Джефф с Эдом, лишившись дара речи, переваривали услышанное.
     - А где труп? - наконец спросил Джефф.
     - На дне реки. Недалеко от Вильперса. Кажется, она называется Луэн. - Может быть, сказать им, что Бернард помогал ему избавиться от трупа? Нет, не стоит. К чему лишние треволнения? Том потер лоб. Он почувствовал усталость и прилег, опираясь на локоть.
     - О боже, - сказал Эд. - И после этого ты отвез его вещи в Орли?
     - Вещи отвез.
     - Но ведь у тебя дома экономка? - спросил Джефф.
     - Да, пришлось делать все очень осторожно, чтобы она не заметила. Вставать спозаранок и так далее.
     - Подожди, а как же могила в лесу - в которой Бернард тебя хоронил? - продолжал допытываться Эд.
     - Дело в том, что сначала я закопал его в лесу, а потом явилась полиция с расспросами, и я решил убрать его оттуда, пока они не обнаружили могилу. Ну и... - Том сделал жест рукой вниз. Нет, все же Бернарда лучше не упоминать. Бернард хотел... - чего он хотел? Искупить вину, наверное, и потому не стоит вмешивать его еще и в это дело.
     - Ф-фу... - произнес Эд. - Господи боже. Ты сможешь завтра встретиться с его женой?
     - Тс-с-с. - Джефф приложил палец к губам, нервно усмехнувшись.
     - Смогу, - сказал Том. - Мне пришлось сделать это, потому что Мёрчисон загнал меня в угол - там, в погребе. Он догадался, что это я изображал Дерватта на выставке. Так что если бы я не избавился от него, все раскрылось бы, понимаете? - Том встал и прошелся, пытаясь стряхнуть сон.
     Они понимали и были согласны с его доводами, но в то же время он почти физически ощущал, как в их мозгу роятся самые разные мысли: "Все-таки, видимо, Тому Рипли случалось убивать и раньше - и тот случай с Дикки Гринлифом, и еще, кажется, был какой-то парень по имени Фредди. Это, конечно, только подозрения, но, возможно, они родились не на пустом месте. Как сам Том к этому относится и какой благодарности он ждет от "Дерватт лимитед"? Дружбы, поддержки, денег? Или эти вещи равнозначны?" Но Том все же утратил еще не все идеалы и надеялся, что это не так. Он верил, что Джефф Констант и Эд Банбери выше этого. Ведь недаром они были друзьями великого Дерватта, и даже близкими друзьями. Насколько велик был Дерватт? Том оставил этот вопрос. Можно ли назвать великим Бернарда? Как художника - вполне, без всяких оговорок. При мысли о Бернарде (который из верности старому другу годами избегал Джеффа с Эдом) Том выпрямился и сказал:
     - Ну так что, друзья? Будете инструктировать меня перед завтрашним интервью? Кто там еще приезжает? Откровенно говоря, я устал, и хорошо бы, чтобы инструктаж был покороче.
     Эд стоял рядом с ним.
     - Том, против тебя есть какие-нибудь улики в связи с Мёрчисоном?
     - Нет, насколько мне известно. Только голые факты, - улыбнулся Том.
     - "Часы" действительно украли?
     - Я оставил картину в Орли вместе с чемоданом Мёрчисона. Она была упакована отдельно, и кто-то, естественно, свистнул ее. Интересно, у кого на стенке она теперь висит и понимает ли ее нынешний владелец, что приобрел? Впрочем, если понимает, то она не висит на стенке. Так, начнем инструктаж, ладно? Может быть, включить музыку?
     Под громкие звуки "Радио Люксембург" они провели генеральную репетицию - правда, без грима, но старый темно-синий пиджак Дерватта, оставленный Бернардом еще с прошлого раза, Том надел, бороду же не приклеивал, а только примерил.
     - Что вам известно о миссис Мёрчисон? - спросил Том.
     Им практически ничего не было известно, кроме нескольких разрозненных фактов, которые, насколько Том мог судить, говорили о том, что она не слишком агрессивна, но и не робка, не слишком умна, но и не дура. Факты были противоречивы. Миссис Мёрчисон позвонила в Бакмастерскую галерею, и разговаривал с ней Джефф.
     - Удивительно, что она не позвонила мне, - сказал Том.
     - Ну, мы сказали ей, что не знаем твоего телефона, - объяснил Эд, - и поскольку это все-таки Франция, то она, возможно, еще не успела его разузнать.
