Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
елиться с Элоизой своими чувствами и мыслями по этому поводу, но боялся, что она его не поймет. Может быть, она поняла бы его, если бы знала о подделках? Да, возможно, но только умом. Она сказала бы: "Но почему ты взваливаешь все на свои плечи? Разве не должны Джефф с Эдом позаботиться о своем друге и кормильце?" Том не стал ничего ей рассказывать. В определенном смысле лучше быть одному - легче действовать, когда у тебя развязаны руки и не сковывает ничье сочувствие.
Все прошло прекрасно. Том с Элоизой приехали в Орли в полночь, самолет прибыл по расписанию, и Герда Шнайдер (или женщина, носившая в данный момент это имя) подошла к Тому в зале прибытия.
- Том Рипли? - спросила она, улыбаясь.
- Да. Фрау Шнайдер?
Это была блондинка лет тридцати, интеллигентная на вид, по-настоящему красивая, абсолютно без всякой косметики. Было такое впечатление, будто она только что поднялась с постели, умылась и оделась.
- Мистер Рипли, для меня большая честь познакомиться с вами, - произнесла она по-английски шутливо, но с искренним восхищением. - Мне столько о вас рассказывали.
Том громко рассмеялся. Он никак не ожидал, что Ривз способен привлечь к своим махинациям таких интересных людей.
- Я здесь с женой. Она ждет внизу. Вы проведете ночь в Париже?
Она ответила, что проведет, - у нее уже был заказан номер в отеле "Пон-Рояль" на улице Монталамбер. Том представил ее Элоизе и сходил за машиной, пока женщины ждали его недалеко от того места, где он оставил чемодан Мёрчисона. И только когда они доехали до Парижа и остановились перед отелем "Пон-Рояль", фрау Шнайдер сказала:
- Я отдам вам ваш пакет. Она открыла свою большую сумочку и вытащила оттуда объемистый белый конверт. В том месте, где остановился Том, было довольно темно. Он взял зеленый американский паспорт и положил его во внутренний карман пиджака. Паспорт был обернут белой бумагой.
- Благодарю вас, - сказал он. - Я свяжусь с Ривзом. Как у него дела?..
Спустя несколько минут Том с Элоизой уже ехали к "Амбассадору".
- Для немки она очень миловидна, - сказала Элоиза.
В номере Том рассмотрел паспорт как следует. Он был изрядно потрепан, и Ривз постарался привести фотографию в соответствие с этим. Теперь Тома звали Роберт Фидлер Маккей, возраст 31 год, уроженец Солт-Лейк-Сити, штат Юта, по профессии инженер, бездетный. Подпись состояла из узких и высоких букв, тщательно соединенных друг с другом. У Тома такой почерк ассоциировался с двумя-тремя его американскими знакомыми, довольно занудными личностями.
- Элоиза, дорогая, теперь ты должна звать меня Роберт, - сказал Том по-французски. - Извини меня, мне надо попрактиковаться в подделывании подписи.
Элоиза стояла, прислонившись к комоду, и наблюдала за ним.
- Дорогая! Не беспокойся! Все идет прекрасно. - Том обнял ее. - Давай выпьем шампанского!
***
Во вторник в два часа дня Том был уже в Афинах. Город выглядел современнее и чище, чем пять или шесть лет назад, когда Том был здесь в последний раз. Он добрался до отеля "Гранд-Бретань", устроился в номере, окна которого выходили на площадь Конституции, и вышел осмотреться и справиться в других гостиницах о Бернарде Тафтсе. В "Гранд-Бретань", самом дорогом афинском отеле, он даже спрашивать не стал. В общем-то, Том был на шестьдесят процентов уверен, что Бернард не в Афинах, а на том Дерваттовском острове или на каком-нибудь другом. Тем не менее, проверить было нелишне. Он говорил, что ищет друга, Бернарда Тафтса, у него сорвалась встреча с ним. Его собственное имя не имеет значения. Но если настаивали, он давал его: Роберт Маккей.
- Как можно добраться до греческих островов? - спросил он в одном достаточно респектабельном отеле, где, как ему казалось, должны были кое-что знать о туристском бизнесе. Том решил перейти на французский, хотя в других местах говорил по-английски. - В частности, до Икарии?
