ь соскучиться по этим поворотам, пока мы доберемся
до места. И учти, сейчас я еду по лучшей дороге, а через час и вовсе  выедем
на ровную. А вот если бы тебе пришлось ехать  по  трассе  с  Эль  Хемиса  до
Тисемсильта! Представляю, что бы ты сказала.
   - Это та дорога, по  которой  тебе  не  советовали  ехать  в  темноте?  -
догадался Павлик.
   - Да, и если бы мне пришлось ехать по ней впервые ночью... Теперь  уже  я
справлюсь, не раз ездил по ней днем, но ночью... Сами  видите,  какие  здесь
дороги: сплошные повороты, ни одного прямого  участка,  никаких  указателей,
предупреждающих об опасных поворотах, даже разделительной полосы нет.
   - Есть указатель! -  крикнула  Яночка.  -  Смотри,  указатель  "поворот"!
Видишь, стоит знак: "поворот налево".
   - И в самом деле, - пробурчал пан Роман. - Один поворот обозначили...
   - Надеюсь, мы едем не  туда?  -  спросила  пани  Кристина,  показывая  на
выглянувшую из-за поворота огромную лысую гору.
   - Именно туда! - ехидно произнес ее супруг. - Там расположена Медеа.
   Вопреки  ожиданиям,  Медеа  всем  понравилась.  Она  оказалась   большим,
красивым и зеленым городом. Пани Кристина воспрянула духом.
   - Ну, если Тиарет тоже такой...
   - И не надейся! - перебил ее муж. - Тиарет намного меньше. И  грязнее.  И
совсем некрасивый, почти нет зелени. Так что настраивайся соответственно.
   Павлик всю дорогу пребывал в состоянии  восторга.  Представить  себе  еще
более крутую трассу он просто не мог. И твердо решил: не уедет из Алжира  до
тех пор, пока собственными глазами не увидит той самой, жуткой дороги.
   А через час уже просто трудно было себе представить,  что  где-то  вообще
могут существовать крутые повороты и серпантины дороги, вьющейся  по  горным
склонам. Перед путешественниками по обе стороны дороги простиралось ужасающе
ровное пространство, без малейшей складочки. Ни горушек, ни оврагов, ровная,
как стол, местность, и  по  виду  такая  же  твердая,  словно  утрамбованная
ветрами. Выровненная поверхность плато представляла собой очень  безотрадное
зрелище - ни деревца, ни кустика, да  что  там,  ни  травинки!  Ровная,  как
стрела, дорога тянулась до самого горизонта. Пан Хабрович нажал на газ.
   - Ради всего святого, что это? - с изумлением  вопросила  пани  Кристина,
глядя на безрадостный пейзаж за окнами.
   - Некоторые называют это саванной, - вздыхая, ответил  ее  муж.  -  А  на
самом  деле  -  обычная  каменистая  полупустыня,  естественный  переход  от
субтропиков средиземноморского побережья к Сахаре.  Я  же  говорил,  ты  еще
пожалеешь о живописных серпантинах в горах.
   При звуках волшебного слова "саванна" в Яночке все замерло.  Сколько  она
читала о них, как мечтала увидеть собственными глазами! Саванна,  преддверие
пустыни!
   - Папочка, остановись на минутку, - попросила девочка. - Я хочу  пощупать
саванну.
   Пан Хабрович  остановил  машину.  Солнце  клонилось  к  западу,  но  жара
по-прежнему стояла страшная. Павлик  напоил  Хабра,  водой  в  пластмассовом
пакете он предусмотрительно запасся в Ущелье обезьян. Теперь это прохладное,
тенистое ущелье осталось так далеко, что, казалось, их отделяли от него годы
и годы пути. А  алжирский  аэропорт  и  вовсе  находился  где-то  на  другой
планете.
   - Надо же, не верится, что еще сегодня утром мы были в Варшаве!  -  вслух
удивился Павлик.
   Яночка вылезла из машины, сделала несколько шагов по  твердой  каменистой
земле и вернулась.
   - Я прошлась по саванне!  -  похвасталась  девочка.  -  Но  странная  она
какая-то, совсем пустая. А я читала, в саваннах трава выше головы! Здесь  же
ничего не растет, только какие-то сухие колючки.
   - Тут растет только то,  что  специально  выращивается  арабами.  Сильные
ветры с юга несут пыль пустыни и уносят вместе с нею все семена растений.  К
тому же здесь очень сухо, глинистая почва превращается в  камень.  Садитесь,
надо ехать. Боюсь, идет сирокко.