     - Вы не возражаете, если я позвоню сегодня домой? - спросил Том голосом Дерватта. - И между прочим, вынужден признаться, что я на мели.
     Уж что-что, а помочь с деньгами Джефф и Эд были только рады. Наличных у них на руках было полно. Джефф сразу же заказал разговор с Бель-Омбр. Эд по просьбе Тома заварил ему крепкого кофе. Том принял душ и переоделся в пижаму. В ней и в шлепанцах Джеффа он сразу почувствовал себя гораздо лучше. На ночь ему предоставили кушетку в студии.
     - Насчет будущего, надеюсь, все ясно? - спросил Том. - Бернард поставил на этом точку. Стало быть, Дерватт навсегда укрывается в своем убежище и спустя какое-то время умирает - то ли мексиканские муравьи его съели, то ли он сгорел вместе с домом и всеми картинами.
     Джефф кивнул, начал было грызть ноготь, но тут же отдернул руку.
     - Что ты сказал своей жене?
     - Ничего. Практически ничего.
     Раздался телефонный звонок. Джефф поманил Эда, и они вышли в спальню Джеффа.
     - Алло, дорогая! Это я!.. Нет, из Лондона... Ну, у меня изменились планы...
     Она скучает без него... А у мадам Аннет опять разболелся зуб.
     - Направь ее к нашему врачу в Фонтенбло, - посоветовал Том.
     Удивительно, как успокаивающе может действовать телефонный разговор, когда находишься в экстремальных условиях. Том был готов снова полюбить телефон.

19

     - Могу я поговорить с инспектором Уэбстером? - спросил Джефф. - Джеффри Констант из Бакмастерской галереи... Тогда передайте, пожалуйста, инспектору, что мне позвонил Дерватт и что сегодня же утром он будет в галерее...
     Когда именно, я не знаю. По-видимому, еще до двенадцати.
     На часах было без четверти десять.
     Том опять стоял перед высоким узким зеркалом, придирчиво рассматривая свою бороду и наклеенные брови. Эд изучал его лицо при свете одной из самых сильных ламп Джеффа, которая слепила Тома. Волосы были чуть светлее бороды, но, как и раньше, темнее его собственных. Рану на затылке Эд обработал очень тщательно и осторожно. К счастью, она больше не кровоточила.
     - Джефф, старина, - произнес Том чуть взвинченным тоном Дерватта, - не мог бы ты убрать эту музыку и поставить что-нибудь другое?
     - Что бы ты хотел?
     - "Сон в летнюю ночь". У тебя есть?
     - Не-ет, - ответил Джефф растерянно.
     - А ты не мог бы достать? Мне нужно вдохновение, а эта опера меня всегда вдохновляет. - Он чувствовал, что сегодня воспроизводить музыку в воображении недостаточно.
     Джефф не знал, у кого из его знакомых могла бы быть такая запись.
     - Может, ты сходишь и купишь ее, Джефф? Неужели поблизости нет подходящего магазина?
     Джефф убежал выполнять поручение.
     - Ты ведь не говорил с миссис Мёрчисон? - спросил Том Эда, расслабившись и закурив "Голуаз". - Надо купить английских сигарет. Нелепо было бы провалиться из-за "Голуаз".
     - Возьми эти, - сказал Эд, сунув пачку Тому в карман. - Если кончатся, кто-нибудь угостит тебя своими. Нет, я не говорил с миссис Мёрчисон. Хорошо, по крайней мере, что она не науськала на нас какого-нибудь американского детектива. Нам тогда бы не поздоровилось.
     Возможно, она привезет его с собой, подумал Том. Он снял свои кольца. Мексиканского с ним теперь, естественно, не было. Взяв шариковую ручку, Том постарался скопировать подпись Дерватта, напечатанную на синей резинке для карандаша, лежавшей на столе Джеффа. Расписавшись несколько раз, Том скомкал лист бумаги и бросил его в корзину.
     Вернулся Джефф, запыхавшийся после пробежки.
     - Включи погромче, если можно, - попросил Том.
     Раздались звуки увертюры - достаточно громко. Том улыбнулся. Это была его музыка. Нескромная мысль, но и момент был нет тот, когда надо скромничать. Том почувствовал прилив сил и выпрямился, но вспомнил, что Дерватт всегда сутулился.
     - Джефф, могу я попросить тебя еще об одном одолжении? Ты не позвонишь в цветочный магазин, чтобы они послали цветы Цинтии? Запиши на мой счет.
