- шивая каждое
слово,  --  это  всякий, кто желает тебе смерти, независимо от того, на
чьей он стороне воюет. Стало быть, понятие "противник" включает в себя
и  полковника  Кэткарта.  И  не  забывай об этом: чем дольше будешь
помнить, тем дольше проживешь.
    Но  Клевинджер  забыл  об  этом  и теперь был мертв. А в ту минуту
Клевинджер  был  огорчен  спором  с  Йоссарианом,  и  Йоссариан  не
осмелился признаться ему в том, что, помимо  всего  прочего, он,
Йоссариан, повинен в повальном поносе,который  повлек  за  собой  еще
одну,  отнюдь  не  вызванную военными соображениями   отсрочку  налета
на   Болонью.  Милоу,  чрезвычайно удрученный  тем, что кто-то еще раз
отравил всю эскадрилью, примчался к Йоссариану просить помощи.
    --   Пожалуйста,  узнай  у  капрала  Снарка,  не  подбросил  ли  он
хозяйственное  мыло  в  картофельное  пюре? -- попросил он шепотом. --
Капрал  Снарк  тебе  верит  и  скажет  правду,  если  ты пообещаешь не
проболтаться.  Как только что-нибудь у него выведаешь, тут же расскажи
мне.
    --  Ну  конечно,  я  подбросил  в картофельное пюре хозяйственное
мыло,  -- признался капрал Снарк Йоссариану. -- Ты ведь сам меня просил.
Для такого дела лучше хозяйственного мыла ничего не придумаешь.
    --  Он клянется богом, что ничего не знает, -- вернувшись к Милоу,
доложил Йоссариаи. Милоу скептически скривил губы:
    -- Данбэр говорит, что бога нет.
    Надежды  не  оставалось.  Через  неделю каждый в эскадрилье стал
походить  на Заморыша Джо. Заморыш Джо не должен был лететь на Болонью
и  жутко  вопил  во  сне.  Джо был единственным в эскадрилье, кто в то
время  не  страдал  бессонницей.  Всю  ночь  напролет  люди, как немые
привидения,  бродили  в  потемках  по  дорожкам  палаточного  городка,
попыхивая  сигаретами.  Днем  они унылыми кучками толпились у карты,
уставясь  на  линию  фронта,  или  молча взирали на неподвижную фигуру
доктора Дейники, сидевшего перед закрытой дверью санчасти пол страшной
надписью.  Они  изощрялись  в  мрачных  шутках на собственный счет и
распускали  чудовищные  слухи  об  ужасах, ожидающих их на подступах к
Болонье.
    Однажды   вечером   в   офицерском   клубе   пьяный   Йоссариан
бочком-бочком  подобрался к подполковнику Корну и потехи ради объявил,
что у немцев появились новые пушки Лепажа.
    -- Что это за пушки Лепажа? -- полюбопытствовал подполковник.
    --  Новая трехсотсорокачетырехмиллиметровая клеевая пушка Лепажа, --
ответил Йоссариан. -- Она склеивает в воздухе целое звено самолетов.
    Ошарашенный  подполковник  Корн  резко  высвободил  свой локоть из
цепких пальцев Йоссариана.
    --  Оставьте меня в покое, идиот! -- исступленно заорал подполковник
Корн. Он со злорадством смотрел, как Нейтли, вынырнувший из-за спины
Йоссариана, оттащил Йоссариана прочь. -- Кто этот лунатик?
    Полковник Кэткарт довольно усмехнулся:
    -- Вы настояли, чтобы я наградил этого человека медалью за Феррару.
А  потом  еще  заставили  произвести  его в капитаны. Это послужит вам
уроком.
    Нейтли был легче весом, чем Йоссариан, и ему стоило большого труда
дотянуть шатающегося Йоссариана через весь зал к свободному столику.
    -  Ты  рехнулся? -- испуганно шипел Нейтли. -- Ведь это подполковник
Корн. Ты с ума сошел!
