конце августа, еще успеешь купить пряжу. Наберись терпения.
   У Яночки с Павликом были свои  задачи.  Рынок  они  изучали  методично  и
последовательно.  Поняв  с  самого  начала,  что  следует  разделиться,  они
поделили рынок на части и приступили к делу. А дело  было  очень  серьезным,
ведь именно на суку в Махдии надо было обнаружить что-то чрезвычайно важное,
от чего зависел успех поисков сокровищ.  Вот  дети  и  прочесывали  торговые
ряды,  внимательно  приглядываясь  ко  всему  необычному.   Один   раз   они
встретились у  живых  кур,  второй  -  в  ряду,  где  торговали  канатами  и
веревками, а третий - у ларька со всевозможными украшениями.
   - Ну и как? - спросила Яночка.
   - Ничего интересного, - ответил брат. - Видел, как продавали козу. Думал,
они дерутся, а оказывается - просто торговались. А что у тебя?
   - А я видела, как продавали перец-горошек  лопатами.  Честное  слово,  на
громадные весы его насыпали лопатами!
   - А ты уверена, что это перец?
   - Уверена, я попробовала одно зернышко, размером с булавочную головку. Не
проглотила, только немножко раскусила и выплюнула. До сих пор во рту жжет.
   - И еще я видел, как  двое  арабов  о  чем-то  шептались  в  сторонке,  я
попытался подслушать, но ничего не понял. Эх, жаль, арабского мы не изучили!
А они как-то так таинственно шептались, а  до  этого  один  незаметно  подал
другому знак, а потом куда-то вместе пошли.
   Яночка проявила большой интерес к этому сообщению.
   - Один из них - такой молодой, в красной рубахе и зеленой  безрукавке?  -
живо спросила она. - И вроде бы кривой на один глаз.
   - Точно! - удивился Павлик. - Он тебе тоже встретился?
   - Да, Хабр обратил на него  внимание,  вот  я  и  рассмотрела,  когда  он
встретился. А потом вошел в такую палатку, ну, вроде как будку из тряпок,  и
вскоре туда же зашел второй араб, потолще и очень черный.
   - Как раз такой подавал  этому  кривому  таинственные  знаки.  И  что  ты
думаешь?
   - Пока ничего, но на всякий случай не мешает к ним поближе  приглядеться.
Может, та вещь, которую нам надо отыскать здесь на суку, как раз  такие  вот
тайные сношения?
   - Давай приглядимся.
   Яночка привела брата к одной из торговых палаток совершенно невообразимой
конструкции, сооруженной из свисающих до земли циновок, впрочем,  стоящей  в
ряду точно таких же палаток. Дети не  стали  приближаться  к  подозрительной
палатке, остановились неподалеку у тележки, нагруженной плетенными изделиями
из тростника, делая вид, что рассматривают их. И тут, откинув полу  палатки,
из нее выскочил молодой араб с худым лицом. Веко одного глаза  у  него  было
оттянуто вниз. Не оглядываясь он кинулся в гущу народа и скрылся из глаз.
   - Эх, жаль не успели мы подготовить  Хабра!  -  огорчился  Павлик.  -  Он
выследил бы его.
   - Мы еще не знаем, нужно ли нам это, - возразила сестра.
   Тут из той же палатки вынырнул  второй  подозрительный  субъект.  Он  был
намного старше, толще и вообще массивнее первого. Этот не торопился, постоял
у входа, равнодушным взглядом обвел базарную толпу и не спеша пошел в другую
сторону. В третий раз отдернулось полотнище  у  входа,  и  на  пороге  своей
торговой точки возник представительный араб в бурнусе  и  тюрбане,  спокойно
обозревая потенциальных покупателей.
   Павлик вдруг пнул камешек, который откатился к клетке с  курами,  побежал
за ним и снова пнул, да так неловко, что камень  откатился  прямо  под  ноги
хозяина палатки. Павлик кинулся за ним, вежливо извинился  перед  торговцем,
отбил камень из-под его ног и, гоня его  перед  собой,  помчался  куда-то  в
направлении медного ряда.
   Яночка какое-то время еще неторопливо рассматривала  товары  на  тележке,
потом медленно направилась дальше по ряду между лавчонками. Встретились брат
с сестрой на другом конце сука.
   - Я так и не понял, чем он торгует, - доложил Павлик. - Вроде бы  конская
упряжь. И еще радиоприемники и магнитофоны. А может, радиоприемник у него не
продажный, он сам его слушает. Вот какие-то изделия из кожи явно продажные.
   - А людей внутри ты не заметил?