   - Ну и что? - пожал плечами легкомысленный Павлик. - Даже интересно!
   - Да нет, ничего страшного, но  придется  пережить  несколько  неприятных
дней. Дикий вихрь, жара и тучи песка.
   - А ты откуда знаешь, что приближается сирокко?
   - Поглядите на небо, видите, становится немного оранжевым?  Это  как  раз
из-за туч поднимающегося песка.
   - И долго это будет продолжаться? -  встревожилась  пани  Кристина.  -  Я
слышала, во время сирокко люди начинают ссориться друг с другом.
   - Как-нибудь обойдемся без этого, - успокоил ее  муж.  -  А  продолжаться
может долго, до двух недель, но обычно дует несколько дней. Мне очень  жаль,
что первые же дни вашего пребывания тут будут испорчены из-за сирокко. А тут
еще рамадан...
   - Что общего у рамадана с сирокко? - удивилась пани Кристина.
   - Тоже нелегко его выдержать. Тоже отравляет  жизнь.  Во  время  рамадана
правоверным не разрешается от восхода до захода солнца есть, пить и  курить.
Начинают они есть только с наступлением темноты.
   - Но это же относится только к мусульманам. Вы же не правоверные.
   - Нам тоже не рекомендуется есть и пить на глазах у всех, это дурной тон,
а некоторые особенно правоверные могут и камнем в тебя швырнуть.
   - Как же они выдерживают без воды в такую жару?
   - С трудом выдерживают и под конец дня уже ни на что не  годятся.  Работы
останавливаются. Днем разрешается пить только  больным,  путешественникам  и
детям то ли до четырнадцати, то ли до двенадцати лет, забыл.  Поэтому  прошу
вас, дети, не пить публично.
   - Хорошо, - ответил Павлик за них двоих, - мы можем пить не публично.
   Шоссе  по-прежнему  тянулось  перед  ними  прямой  линией,  уходящей   за
горизонт. Пан Роман ехал и ехал, а шоссе все не убывало. По правой  стороне,
прямо в пустыне, показалась небольшая арабская деревушка, очень  похожая  на
горсть брошенных в пустыне холмиков из глины. Пани Кристина с ужасом глядела
на нее и поинтересовалась, почему на каждой крыше навалены камни. Оказалось,
из-за ветра. Сильные ветры могут сорвать крышу.
   Но вот шоссе сделало плавный разворот  сначала  вправо,  потом  налево  -
неизвестно почему, ибо  местность  перед  ними  была  по-прежнему  абсолютно
плоской. Вдали показались два деревца, и были они явлением столь  необычным,
что, как магнит, притягивали взгляд. За ними показались домики.
   - Считайте, мы дома, - сказал удовлетворенно  пан  Роман.  -  Перед  нами
Хаммадия, за ней, в тринадцати километрах, Махдия,  а  там  останется  всего
сорок шесть до нашего Тиарета.
   Уставшие от бесконечной дороги, осовевшие от жары, ошеломленные  избытком
впечатлений Павлик с Яночкой при звуках волшебного слова "Махдия"  воспряли,
как боевой конь при звуках трубы.
   - Папа, давай через Махдию проедем потихоньку, осмотрим наконец  арабский
город, - умильно попросил Павлик.
   - Ведь мы уже дюжину арабских городов  осмотрели,  -  удивилась  мама.  -
Правда, все они у меня перепутались...
   - И у нас перепутались, поэтому давай теперь  хоть  один  рассмотрим  как
следует, - поддержала брата Яночка. - Как типичный пример...
   - Да ведь Махдию трудно назвать городом, - ответил отец. - Так, небольшой
городишко, вот как эта Хаммадия. Не понимаю,  почему  именно  Махдия  должна
служить типичным примером. Впрочем, я все равно буду ехать медленно, тут  во
всех населенных пунктах надо снижать скорость до сорока километров в  час  и
запрещены обгоны.
   Главную улицу Хаммадии, по которой пан  Роман  проехал  с  предписываемой
скоростью,  дети  оглядели  равнодушно.  Последующие  тринадцать  километров
промелькнули незаметно. Перед Махдией пан Роман опять сбросил скорость.
   - Ты будешь смотреть налево, я направо, - шепотом распорядилась Яночка.
   Павлик внимательно осмотрел несколько желтых двухэтажных зданий, внезапно
появившихся у самого шоссе, потом большое серое,  стоявшее  в  некотором  от
него  отдалении.  С  Яночкиной  же   стороны   сначала   появилась   большая
неживописная свалка, затем потянулся ряд небольших белых домиков, по большей
части одноэтажных. Потом показалась какая-то стена, тоже белая. А по стороне
Павлика - бензоколонка и возле нее несколько ларьков с овощами и фруктами.
