Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
:
- Почему же просто так? Вы удовлетворили мое любопытство.
И послала ему радушную улыбку. Могла бы не стараться. Стэнли беспомощно
всплеснул руками, тяжело встал и поплелся в направлении Уайтхолл-стрит. Я
расслабленно откинулась на спинку скамьи и подставила лицо осеннему солнцу.
Глава двадцать первая
Вдали от берега дул ветер. Я на секунду прикрыла глаза, расслабила шею и
почувствовала, как болтается на ветру голова. Рядом стояли три еврея-хасида,
отец с сыновьями. Шляпы у мальчишек сползли на затылок. Они нервно теребили
пейсы, словно час назад накрутили кудряшки с помощью раскаленной кочерги и
теперь боялись, что ветер их распрямит. Мы цеплялись за тросы и зачарованно
смотрели на силуэты Манхэттена: небоскребы отливали золотом на солнце, в
окнах отражался небесный ультрамарин. Наш паром направлялся туда, где Гудзон
соединяется с Ист-Ривер. Туда же дул и ветер. Чудилось, что все потоки
соединяются в этой точке, и мне остается лишь ухватить их и сплести в единую
прядь.
Решение прокатиться на пароме было внезапным. Когда я вышла из скверика,
меня подхватил поток людей и понес к причалу. Сопротивляться я не стала и
дала себя увлечь на паром. В этой посудине не было ничего романтичного:
старенькие пластиковые кресла все в трещинах; изо всех углов тянет
дезинфекцией и "Макдоналдсом" - маринованные огурчики, майонез и бодрая,
напористая искусственность приправ.
Впереди и сзади на пароме имелись открытые площадки. Наверное, следовало
сказать - на носу и корме, но морские термины звучат слишком пафосно для
этого, по сути, рейсового автобуса.
По пути к острову Стэйтен я рассматривала берег Нью-Джерси и высокий
изящный мост Веррадзано-Нэрроуз, который, казалось, парил в воздушных
потоках. Когда же мы добрались до места, я перешла назад (ставший теперь
передом) и заняла самое лучшее место в партере - полюбоваться Манхэттеном.
Вдруг рядом возникла какая-то суматоха. Я опустила глаза. Неподалеку
устроили возню два других мальчика в больших шляпах. Из под шляп трогательно
торчали кончики вязаных ленточек, скрепленных огромной уродливой булавкой.
За спинами мальчиков толкались две девочки в неотличимых цветастых
платьицах. Хасидский вариант семьи фон Трапп . Рядом с детьми стояла женщина. На ней
тоже было пестрое платье с многочисленными оборками, голова обернута в
тюрбан из той же цветастой ткани, предназначавшейся, скорее всего, для
занавесок. Бедняжка выглядела изможденной бесконечными родами. А
необходимость обрить голову сразу после замужества никак не могло придать ей
уверенности в себе.
Дети умудрялись быть повсюду - паром кишел ими, как мухами. Возможно, в
мамочкином животе находился еще один, готовый добавить несколько новых
растяжек в интересную коллекцию на теле родительницы. Я содрогнулась и
потеряла интерес к нью-йоркским пейзажам. На детей (в любом количестве) у
меня стойкая аллергия. Когда мы причалили, я первой соскочила с трапа и
стремглав кинулась к телефонным автоматам. Кое-кто из ребятни все-таки
умудрился коснуться меня своими липкими ручонками - милые малыши возжелали
перелезть через ограждение, наверное, чтобы их раздавило между паромом и
причалом. Удивительно, но у детей - свой инстинктивный естественный отбор,
точно они знают, что их в мире и так слишком много.
Ким, слава Богу, оказалась дома. Она взяла трубку после второго звонка.
- Сэм! Где ты? Я уже целую вечность тебя разыскиваю.
- У паромной переправы на остров Стэйтен.
- Каталась на пароме? Здорово! Может, приедешь? Столько хочу тебе
сказать…
- Уже еду.
Я повесила трубку и огляделась в поисках такси. К черту подземку, мне
срочно надо попасть в цивилизованное взрослое общество. Ладно, согласна, это
преувеличение. Цивилизованное взрослое общество старательно обходит меня за
версту. Мне требовалась Ким.
Только я плюхнулась в такси, как вальяжный голос Пласидо Доминго велел
пристегнуть ремень, сославшись на то, что "вы очень важный человек". Ну и
ну! Куда только подевалась европейская ирония старины Пласидо?..