   - Заметил одного человека. И похоже, есть продолжение.
   - Какое продолжение?
   - Да у этой будки есть и заднее помещение, так мне показалось.  Точно  не
знаю, немного удалось разглядеть, хотя я и гонял камень, как паралитик.
   - Не мешало бы в этом убедиться, - сказала Яночка. - Только как? Все  эти
палатки стоят впритык друг к дружке, а сзади забор.  Вот  если  через  забор
заглянуть. Это не так просто, а я не уверена, что имеет смысл.
   - Имеет! - не сомневался Павлик. - Сама же видела,  как  они  вели  себя.
Ясно, дело нечисто...
   Мальчик не докончил фразы. Разговаривая, дети шли по узкому проходу между
лавчонками и в одной из них вдруг увидели нечто такое, что  прямо  вросли  в
землю.
   Лавчонка была битком набита  самым  разнообразным  товаром:  всевозможной
посудой  -  кастрюлями,  тарелками,  стаканами  и  кружками,  новыми  и  уже
пооблупившимися  и  выщербленными;  термосами,  графинами  и   кувшинчиками;
нитками, поясами, лентами, бусами и браслетами; кусками мыла, бутылочками  с
краской для волос, притираниями и румянами. И среди всего  этого  безобразия
спокойно стояла средних размеров старая медная лампа. И было  в  этой  лампе
что-то такое, что сразу привлекло внимание детей.
   Лампа была одна, все остальное - в громадных количествах. Лампа  сразу  и
прочно привлекала к себе внимание, от нее просто невозможно было оторваться.
Круглая массивная подставка, покрытая изящным орнаментом, на тонком стебле -
хрустальный резервуар для оливкового масла с четырьмя  фитилями,  прикрытыми
ажурной крышечкой, с одной стороны которой крепился медный щиток отражателя.
   Дети буквально приросли к месту, увидев это чудо. Как они догадались, что
видят перед собой лампу - непонятно, но они как-то  сразу  поняли:  вот  эта
чудесная вещь - арабская керосиновая, то бишь масляная лампа  -  безусловно,
очень старинная. И оба одновременно почувствовали легкий укол в сердце - вот
оно, то, что искали на этом арабском базаре в Махдии!
   - Только это! - прошептал Павлик. - Волшебная лампа Алладина.
   - Ни в какое волшебство я не верю! -  одернула  увлекающегося  брата  его
более рациональная сестра. - Но ты прав, это действительно необычно,  и  это
надо во что бы то ни стало заполучить!
   - Хабр! - позвала девочка верного друга, который  неотступно  сопровождал
их, стараясь особенно не увлекаться множеством незнакомых запахов. - Хабрик,
беги к папе и приведи его сюда!
   Почувствовав в голосе своей хозяйки сильное волнение, Хабр  со  всех  ног
кинулся исполнять приказание.
   Пани   Кристина   с   увлечением   копалась   в   клубках    разноцветных
хлопчатобумажных нитей, как вдруг ее невежливо оторвали  от  этого  занятия.
Встав на задние лапы, Хабр подтолкнул ее  под  руку  и  принялся  неспокойно
крутиться  у  ног  пана  Романа,  порываясь  куда-то  нетерпеливо  бежать  и
оглядываясь, чтобы убедиться, следуют ли за ним.
   - Собака зовет нас  куда-то,  -  встревоженно  сказал  пан  Роман.  -  Не
случилось ли чего с детьми?
   Моментально забыв о пряже, пани  Кристина  кинулась  следом  за  мужем  и
собакой. Поскольку Хабр явно торопился, папа с мамой бегом бежали за ним, то
и дело натыкаясь на людей и  даже  не  извиняясь.  К  счастью,  бежать  было
недалеко. Буквально через несколько метров они увидели своих детей, живых  и
невредимых. И такая  тяжесть  свалилась  с  сердца,  что  родители  даже  не
рассердились.
   - Папуля, купи  нам  это!  -  попросила  Яночка,  не  дав  отцу  и  слова
произнести.  -  Мы  ничего   другого   не   будем   просить,   только   это,
одно-единственное!
   Пан Роман посмотрел туда, куда был направлен палец дочки, и сразу  понял,
чего ей хочется. Лампа так разительно отличалась от всех остальных товаров в
ларьке, что ошибки быть не могло.
   Если  отец  и  колебался,  то  не  больше  секунды.  Лампа  и  ему  очень
понравилась.
   - Хорошо, спрошу, сколько она стоит. А вы перестаньте на  нее  глазеть  и
отойдите подальше.
   - С места не сдвинусь, пока не купишь нам лампу! - решительно заявил сын.