    Йоссариану  хотелось выпить, и он пообещал уйти без скандала, если
Нейтли принесет ему еще рюмку виски. Потом он заставил Нейтли принести
еще  две.  Когда Нейтли в конце концов удалось заманить Йоссариана к
самой  двери, в клуб вошел капитан Блэк. Вода лилась по складкам его
одежды,  как по водосточным трубам, и он громко топал ногами, сбивая с
ботинок налипшую грязь.
    --  Ну,  черти, попались! -- объявил он, ликуя, и переступил через
грязную  лужу,  образовавшуюся  у  его  ног.  --  Только что мне звонил
подполковник  Корн.  Вы  знаете,  что  вас  ждет в Болонье? Ха-ха! Они
обзавелись  новой клеевой пушкой Лепажа, она склеивает в воздухе целое
звено самолетов.
    --  Боже мой, это правда! -- взвизгнул Йоссариан и в ужасе повалился
на Нейтли.
    -- Бога нет, -- спокойно заметил Данбэр, слегка пошатываясь.
    --  Эй,  помоги  мне  с ним справиться! Слышишь? Надо отвести его в
палатку.
    -- Кто сказал?
    -- Я сказал. Эй, ребята, смотрите -- дождь.
    -- Придется достать машину.
    -- Свистнем машину у капитана Блэка, - сказал Йоссариан, -- я всегда
так делаю.
    --  Теперь  никакую  машину  не  украдешь.  С  тех пор как ты начал
угонять все машины подряд, никто не оставляет ключей от зажигания.
    --  Залезайте,  --  пригласил  Вождь  Белый Овес. Он сидел пьяный за
рулем  крытого  джипа. Едва они набились в машину, он взял с места так
резко, что все повалились назад. В ответ на их ругань Вождь разразился
хохотом.  Выехав  со  стоянки,  он  резко  газанул и тут же врезался в
насыпь  на противоположной стороне дороги. Их швырнуло вперед, снова
все повалились друг на друга и опять начали поносить Вождя на чем свет
стоит.
    -- Забыл повернуть, -- объяснил он.
    -- Осторожней, слышишь! -- предупредил Нейтли. -- Ты бы лучше включил
фары.
    Вождь Белый Овес дал задний ход, развернул машину и на предельной
скорости  понесся  по  шоссе.  Черная  лента шоссе с визгом вырывалась
из-под колес.
    -- Не так быстро, -- попросил Нейтли.
    --  Сначала  заедем  в  нашу  эскадрилью,  я помогу уложить его в
постель. А потом завезете меня в мою эскадрилью.
    -- А ты что за гусь?
    -- Я -- Данбэр.
    -- Эй, включи фары! -- заорал Нейтли. -- И следи за дорогой.
    --  Уже  включил. А Йоссариан здесь? Ведь я вас, гады, только из-за
Йоссариана  впустил  в  машину.  --  Вождь  Белый  Овес повернулся всем
корпусом и уставился на сидящих сзади.
    -- Смотри на дорогу!
    -- Йоссариан! Ты здесь?
    --  Здесь я. Вождь. Гони домой. Ну так почему вы так уверены? Вы не
ответили на мой вопрос.
    -- Вот видите! Я говорил вам, что Йоссаркан с нами.
    -- Какой вопрос?
    -- Ну о чем мы тогда говорили.
    -- Что-нибудь важное?
    -- Не помню, важное или не важное. Сам не знаю, ей-богу.
    -- Бога нет.
    --  Во! Вот об этом мы и говорили! -- закричал Йоссариан. -- Ну так
почему вы так уверены, что бога нет?
    --  Эй,  а  ты  уверен,  что  у тебя действительно включены фары? --
спросил Нейтли.
    --  Включены,  включены.  Что он ко мне привязался? Просто ветровое
стекло забрызгано дождем, а вам там сзади кажется, что темно.
    -- Чудный, чудный дождь.
    --  Хорошо бы он никогда не кончился. Дождик, дождик, пуще... дам
тебе гущи...
    -- Йоссариан даст ложку...