В квартире Ким я оказалась впервые. Пять пролетов шатких ступеней вели к
квартирке размером со школьный пенал - крошечная газовая плита в одном углу,
душевая в другом, под ногами скрипит расколотый кафель.
- Ну разве не здорово? - просияла Ким при виде меня. - И выгодно! Всего
семьсот баксов в месяц.
Я вспомнила, как Лоренс с похожим восторгом показывал мне свою конуру.
Удивительно: люди не только живут в клоповниках, водруженных друг на друга,
но и счастливы, что удалось заполучить такое убогое жилье.
- Чаю хочешь? Я как раз чайник поставила.
- То что надо, - обрадовалась я, оживившись при мысли, что смогу
восстановить силы настоящим английским чаем.
- Отлично, - Ким открыла шкафчик. - У меня есть лакричный, апельсиновый,
с шипами малины, лимонный, ромашковый, фенхель с крапивой…
- Стоп, стоп. - Я поняла руку. - А можно мне чашку самого простого и
обычного чая?
Ким смутилась.
- Ты имеешь в виду чай из чая? Я его больше не пью. Танин очень вреден.
- Даже жалкого пакетика в шкафу не завалялось? - взмолилась я.
Ким покачала головой.
- Да и какая разница? Все равно нет ни молока, ни сахара. Я бы не смогла
приготовить правильный чай.
- Нет молока?
- Только соевое. Но у него не тот вкус.
Я уронила голову на руки и простонала:
- Ким, что с тобой стало? Этот город высосал все твои мозги, ты
превратилась в физкультурницу и фанатичку обезжиренной жратвы.
- Нет, Сэм, не будь такой! Такой быть нельзя! - оборвала меня Ким.
Эту дурацкую фразу мы давным-давно позаимствовали из одного позабытого
телесериала семидесятых годов и нагло присвоили. От знакомых до боли
интонаций голова моя поднялась, словно ее дернули за ниточку.
- Я - по-прежнему я! - воскликнула Ким и расплылась в обворожительной
улыбке.
- Да, но тебя все меньше и меньше, - скорбно заметила я.
День выдался жаркий. Ким была в коротком топе - помесь лифчика от
купальника и обрезанной футболки; отполированный, совершенно плоский живот
был выставлен на всеобщее обозрение. Тренировочные штаны плотно облегали
бедра Ким; когда она повернулась, чтобы снять с плиты чайник, мне стало
ясно: ягодицы у мой подруги нынче сделаны из стали. Ее кожа блестела, а
короткие волосы сияли здоровьем и дорогим ополаскивателем.
- Во всяком случае, тело свое ты изменила полностью, - сказала я,
плюхаясь в надувное кресло из розового пластика.
- Долгие годы упорного труда, - отозвалась Ким. - Так ты будешь чай?
- Давай тот, что с шипами. Кстати, мне нравится, как ты тут все
обставила.
Солнечный свет ласкал выкрашенный белой краской пол. Топчан, покрытый
искусственной овчиной, по ночам, превращался, должно быть, в кровать. Над
ним висело полотно - ярко-розовый кочан цветной капусты на белом фоне. На
серебристых полочках Ким любовно разместила коллекцию кукол Барби и Синди, а
рядом с кроватью высилась стопка книг по культуризму. Классические контрасты
современной женщины.
- А ты помнишь кукол Маргариток? - предалась я воспоминаниям. - Ты все
время пыталась найти кукол в нарядах от Мэри Куонт ?
- Черт, да сейчас они превратились в настоящие коллекционные раритеты.
Помнишь, для них продавался целый чемодан с одеждой, в углу еще наклеена
красно-бело-желтая маргаритка. Но в Штатах Маргариток не найти.
Ким протянула мне кружку.
- Только не ставь на кресло, а то пластик расплавится, и кресло лопнет.
- Никак не могу взять в толк, - я отодвинула руку с кружкой подальше от
розового пластика, - почему вы здесь живете в крошечных однокомнатных
квартирках. Можно ведь объединиться с кем-нибудь и снять большую. За те же
самые деньги - гораздо больше места.
Ким села на пол, прислонилась к топчану, и подула на чай.
