- Как бульдозер шурует! Куда там Попрыгуну! Он только приступил, а у того
уже половина могилы разрыта!
   С ужасом слушали родители обмен мнениями своих  деток.  Со  знанием  дела
обменивались, ничего не скажешь.
   - Дети, ради Бога, что это значит? - взмолилась  мама.  -  Откуда  вы  их
знаете?
   - Кладбищенские гиены! - констатировал папа. - На могильщиков не  похожи.
Дети...
   А  дети  не  обращали  внимания   на   родителей,   всецело   поглощенные
потрясающими кадрами.
   - Слушай, а ведь это не в центре кладбища. Лысый выскакивает  из  могилы,
которая совсем с боку...
   - А вот эти две и вовсе ниже... Не было там Лысого, ведь я  же  с  Хабром
возвращался этим путем!
   - Тогда откуда же он взялся?!.
   И взоры  присутствующих  обратились  опять  к  поручику.  Тот  с  большим
удовлетворением наблюдал за восторгом,  вызванным  его  снимками,  и  теперь
очень довольный стал отвечать на вопросы.
   - Откровенно признаюсь - я и не рассчитывал на такую удачу -  всех  троих
застукали на месте преступления. А этот, как вы его называете,  Лысый,  -  у
них главный. Это он организовывал работы.
   Пани Кристина честно призналась:
   - Ничего не понимаю!
   Тут и ее всеведущие дети вдруг сообразили - они  тоже  не  все  понимают.
Оказывается, все понимает один поручик.
   И Павлик вцепился в него;
   - Выходит, Лысый заявился, когда нас не было? Не мог их дождаться?
   И обратился к сестре с претензией:
   - Я же говорил тебе - надо было в машине проверить!
   У девочки вопросы были другого характера.
   - А кто же этот Прилизанный? Мы его не знаем. Первый раз  увидели.  А  вы
его знаете, пан поручик?
   - Минутку, не все сразу. Я перед вами в долгу, так что расскажу обо всем,
только давай-те по порядку. Итак, Лысый. Он и в самом деле появился позже  и
немного озадачил нас. Ведь вы же сообщили только о двоих, что сейчас  роются
на кладбище, вот мы и настроились на них, третьего никак не ожидали...
   - Говорил же - надо проверить в машине! - опять не выдержал Павлик.
   - Ничего, наш фотограф свое дело знает, парень быстрый, он  и  его  успел
увековечить еще в могиле.
   И опять Павлик не вытерпел:
   - А я что говорил? Всю дорогу о фотоаппарате мечтал, ведь это  же  лучшее
доказательство, правда?
   - Правда, доказательство бесспорное. Они собирались за один раз раскопать
все оставшиеся могилы, а потом  засыпать  и  по  возможности  скрыть  следы,
справились бы вдвоем,  но  помешали  кабаны,  время  ушло,  вот  и  пришлось
подключаться третьему.
   - Так кто же этот Прилизанный? - теребила поручика за рукав Яночка.
   - И кто вообще эти двое? - спросил ее отец.
   Поручик взял в руки фотографии.
   - Итак, вот этот, которого ваши  дети  упорно  называют  Лысым,  хотя  не
понимаю почему, шевелюра у него вполне приличная...
   - Мы же вам говорили - он лысый на самой макушке, - напомнил Павлик.
   - Ага, на макушке все-таки лысый? Так вот, этот Лысый из ФРГ  приехал.  А
Рыжий, тут я не придираюсь, он и в самом деле рыжий,  хотя  вот  не  понимаю
почему Попрыгун, но не станем придираться, так этот Рыжий - поляк, но  давно
проживает в США и сейчас аж оттуда заявился.
   - А Прилизанный? Узнаю я, наконец, кто такой Прилизанный?!
   - Ладно, скажу и о Прилизанном. Это очень важная фигура. Наш,  из  Гдыни.
Это он должен был организовать  пересылку  янтаря  за  границу.  Преступники
очень его оберегали, старались, чтобы, на всякий случай, их  не  заметили  в
его обществе, поэтому не поддерживали с  ним  никаких  контактов,  в  общем,
делали вид, что незнакомы.  Естественно,  встречались,  но  такую  проявляли
осторожность, что мы об этих встречах не знали. А из-за путаницы с  машинами
мы решили, что  он  знаком  с  одним  художником.  И  если  бы  не  вот  эти
фотографии, большого труда стоило бы нам доказать его соучастие в преступном
бизнесе.
   - Уверена - тогда Лысый шел на встречу именно с ним!  -  крикнула  Яночка
брату. - И если бы не эта зануда Мизя...