    -- ..хлебай понемно...
    Вождь  Белый  Овес  не  заметил еще одного поворота, я джип птицей
взлетел  вверх,  по  откосу.  Скатившись  вниз, джип завалился набок и
мягко шлепнулся в грязь. Все испуганно смолкли.
    --  Все  целы?  -- осведомился шепотом Вождь Белый Овес. Убедившись,
что  никто  не пострадал, он с облегчением вздохнул. -- Ну прямо беда
со  мной,  -- сокрушался Вождь Белый Овес, -- никогда я людей не слушаю.
Ведь просили меня включить фары -- не послушался.
    -- Я тебя двадцать раз просил включить фары.
    -- Знаю, знаю. А я не послушался. Ладно уж, был бы я пьяный. А то и
выпил-то самую малость. Гляди-ка, а она не разбилась.
    Вождь  Белый  Овес  откупорил  бутылку  виски, отхлебнул и передал
бутылку  назад. Там копошилась груда тел. Каждый отхлебнул из бутылки,
кроме  Нейтли,  который  безуспешно  пытался  нащупать  ручку  дверцы.
Бутылка  со  звоном  упала  ему  на голову, и виски полилось за ворот.
Нейтли поежился.
    --  Здесь  протекает, -- заметил он. -- Я промок... Слушайте, надо же
как-то выбираться отсюда. Мы здесь утонем.
    --  Кто-нибудь есть тут? -- встревоженно спросил Клевинджер, светя
фонариком откуда-то сверху.
    --  Ура!  Клевинджер!  -- заорали они и попытались втащить его через
окошко в машину, когда он протянул им руку помощи.
    --  Посмотрите  на  них!  --  с  негодованием воскликнул Клевинджер,
обращаясь  к  Макуотту, который сидел, посмеиваясь, за рулем штабной
машины.  --  Валяются,  как  пьяные свиньи. Нейтли, и вы тут? Уж вам-то
должно  быть  стыдно!  Ну-ка  помогите  мне  вытащить  их,  а то, чего
доброго, умрут от воспаления легких.
    --  А  это  неплохая мысль, -- отозвался Вождь Белый Овес. -- Я давно
знаю, что умру от воспаления легких.
    -- Откуда вам это известно?
    -- А почему бы мне и не умереть от воспаления легких? --  спросил
Вождь  Белый Овес и с удовольствием разлегся в грязи в обнимку с
бутылкой виски.
    --  Нет,  вы  только  посмотрите,  что  он  делает!  --  рассердился
Клевинджер.  --  Может  быть, вы соблаговолите встать и сесть в машину?
Надо возвращаться в эскадрилью.
    --  Все  мы  вернуться  не можем. Кому-то придется остаться здесь и
помочь Вождю привести в порядок машину. Ему выдали джип в гараже под
расписку.
    Вождь Белый Овес, довольно посмеиваясь, уселся в штабную машину.
    -- Это джип капитана Блэка, -- торжественно объявил он. -- Я свистнул
его  только  что  у офицерского клуба. Блэн думает, что потерял связку
ключей, а ключики-то вот они.
    --  Может  быть,  хватит?  --  снова рассердился Клевинджер, когда
машина  тронулась.  --  Посмотрите  на себя. Неужели вы не боитесь, что
когда-нибудь, нализавшись до смерти, утонете в кювете?
    -- Главное, не налетаться до смерти.
    -- Эй, откупорь-ка, откупорь-ка, -- упрашивал Макуотта Вождь Белый
Овес, -- и включи фары. Иначе ничего не получится.
    -- Доктор Дейника прав, -- продолжал Клевинджер, -- люди недостаточно
образованны, чтобы заботиться о себе. На вас смотреть противно.
    -- Ладно, ты, губошлепый, вытряхивайся из машины,
    --  приказал  Вождь  Белый Овес. -- И вообще все вытряхивайтесь из
машины, кроме Йоссариана. Йоссариан, ты где?
