. - Это ни на что не  похоже!
Мы приезжаем, а тут на каждом шагу какие-то трупы! У  тебя  в  доме  такие
запасы или ты их время от времени пополняешь? Могла бы сделать перерыв!
     - Думала, это вас позабавит, - ответила Алиция.
     Белая Глиста начала вдруг выгибаться в талии и виснуть на Бобусе.  Он
был на голову ниже ее и оказался совершенно придавленным:  его  возмущение
Алицией скоро перешло в придушенное посапывание.
     Алиция хладнокровно предложила ему  пива.  Бобусь  разволновался  еще
сильней, весь уйдя в заботы о пошатнувшейся нервной системе Белой  Глисты.
Я с любопытством ждала, что будет дальше.
     - Стилетом он пользовался только один раз, - сказал вдруг Павел  г-ну
Мульгору. - Надо это учесть.
     - Травил два раза, - вспомнил г-н Мульгор.
     - Коньячку, Кикочке надо коньячку!.. - упорствовал Бобусь.
     Алиция вышла на кухню, ожесточенно бормоча:
     - Ничего не получат! Закрытая бутылка "Наполеона" стоит в шкафчике. Я
ее лучше в унитаз вылью, чем открою для этой...
     - Если бы предвидеть его действия, можно было бы поставить ловушку, -
увлеченно продолжал Павел. - И кого  себе  выберет...  Ну  да,  ясно,  что
Алицию. Если бы еще можно было предвидеть, что сделает Алиция...
     - Пойду спать, - решительно сказала Алиция.
     Взбешенный Бобусь решил действовать энергично. Он оторвался от  Белой
Глисты и трусцой побежал к угловому шкафчику.
     - Хватит, Алиция! - решительно заявил он на бегу. - Сами справимся!
     В треугольном, встроенном в угол комнаты  шкафчике,  кроме  алкоголя,
находилось ценнейшее серебро Алиции. Шкаф был заперт на ключ,  ключ  висел
на гвозде сзади, все об этом знали, но никто не осмелился бы  открыть  его
сам, без явного согласия владелицы.
     Бобусь снял ключ с гвоздя и  воткнул  его  в  замочную  скважину.  Мы
замерли на полуслове, с ужасом глядя на его невероятную  наглость.  Алиция
окаменела. Г-н Мульгор что-то почувствовал и  тоже  замолчал,  внимательно
глядя на Бобуся.
     Бобусь  повернул  ключ  и  открыл  шкаф.  Ослепляющий  блеск,   стук,
жужжание, крики Белой Глисты и Бобуся - все слилось воедино. Раздался звон
разбитого стекла. С минуту  мне  казалось,  что  Бобусю  взрывом  оторвало
голову, и она, как снаряд,  перелетев  через  комнату,  разбила  окно.  Но
голова по-прежнему торчала  на  плечах  -  Бобусь  обхватил  ее  руками  и
застонал. Между пальцами текла кровь. Белая Глиста, увидев это, вскрикнула
еще пронзительней и бросилась на г-на Мульгора, видимо, чтобы  укрыться  в
его объятиях. Но полицейский не предвидел атаки. Сбитый внезапным  толчком
с ног, он рухнул на стеллаж, где  стоял  большой  магнитофон.  От  грохота
задрожали стены.
     Все смешалось. Куда бежать и кого спасать? Бобусь  потерял  сознание.
Опутанный шнурами и проводами г-н Мульгор тщетно пытался  освободиться  от
Белой Глисты. Зося  и  Алиция  кинулись  к  Бобусю.  Павел  набросился  на
разгромленный шкафчик. Я же кинулась за разбившим окно  снарядом,  видимо,
не желая расставаться с мыслью, что это голова Бобуся...
     Это  был  парик!  Бобусь  отделался  содранной  на  темени  кожей   и
несколькими  ожогами.  Значительно  больше  пострадал  магнитофон   -   он
разлетелся вдребезги. Г-н Мульгор получил лишь шишку на затылке.