   Пану Роману пришлось остановиться посередине улицы, поскольку остановился
едущий перед ним автомобиль. Его водитель  принялся  дружески  беседовать  с
каким-то арабом, стоящим у ларька.
   - Что он себе думает? - возмутилась пани Кристина. - Разве можно себя так
вести?
   - Он ничего не думает, - меланхолично ответил  пан  Роман.  -  Тут  такие
порядки. Главное, сохранять спокойствие.
   Павлик получил возможность  как  следует  рассмотреть  торговые  палатки,
Яночка - досконально изучить белую стену.
   - Тут недалеко неплохой сук, вон там,  -  сообщил  пан  Роман  и  наконец
решился посигналить. - Приедем сюда в четверг.
   - Ведь сегодня четверг! -  почти  крикнула  Яночка,  встрепенувшаяся  при
слове "сук".
   - Но сегодня уже поздно, - возразил отец. - Торговля  на  суку  бывает  с
утра, в следующий четверг приедем утром.
   Яночка с Павликом одновременно обернулись и поглядели туда,  куда  махнул
отец, показывая на сук, но ничего не увидели. Водитель  машины  в  ответ  на
сигнал добродушно помахал  пану  Роману  и  продолжил  беседу  со  знакомым.
Правда, ларьки  с  овощами  и  фруктами  были  очень  живописны,  но  ничего
особенного, на  что  следовало  бы  обратить  внимание,  дети  не  заметили.
Бензиновая колонка тоже ничем особенным  не  выделялась,  стена  тем  более.
Внимание привлекал  только  ослик,  запряженный  в  маленькую  металлическую
тележку, а может, это была арабская борона? Но на ослика вряд  ли  следовало
обращать внимание, он не был стабильным элементом.
   Двое знакомых наконец расстались, и пан Роман получил  возможность  ехать
дальше.
   - Впереди по курсу вижу что-то очень красивое, - известила пани Кристина.
   - Это мечеть, - сказал пан Роман. - Мечети здесь  и  вправду  прелестные.
Дальше, по левой стороне, здание мэрии.
   Яночка и Павлик напряженно  разглядывали  все,  что  простиралось  по  их
сторону шоссе. Яночка очень внимательно рассмотрела красавицу  мечеть  с  ее
кружевным  каменным  орнаментом  и  ровной,  красивой   площадкой.   Павлик,
сосредоточенно сопя, в подробностях  изучил  двух  каменных  львов,  некогда
позолоченных, а сейчас довольно обшарпанных, стерегущих въезд по двор мэрии,
затем с таким же вниманием  разглядывал  каждую  лавчонку  по  пути,  каждое
чахлое деревце на улице. Яночка с восторгом рассматривала жутко экзотический
вход в какое-то здание, весь украшенный  мозаикой  и  арабскими  письменами,
выдержанными в золотых и голубых тонах. Павлик  пытался  пронизать  взглядом
каждую отходящую от шоссе узкую, кривую улочку.  Наконец  Махдия  кончилась,
опять выехали на пустынную, ровную дорогу.
   Теперь местность немного изменилась, пейзаж уже не был таким  монотонным.
Равнина перестала быть плоской, появились  холмы  и  даже  отдельно  стоящие
горушки. Глаз отдыхал на редких  деревьях  и  зарослях  кустарников.  Шоссе,
доселе прямое как стрела, принялось петлять. Пани Кристина обратила внимание
на красивый маленький домик белого цвета, прикрытый зеленой крышей-луковкой,
одиноко стоящий на вершине высокого холма. Пан Роман пояснил:  это  гробница
мусульманского святого, ее очень чтят правоверные и приходят к ней  вознести
свои молитвы Аллаху.
   - А вот и Тиарет, - добавил пан Роман. - Видите дома на холмах?
   Солнце совсем низко склонилось к горизонту, и в его  косых  лучах  Тиарет
издали выглядел очень живописным.
   - Вот здесь, направо, старое французское  кладбище,  видите  кипарисы?  А
налево такой же поселок строится, как и наш. А вот в этом поселке уже живут,
наш сразу за ним, но тут не проедешь, придется ехать через город. Центр  его
прямо перед нами, там и рынок, и галерея...
   - Какая галерея? - не поняла жена. - Картинная?
   - Нет, галереями здесь называют государственные универмаги, ряд отдельных
магазинов. А вот здесь поворот к нашему поселку, запоминай.