    --  Отстань  от  меня, -- засмеялся Йоссариан, отпихивая Вождя. -- Ты
весь в грязи. Клевинджер взялся за Нейтли.
    --  А  вот  вы  действительно  меня  удивляете. От вас разит виски.
Вместо  того  чтобы  уберечь  Йоссариана  от  беды,  вы напились с ним
заодно. Ну а представьте себе, если бы он снова затеял драку с Эпплби?
--  Йоссариан  хихикнул,  и  Клевинджер спросил тревожно: -- Надеюсь, на
этот раз он не подрался с Эпплби?
    -- На этот раз нет, -- сказал Данбэр.
    -- Нет, на этот раз нет. На этот раз я устроил кое-что почище.
    -- На этот раз он подрался с подполковником Корном.
    -- Не может быть! -- ахнул Клевинджер.
    --  Неужели  с Корном? -- восторженно воскликнул Вождь Белый Овес. -
По этому поводу надо выпить.
    --  Но  это  ужасно,  --  с чувством произнес Клевинджер. -- Скажи на
милость,  зачем тебе понадобилось связываться с подполковником Корном?
Послушайте, что там со светом? Почему такая темень?
    -- Я выключил, -- ответил Макуотт, -- Ты знаешь, Белый Овес прав: без
света лучше.
    --  Вы  что,  с ума сошли? -- взвизгнул Клевинджер и подался вперед,
чтобы  включить  фары.  Он  был  близок  к  истерике. - Видишь, что ты
натворил?  Они стали брать пример с тебя. А что, если дождь кончится и
нам  завтра  придется  лететь  на  Болонью? В хорошеньком же вы будете
состоянии! .
    -  Дождь  никогда  не кончится. Нет, сэр, такие дождички идут до
скончания века.
    -- Дождь кончился! -- сказал кто-то, и в машине сразу же стало тихо.
    --  Эх,  подонки мы несчастные, -- проговорил жалостно Вождь Белый
Овес.
    --  Неужели  и правда перестал? -- спросил Йоссариан слабым голосом.
Макуотт выключил "дворники".
    Да,   дождь   прекратился.  Небо  прояснилось.  Острый  серп  луны
проглядывал сквозь редкий туман.
    --  Как  я  рад, как я рад, мы попали прямо в ад! -- невесело пропел
Макуотт.
    --  Не беспокойтесь, ребятки, -- сказал Вождь Белый Овес. -- Взлетную
полосу  так  расквасило,  что  она завтра еще будет непригодна. А пока
поле высохнет, может, глядишь, и снова дождь зарядит.
    - У, проклятый, вонючий сукин сын! - вопил в своей палатке Заморыш
Джо, когда они въехали в расположение эскадрильи.
    --  Господи  Исусе, он вернулся! А я-то думал, что он еще в Риме со
связным самолетом.
    -- У! У-у-у-у! Уууууууу! -- исходил воплями Заморыш Джо.
    Вождя Белый Овес передернуло.
    --  Этот  малый вгоняет меня в дрожь, -- прошипел он. -- Слушай-ка, а
что случилось с капитаном Флюмом?
    -- О, Флюм -- тот действительно заставит кого хочешь дрожать. На той
неделе  я  встретил его в лесу. Он жрал дикую вишню. Он вовсе перестал
ночевать в трейлере и стал похож на черта.
    --  Заморыш  Джо  боится,  что ему придется заменить кого-нибудь из
больных,  хотя,  правда, освобождать по болезни запрещено. Ты бы видел
его  в ту ночь, когда он пытался убить Хэвермейера и свалился в канаву
около палатки Йоссариана!
    -- Уууу! - завывал Заморыш Джо. -- Уууу! Уууууу!
    --  А  это,  пожалуй,  хорошо, что капитан Флюм перестал ходить в
столовую.  Теперь  мы  больше  не  услышим его надоевшее: "Подайте мне
соль, пожалуйста, Поль".
    -- Или "Фред, почему нет котлет?"
    -- Или "Пилот, передай компот".