   - Точно! - подхватил Павлик. - К нему торопился, известить... И  если  бы
нам еще фотоаппарат...
   - Ну чего вы расстраиваетесь? - не понимал поручик. -  Ведь  мы  же  всех
переловили на кладбище, так что дело сделано. Преступники захвачены на месте
преступления. Одним махом мы накрыли, можно сказать, международную банду.  И
опять возникла мама.
   - Но зачем же они, Боже милостивый, могилы разрывали? - воскликнула она.
   - Какие-то сокровища ищут, - ответил поручик. -  Путаются  в  показаниях,
пока темнят, ну да мы добьемся своего. Зато налицо факт другого преступления
- осквернения могил,  в  кодексе  такое  преступление  классифицируется  как
"профанация захоронений". Возможно, и в самом деле искали  драгоценности  на
покойниках, такие преступления во всем мире караются очень сурово.
   - А как получилось, что вы со  своим  фотоаппаратом  подоспели  в  нужный
момент? Если то, о чем вы нам тут рассказали - правда, у вас не было  полных
данных...
   - Ну, знаете ли... И без данных можно кое-что сопоставить. А мы в милиции
тоже иногда думаем...
   - И что?  -  недоверчиво  переспросил  Павлик.  -  Вы  думали,  думали  и
додумались, что именно этой ночью...
   - Потому что вы вовсе не из Крыницы примчались, - подхватила Яночка. - Вы
уже в лесу засели и выжидали, хотя еще ничего толком не знали?
   - Согласись, не напрасно же засел, правда? Ну  да  ладно,  уж  признаюсь.
Тогда, в порту, я многое от вас узнал, так что прояснились непонятные до сих
пор некоторые аспекты расследования. А главное - вы без конца повторяли, что
мне придется по вашему зову добраться за двадцать четыре минуты... Подключил
к делу пока одних только пограничников, не стал поднимать шум в  комендатуре
милиции, пришлось бы приводить какие-то доводы, а я ими пока не  располагал.
А пограничники - парни знакомые, все равно в наряде, ну  они  по-дружески  и
помогли. Правда, из Крыницы я все-таки захватил фотографа. Как  видите,  ему
работы хватило. Впрочем, для нас всех эта ночка выдалась неспокойной, зато и
результаты впечатляют. Стоило потрудиться!
   Павлика явно не устраивало  такое  краткое,  а  главное,  сухое  описание
блестящей операции.
   - Значит, пограничники подкрались и окружили кладбище, так ведь?  -  весь
дрожа от волнения допытывался мальчик, дополняя скупое изложение поручика, и
наверняка воочию видел все происшедшее этой ночью. - И фотограф подкрался  и
щелк! И еще раз! И еще! Наверняка со вспышкой? А те прибалдели в могилах! На
фото видно! А потом драпать кинулись кто  куда!  А  их  и  перехватили!  Эх,
подумать только, нас там не было!
   - Я так считаю, - твердо заявил пан Роман, - главной медали  достоин  тот
пограничник, который приволок чурбан к окну котельной!
   - Да что там медали! - горячо поддержала мужа пани Кристина. -  Повышения
в должности достоин!
   Пан Хабрович попросил разъяснений по еще одному пункту.
   - Вот вы сказали, - обратился он к поручику, - что наши дети подслушивали
переговоры этих... этих злоумышленников, в том числе и того, из ФРГ. Так  по
какому же они... эээ... переговаривались?
   - По-польски! - рассмеялся поручик. - Самое смешное - именно  по-польски!
Все они прекрасно владеют польским. Американец не знает немецкого, а немец -
английского,  вернее,  английский  немного  знал,  но  не  мог  понять   его
американского диалекта. И в результате всем им  легче  всего  было  общаться
между собой по-польски. К тому же, дополнительный камуфляж на  случай,  если
бы кто ненароком их разговор подслушал. Не догадался бы, что это иностранцы.
   - А вот наш Хабр сразу догадался! - с гордостью сообщила Яночка.
   - Ага, вот еще о чем я хотел спросить, - подхватил ее отец. - Потому  что
этого тоже никак не могу понять. Я знаю, разумеется, что наш Хабр потрясающе
умен, но все-таки сомневаюсь в том, что он знаком с Уголовным кодексом.  Вот
и ломаю голову, с чего это он заинтересовался кладбищем.  Ведь  если  бы  не
он...