Отец рассердился.
   - Ну как вы не понимаете? Если  торговец  поймет,  что  вам  так  хочется
купить эту лампу, он заломит за нее бешеные деньги! Тут надо торговаться,  а
вы осложняете мою задачу.
   - Какие бешеные деньги? - удивилась пани Кристина. -  Ведь  это  дешевка,
массовое производство, сразу видно. И зачем вам вообще эта лампа?
   - Не зачем. Просто сувенир. А торговаться мы и сами можем.
   Отогнав детей  от  ларька,  пан  Роман  не  торопясь  подошел  к  нему  и
равнодушно  оглядел  товары,  потом  нехотя  поинтересовался  по-французски,
кивнув на лампу:
   - Сколько она стоит?
   - Тысяча динаров, -  так  же  нехотя  ответил  хитрый  продавец,  который
прекрасно знал, в чем дело, наблюдая всю сцену с самого начала. - Спятил!  -
по-польски вскричал отец, не ожидая такого ответа.
   - И в самом деле! - негодовала пани Кристина. - Не золотая же это лампа?
   - Просто он понял, что детям очень хочется ее купить. Я же предупреждал -
не смотреть на нее! Теперь сами убедились, что получилось.
   Оторвав взгляд от лампы, Яночка взглянула на продавца  большими  голубыми
глазами и холодно произнесла:
   - Пятьдесят динаров.
   Продавец даже не соизволил ответить.
   - Тогда давайте уйдем отсюда, сделаем вид, что отказываемся от покупки, -
предложила пани Кристина.
   Дети не пошевелились. У Яночки мелькнула мысль схватить драгоценную лампу
и сбежать с ней, пусть потом отец расплачивается.  Пани  Кристина  принялась
разглядывать хну и  прочие  экзотические  красители  для  волос.  Пан  Роман
раздумывал, как по-умному подступиться к упрямому торговцу.
   И тут в дело  вмешался  Павлик.  Он  вытащил  из  кармана  свой  заветный
перочинный нож, который в свое  время  выменял  у  одного  из  приятелей  на
коллекцию старинных открыток, обнаруженных ими с Яночкой на чердаке их дома.
Нож был необыкновенный: восемь лезвий,  ножнички  и  штопор,  запрятанные  в
блистающей рукоятке из искусственного перламутра.
   Небрежно подбросив вверх ножик,  мальчик  ловко  поймал  его  и  медленно
принялся извлекать наружу блистающие  на  солнце  стальные  лезвия.  Уже  на
третьем купец перестал притворяться,  что  смотрит  вдаль,  и  уставился  на
ножик. На шестом не сумел  скрыть  овладевшего  им  желания  дотронуться  до
чудесной вещицы. Штопор окончательно добил торговца. Он протянул руку.
   И  тут  выяснилось,  что  в  Павлике  скрывались  недюжинные  таланты,  в
частности умение торговаться. Протянув ножик  купцу,  мальчик  другой  рукой
схватил лампу. Яночка тут же выхватила ее у брата и принялась разглядывать с
таким волнением, что почти ничего не видела. Торговец вдохновенно  вытягивал
и прятал обратно сверкающие лезвия.
   - Что возьмешь за него? - спросил он у Павлика.
   - Тысячу динаров, - не моргнув глазом ответил мальчик.
   Рассмеявшись, купец махнул ножиком на лампу.
   - Можем поменяться.
   Не на такого напал! Вынув лампу из рук сестры,  мальчик  поставил  ее  на
место и обиженно заявил:
   - Ну нет! Взамен даешь нам лампу и еще сто динаров! Она не стоит  тысячи,
только девятьсот!
   Пренебрегая французским, каждый торговался на своем родном языке, но  они
отлично понимали друг друга.
   Тем временем вокруг уже собралась  небольшая  кучка  зевак,  с  интересом
наблюдавшая за торгом. Последние слова Павлика были встречены  одобрительным
гулом, послышались возгласы, наверняка по-арабски означающие "давай, давай!"
   Купец смертельно  обиделся  и  разразился  длинной  эмоциональной  речью,
воздевая руки к небу и бия себя в грудь, но ножика из рук не выпустил, так и
жестикулировал с ножом в руке, причем сталь и перламутр отбрасывали  во  все
стороны  ослепительные   солнечные   молнии,   вызывая   бурное   восхищение
собравшихся. А Павлик в ответ на эмоциональную речь продавца, твердо  заявил
по-польски - или ты мне возвращаешь вот этот предмет, или давай сто  динаров
и лампу впридачу! Яночка, расставшись с лампой  в  интересах  дела,  тем  не
менее на всякий случай придерживала ее  рукой.  Отец  и  мать  с  изумлением
взирали на собственных детей, не веря глазам своим.