    --  Убирайся  вон,  вон, вон! -- завывал Заморыш Джо. -- Говорю тебе,
убирайся вон, проклятый, вонючий, паршивый сукин сын! -
    -  Наконец-то  мы  узнали,  что  ему  снится,  -- с кривой усмешкой
заметил  Данбэр.  --  Ему  снятся проклятые, вонючие, паршивые сукины
дети.
    Прошло  несколько  часов,  и той же ночью Заморышу Джо приснилось,
будто  кот Хьюпла спит у него на лице и душит его, а когда Заморыш Джо
проснулся,  он  обнаружил, что кот Хьюпла и в самом деле устроился у
него   на   лице.   Заморыш   Джо   забился  в  чудовищной  истерике,
пронзительный нечеловеческий вопль разорвал тишину и, подобно взрывной
волне,  прокатился  по  залитым  лунным светом окрестностям. Наступила
мертвая тишина, и вскоре из палатки донесся дикий грохот.
    Одним  из  первых  на  шум прибежал Йоссариан. Когда он ворвался в
палатку. Заморыш Джо держал в руках пистолет, пытаясь высвободиться из
рук  Хьюпла  и  пристрелить кота, который хищно фыркал и осуществлял
серию  блистательных  отвлекающих  маневров, стараясь вызвать огонь на
себя  и  тем  самым  спасти  Хьюпла от неминуемой смерти. Оба двуногих
демонстрировали  свои солдатские подштанники, а четвероногое прыгало в
чем  мать  родила,  Лампочка  без  абажура  металась, как безумная, на
длинном проводе, а черные тени скакали, кружились и плясали по стенам,
отчего  казалось,  что  вся  палатка ходит ходуном. В первую секунду у
Йоссариана  все  поплыло  перед  глазами,  и  он  с трудом сохранил
равновесие.  Затем  он  одним  невероятным  прыжком  достиг поля бор и
поверг  наземь всех троих участников схватки. Потом Йоссариан вышел из
палатки,  держа  одной  рукой  за  шиворот  Заморыша Джо, а другой, за
шкирку,  --  кота.  Заморыш  Джо  и кот испепеляли друг друга свирепыми
взглядами.  Кот  осатанело  фыркал  на  Заморыша  Джо,  а  тот норовил
нокаутировать кота прямым в челюсть.
    --  Леди  и  джентльмены,  сейчас  вы  станете свидетелями честного
спортивного   поединка,   --   торжественно   возвестил   Йоссариан,  и
перепуганные летчики, прибежавшие на шум, с облегчением перевели дух.
    -- Попрошу вести бой честно, -- обратился Йоссариан к Заморышу Джо и
коту.  --  Разрешается  применять  кулаки,  клыки  и когти. Все -- кроме
пистолетов,  -- предупредил он Заморыша Джо. -- И не фыркать, -- сурово
предупредил  он кота. -- Как только я вас обоих отпущу, можно начинать.
В случае клинча -- быстро расходиться и продолжать бой. Начали!
    Толпа   развеселившихся   зрителей  стояла  вокруг,  предвкушая
развлечение,  но  едва  Йоссариан  отпустил  кота, тот струхнул и, как
последняя  дворняжка,  позорно  бежал  с  поля  боя.  Заморыш  Джо был
объявлен  победителем.  Счастливый,  с  гордой  улыбкой чемпиона на
устах,  он  удалился  важной  походкой,  выпятив  хилую грудь и высоко
подняв свою похожую на печеное яблоко головку. С победоносным видом он
залез  под одеяло, и ему снова приснилось, будто он задыхается оттого,
что на его лице свернулся клубочком кот Хьюпла.

        13. Майор де Каверли.

    Передвижка  на  карте  линии  фронта  одурачила не противника, а
майора  де  Каверли,  который  упаковал  свой  рюкзак, взял самолет и,
полагая,  что  Флоренция  уже  захвачена  союзниками, направился туда,
намереваясь снять две  квартиры  для  отпускников.  К  тому времени,
когда Йоссариан выпрыгнул  из  окошка  кабинета  майора  Майора и
размышлял, к кому бы обратиться за помощью, майор де Каверли еще не
вернулся из Флоренции.