     - Ну вот, - философски заметил он, - стреляли два раза.
     - Теперь остается только стилет, - утешился Павел.
     Восторга Алиции не уменьшил даже разбитый магнитофон.
     - Ну теперь он не будет рыться  в  моих  вещах,  -  пробормотала  она
вполголоса, собирая обломки. - Может,  по  этому  случаю  открыть  бутылку
"Наполеона"?
     - Нет, - отрезала Зося. - Только когда они уедут!
     Израненный и оскорбленный Бобусь уезжать не собирался, в  отличие  от
смертельно перепуганной Белой Глисты, готовой убраться из этого кошмарного
дома хоть сейчас.
     - Ты могла бы ему кое-что  простить,  -  сказала  я  Алиции,  помогая
свертывать магнитофонную пленку. - Все-таки потерял парик и взял  на  себя
очередное покушение. Ты бы так легко не отделалась.
     - Разбил окно, сломал магнитофон...  У  меня  уже  порядочный  список
убытков, которые они мне причинили. И разве это его заслуга, что он ростом
с сидящего пса? Мне бы куда попало?
     - В самую середину лица. Ты вообще была бы уже без головы.
     - Надо же, а я и не знала, что он носит парик!..
     Наконец приехал специалист, вызванный сразу же после происшествия,  и
вместе с г-ном Мульгором и дрожащим от любопытства Павлом стал осматривать
взорванный шкафчик. Специалист с первого взгляда все понял.
     Мы  глядели  на  его  руки,  колдующие  над  останками  шкафчика,   и
обдумывали новые факты. Убийца должен был знать, что никто, кроме  Алиции,
шкафчика не открывает. Это знали только близкие,  значит,  пора  отбросить
мысль, что в  наши  дела  вклинился  кто-то  посторонний.  Тут  уж  убийца
действовал наверняка: можно было спать в кровати  Алиции  и  ходить  в  ее
тряпках, но открыть заветную дверцу могла только она. Наконец-то он  нашел
что-то верное - мы ведь оставили целый день в  его  распоряжении.  Убийца,
видимо, не знал Бобуся...
     - Алиция, тебе пора спать, - вдруг забеспокоилась Зося. - Уже  первый
час, утром ехать в Виборг...
     - Как же я могу спать, когда в этом  доме  каждую  минуту  что-нибудь
случается! Может, тут часовая бомба лежит или еще какое-нибудь свинство?
     - Посмотри под своей кроватью и в машине...
     - Кстати, где Торстен? - вспомнила  Алиция.  -  Когда  он  поехал?  В
девять? Где он столько времени пропадает?
     -  Дорога  в  Копенгаген  -  полчаса,  найти  станцию   обслуживания,
подождать, поменять масло...
     Специалист по шкафчикам наклонился и шепнул что-то г-ну Мульгору. Тот
забеспокоился.
     - Автомобиль номер пани какой есть? - обратился он к Алиции.
     Алиция поглядела на него, потом на карточку, прицепленную к стеллажу.
     - ВМ 18-235. А зачем?.. Что случилось?
     Г-н Мульгор поставил номер по-датски и посмотрел на специалиста.  Тот
взглянул на него. Оба выглядели довольно ошарашенными.
     - Нехорошо, - задумчиво сказал г-н Мульгор. -  Очень  плохо.  Великий
огонь на автостраде, автомобиль "вольво" ударил  в  цистерну  с  бензином,
номер есть очень похожий...
     - Торстен!.. - вскричала побледневшая Алиция.
     Мы мигом сорвались с  мест.  Третье  покушение  за  один  день,  это,
пожалуй, чересчур! Специалист сказал что-то по-датски, и Алиция окаменела.
     - Что он сказал, - заорала Зося, тряся ее за  плечо.  -  Что  он  там
говорит?!