- Все слишком заняты, чтобы еще и приспосабливаться друг к другу. Каждому
хочется отдельную конуру, куда можно приползти в конце рабочего дня. Кроме
того, в Нью-Йорке суровые нравы. Друзей здесь сжирают, как жареную картошку.
Каждый хочет чувствовать себя свободным, чтобы без сожаления избавляться от
того, кто тебе больше не нужен.
- Ты это серьезно?
- Разумеется. В Нью-Йорке люди - твое оружие, их используешь, чтобы
пробиться. К тому же, здесь достаточно выйти за дверь, чтобы встретить
знакомого. В Ист-Виллидж я могу наткнуться на одного и того же человека
четыре раза на дню. Да и баров много. Словом, если тебе нужна светская
жизнь, то с этим проблем не возникает.
- Именно так ты познакомилась с Кейт и Явой?
- Угу. Точнее, Кейт встречалась с Лео. Через него я с ней и
познакомилась.
В голосе Ким послышался легкий холодок. Я насторожилась.
- Кейт тебе не нравилась?
- От тебя ничего не скроешь, - вздохнула Ким. - Нет, не нравилась. Мне
казалось, что она плохо обращается с Лео. Из-за нее он стал недолюбливать
женщин. Лео по-настоящему запал на Кейт. Мне всегда казалось, причина
отчасти в том, что она работала в галерее, но… Ладно, наверное, я себя
обманываю, - печально улыбнулась Ким, поймав мой взгляд. - В общем, когда
Кейт бросила Лео, он стал мрачным и нелюдимым. И как-то раз я объявила, что
больше не хочу его видеть, потому что он сливает на меня весь свой
мизантропический яд. Потому-то я и разозлилась, когда мы встретили его в
парке.
- Помню.
- Но, похоже, Лео оттаял, - признала она. - Правда, в парке меня больше
волновало, как бы побыстрее забраться в штаны Лекса, чем как ведет себя Лео.
- Хорошо оттянулась?
- Еще бы! - Ким рассмеялась. - Впрочем, сегодня я прогнала его в
гостиницу. Захотелось побыть одной.
- Зрелое решение.
- А то сама не знаю.
- Так что за новость тебя так взволновала?
- Вот черт, совсем забыла! - Ким выпрямилась и поставила на пол кружку с
чаем. - Ты ведь знаешь, что мы вчера ходили в полицию? Точнее, Лекс ходил.
Они продержали его целую вечность, от скуки я чуть с ума не сошла. Но ты ни
за что не догадаешься, что там Лексу сказали.
Ким выдержала паузу. Я послушно покачала головой.
- Убитого парня звали Дон? Похоже, он знал убийцу Кейт или человека,
устроившего погром в галерее, а может даже обоих, и решил подзаработать
шантажом.
- Откуда им это известно?
- Дон снимал квартиру вместе с приятелем и задолжал тому за аренду. Но
несколько дней назад он по пьяной лавочке похвастался, что скоро у него
появится целая куча денег.
- Раз копы поделились такой информацией с Лексом, значит, они закидывает
удочки по всем направлениям, - сказала я. - Полиция зашла в тупик и пробует
разные версии - только и всего. Зная Дона, должна сказать, что предположение
не лишено смысла. - Я вспомнила презрительную улыбку Дона, вспомнила, как он
раздражал Сюзанну, да и меня тоже. Дон был из тех людей, что любят
выведывать чужие секреты. - Да, он вполне сгодится на роль шантажиста.
Наверное, в тот вечер Дон задержался в галерее допоздна и слышал, как вошел
любитель граффити.
- Черт, в этом городе каждый мнит себя художником, - вздохнула Кейт. -
Режиссером, модельером, художником. Все мы тут стремимся к успеху. А еще
есть Писатели-Актрисы-Скульпторы-и-Тому подобные. Я их называю ПАСТЬ.
- Неплохо, - оценила я.
- Ну что, подруга, могу я еще ввернуть словечко, а?
Мы улыбнулись.
- Но жить тут тяжело. Столько людей на таком крошечном островке, и каждый
вкалывает изо всех сил, чтобы чего-то добиться… Господи, иногда я спрашиваю
себе, зачем мне все это нужно.
- Ну, если твоя мачеха сумела пробиться со своими индустриально-помойными
картинами, то и ты сможешь.