     - О каких счетах ты говоришь? Цветы так цветы. Цинтии так Цинтии. Какие?
     - Гладиолусы, если у них есть. Если нет, две дюжины роз.
     - Цветы... цветочные магазины... - Джефф листал телефонный справочник. - От кого? Просто написать "От Тома"?
     - Пусть напишут "От Тома, с любовью", - сказал Том и замолк, так как в этот момент Эд решил подкрасить его верхнюю губу бледно-розовой помадой. У Дерватта верхняя губа была полнее, чем у Тома.
     Они покинули студию под звуки "Сна в летнюю ночь". "Проигрыватель отключится автоматически", - сказал Джефф. На улице он остановил такси и уехал, оставив Тома на попечение Эда. Том чувствовал себя вполне уверенно и мог бы добраться до галереи и сам, но Эд, по-видимому, на всякий случай решил его охранять или просто боялся оставлять одного. Они взяли другое такси и вышли за квартал от Бонд-стрит.
     - Если кто-нибудь заговорит с нами, то я встретил тебя случайно недалеко от галереи, - предупредил Эд.
     - Расслабься, Банбери. Нас ждет победа.
     Они опять проникли в галерею через заднюю красную дверь. В офисе не было никого, кроме Джеффа, разговаривавшего по телефону. Он помахал им, чтобы они садились.
     - Передайте им это как можно скорее, пожалуйста, - сказал он в трубку и положил ее. - Звонок вежливости полицейским из Мелёна. Сказать, что Дерватт вернулся. Они нам звонили, и я пообещал сообщить им, как только ты появишься, Дерватт.
     - Ясно, - сказал Том. - Надеюсь, газетчикам ты не сообщал?
     - Нет. Чего ради? А что, надо было?
     - Нет-нет, ни к чему.
     В дверь просунулась голова блаженного Леонарда, ангела-привратника.
     - Всем привет! Можно войти?
     - Ни в коем случае! - деланно прошипел Джефф.
     Леонард вошел и закрыл за собой дверь, улыбаясь до ушей в связи со вторым пришествием Дерватта.
     - Никогда бы не поверил, если бы не видел этого своими глазами. Кого мы ждем в гости на этот раз?
     - Для начала - инспектора Уэбстера из столичной полиции, - ответил Эд.
     - Мне впускать всех?..
     - Нет, не всех, - сказал Джефф. - Постучи сначала, и я открою дверь. Запираться я сегодня не буду. А теперь - кыш!
     Леонард исчез.
     Когда прибыл инспектор Уэбстер, Том утопал в глубоком кресле.
     Улыбка Уэбстера обнажала его большие пятнистые зубы и делала его похожим на радостного кролика.
     - Здравствуйте, мистер Дерватт! Я уж и не чаял когда-нибудь увидеться с вами!
     - Здравствуйте, инспектор. - Том лишь слегка приподнялся в кресле. Не забывай, что ты старше, медлительнее и неповоротливее, чем Том Рипли, говорил он себе. - Прошу меня простить за то, что вам пришлось разыскивать меня, - обронил он небрежным тоном, показывавшим, что он нисколько не чувствует себя виноватым в чем-либо. - Я был у своих друзей в Суффолке.
     - Да, мне так и сказали, - отозвался инспектор, усаживаясь на стул с прямой спинкой в двух ярдах от Тома.
     Жалюзи, как заметил Том, были приспущены и полузакрыты. Освещение было достаточным даже для того, чтобы писать, но не слишком ярким.
     - Собственно говоря, вашими розысками мы всерьез и не занимались, в отличие от Томаса Мёрчисона, - продолжал Уэбстер, улыбаясь. - Я и сейчас занят этим.
     - Да, я читал - а может быть, Джефф говорил мне - о его исчезновении во Франции.
     - И вместе с ним исчезла одна из ваших картин, "Часы".
     - Да-да. Полагаю, это - не первая, - отозвался Том меланхолично. - Я слышал, его жена собирается приехать?
     - Она уже приехала. - Инспектор посмотрел на свои часы. - Ее самолет прибывает в 11.00. После ночного перелета ей, вероятно, потребуется отдохнуть пару часов. Вы будете здесь во второй половине дня, мистер Дерватт? Мы можем здесь встретиться?
     Том понимал, что из вежливости должен сказать "да". Он ответил, с едва заметной ноткой недовольства, что, конечно, это возможно.
     - Но когда именно? У меня есть кое-какие дела...