     - Обугленное тело внутри автомобиля, -  перевел,  полный  сочувствия,
г-н Мульгор.
     Через несколько минут мы уже мчались к месту катастрофы в машине г-на
Мульгора. На протесты покидаемых Бобуся и Белой Глисты  никто  не  обратил
внимания. Бобусь в роли незадачливой  жертвы  стал  для  нас  неиссякаемым
источником радости, уборщица была человеком чужим, но Торстен  -  близкий,
знакомый, милый!.. Его  смерть,  такая  ужасная,  -  это  был  уже  предел
безобразия.
     Авария  произошла  на  развилке  шоссе.  Случайные  свидетели  дружно
подтвердили, что цистерна с бензином, выезжавшая с  дороги  в  Хельсингер,
притормозила при виде мчавшегося из  Копенгагена  "вольво".  "Вольво"  же,
вместо того чтобы обогнуть ее, понесся вперед и врезался прямо в цистерну.
Пожар вспыхнул сразу.
     Народ на шоссе еще  толпился,  хотя  огонь  уже  погасили  -  что  ж,
подобные зрелища бывают не каждый день!  На  машину  Алиции  страшно  было
смотреть. Труп уже погрузили в одну из санитарных машин, к другой было  не
протолкнуться.
     Алиция всю дорогу лязгала зубами, а теперь  перестала  владеть  собой
окончательно. Она ревела, вырывалась из объятий  Зоси  и,  совсем  одурев,
кидалась грудью на толпу у "Скорой", заметно увеличивая и без того немалую
суматоху. Зеваки, привлеченные ее воплями, отхлынули от второй машины.  За
их спинами  я  увидела  Торстена,  живого,  здорового,  разве  что  слегка
помятого.
     Я локтями растолкала полицейских и настигла скандалившую Алицию.
     - Успокойся! Пойдем отсюда! - орала я, пытаясь вывести ее из толпы. -
Перестань оплакивать чужих, у тебя своих навалом! Торстен жив!!!
     Алиция послушалась, бросила с трудом завоеванное место  и...  увидела
Торстена. Торстен кротко позволял себя ощупывать, обцеловывать и  тискать,
только  что-то  взволнованно  выкрикивал  по-датски.  Недовольный  врач  и
полиция всеми силами пытались вырвать его у Алиции и запихнуть  обратно  в
санитарную машину. Настоящее чудо, что они не разорвали его надвое!  Сцена
эта эффектно освещалась понатыканными всюду прожекторами.
     - Он говорит, что кондрашка хватила  рулевое  управление,  -  уже  на
обратном пути объяснила нам Алиция. - Водитель - свое, а колеса - свое. Он
уже ничего не успел сделать, это было перед самой цистерной,  только  снял
ногу с газа. Очнулся через какие-нибудь полчаса, сейчас совсем хорошо себя
чувствует. Но в больницу его все-таки забрали - боятся сотрясения мозга.
     - Чей же в таком случае труп?
     -   Совершенно   чужой   мужчина.   Они   встретились   на    станции
техобслуживания, у того сломался автомобиль, и Торстен взялся подвезти его
в Аллеред.
     - Ужасно! Невинный человек!.. Наверное, ему было предназначено...
     - А шофер цистерны? Он жив?
     - Жив, только обожжен, он тоже вылетел  на  другую  сторону.  Торстен
говорит, что это было сделано специально.
     -  Возможно.  Убийца,  пока  на  тебя  охотится,  прикончит  половину
человечества. В конце концов на свете останетесь только ты, он и тараканы.
     - Почему тараканы?
     - А тараканы останутся даже после термоядерного взрыва.  Впрочем,  не
знаю, может быть, не тараканы, а клопы.  Во  всяком  случае,  какие-нибудь
несимпатичные твари.
     - Интересно, когда он это успел сделать...
     - Он такой работящий, что мог бы весь мир перевернуть, если бы  очень
постарался. Кто из них самый старательный? Не Анита же.