- До Икарии? - с удивлением переспросил мужчина, к которому он обратился. Это был один из самых северных островов Додеканеса <Группа островов в Эгейском море.>, далеко на востоке. Аэропорта там не имелось. Катера, конечно, ходили, но как часто, мужчина не знал.
На Икарию Том попал в среду. Для этого ему пришлось нанять в Микенах быстроходный катер со шкипером. Том отправился в путь, полный радужных надежд, но остров напрочь развеял их. Местечко, называвшееся, кажется, Армемисти, представляло собой сонный поселок, где не было никаких приезжих - только местные жители в кафе и рыбаки, чинившие сети. После тщетных расспросов о Бернарде Тафтсе, темноволосом худощавом англичанине и т. д., Том решил позвонить в другой островной поселок, Агиос Кирикос. Владелец отеля сказал, что у него Бернард Тафтс не останавливался, но он проверит еще в одной маленькой гостинице и перезвонит Тому. Однако не перезвонил. Том сдался. Безнадежно. Все равно что искать иголку в стоге сена. Может быть, Бернард отправился на какой-нибудь другой остров.
И все же этот остров, где Дерватт совершил самоубийство, был окутан тонким покровом тайны. Где-то здесь, на этом желтовато-белом песчаном берегу, Филип Дерватт погрузился в морские волны и не вернулся обратно. Том сомневался, что имя Дерватта может пробудить какие-либо воспоминания у местных жителей. Тем не менее он попытался расспросить владельца кафе, но, как и следовало ожидать, безрезультатно. Дерватт пробыл здесь не больше месяца, и было это шесть лет назад. Том пообедал в маленьком ресторанчике бараниной с рисом и тушеными помидорами, после чего отправился в бар на поиски шкипера, который сказал, что будет там до четырех часов.
Они поплыли обратно в Микены, где жил шкипер. Чемодан Тома был при нем. Том был разочарован и устал, но ему не сиделось на месте. Удрученно потягивая сладкий кофе в одном из баров, он решил, что этим же вечером уедет в Афины. Он вернулся на причал, где впервые встретил шкипера, но нашел его только дома. Тот ужинал.
- Сколько вы возьмете за то, чтобы отвезти меня сегодня в Пирей? - спросил Том. У него еще оставались американские дорожные чеки. Последовали жалобы на тяготы пути и массу прочих трудностей, но деньги, как всегда, решили вопрос. Тому удалось даже поспать, привязавшись к деревянной скамейке в маленькой каюте суденышка. До Пирея они добрались где-то около пяти утра. Шкипер по имени Антиной был возбужден - не то от усталости, не то из-за заработанных денег, а может быть, и из-за узо. Антиной сказал, что в Пирее у него есть друзья, которые будут счастливы видеть его.
Утренний холод пронизывал Тома. Ему пришлось озолотить водителя такси, чтобы тот отвез его к отелю "Гранд-Бретань" на площади Конституции в Афинах.
Тому дали номер, но не тот, в котором он останавливался. Тот они еще не успели убрать, откровенно признался портье. Написав на клочке бумаги телефон студии Джеффа, Том отдал его портье и попросил соединить его с Лондоном.
После этого он поднялся к себе в номер и принял ванну, не забывая о телефоне. Но разговор дали только без четверти восемь, когда он был уже в постели.
- Это Том, я в Афинах, - сказал он, борясь со сном.
- В Афинах?
- Есть какие-нибудь новости о Бернарде?
- Нет. А что ты там...
- Я еду в Лондон. Буду сегодня вечером. Готовьте грим. О'кей?
18
В четверг, повинуясь внезапному порыву, Том купил себе в Афинах зеленый плащ, причем такого типа, какой он, Том Рипли, ни за какие коврижки не выбрал бы для себя в нормальных условиях. В плаще было полно ремешков и кармашков с клапанами; некоторые из них застегивались двойными колечками, другие были снабжены маленькими пряжками, как будто плащ предназначался для человека, таскающего на себе фляжки с водой, депеши, патроны, комплект обеденных принадлежностей и парочку дубинок со штыком. От плаща разило дурным вкусом, и Том надеялся, что это сыграет положительную роль на английской таможне, - если, паче чаяния, кто-нибудь из пограничников запомнил его внешность с прошлого раза. Он также расчесал волосы на правый пробор вместо обычного левого, хотя на фотографиях, снятых в фас, пробора не было видно. Очень удачно, что на его чемодане не имелось инициалов. Встал вопрос о деньгах, так как у Тома были при себе в основном дорожные чеки на имя Томаса Рипли, и в Лондоне он не мог расплачиваться ими, как сделал это с греческим шкипером. Правда, у него оставались драхмы, обмененные им на франки, взятые у Элоизы, и он мог купить на них билет до Лондона, а там Джефф с Эдом ссудят его необходимой суммой. Он вынул из бумажника документы Тома Рипли и переложил их в задний карман брюк, застегивающийся на пуговицу. Но, скорее всего, эти предосторожности были излишни: вряд ли его будут обыскивать.
