда
не сможет получать в римском отделении Американского агентства почту  на
имя Тома Рипли. Двое или трое служащих знают его в лицо.  Для  почты  на
собственное  имя  он  завел   абонемент   в   неаполитанском   отделении
Американского агентства, но до сих пор с просьбой о пересылке ни разу не
обращался к ним ни лично, ли письменно, поскольку не ожидал на имя  Тома
Рипли ничего важного, даже еще одного разноса от мистера Гринлифа. Когда
все уляжется, как-нибудь нагрянет в неаполитанское отделение с паспортом
Тома Рипли и востребует свою почту.
   И все же ему приходилось повсюду таскать  с  собой  Тома  Рипли,  его
паспорт и его одежду, на случай всяких неожиданностей вроде  телефонного
звонка Мардж сегодня утром. Еще немного, и Мардж оказалась бы в  номере.
Пока  полиция  сомневается  в  невиновности  Дикки  Гринлифа,  было   бы
чистейшим самоубийством выехать из страны в обличье Дикки,  потому  что,
если ему вдруг придется превратиться в Тома Рипли, в паспорте  Рипли  не
будет отметки о выезде из Италии. Если он  захочет  выехать  из  Италии,
решительно и бесповоротно вырвать Дикки  из  лап  полиции  -  ему  нужно
выехать в обличье Тома Рипли, вернуться в обличье  Тома  Рипли  и,  лишь
когда полиция закончит расследование, снова превратиться в Дикки. Только
гак можно выйти из положения.
   Сделать это нетрудно, и выход надежный. Единственное, о  чем  следует
беспокоиться, - это погода в ближайшие несколько дней.

Глава 19

   Теплоход приближался к гавани  Палермо  медленно  и  как  бы  ощупью,
осторожно раздвигая своим  белым  носом  плавающие  в  воде  апельсинные
корки, солому и куски поломанных корзин из-под фруктов.  Точно  так  же,
думал Том, и сам он как бы с завязанными глазами приближается к Палермо.
До этого он провел два дня в Неаполе, и в газетах  не  появилось  ничего
интересного об убийстве Майлза, а о лодке в  Сан-Ремо  и  вовсе  ничего.
Полиция, насколько ему было известно, его не искала.  Но  возможно,  они
просто считали,  что  не  стоит  труда  разыскивать  его  в  Неаполе,  а
поджидали в гостинице в Палермо.
   Во всяком случае, на пристани полицейских не оказалось.  Том  поискал
их глазами и не увидел. Купил две газеты, взял такси и поехал  со  своим
багажом в гостиницу "Пальма". В вестибюле полицейских тоже не было.  Это
был роскошный вестибюль с монументальными колоннами и пальмами в  кадках
вдоль стен. Служащий сообщил номер заказанной комнаты и  дал  посыльному
ключ. Том почувствовал себя так легко, что набрался храбрости, подошел к
окошечку почты и спросил, нет ли чего на имя синьора  Ричарда  Гринлифа.
Служащий ответил, что нет.
   Том начал постепенно расслабляться. Итак,  не  было  письма  даже  от
Мардж.  Она,  разумеется,  уже  побывала  в  полиции  и  выяснила,  куда
подевался Дикки. На теплоходе Тома посещали ужасные  видения.  Например,
Мардж прибывает в  Палермо  раньше  его  на  самолете  или  в  гостинице
"Пальма" его  ждет  сообщение  от  Мардж,  что  она  прибудет  следующим
теплоходом. Даже на своем теплоходе после посадки в  Неаполе  он  первым
делом постарался выяснить, нет ли ее в числе пассажиров.
   Теперь он начал догадываться, что недавний эпизод оказался  последней
каплей, переполнившей чашу терпения Мардж,  и  она  решила  мах-путь  на
Дикки рукой. Возможно, утвердилась в мнении, что он убежал от нее, чтобы
быть только вдвоем с Томом. Возможно, при всей  ее  тупости,  эта  мысль
наконец дошла до Мардж. Вечером, сидя в глубокой горячей ванне  и  щедро
намыливая  плечи,  Том  размышлял,   не   послать   ли   ей   письмо   с
подтверждением. Он напишет  его  как  Том  Рипли.  Сейчас  самое  время.
Напишет, что до сих пор молчал из деликатности и по телефону в Риме тоже
не хотелось выкладывать начистоту, но теперь  она,  мол,  сама  уже  все
поняла. Они  с  Дикки  очень  счастливы  вместе,  и  тут  уж  ничего  не
поделаешь. Том весело захихикал. Он все смеялся и смеялся и никак не мог
остановиться. Чтобы прекратить это, пришлось, зажав нос,  погрузиться  в
воду.
   Дорогая Мардж, сочинял  он,  пишу  тебе,  потому  что  Дикки,  видно,
никогда не решится, хоть я просил его много раз. Я  считаю,  что  такого
замечательного человека, как ты, грех столь долго водить за нос.
   Он снова захихикал, по привел себя в чувство тем, что  сосредоточился
на до сих пор еще не решенной проблеме. Возможно,  среди  прочего  Мардж
сообщила итальянской полиции, что в гостинице "Англия" говорила с  Томом
Рипли. Полиция, которая ломает голову, куда же он подевался, теперь ищет
его  в  Риме.  Полиция  конечно  же  станет  искать  Тома  Рипли  где-то
поблизости от  Дикки  Гринлифа.  Дополнительная  опасность  проистекает,
например, из того, что его,  по  описанию  Мардж,  сочтут  теперь  Томом
Рипли, и произведут личный обыск, и найдут оба паспорта, его и Дикки. Но
что сам он сказал насчет риска? Что именно риск-то и придает всему этому
главную прелесть. Он не мог удержаться и запел итальянскую песенку:

   Не разрешает папа твой,
   Не разрешает мама,
   Ну как же, как же нам с тобой
   Заняться этим самым?

   Вытираясь в ванной, он разливался громким  баритоном  Дикки,  который
никогда не пел при нем, по Том был уверен, что Дикки подписался  бы  под
его исполнением.
   Он надел один из своих новых немнущихся  дорожных  костюмов  и  вышел
прогуляться в сумерки Палермо. Вот через площадь  собор,  в  архитектуре
которого, как он читал, ощущается норманнское влияние. Том припомнил:  в
путеводителе сказано - собор построен английским архиепископом. Дальше к
югу были Сиракузы, где некогда разыгрался морской бой между римлянами  и
греками. И Ухо Диониса. И Таомино. И Этна! Остров был велик и совершенн