   А направо идет дорога в  пригород,  где  тоже  живут  наши.  Вот  в  этом
магазинчике, на углу, мы покупаем вино, рядом лавчонка, в которой  продается
минеральная вода. Осторожно, тут переезд через железнодорожные рельсы,  хотя
поезда не ходят уже лет двадцать. А вот и наш поселок.
   Еще раз  повернув  налево,  по  рытвинам  и  ухабам  выехали  на  широкую
заасфальтированную мостовую. По  одну  сторону  ее  виднелся  ряд  маленьких
одноэтажных  домиков,  чистеньких   и   аккуратных,   по   другую   тянулось
незастроенное пространство, густо заросшее  высокими  колючими  сорняками  и
чертополохом.
   Заасфальтированная  дорога  закончилась  метров   через   сто   небольшой
площадкой,   за   который   возвышалась   поросшая   тем   же   чертополохом
железнодорожная насыпь, за ней просматривался  тот  самый,  второй  поселок,
первым встретившийся им при въезде в город. У самой площадки  отделенные  от
нее полосой пыльной  травы  стояли  несколько  домиков.  Бросались  в  глаза
загородки из серого бетона и то и дело проглядывающие  между  ними  одинокие
столбы, тоже из бетона. Пан Роман остановил машину  в  проходе  между  двумя
домиками и удовлетворенно произнес:
   - Ну вот мы и дома!
   Из четырех комнат  домика  по  одной  выделили  Павлику  и  Яночке,  одна
представляла  спальню  супругов  Хабровичей,  а  самая  большая,  занимавшая
половину всей площади, была гостиной.  В  ней  находилось  два  стола,  один
длинный, обеденный, с четырьмя нормальными  стульями,  а  второй  маленький,
журнальный, который окружали диван и два кресла. Из гостиной  дверь  вела  в
кухню, с черным ходом на  задворки.  Виды  из  окон  не  доставляли  особого
удовольствия: или во дворик, огражденный  глухой  бетонной  стеной,  или  на
маложивописные сорняки в рост человека по ту сторону шоссе и оставшиеся не у
дел сиротливые бетонные столбики.
   В семь утра солнце уже порядочно пригревало.
   Дети проснулись рано и до завтрака успели посовещаться.
   - Совсем запутался, - ворчал Павлик, разложив клочки заветного письма  на
большом ящике, служащем ему столом. - Вроде бы все  хорошо  складывалось,  в
первый же день охватили сразу два объекта - и Обезьянье ущелье, и Махдию,  а
толку?
   - Не пори горячку, - одернула брата более сдержанная  сестра.  -  Не  все
сразу. Мне здесь очень нравится. И я считаю, что надо радоваться  тому,  как
все получилось. В ущелье мы бы могли  совсем  не  попасть,  вон  как  далеко
отсюда.
   -  А  что  толку  с  того,  что  попали?  Ты  там   что-нибудь   заметила
необыкновенное?
   - Еще бы! Там все необыкновенное! Прежде всего - само ущелье! И я считаю,
если и прятать сокровища, то только там! Самое подходящее место.
   - А как их найдешь? Ущелье такое огромное!
   - Ну что ты ворчишь? Ведь мы же еще толком и не принимались  за  дело.  И
вообще действовали не в том порядке.
   - Почему ты так считаешь?
   - Сам посмотри, ведь под носом же письмо. Что из  него  следует?  Сначала
надо побывать на суку в  Махдии,  так  ведь  там  написано?  Потом  ехать  в
какой-то город или деревушку на "Су", а потом в какую-то каменоломню.
   - Правильно, - ответил Павлик, водя пальцем по письму. - Вот, сначала сук
в Махдии, потом это самое "Су", потом Обезьянье ущелье, потом плотина, потом
каменоломня и открытый карьер для добычи щебня. И все-таки  мне  тоже  самым
подходящим для сокровищ кажется Обезьянье ущелье.
   Столько там места! А видела скалы? А пещеры? А валуны? Не скажешь, что  с
ними справишься одной левой.
   - Но во всяком случае есть с чем  справляться,  а  уже  и  это  важно!  -
заметила сестра.
   - А может, все-таки каменоломня?
   Тут мама позвала детей на завтрак, и они так и  не  пришли  ни  к  какому
выводу. Ничего удивительного, ведь они оказались в  незнакомом,  непривычном
мире,  непонятном  и  страшно  огромном.  Сначала  нужно  освоиться  в  нем,
приглядеться и только потом действовать.
   Все окна в гостиной были закрыты, за ними  бушевало  сирокко,  иссушающий
южный ветер, гоня тучи пыли.