Паспортный контроль он прошел благополучно.
- Сколько времени вы собираетесь пробыть в Англии?
- Я думаю, дня четыре, не больше.
- У вас деловая поездка?
- Да.
- Где вы остановитесь?
- В отеле "Лондонер" на Уэлбек-стрит.
Опять он доехал автобусом до автовокзала и позвонил оттуда в студию Джеффа. Часы показывали 22.15.
Ему ответил женский голос.
- Позовите, пожалуйста, мистера Константа или мистера Банбери.
- Их обоих сейчас нет. А с кем я разговариваю?
- Это Роберт Маккей. - Женщине это имя ничего не говорило, потому что Том не сообщил его Джеффу. Но Том понимал, что Джефф с Эдом должны были оставить в студии человека, который знал его. - Это Цинтия?
- Д-да, - неуверенно прозвучал голос. Том решил рискнуть.
- Это Том. А когда вернется Джефф?
- Том! Я не была уверена, что это ты. Они должны придти через полчаса. Может быть, ты пока приедешь?
Том взял такси до Сент-Джонс-Вуд. Цинтия Граднор открыла ему дверь.
- Привет, Том.
Он уже почти забыл, как она выглядит: среднего роста, прямые каштановые волосы до плеч, довольно большие серые глаза. Он ее помнил более полной. И к тому же теперь ей было около тридцати. Казалось, она немного нервничает.
- Ты видел Бернарда.
- Да, но не знаю, где он сейчас. - Том улыбнулся. Он полагал, что Джефф с Эдом послушались его и никому не сообщали, что Бернард пытался его убить. - Может быть, он в Париже.
- Садись же, Том. Выпьешь чего-нибудь?
Том, улыбнувшись, достал бутылку "Уайт хорс", купленную в Афинах. Цинтия держалась вроде бы вполне дружелюбно. Том был рад этому.
- Бернард всегда сам не свой во время выставок, - сказала Цинтия, готовя выпивку. - По крайней мере, так говорят. Я-то в последнее время его почти не вижу. Как ты, возможно, знаешь. Том ни в коем случае не собирался ей говорить, что Бернард рассказал ему о ее отказе встретиться с ним. Может быть, Цинтия не была настроена так решительно, как это представлялось Бернарду, кто знает. Он весело произнес:
- Бернард не хочет больше писать Дерваттов. Для него это только к лучшему, несомненно. Он говорит, что возненавидел все это дело.
Цинтия подала Тому стакан.
- Это мерзкое дело. Мерзкое!
Да, Том был согласен. Мерзкое. Убеждало в этом хотя бы то, как передернулась Цинтия. Убийство, ложь, мошенничество - мало приятного.
- Да, к сожалению, это зашло слишком далеко, - сказал он. - Но дальше не пойдет. Это будет последнее явление Дерватта народу. А может быть, Джефф с Эдом решили, что мне не стоит устраивать представление, - я не знаю.
Цинтия, казалось, не обратила на его слова внимания. Это было странно. Том сел, Цинтия же продолжала ходить взад и вперед по комнате и, похоже, прислушивалась, не раздадутся ли шаги Джеффа и Эда на лестнице.
- Что случилось с этим американцем, Мёрчисоном? - спросила она. - Джефф с Эдом сказали, что завтра вроде бы приезжает его жена.
- Увы, я ничего не знаю, - ответил Том как можно спокойнее. Он не мог допустить, чтобы вопросы Цинтии вывели его из равновесия. Ему и без того было нелегко. Господи боже, его жена завтра приезжает.
- Мёрчисон знает, что картины - подделка. Откуда у него такие сведения?
Том пожал плечами.