     Уэбстер энергично поднялся, давая понять, что дел хватает и у него.
     - Ну, скажем, в половине четвертого? Если что-нибудь изменится, я дам вам знать через галерею. - Он повернулся к Джеффу и Эду. - Искренне благодарен вам за известие о приезде мистера Дерватта. Всего хорошего, джентльмены.
     - Всего хорошего, инспектор, - ответил Джефф, открывая перед ним дверь.
     Эд взглянул на Тома и удовлетворенно улыбнулся, не разжимая губ.
     - В половине четвертого держись чуть раскованнее. Дерватт был чуть... поживее. Знаешь, такая нервная энергия.
     - У меня есть причина так держаться, - сказал Том. Соединив кончики пальцев, он уставился в пространство на манер рефлектирующего Шерлока Холмса. Возможно, это вышло у него бессознательно, потому что ему вспомнился один из рассказов о Холмсе, где описывалась похожая ситуация. Том надеялся, что его камуфляж достаточно надежен и не выдаст его, как это случилось с одним из героев Конан Дойля, который не то забыл снять фамильное кольцо, не то допустил какую-то другую оплошность.
     - И что это за причина? - спросил Эд.
     - Потом скажу. - Том вскочил на ноги. - А сейчас я не отказался бы от глотка виски.
     На ленч они отправились в итальянский ресторанчик на Эджвер-роуд. Том был голоден, а ресторан был как раз в его вкусе - спокойный, симпатичный на вид, да и кухня была отличная. Том заказал клецки с превосходным сырным соусом; они взяли две бутылки вердиччио. За соседним столиком Том углядел несколько знаменитостей из Королевского балета, которые в свою очередь явно признали в нем Дерватта; однако все придерживались английских нравов, и обмен взглядами быстро прекратился.
     - Пожалуй, мне лучше вернуться в галерею одному и через главный вход, - сказал Том.
     В заключение все трое заказали по коньяку и выкурили по сигаре. Том чувствовал себя в отличной форме и был готов к даже к встрече с миссис Мёрчисон.
     - Выпустите меня здесь, - сказал Том шоферу такси, не доехав до галереи, - мне хочется пройтись. - Он говорил голосом Дерватта, как и в ресторане. - Я знаю, отсюда не очень близко, но здесь, по крайней мере, не такие крутые холмы, как в Мексике. Кхм.
     Оксфорд-стрит имела, как всегда, деловой и привлекательный вид. Тому пришла в голову мысль, что он не выяснил, не регистрировали ли Джефф с Эдом в последнее время каких-либо новых поступлений из Мексики. Но, может быть, Уэбстер и не спросит об этом. Зато может спросить миссис Мёрчисон. Трудно сказать заранее. Кое-кто из встречных пристально вглядывался в него - впрочем, возможно, их внимание привлекала борода и пронзительный дерваттовский взгляд. Самому Тому его взгляд казался пронзительным из-за нависших бровей и привычки Дерватта хмуриться. Эд говорил, что насупленный вид Дерватта вовсе не означал плохого настроения. Сегодня опять - либо очередная победа, либо провал, подумал Том. Но, конечно, это будет победа, какие могут быть сомнения. Том попытался представить себе, что произошло бы в случае поражения, и когда он дошел до Элоизы и ее семьи, воображение отказало ему. Одно он знал точно: это будет конец всему - и Бель-Омбр, и беспечной жизни под опекой мадам Аннет. Говоря без обиняков, тюрьмы ему не миновать, поскольку станет предельно ясно, что Мёрчисона убрал он. Но мыслей о тюрьме Том не допускал. Он столкнулся нос к носу с человеком-рекламой. Срочное фото на паспорт. Старик пер напролом, как слепой. Том уступил дорогу, затем забежал вперед и встал перед ним.
     - Привет! Помнишь меня?
     - Мм-м? - Незажженный окурок сигареты свисал с его губ.
     - Держи на счастье! - Том сунул старику в карман твидового пальто пачку с оставшимися сигаретами и пошел дальше, не забывая сутулиться.
     Он неторопливо зашел в Бакмастерскую галерею. Все картины Дерватта, за исключением предоставленных на время, были помечены почетной красной звездочкой. Леонард приветствовал его улыбкой и кивком, больше напоминавшим поклон. В галерее было пять посетителей: молодая пара (женщина разгуливала босиком по бежевому ковру), пожилой джентльмен и еще двое мужчин. Все они провожали Тома глазами, пока он не скрылся за красной дверью в глубине зала.