   - Думаю, я  догадался!  -  радостно  вскричал  поручик,  опередив  детей,
которые хотели непременно что-то объяснить про их Хабра. - Я тоже  над  этим
думал, и вот что мне кажется. Видите ли, я люблю собак и много имел  с  ними
дела. Ваш пес обладает фантастическим чутьем, чрезвычайно тонким,  необычным
даже для охотничьей собаки. И очень привязан к  своим  хозяевам.  Любит  их,
живет с ними под одной крышей и научился чувствовать их настроение, эмоции -
в общем, состояние чувств. А тот американский поляк... ну тот, которого ваши
дети  окрестили  рыжим  Попрыгуном,  обладает  одной  очень  характерной   и
неприятной особенностью. Он жутко потеет. Потеет от всего на свете: от жары,
от эмоций, от малейшего усилия. От страха и от радости. Буквально обливается
потом от любой малости. Я его, конечно, не нюхал, но уверен - каждой  собаке
он бросается в глаза. То есть я хотел сказать - в нос. Вот и  считаю,  могло
случиться так: он пошел с  кемпинга  на  кладбище  а  ваш  Хабр,  когда  его
отпустили погулять по приезде сюда, инстинктивно двинулся по его  следам.  А
они привели его на кладбище. И с этого все началось.
   - А на кладбище встретился с Лысым, -  добавила  Яночка.  -  Помнишь,  он
тогда еще хотел сразу же отправиться по следу Лысого, но у  нас  времени  не
было?
   Павлик, разумеется, помнил. А пан Роман не понял, почему Хабру  и  второй
выслеженный им человек показался достойным внимания.
   - А потому что ваш гениальный Хабр безошибочно почувствовал, учуял... как
бы это попонятнее выразиться? Каким-то  особым  чувством  ощутил  скопление,
нагромождение в одном месте напряженных человеческих эмоций. Думаю, псу было
не важно, что это происходило на кладбище, оно как раз для  него  не  играло
роли. Главное,  в  этом  месте  он  почуял  скопление  больших  человеческих
страстей. Вот как я это понимаю.  Хотя  не  до  конца.  Почувствовать-то  он
почувствовал, но вот мне не приходилось  слышать  о  том,  чтобы  собака  по
собственному почину помчалась к хозяевам извещать их об этих эмоциях.
   - Вот это как раз для меня понятно, - произнес довольный пан Хабрович.  -
Видите ли, мои дети выдрессировали Хабра  -  если  в  данном  случае  вообще
позволительно применить это слово  -  именно  в  таком  направлении.  Я  уже
обратил внимание на тот  факт,  что  пес  по  собственному  почину,  как  вы
выразились, информирует  нас  обо  всем,  что,  по  его  представлениям,  не
укладывается в норму. И знаете, они так хорошо понимают друг друга - я  имею
в виду дочку, сына и собаку, что словно относятся к одному и тому же виду...
млекопитающих.
   - Хабр очеловечился, а наши дети основательно  особачились,  -  вздохнула
пани Кристина.
   - Ну и ладно! - воинственно произнес Павлик. - Зато какие результаты! Или
вы недовольны, пан поручик?
   Поручик поспешил заверить, что, напротив, он в полном восторге.
   - Я не смел и мечтать о  столь  блестящем  раскрытии  этой  омерзительной
аферы! - признался он.  -  И  очень  признателен  вам,  всем  членам  вашего
семейства, - тут поручик  с  чувством  особой  признательности  взглянул  на
мудрого Хабра. - Не исключено, что мне еще  придется  обратиться  к  вам  за
помощью или разъяснениями. А пока разрешите откланяться. И очень прошу  пока
никому не рассказывать об этом.
   - Знаете что? - задумчиво произнесла пани  Кристина,  когда  замолк  стук
каблуков представителя  милиции  на  лестнице  их  дома.  -  Никак  не  могу
отделаться от странного чувства... Неужели они и в  самом  деле  раскапывали
могилы только для того, чтобы облегчить работу нашей милиции?..

***

   Солнце уже совсем низко висело над  горизонтом,  когда  две  человеческие
фигурки и одна собачья забрались под куст на склоне кладбищенского  холма  и
притаились там.
   - Спятить можно! - тихонько кипятился Павлик.  -  Оцепили  кладбище  так,
будто здесь сидит американский президент! Невозможно подобраться ближе!
   Яночка тоже выразила свое недовольство.
   - Понятия не имею, что там еще можно сторожить! - сердито прошептала она.
- Говорила тебе - крутит  чего-то  наш  поручик!  Далеко  не  обо  всем  нам
рассказал.
   - Теперь и я убедился - действительно не обо всем.
   - Надо найти лазейку в их оцеплении.