- Ему так кажется. Он много рассуждал о духе и общем настроении картин, о личности художника - не думаю, чтобы он мог убедить специалиста. И, положа руку на сердце, кто может теперь провести четкую грань между работами Дерватта и Бернарда? Разве что эти пошлые зануды, художественные критики-самозванцы. Слушать их или читать их рецензии - одна тоска: пространственные концепции, пластические решения и прочая мура. - Том рассмеялся и взмахнул руками, чтобы выпростать манжеты из рукавов, - на этот раз у него получилось. - Мёрчисон видел картины у меня дома - и дерваттовскую, и подделку. Я, конечно, пытался переубедить его, и, насколько я могу судить, мне это удалось. Я думаю, он оставил намерение встречаться с этим экспертом из Галереи Тейт.
- Но куда он исчез? Том помедлил.
- Загадка. А куда исчез Бернард? Не знаю. Мало ли что было на уме у Мёрчисона. Может, у него имелись какие-то свои причины, чтобы исчезнуть. Или же в Орли орудует какая-то таинственная банда, - добавил он нервно. Он уже с трудом переносил разговоры на эту тему.
- Это очень усложняет все. Похоже на то, что его убрали, потому что он знал о подделках.
- Вот я и собираюсь распутать это. И раскланяться. Фальсификация не доказана. Ох, Цинтия, дело это действительно малоприятное, но раз уж мы зашли так далеко, то надо дойти до какого-то конца.
- Бернард говорил, что хочет сознаться во всем - полиции. Может быть, в данный момент он это и делает.
Такая возможность и в самом деле существовала. Но это было бы ужасно. Том даже слегка содрогнулся, как Цинтия незадолго до этого. Он залпом осушил стакан. Да уж, если как раз в тот момент, когда он завтра войдет в роль Дерватта, неожиданно вломятся полицейские с ехидными улыбками, это будет катастрофа.
- Не думаю, что Бернард так поступит, - сказал он, сам не до конца веря своим словам.
Цинтия посмотрела на него.
- Ты пытался разубедить Бернарда?
Том вдруг остро ощутил ее враждебность - враждебность, копившуюся, как он знал, годами. Ведь это он заварил всю эту кашу.
- Да, пытался, - сказал он. - По двум причинам. Во-первых, это погубило бы Бернарда как художника, а во-вторых...
- Если ты имеешь в виду художника Бернарда Тафтса, то его уже давно не существует.
- А во-вторых, - продолжал Том как можно мягче, - в этом, к сожалению, замешан не только Бернард. Это погубило бы и Джеффа с Эдом, и тех, кто занимается производством художественных материалов, - если только они не докажут, что не знали о подделках, - но вряд ли им это удастся. И еще эта художественная школа в Италии...
Цинтия тяжело вздохнула. Казалось, она не могла говорить. А может быть, не хотела больше. Она еще раз обошла квадратную студию и взглянула на огромную фотографию кенгуру, приклеенную к стене. - Я уже два года не была в этой комнате. Джефф живет все шикарнее.
Том промолчал. С облегчением он услышал шаги и отдаленные мужские голоса.
В дверь постучали.
- Цинтия! Это мы! - раздался голос Эда. Цинтия открыла дверь.
- Том!! - завопил Эд и бросился обнимать его.
- Привет, привет! - не менее радостно восклицал Джефф.
У Джеффа в руках был маленький черный чемоданчик, в котором, как знал Том, находился грим.
- Пришлось навестить нашего друга в Сохо, опять позаимствовать грим, - сказал Джефф. - Как дела, Том? Как в Афинах?
- Довольно мрачно, - ответил Том. - Угощайтесь, ребята. Полковники портят погоду. Правда, грома пушек я не слышал. Эй-эй, я надеюсь, сегодня представления не будет? - добавил он, увидев, что Джефф открывает чемоданчик.
- Нет-нет, я просто проверяю, все ли на месте. От Бернарда вестей не было?
- Ну что за вопрос. Нет конечно. - Он смущенно взглянул на Цинтию, которая стояла в другом конце комнаты, прислонившись к шкафу и сложив руки на груди. Может быть, она знала, что он искал в Греции Бернарда, и надо было сказать ей об этом? Впрочем, это не имело значения.
- А от Мёрчисона? - спросил Эд через плечо, наливая себе виски.
- Нет, - сказал Том. - Оказывается, завтра приезжает миссис Мёрчисон?