     Дверь открыл Джефф.
     - Дерватт, заходи! Познакомься с миссис Мёрчисон. Филип Дерватт.
     Том слегка поклонился женщине, расположившейся в кресле:
     - Здравствуйте, миссис Мёрчисон. - Он кивнул инспектору, сидевшему на стуле с прямой спинкой.
     Миссис Мёрчисон оказалась женщиной лет пятидесяти, со стрижеными рыжевато-белокурыми волосами, яркими голубыми глазами и довольно широким ртом. В других обстоятельствах, подумал Том, ее лицо можно было бы назвать живым. На ней был добротный твидовый костюм хорошего покроя, ожерелье из нефрита и бледно-зеленый свитер.
     Джефф прошел за свой стол, но остался на ногах.
     - Вы встречались с моим мужем. Здесь, в галерее, - сказала миссис Мёрчисон.
     - Да-да, мы разговаривали несколько минут. Да, минут десять. - Том направился к стулу, предложенному Эдом. Он чувствовал, что миссис Мёрчисон не сводит глаз с его туфель - чуть ли не растрескавшихся, некогда принадлежавших Дерватту. Он осторожно уселся, как будто у него был ревматизм, если не что-нибудь похуже. Теперь он был в нескольких футах от миссис Мёрчисон, которой надо было поворачивать голову вправо, чтобы посмотреть на него.
     - Муж собирался навестить некоего мистера Рипли во Франции - он написал мне об этом. Он не договаривался с вами о встрече по возвращении?
     - Нет, - ответил Том.
     - А вы не знакомы с мистером Рипли? У него, кажется, есть ваши картины.
     - Я слышал это имя, но мы никогда не встречались.
     - Я обязательно постараюсь увидеться с ним. В конце концов - кто знает? - может быть, мой муж все еще во Франции. Вас, мистер Дерватт, я хотела спросить вот о чем. Не думаете ли вы, что вокруг вас... - мне очень трудно правильно сформулировать это... - одним словом, что есть люди, которые хотели бы разделаться с моим мужем, чтобы он не разоблачил подделку вашей картины - или, может быть, даже нескольких картин?
     Том медленно покачал головой.
     - Мне ничего не известно об этом.
     - Возможно, потому что вы были в Мексике.
     - Мы обсуждали этот вопрос... - Том взглянул на Джеффа и затем на Эда, прислонившегося к письменному столу. - Сотрудникам галереи тоже неизвестно о существовании подобной группы - и более того, о каких-либо подделках. Я, кстати, видел картину, привезенную вашим супругом, - "Часы".
     - И она была впоследствии украдена.
     - Да, я слышал. Но факт остается фактом - это моя картина.
     - Муж собирался показать ее мистеру Рипли.
     - Он показывал ее, - вмешался Уэбстер. - Мистер Рипли говорил мне об этом.
     - Я знаю. Но у мужа есть совершенно определенная теория на этот счет, - произнесла она с гордостью - или, может быть, решимостью. - Возможно, он ошибается. Я, откровенно говоря, не так хорошо разбираюсь в живописи, как он. Но что, если он прав! - Она оглядела присутствующих, ожидая ответа.
     Том надеялся, что она не знает, в чем заключалась теория ее мужа, или не понимает ее.
     - А в чем заключается его теория? - живо заинтересовался инспектор.
     - Что-то насчет фиолетовых тонов в некоторых последних картинах мистера Дерватта. Он ведь наверняка обсуждал это с вами, мистер Дерватт?
     - Да, - ответил Том. - Он сказал, что фиолетовые тона в моих ранних работах были темнее. Очень может быть. - Том чуть улыбнулся. - Я этого не замечал. Если они стали светлее, то, значит, у меня появилось несколько оттенков фиолетового. Можно взять для примера "Ванну". - Том, не задумываясь, назвал картину, которую Мёрчисон считал такой же явной подделкой, как и "Часы"; фиолетовой краской на обоих полотнах служил чистый кобальт, которым Дерватт пользовался вначале.
     Никакой реакции на это замечание не последовало.
     - Кстати, - обратился Том к Джеффу, - вы с Эдом собирались сегодня утром позвонить во французскую полицию и сообщить им о том, что я вернулся в Лондон. Вы связались с ними?
     - Н-нет, - ответил Джефф растерянно, - нам это не удалось.
     - Мистер Дерватт, а мой муж не упоминал кого-нибудь еще, с кем он хотел встр