     - Не хочу сгущать краски, но, пожалуй, самый работоспособный  из  них
Рой...
     До самого дома мы размышляли, когда было проще всего испортить машину
Алиции и мог ли это сделать Рой. Алиция оставляла автомобиль  где  попало,
предпочтительно в местах малолюдных и слабоосвещенных.  Возможностей  было
множество, и прийти к какому-нибудь выводу нам так и не удалось.
     - Какое счастье, что он застрахован, - вздохнула Алиция.  -  Кажется,
теперь куплю себе наконец новый...
     Разбуженный и страшно разобиженный Бобусь не преминул высказать  свое
мнение о катастрофе.
     - Конечно, - процедил  он,  -  если  так  обходиться  с  автомобилем,
что-нибудь подобное непременно произойдет! Я это предвидел. Ведь машина  в
страшном состоянии!
     - Ага, - охотно подтвердила я, - совсем сгорела.
     Бобусь пожал плечами:
     - Сгорела, не сгорела, все равно она уже давно  была  ни  на  что  не
похожа.  Алиция  ею  вообще  не  умеет  пользоваться.  Кто-то  там  что-то
поломал!.. Наверняка сама ковырялась и сломала.
     - Ага. Регулярно ковыряюсь, - заверила его Алиция,  которую  чудесное
исцеление Торстена и  воспоминание  о  страховке  привели  в  великолепное
настроение. - Особенно усердно вывожу из строя руль и тормоза.
     - Чтобы с тобой ездить, нужно быть самоубийцей...
     - Нужно быть  самоубийцей,  чтобы  жить  в  этом  доме,  -  с  трудом
сдерживаясь, пробурчала Зося. -  Интересно,  когда  это  наконец  до  него
дойдет?
     - Но ты столько потеряла, дорогая, - пропела Белая  Глиста  тоном,  в
котором явственно сквозило удовлетворение, - столько потеряла!..
     - Есть еще большая потеря, - тотчас парировала Алиция и  показала  на
пустое место на стеллаже. - Автомобиль был застрахован, а магнитофон нет.
     - Старый хлам, а не магнитофон, - фыркнул Бобусь.
     - Некоторые любят старый хлам,  -  меланхолично  сказала  я,  пытаясь
одним глазом смотреть на Бобуся, а другим на Белую  Глисту,  которая  была
старше меня на целых два года. Толще же - на двадцать.
     - Слушай, я все-таки пойду спать, - сказала Алиция решительно,  когда
мы наконец остались одни. - Утром надо ехать в Виборг, а сегодня, надеюсь,
уже больше ничего не случится...


     Уходя, г-н Мульгор дал понять, что кое-что его удивляет и он хотел бы
внести в эти вопросы ясность. Обещал прийти вечером, когда Алиция вернется
из Виборга. Оставшейся без машины Алиции пришлось ехать на автомобиле Оле,
так что существовала надежда, что она вернется вовремя.
     Общество Бобуся и Белой Глисты чуть не свело меня  с  ума.  Я  решила
удрать на целый день в Копенгаген, но жаль  было  оставлять  Зосю  с  ними
наедине.
     Зося, чтобы не терять времени даром, стала искать письмо от Эдека.
     - Она его не найдет до судного дня. Оставим ей эти паршивые бумажки и
перероем все остальное. Во всяком случае, будем точно знать, где его нет.
     Начали с погреба. Под вечер  мы  были  совершенно  измотаны  и  могли
выбросить из головы ателье. Кусок за куском  и  сантиметр  за  сантиметром
пересмотрели весь шкаф Торкилля с рисунками за тридцать пять лет, полки  с
садовым  инвентарем  и  коробки   с   тысячью   разных   вещей.   Просеяли
искусственные удобрения и чуть не на куски разобрали катафалк. С ужасающей
тщательностью проверили каждую штуку постельного белья. Теперь мы могли  с
чистой совестью присягнуть, что в ателье письма от Эдека нет.