   Сдался  купец.  Несомненные  торговые   таланты   Павлика   и   напускное
хладнокровие Яночки, а также мнение  зевак,  явно  склонявшихся  на  сторону
детей, сделали свое. Но и  купец  тоже  был  не  лыком  шит,  он  выторговал
половину спорной суммы. И вот минут через пятнадцать брат с  сестрой  отошли
наконец от лавчонки, унося с собой лампу и пятьдесят динаров и  не  заметив,
как за всей сценой с любопытством наблюдал с  почтительного  расстояния  тот
самый толстый араб, который встречался в подозрительной палатке с кривым.
   - Ты понял, что теперь должен купить  мне  перочинный  ножик?  -  спросил
Павлик отца. - Совсем не обязательно сейчас, можно и когда-нибудь потом.
   - Ясно потом, - ответил уже пришедший в  себя  отец.  -  В  любой  другой
стране это будет намного дешевле. Неплохо у вас получилось! Надо  поучиться.
Только так и не понимаю, зачем вам эта лампа.
   - Мы же сказали - в качестве сувенира. Ну, такой  подарок  на  память  об
Алжире.
   - В  таком  случае,  -  подхватила  пани  Кристина,  -  мне  бы  хотелось
приобрести на память об Алжире ту самую хлопчатобумажную пряжу,  от  которой
меня оторвал Хабр. А также хну. Ведь у нас в Польше не найдешь ни  того,  ни
другого.
   Пан Роман воспротивился, настаивая на том, чтобы немедленно ехать дальше,
ведь у них в планах осмотр Алжира, а  на  это  надо  время,  да  и  в  Медею
собирались заехать, но тут Павлик неожиданно поддержал маму,  предварительно
убедившись,   что   она   собирается   покупать   действительно   пряжу   из
стопроцентного хлопка. Впрочем,  покупка  драгоценной  пряжи  заняла  совсем
немного времени, а пока продавец укладывал покупку, мама сделала выбор  и  в
отношении хны, попросив запаковать и ее, а  также  еще  несколько  бутылочек
голубой, коричневой и черной краски.
   И вот уже за окнами машины побежали  назад  безоглядные  просторы  унылой
полупустыни. Все отдыхали после волнующих перипетий на суку в Махдии.
   - Теперь  я  понимаю,  почему  одному  человеку  оказалось  не  по  силам
раздобыть сокровища, - говорила Яночка Павлику на заднем сиденье  машины.  -
Ведь гляди-ка, как там написано: сначала сук  в  Махдии,  оттуда  мы  должны
ехать в Сугер через Ущелье обезьян. Совершенно не представляю, как это можно
сделать, ведь они по разные стороны от Махдии. Где логика? Съездить в ущелье
обезьян и оттуда вернуться в Сугер по той самой дороге? Иначе невозможно.
   Павлик согласился:
   - Да, сложновато все это. Но во всяком случае мы едем сначала  в  ущелье,
то есть в нужном порядке посещаем  оба  объекта,  посмотрим,  что  из  этого
выйдет. А что касается Махдии, считаю, там мы многого добились:  лампа,  два
подозрительных типа и хлопок.
   - Никак не пойму, зачем тебе эта пряжа.
   - А из чего, по-твоему, я сделаю бикфордов шнур? Сама говорила - надо все
подозрительные камни отвалить, может, тот кто-то справился бы одной левой, а
нам придется взрывать!
   Перспектива организовывать взрывы Яночку не испугала.  Больше  беспокоило
отсутствие перочинного ножика.
   - Как мы теперь будем без него обходиться? В наших поисках -  незаменимая
вещь.
   - А с чего ты взяла, что будем обходиться без ножа? - гордо спросил брат.
   - Но ведь ты же его вот на эту лампу обменял!
   - Ну и что? Думаешь, у меня только один  нож?  Думаешь,  я  ненормальный,
чтобы последнего ножа лишиться?
   И Павлик с торжеством извлек  из  кармана  второй  нож.  Был  он  немного
побольше первого, не  с  шестью,  а  только  с  четырьмя  остриями,  зато  с
отверткой. Да и лезвия были подлиннее и попрочнее.
   - Видишь? Мне его дядя Анджей из ФРГ привез. Этот лучше, надежнее.