- Моя мачеха лезла наверх, трахаясь и обманывая направо и налево, - с
горечью возразила Ким. - А когда она забралась туда, куда стремилась, то
выкрала у нас папу и отравила его разум. Не верится, что один человек может
так управлять другим. Большую часть времени папа сам не свой. Настоящий
зомби. Боже, как я ненавижу эту стерву! - Ким с силой выдохнула. - Ф-ф-фу,
пора сменить тему! А то и самой свихнуться недолго! Почему вчера не пришла в
бар? Я тебя ждала.
- Черт!
О вчерашнем вечере я и забыла. Надо все рассказать Ким. Если Мел пустится
во все тяжкие - или уже пустилась? - нельзя держать Ким в неведении. Она
первая может пострадать. Если не считать самой Мел.
Я вкратце пересказала события вчерашнего вечера. Ким отнеслась к рассказу
спокойнее, чем я ожидала.
- Знаешь, в этой жизни всякая фигня случается. Бывает, что люди сводят
друг друга с ума. В этом городе на такое и внимания не обращают.
- Все равно, будь осторожна. У Мел сейчас не все дома.
- Ладно. Бедная. Лекс ни словом о ней не обмолвился.
- С какой стати? - резонно спросила я. - Не станет же он исповедоваться
тебе во всех своих перепихонах за последние два месяца.
- Да я не о том. Лекс не сказал, что Мел будет на выставке. Мог бы
предупредить. Он, конечно, не знал, что она за ним следит, но после затяжной
телефонной осады мог бы о чем-то догадаться.
- Ты ведь знаешь мужчин, Ким. Зароют голову в песок, а потом жалуются,
что в глазах свербит.
- Это верно, черт побери.
- Так что у тебя с Лексом? - спросила я, сгорая от любопытства. - Это
серьезно?
- Не знаю… Пока я просто оттягиваюсь. Наверное, пока не готова
встречаться с кем-нибудь всерьез. Мне не так давно досталось - до сих пор не
отошла.
Уж не Лео ли она имеет в виду?
- Конечно, - Ким лукаво улыбнулась, - Лекс хорош в постели, но не
настолько, чтобы его преследовать.
Мы расхохотались. Вот это была настоящая прежняя Ким.
- Надо быть истинным кладом, чтобы тебя преследовали после
одной-единственной ночи любви. Надо быть таким… таким…
- …классным, что пальчики оближешь! - подхватила я. Еще одна любимая
фраза из нашей юности.
Ким вставила в магнитофон кассету. Раздались первые аккорды
"Медлительности", нашей любимой песенки "Сестер Пойнтер". И вскоре наши
завывания неслись по всему Ист-Виллиджу.
- Если я хочу ВСЮ НОЧЬ… - орала Ким.
- Он говорит: "НЕ ПРОЧЬ"! - выла я в ответ.
- Не экстаз НА МИГ, а счастье НАВСЕГДА.
- На уме у МЕНЯ-А-А-А…, - проорали мы хором голосами, отвратными, как у
девок из "Бананарамы".
Мы с Ким не стыдились друг друга. Не боялись показаться смешными или
нелепыми. В свое время мы такое вытворяли на пару, что теперь нас ничем не
проймешь.
Увы, с выводами я спешила. Но некоторые события невозможно предвидеть.
Даже помесь мисс Марпл с гербицидом порой бессильна…
Глава двадцать вторая
Предполагалась, что открытие выставки в Нью-Йорке станет одним из лучших
моментов в моей жизни. Но открытие, как и Статуя Свободы, не оправдало
ожиданий. Ладно, поставьте галочку и скажите, а нет ли тут поблизости бара?
Лучшие вечера в жизни подкрадываются незаметно, когда их меньше всего ждешь,
и застают врасплох, когда надела самое старое и обтрепанное нижнее белье.
Я могла бы заранее предвидеть. Я и предвидела. Открытие выставки - прежде
всего тяжкое испытание. Оказываешься в центре внимания, приходится вести до
тошноты утомительные разговоры с людьми, которых ты никогда больше не
увидишь, и к твоему лицу должна намертво приклеиться несмываемая лучезарная
улыбка. Поначалу, как правило, я стараюсь вовсю, но очень быстро забываю о
хороших манерах, напиваюсь и мало-помалу становлюсь разнузданной. По иронии
судьбы именно разнузданность и предпочитают покупатели: дурное поведение
МБХудака придает пикантности купленному шедевру. Если, конечно, он будет
куплен.