     - Если только она не спрятала его под паркетом, - сказала осатаневшая
Зося.
     Мы приготовили себе вполне заслуженное подкрепление. Бобуся  и  Белую
Глисту на всякий случай решили не кормить.
     - Если сожрут что-нибудь неподходящее,  пусть  сами  отвечают.  Я  не
желаю принимать в этом никакого участия. Не знаю, как ты...
     - Можешь быть спокойна, я тоже, - ожесточенно закивала Зося.
     В тот момент, когда  я  азартно  доказывала,  что  убийца  непременно
должен поинтересоваться  результатами  своих  трудов  и  что  первый,  кто
позвонит, окажется самым подозрительным, явилась Эва. Паштет с салатом тут
же застряли у нас в горле.
     - Я просто зашла узнать, что слышно, - как-то нервно сказала  она.  -
Случайно оказалась рядом и решила этим воспользоваться. Где Алиция?
     В голове у меня промелькнули миллионы разных подозрений.
     - Ты на машине? - поинтересовалась я.
     - Ах, нет, - ответила Эва. - То есть да. Меня подбросили  на  машине,
но возвращаться буду поездом. Вы не могли бы мне дать капельку кофе?
     - Алиции нет, не помню, куда поехала,  и  не  знаю,  когда  будет,  -
мрачно сказала Зося. - Кофе я тебе, конечно, дам. Слушай, Иоанна, для  них
тоже?
     Эва вяло реагировала на наши рассказы и  каждую  минуту  смотрела  на
часы. Белая Глиста при виде ее спала с лица, совершенно  утратила  чувство
юмора, быстро забрала кофе и с необычной тщательностью  закрыла  за  собой
дверь. Зося почти все время молчала и с неприязнью  посматривала  на  нашу
подозрительную гостью.
     - Мне пора, - сказала  вдруг  Эва.  -  Слушай,  Иоанна,  ты  меня  не
проводишь?
     Я немедленно согласилась.
     - Это ужасно, у меня уже нет никаких сил, - говорила Эва. -  Не  могу
от него избавиться! Пришлось зайти к вам, ни за что не хотела ехать на его
машине. Таскается за мной всюду! Хоть бы Рой не узнал! Он не поверит,  что
мне на него плевать, видела же, какой он раскрасавец!..
     - Мне такие не нравятся, - осторожно вставила я.
     Эва махнула рукой.
     - Джузеппе черный, а у Роя бзик на этой почве! Он  свято  верит,  что
меня волнуют только черные! Как я ему объясню, как мы поймем  друг  друга,
этот чертов язык?!
     Ситуация действительно осложнялась тем, что она  объяснялась  с  Роем
исключительно на английском. Язык этот ни для нее,  ни  для  него  не  был
родным, и это вызывало различные недоразумения даже в будничных  делах.  А
что уж говорить о таком, из ряда вон выходящем!
     - Слушай, ну что мне делать?!
     - Категорически отлучить его от груди, - ответила я без колебаний.  -
Не слишком ли ты с ним мягка?
     - Ох, не знаю! Может быть, но я не умею отказывать! Боже, как он меня
мучает!
     Она была так подавлена,  что  у  меня  никак  не  поворачивался  язык
спросить, не она ли убила Эдека и покалечила еще  семерых.  Я  начинала  в
этом сомневаться: ей без труда можно было приписать убийство  в  состоянии
аффекта, но поверить в ее  долговременную  хладнокровную  деятельность  я,
хоть убей, не могла. Разве что начала, а продолжил ее ошалевший  от  любви
милый. Кстати, подумала я, он, наверное, уже вернулся в отель, где дежурит
Павел. Наконец-то они встретятся!
     - Слушай, а чем он, собственно, занимается,  этот  твой  Джузеппе?  -
осторожно спросила я. - Кто он?