   - Так Хабр же сказал - засели плотно, не проберешься сквозь их цепь.
   - Зато у них нет собак. Давай-ка еще  попытаемся  вон  через  те  буераки
пробраться, где они вчера драпали.
   Три фигурки, все на четвереньках,  осторожно  выбрались  из-под  куста  и
тихонько стали спускаться вниз по склону оврага.
   До самого обеда дети вынуждены были отвечать на вопросы родителей. Те  ни
на шаг их не отпускали от себя. И только после обеда, когда мама  заговорила
о покупке для нее янтарного кулона и между родителями началась дискуссия  по
этому вопросу, дети наконец получили свободу и возможность  заняться  своими
делами. И они не замедлили ими воспользоваться.
   Кладбище притягивало к себе, очень хотелось собственными глазами увидеть,
что там сейчас после того, как задержали злоумышленников. Яночка всю  дорогу
твердила об одном: она уверена, поручик  не  все  им  рассказал,  умолчал  о
чем-то чрезвычайно важном, причем это важное обстоятельство  так  или  иначе
связано с кладбищем.  Да  и  Павлик  никак  не  мог  расстаться  со  ставшей
привычной мыслью о тайных штабных документах времен последней войны.
   Вот почему, обретя свободу передвижения,  дети  направились  прямиком  на
кладбище.
   И вот оказывается, на кладбище им и не пробраться! Уже на опушке леса  их
перехватил  патруль  пограничников.  Вежливо,  но  непреклонно  детям   было
заявлено, что на кладбище  их  не  пропустят.  Дети  не  стали  вдаваться  в
бесполезную дискуссию с пограничными войсками и послушно повернули  обратно.
Разумеется, сделали  вид,  что  повернули.  Но  когда  они  в  другом  месте
предприняли вылазку в лес, их опять перехватили. На сей раз  наряд  милиции.
Он тоже проявил вежливость и непреклонность.
   Больше дети не подвергались опасности перехвата. Хабр  все  понял  и  уже
издали  делал  стойку  на  патрули.  Однако  проскользнуть  между  ними   не
представлялось возможным.
   - Как с цепи сорвались!  -  бурчал  Павлик,  продираясь  сквозь  поросшие
колючим кустарником - буераки на южном склоне холма. - Ходили  на  кладбище,
когда хотели, а тут вдруг нельзя!
   - Значит, что-то готовится, - пыхтела в ответ сестра. - Поручик!
   - Что "поручик"?
   - Хабр говорит - поручик здесь!
   И в самом  деле  Хабр  явно  давал  понять,  что  учуял  еще  одну  дичь,
симпатичную и приятную. Так приветливо он встречал только пана  Джонатана  и
поручика. Поскольку дети собственными глазами видели, как пан Джонатан вышел
в море, оставался  только  поручик.  И  находился  где-то  ниже  по  склону,
наверное, на дороге.
   Дети недолго колебались. В конце концов,  надо  же  выяснить,  что  здесь
происходит! И перестав  соблюдать  тишину  и  осторожность,  оба  с  треском
съехали вниз на дорогу.
   - Ага, вот и вы! - без особой радости встретил их поручик, причем  в  его
голосе прозвучало что-то похожее на покорность судьбе. - А я как раз  голову
ломал - где именно встречу вас? И предпринял последнюю,  заранее  обреченную
на неудачу попытку:
   - А вы не могли бы пойти на пляж или домой?
   - На пляж уже поздно, - вежливо ответила девочка. - А домой нельзя.  Мама
как раз объясняет папе, какой именно янтарный  кулон  ей  хочется  купить  и
почему это ей необходимо. Такие вопросы им лучше обсуждать без нас.
   - И поэтому вам совершенно необходимо ошиваться именно здесь?
   - А что, вы видели, как мы ошивались?  -  угрюмо  переспросил  Павлик.  -
Должно быть, одного посадили на высокую сосну  с  биноклем?  Потому  как  на
земле Хабр уже всех ваших людей обнаружил.
   - Это место преступления, и никто не должен топтаться там до  того,  пока
эксперты  не  осмотрят  все  обстоятельно,  -  сурово  пояснил  поручик.   -
Удивляюсь, что вы не знаете таких элементарных вещей.
   - Очень даже хорошо знаем. И мы ничего там трогать не собирались, что мы,
недоумки какие? Только посмотреть хотели.
   - Зачем? На фотографиях все видели.
   - Фи, на фотографиях...
   И тут Яночка очень серьезно заявила:
   - Пан поручик, а ведь не исключено, что мы заметим там что-нибудь важное.