Групповая выставка тем хороша, что ноша делится на всех. И всегда можно
незаметно смыться и поболтать с коллегой-художником - все лучше, чем
просиживать задницу у бара, дожидаясь потенциального покупателя или
журналиста. К сожалению, дух товарищества в нашей МБХудацкой компании сильно
повыветрился со времени первой встречи на Олд-стрит. Пока в галерею прибыли
только Лекс и Роб. Мел предупредила, что немного опоздает. Кэрол, хотя и
несколько раздосадованная, как сердится учительница на опоздание ученика,
решила, что Мел нервничает и никак не может определиться с вечерним
туалетом.
- Мужчинам проще, - сказала она мне и Сюзанне. - Я двадцать лет решала,
что мне подходит и что можно надеть на работу, прежде чем соединила то и
другое.
- Всем известно о черных костюмах Кэрол, - пояснила Сюзанна. - Она
никогда не носит ничего другого.
Сама Сюзанна походила на старинную скульптуру - в белом вязаном платье,
вызывающе немодном, но прекрасно гармонировавшем с ее монументальной
красотой. Шею Сюзанны украшало неизменное жемчужное ожерелье, а на голове
она соорудила пирамидальный начес, отчего стала казаться гораздо выше.
- В них чувствуешь себя так свободно! - подхватила Кэрол. - Конечно,
стоят такие костюмы целое состояние, но оправдывают свою цену до последнего
цента. Впрочем, надеюсь, Мел скоро явится, - резко сказала она. Меня
поразила эта мгновенная смена интонации. Настроение у Кэрол менялось
быстрее, чем радист отбивает морзянкой СОС. - Может, позвонить в отель и
поторопить ее?
- Кэрол не забывает о деле даже во время светской болтовни, - заметила
Сюзанна, когда Кэрол, постукивая каблуками, отошла. - У нее полушария мозга
работают независимо друг от друга.
- Как во время сеанса одновременной игры в шахматы, - подсказала я
сравнение. - Нет, как во время шахматной партии и обсуждения цвета губной
помады.
- Поразительная женщина. Я многому у нее научилась.
- А почему ты занимаешься запасниками, а не ее ассистент? - спросила я. -
Ничего, что я спрашиваю?
- Причин две, - усмехнулась Сюзанна. - Во-первых, мне и так прилично
платят. В помощники к владельцу галереи идут скорее из любви к искусству,
чем ради денег. Что касается меня… - она улыбнулась, - …любовь - это хорошо,
но я предпочитаю наличные. Кроме того, у меня не самый лучший нюх на
шедевры. Я не умею чувствовать тенденции и конъюнктуру арт-рынка. Это
настоящий дар, и у меня его нет. Вот у Кейт он был.
Последние слова Сюзанна почти прошептала. Она огляделась.
- Ладно… Никто не подслушивает.
- А ты умеешь говорить обиняками, - восхитилась я.
- Я королева светской беседы. Итак… - Она серьезно посмотрела на меня. -
Когда сможем побеседовать?
- Не сейчас. Подождем, когда вечер раскочегарится. Надо же мне заняться
рекламой своих работ. В конце концов, это открытие моей первой выставки.
С этим Сюзанна спорить не могла.
***
Последние несколько дней во мне все крепче зрела уверенность, что я знаю
убийцу Кейт и Дона. Впрочем, то была одна лишь интуиция: доказательствами я
не располагала. Чтобы их добыть, требовался сообщник. И по многим причинам
Сюзанна казалась наиболее подходящей кандидатурой.
Она ухватилась за мое предложение, едва только я объяснила весь замысел.
- Я знала! С самого начала знала! - ликующе вскричала Сюзанна. - Просто
не верила, что ты думаешь на нее. Боже, как я мучилась из-за того, что не
могла ни с кем поделиться.
- А мне казалось, ты подозреваешь Лекса, - призналась я. - Тогда, за
завтраком, ты так враждебно смотрела на него.
Сюзанна покраснела.
- Да нет… Мне было обидно, что Кейт ничего не сказала про Лекса. Могла бы
довериться и шепнуть, что он остановился у нее. Но я никогда не считала его
убийцей. Сама знаешь, под кого я копала. - Она торжествующе посмотрела на
меня. - А знаешь… ведь она это