   Успокоившись насчет ножа, Яночка  заговорила  о  том,  как  бы  уговорить
родителей оставить их одних в Обезьяньем ущелье, чтобы  без  помех  все  там
осмотреть. Ведь ясно, если опять заедут  туда  только  на  несколько  минут,
чтобы покормить обезьян, толку из этого для их изысканий  не  будет.  Решили
так: поскольку от Обезьяньего ущелья до Медеи совсем  недалеко,  а  родители
наметили в Медее посетить несколько рекомендованных им  земляками  лавчонок,
попросятся оставить их одних в ущелье, а потом заехать за ними  и  уже  всем
вместе отправиться в Алжир. Конечно, и Медею интересно было  бы  посмотреть,
но ведь надо чем-то пожертвовать. Ущелье важнее.
   С такой просьбой и обратились они к отцу на подъезде к ущелью.
   - Очень хочется осмотреть  это  необыкновенное  ущелье,  -  сказала  отцу
Яночка. - А чего мы в Медее не видели?  Поезжайте  туда  без  нас,  спокойно
сделайте покупки, а потом заедете за нами. Все будут довольны.
   Пан Роман подумал.
   - Это отнимет лишний час времени. Сколько сейчас? А,  еще  и  одиннадцати
нет. Ну, хорошо, на осмотр Алжира  нам  хватит  двух  часов.  В  принципе  я
согласен.
   - А не опасно их одних там оставить? - с тревогой спросила мама.
   - Там ни одной живой души, - успокоил ее папа. - Никто их не обидит.
   - А для нас единственная возможность ознакомиться с этим чудом природы! -
подхватил Павлик. - Побыть на природе, свежим воздухом  подышать.  Когда  мы
еще сюда выберемся!
   Проехав Медею без остановки, пан Хабрович добрался до стоянки в ущелье  и
высадил там детей. Мама дала им последние наставления,  и  родители  уехали.
Дети с Хабром остались одни. В самом деле, ни одной живой души вокруг,  даже
обезьян. Странно...
   - Хабрик, где обезьяны? - спросила Яночка у собаки.
   Хабр сообщил, что поблизости обезьян нет. Вообще-то они здесь имеются, но
где-то далеко. На  стоянке  ни  одна  не  показалась.  А  Яночка  специально
запаслась засохшим хлебом и фруктами и по дороге еще купила для них батон.
   - Самое перспективное - искать внизу, - решил Павлик,  изучив  в  бинокль
склоны ущелья. - Давай спускаться.
   - Тогда я оставлю обезьянью еду здесь, - решила Яночка, - не тащить же ее
с собой. Подожди, батон разломаю на куски, а то какая-нибудь  самая  прыткая
уволокет его целиком.
   Спуститься на дно ущелья оказалось не так  уж  трудно.  Придерживаясь  за
редкие кустики и помогая друг другу, съезжали на пятках и заднице  вместе  с
землей и через несколько минут оказались на  самом  дне  ущелья,  у  мутного
потока. Отсюда ущелье казалось еще громаднее,  возносившиеся  вокруг  склоны
уходили, казалось,  в  самое  небо.  Исполинские,  чудовищные  скалы  словно
придавили детей своей неимоверной тяжестью.
   - С чего начнем? - невольно понизив голос, нерешительно спросил Павлик.
   - Всего осмотреть все равно  не  сможем,  давай  прямо  отсюда  начинать.
Осмотрим вот эти скалы.
   Вблизи скалы уже не  казались  монолитной  стеной.  Нависшие  глыбы  были
изрезаны трещинами и расселинами, узкими и широкими, маленькими и  большими.
Пробираясь между камнями по дну ущелья рядом с мутным потоком, дети  увидели
широкую щель в скале, ярко освещенную солнцем  -  такой  высокой  она  была.
Осторожно заглянув внутрь, Яночка  убедилась,  что  солнце  освещает  только
верхнюю часть пещеры, нижнее пространство которой скрывалось во мраке.
   - Войдем! - решила девочка. - Хотя мы и не знаем,  что  надо  искать,  но
думаю, оно должно находиться здесь. Больше никуда не войдешь, а сюда можно.
   - Как бы нам что на головы не свалилось, -  с  опаской  заметил  мальчик,
поглядывая вверх.
   - Мы пойдем с Хабром. Он нас предупредит об опасности.
   Все трое осторожно пробрались сквозь щель в пещеру. У входа она оказалась
неширокой, всего метра полтора шириной, но впереди смутно просматривалось ее
продолжение. Высланный вперед Хабр двигался осторожно, с опаской, интенсивно
втягивая  ноздрями  воздух,  всем  своим  видом  выражая   неуверенность   и
беспокойство. Похоже, очень ему не хотелось углубляться в скалы, н