- Возможно, - ответил Джефф. - Уэбстер так сказал - он звонил сегодня. Ну, знаешь, инспектор из Скотланд-Ярда.
Том был абсолютно не в состоянии говорить в присутствии Цинтии. Он и не говорил. Даже спросить что-нибудь несущественное - например, "Кто купил "Ванну"?" - и то он не мог. Цинтия излучала враждебность. Выдать она их, возможно, не выдаст, но настроена она была явно против них.
- Кстати, Том, - сказал Эд, протягивая стакан Джеффу (Цинтия еще не допила свое виски), - ты можешь переночевать здесь. Мы будем очень рады.
- С удовольствием, - ответил Том.
- А завтра утром, где-нибудь в пол-одиннадцатого, мы с Джеффом позвоним Уэбстеру и скажем ему - или оставим сообщение, - что ты приехал этим утром - то есть, завтра утром - в Лондон на поезде и позвонил нам. Ты якобы гостил у друзей, - скажем, в Бери-Сент-Эдмундс - и не знал, что...
- Тебе просто не приходило в голову, что тебя ищут всерьез и надо сообщить полиции о своем местонахождении, - проговорил Джефф скороговоркой, будто ребенок, читающий заученный стишок. - В общем-то, торжественного приема тебе никто и не готовил, улицы специально по этому случаю не убирали. Они просто спросили нас пару раз, где находится Дерватт, а мы отвечали, что, вероятно, где-нибудь в провинции у друзей.
- D 'accord, - сказал Том.
- Ну, мне пора, - сказала Цинтия.
- О, Цинтия, ты даже не допила, - сказал Джефф.
- Неважно. - Она потянулась за пальто, Эд помог ей. - Я, в общем-то, хотела только узнать, нет ли чего нового о Бернарде.
- Спасибо, что обороняла крепость в наше отсутствие, - сказал Джефф.
Не слишком удачная метафора, подумал Том. Он встал.
- Я обязательно сообщу тебе, Цинтия, если что-нибудь узнаю. Я тут не задержусь - может быть, завтра уже буду опять в Париже.
Попрощавшись с Циитией в дверях, Джефф с Эдом вернулись в комнату.
- Она действительно все еще любит его? - спросил Том. - Я думал, уже нет. Бернард говорил...
Оба чуть болезненно скривились.
- Так что говорил Бернард? - спросил Джефф.
- Он говорил, что звонил ей из Парижа на прошлой неделе, и что она отказалась встретиться с ним. Может быть, конечно, он преувеличивал, я не знаю.
- Мы тоже, - отозвался Эд, откинув назад свои прямые русые волосы, и налил себе еще виски.
- Я думал, у Цинтии кто-то есть, - сказал Том.
- Да, все тот же парень, - произнес Эд скучающим тоном из кухни.
- Стивен как-то там, - добавил Джефф. - Похоже, ему не удалось разжечь в ней страсть.
- Пороха не хватило! - рассмеялся Эд.
- Работа у нее все та же, - продолжал Джефф, - зарабатывает неплохо. Невеста хоть куда.
- Короче, с ней все в порядке, - бросил Эд нетерпеливо. - Лучше скажи, где Бернард и что ты имел в виду, когда писал, что он думает, будто ты мертв?
Том вкратце объяснил им. Поведал историю о собственных похоронах, постаравшись передать ее с юмором, так что Джефф с Эдом слушали его, округлив глаза, и в то же время не в силах удержаться от смеха.
- Осталась лишь небольшая ранка на голове, - сказал Том. От пластыря он избавился еще по пути в Афины, срезав его в туалете самолета ножницами, которые выкрал у Элоизы.
- Дай мне прикоснуться к тебе! - воскликнул Эд, взяв Тома за плечо. - Джефф, перед нами человек, восставший из могилы!
- Да, вряд ли у нас с тобой это получится, когда придет наш черед, - сказал Джефф.
Том снял пиджак и устроился поудобнее на диване цвета ржавчины.
- Надеюсь, вы догадались, что Мёрчисона больше не существует?
- Такая мысль приходила нам в голову, - кивнул Джефф многозначительно. - А что с ним случилось?
- Я убил его. У себя в погребе, бутылкой. - В этот драматический момент Том подумал, что, наверное, ему следовало бы послать Цинтии цветы. Пусть, если хочет, выкинет их в мусоропровод или в камин. Он пожалел, что был с ней недостаточно предупредителен.