    Майор  де  Каверли,  блистательный  старец  с  суровой внешностью,
вызывал  у  окружающих  благоговейный  трепет.  У  него была массивная
львиная  голова  и  внушительная седая грива, которая, подобно снежной
метели, бушевала вокруг его строгого патриаршего лица. Его обязанности
как  начальника  штаба  эскадрильи, по мнению доктора Дейники и майора
Майора,  ограничивались  метанием  подков,  похищением  итальянских
официантов   и   наймом   квартир  для  отпускников.  Со  всеми  тремя
обязанностями он справлялся превосходно.
    Когда  падение  таких  городов,  как  Неаполь,  Рим или Флоренция,
казалось  неминуемым,  майор  де Каверли складывал свой рюкзак, брал
самолет  с  пилотом  и улетал, не произнося при этом ни единого слова:
достаточно  было  одного его внушительного, властного вида и мановения
сморщенного  пальца.  Через  день  или  два  после  занятия  города он
возвращался  обратно  с  договорами на аренду двух просторных шикарных
квартир,  одна  из  которых предназначалась для офицеров, другая -- для
рядовых,  причем  обе  были  уже  укомплектованы  опытными  поварами и
разбитными горничными.
    Спустя несколько дней газеты всего мира помещали фотографии первых
американских  солдат,  прокладывающих себе путь в город сквозь руины и
пожарища.  С  этими  передовыми  отрядами  неизменно следовал майор де
Кавер ли. Прямой, как шомпол, в раздобытом неизвестно откуда джипе, он
всегда  смотрел  прямо  перед собой. Над его головой то и дело рвались
снаряды,  а  стройные  молодые  пехотинцы  с  карабинами перебегали по
тротуарам  от  одного  горящего здания к другому или падали замертво в
подъездах.  Опасности  угрожали  ему  со всех сторон, но он сидел в
джипе с таким видом, точно был застрахован от смерти: казалось,
черты его лица  застыли,  превратившись  в свирепую царственную маску,
которую узнавали и почитали все летчики эскадрильи.
    Для  немецкой  разведки  майор  де Каверли являл собой мучительную
загадку.  Никто  из  сотен  пленных американцев не мог сообщить ничего
конкретного  о  престарелом,  с угрожающе изогнутой бровью и пылающим,
повелительным  взглядом,  седовласом  офицере,  который, как казалось,
бесстрашно  и  успешно  руководил  наступлением  на  самых  важных
участках. И для американских властей майор де Каверли был таинственной
фигурой.   Целый  полк  первоклассных  разведчиков  был  брошен  на
передовую  с  заданием  установить личность этого человека, а батальон
закаленных  в  боях офицеров по связи с прессой сутками стоял в боевой
готовности,  имея  при  себе  приказ  немедленно  предать  гласности
фамилию загадочного старика, как только его удастся найти.
    В  Риме  по  части найма квартир майор де Каверли превзошел самого
себя.  Офицеры,  прибывавшие  в  Рим  группами по четыре-пять человек,
получали  каждый  по  одной-две  комнаты в новом белокаменном доме. На
этаже   имелись   три   просторные   ванные,   стены  которых  мерцали
аквамариновыми   плитками,   и  тощая  горничная,  по  имени  Микаэла,
хихикавшая  по  всякому  поводу,  но содержавшая квартиру в образцовом
порядке.  Этажом  ниже  жили  владельцы  дома,  державшиеся  весьма
подобострастно.  Этажом выше -- красивая богатая темноволосая графиня и
ее красивая богатая темноволосая невестка.
    Нижние  чины  --  сержанты  и  рядовые  -- прибывали в Рим дюжинами,
привозя   с  собой  аппетиты  Гаргантюа  и  тяжелые  корзины,  набитые
консервами. Корзины вручались женщинам, котор