   - Мне очень жаль, - в десятый раз грустно повторял  пан  Роман,  чувствуя
себя лично ответственным перед семьей за эту неприятность. - Мне очень жаль,
но я ничего не могу поделать. Хотя, с другой стороны...
   - Что может быть с другой стороны? - сухо поинтересовалась жена.
   - С другой стороны, если уж этому сирокко положено дуть, пусть лучше дует
сейчас, чем потом.
   - Почему же?
   - Потому что у меня были такие планы,  -  начал  пан  Роман  и  отвлекся,
только теперь обратив внимание на деликатесы, привезенные женой.
   - О, ветчина! Боже, какая  чудесная  вещь  -  ветчина!  Какой  аромат!  А
грудинка! Копченая грудинка, тысячу лет ее не пробовал! А хрен!...
   - Хватит заниматься пустяками! - сурово потребовал сын. - Говори о  своих
планах!
   - Я и говорю! -  воскликнул  счастливый  отец.  -  Как  хорошо,  когда  у
человека есть жена!
   - Надо же, понадобилось ехать за тридевять земель, чтобы  убедиться,  что
тебя ценят! - саркастически произнесла жена и поддержала требование сына:
   - Успокойся и расскажи о планах, мне тоже интересно.
   Поскольку пан Роман с разбегу понюхал не только копчености, но и хрен,  о
планах он стал рассказывать со слезами на глазах:
   - Я запланировал поездки в таком порядке: в ближайший уик-энд в  Медею  с
заездом на сук в  Махдии,  а  в  Мостагенем,  к  морю,  поедем  в  следующие
выходные. И сирокко вписывается в мои планы.
   - Как это?
   - Во время сирокко купаться нельзя, сами понимаете,  и  сразу  после  его
окончания тоже, вода в море будет еще мутная, много в нее песку нанесло. Вот
мы и подождем и в ближайшую пятницу поездим по сукам и магазинам в Медее,  а
купаться на побережье поедем через неделю, когда вода в море станет чистой.
   - А Алжир посмотреть? - напомнил Павлик.
   - В Медею отправимся пораньше, чтобы успеть и Алжир осмотреть.
   Больше у семьи вопросов не было, не было и возражений, планы отца приняли
единогласно.
   - Папуля, а что здесь начинается на "Су"? -  неожиданно  поинтересовалась
дочка.
   - На "Су"? Наверное, Сугер, больше ничего не знаю.
   - А что такое Сутер?
   - Небольшой городок неподалеку, километров двадцать, наверное.
   - Поехали туда! - воскликнули дети.
   - Зачем вам понадобился Сутер? - удивился отец. -  Там  ведь  нет  ничего
интересного в эту пору года.
   - А что там интересного в другую пору? - спросила пани Кристина.
   - В другую пору года, кажется,  зимой,  надо  уточнить,  в  этом  городке
красят шерсть. Это городишко красильщиков,  все  там  этим  занимаются.  Мне
рассказывали  наши  -  обязательно  надо   съездить   посмотреть.   Говорят,
совершенно необыкновенное, фантастическое зрелище, потому что красят  шерсть
и сушат ее прямо на улице.
   - И я смогу купить эту шерсть? - уже с гораздо большим интересом спросила
пани Кристина.
   - Можешь, наверное, - не очень уверенно ответил пан Роман.  -  Здесь  все
можно купить, такой уж это торговый  народ.  А  шерсть  производят  явно  на
продажу,  я  слышал,  шерсть  здесь  замечательная.  Чистая,  стопроцентная.
Пожалуйста, можем поехать в Сугер,  но  я  планировал  сегодня  как  следует
познакомить вас с Тиаретом, чтобы вы без  меня  справились.  Завтра  мне  на
работу, отвезет меня на своей машине Кавалькевич, вон его домик, соседний, а
свою машину я оставлю. Так что с сегодняшнего дня, Кристина, на  ней  будешь
ездить ты. Привыкай.
   Пани Кристина не пришла в восторг от такой перспективы.
   - Не уверена, что смогу. Странные тут какие-то правила.
   - Значит, тем более тебе надо заранее к ним привыкнуть.
   - А не могу я начинать привыкать с завтрашнего дня?
   - Нет, мне хотелось бы при этом присутствовать.
   И сразу же после завтрака вся семья отправилась в город. За рулем  машины
сидела пани Кристина. С громадным  интересом,  во  все  глаза  рассматривали
новые для них места Яночка и Павлик, Хабр тоже с громадным интересом  изучал
новые для себя места,