     - Не мой!!! - горестно завопила Эва. - Не мой!!!
     - Ладно, не твой? Что он делает?
     - Ох, не знаю, мне все равно! Он делец. Какие-то там аферы...  Ужасно
богат. Но на кой черт мне его деньги!
     У меня  мелькнула  соблазнительная  мысль  напустить  на  него  Белую
Глисту, но я тут же подумала, что после Эвы он на нее, конечно, не клюнет.
Надо быть слепым или ненормальным. А жаль.
     - Он был в Польше? - коварно продолжала я.
     - Не знаю. Может, и был. Ездит по всему свету.  Какое  мне  до  этого
дело! Не знаю, что мне с ним делать в Дании! Сейчас!
     - Пожалуй, тебе в конце концов придется объяснить все Рою. В  крайнем
случае Рой даст ему по морде.
     - Рой пихнет меня в его объятия, - прервала Эва. - Чтобы я была с ним
счастлива. Он меня любит и из любви ко мне пожертвует собой.
     Я задумчиво смотрела на Эву.
     - Слушай, я, может быть, еще к вам заеду, - нервно продолжала она.  -
Предупреди Алицию как-нибудь подипломатичнее. Он  считает,  что  мне  надо
чаще приезжать из-за этого убийства. Кстати, еще кого-нибудь убивали?
     Я почувствовала себя слегка шокированной. До чего, однако, оглушает и
ослепляет любовь!..
     - Не знаю, на ком ты остановилась, кто у тебя там последний?
     - По-моему, тетка Торкилля, - неуверенно предположила Эва. - Что-то я
об этом слышала...
     - Отстаешь в развитии. Во-первых, тетка тоже выжила...
     - Что ты говоришь? В таком возрасте?
     - Датские старушки крепкие. Следующие за тетей  были  Агнешка  и  фру
Хансен, уборщица Алиции. Все больницы  напиханы  ошибками  нашего  убийцы.
Торстена тоже держат,  подозревают  сотрясение  мозга.  Один  человек  был
оскальпирован, и к тому же  погиб  совершенно  чужой,  не  предусмотренный
программой мужчина. Очень активный преступник!
     - Ужасно, - рассеянно  произнесла  Эва.  -  Ужасно.  Кровопролитие  в
Аллеред. Пора с этим кончать...
     Затолкнув ее в поезд, я почувствовала себя не в  своей  тарелке.  Она
была права: пора с этим кончать! Надо  быть  полными  идиотками,  чтобы  и
дальше допускать убийства!
     - Как ты можешь так вежливо разговаривать с преступницей?! -  заявила
возмущенная Зося, когда я вернулась домой.
     У меня не было времени ей ответить: вернулся Павел.
     Я жадно набросилась на него:
     - Ну что?! Ты его видел?!
     - Куда там! Его опять не было.
     - Как это не было! Он полтора часа назад поехал! Целый час уже должен
быть в отеле! Как ты мог его не видеть?!
     - Не было его, честное слово! - защищался перепуганный Павел. -  Я  с
самого утра сидел, голодный, как  волк,  эти  сосиски  у  меня  уже  носом
выходят! Не видел я никакого черного!  В  конце  концов  пришлось  уйти  -
портье начал на меня поглядывать.
     - Как ты мог! Какое тебе дело до портье?! Нужно  было  выдержать  еще
полчаса! Он должен вернуться!
     - И совсем даже не должен! Мог уехать обедать  куда-нибудь  в  город!
Мог уехать куда угодно и вернуться в час ночи! Я  уже  сыт  им  по  горло,
непоседа какой-то! Нет ли места, где он бывает почаще?
     - Подожди, - сказала я. - Мы идиоты, это факт. Я тебе  завтра  скажу,
где и когда он должен оказаться, но это абсолютная тайна, если  не  он,  с
моей стороны будет ужасное свинство.
     - Должен быть он, ра