То, чего ваши эксперты не заметят. Ведь мы же больше всех тут бывали, больше
всех видели, больше всех знаем! А  таких  свидетелей,  которые  больше  всех
знают,  всегда  приводят  на  место  преступления  и  велят  посмотреть,  не
изменилось ли здесь  что-то,  все  ли  на  месте  или  наоборот.  Вот  и  мы
удивляемся, что таких элементарных вещей милиция не знает!
   Пристально поглядев на детей, поручик сказал:
   - Хорошо, пойдем вместе. Однако обещайте,  что  потом  уйдете  отсюда.  И
поймите наконец, оцепление выставлено не из-за вас, мне есть за кем следить,
не осложняйте нам работу! Впрочем, уже осложнили.  Бродите  тут,  отвлекаете
внимание моих людей, а этим могут воспользоваться преступники. Правильно,  я
не все вам сказал, и не надо вам знать всего, но ума хватит понять -  сейчас
вы нам мешаете? А сейчас я вас сам проведу на  кладбище,  чтобы  успокоились
наконец  и  ушли  отсюда.  Смотрите  издали,  ни  к  чему  не  прикасайтесь.
Обещаете?
   - Обещаем! - вздохнул пристыженный Павлик. - Даем слово!
   - Обещаем! - как эхо повторила его сестра. - Но если там  вдруг...  я  не
уверена, но вдруг... произойдет такое, на что нам можно смотреть, ведь вы не
прогоните нас? Позволите посмотреть?
   - Если можно будет, позволю.
   На кладбище было пусто и тихо. И не так уж все было  перерыто,  как  дети
предполагали. Четыре первые могилы Попрыгун  и  Прилизанный  опять  прикрыли
надгробными  плитами,  причем  предварительно  даже  засыпали  ямы  ими   же
набросанным песком. Несколько могил остались нетронутыми, злоумышленники  не
успели приняться за них. Остальные же были разорены и  разрушены.  Яночка  и
Павлик  внимательно  осмотрели  все,  поделились   своими   наблюдениями   с
поручиком, который чрезвычайно внимательно  их  выслушивал,  ни  на  шаг  не
отходя от юных следопытов. Хабр бегал по кладбищу, что-то вынюхивая.
   - Обрати внимание, - говорил Павлик  сестре,  -  на  этих  первых  все  в
порядок привели,  удивляюсь,  как  не  жалели  времени  и  сил...  -  Яночка
подсчитала:
   - Значит, разрыли двенадцать. Осталось еще пять. Хорошо, что  вы  успели,
пан поручик.
   - А вот этими двумя занимался Лысый, - говорил Павлик. - Здесь он на фото
заснят...
   - А из этой вылез  Прилизанный!  А  рыжий  Попрыгун  -  вон  из  той  ямы
драпал...
   И тут Хабр прыгнул именно в эту яму, что-то разрыл в песке, что-то  нашел
и выскочил из могилы.
   - Глядите! - сдавленным голосом  крикнул  Павлик.  -  Чтоб  мне  лопнуть!
Отдай, Хабр!
   И тут же раздался громкий голос поручика:
   - Стой! Ни с места!
   - Хабр! - крикнула Яночка.
   Хабр опередил всех. Положил обнаруженный предмет  у  ног  своей  хозяйки,
мотнул хвостом и опять нырнул в яму.  Поручик  бросился  туда,  одновременно
крикнув девочке:
   - Не прикасайся! Не поднимай! И собаку удержи!
   - Хабр! - отчаянным голосом крикнул Павлик. Он все понял. -  Стой,  Хабр!
Нельзя! Но было уже поздно. Яночка выпрямилась,  в  руках  она  держала  дар
Хабра. А Хабр застыл на краю могилы с новой находкой в  зубах.  Понял  -  не
надо подносить ее Яночке, потому осторожно положил ее перед собой на песочек
и нерешительно повизгивал.
   Поручик подошел к девочке. Он был смертельно бледен.
   - Дай мне это. Осторожно.
   Яночка ничего не понимала, но .послушно отдала поручику дар Хабра.
   - Ведь это же  янтарь,  -  сказала  девочка.  -  Такой  же,  как  у  пана
Джонатана. Только немного другого фасона...
   Предмет, найденный Хабром, по форме и  размеру  напоминал  гусиное  яйцо.
Черного цвета, шершавый, в одном месте вроде бы отбитый. И с этого  отбитого
края пробивалось темно-красное пламя. Долго молча рассматривал поручик кусок
янтаря. С его лица постепенно сх