ался  громкий  говор.  На   узких   улочках   между
глинобитными постройками крутились люди,  многие  сидели  у  входов  в  свои
жилища, ели и пили под голым небом, громко переговариваясь.
   - Понятно, - прошептал Павлик. - Рамадан, только ночью  они  могут  есть.
Глядишь, теперь и всю ночь проведут на улицах. Нехорошо...
   И он тихим свистом подозвал собаку.  Уже  направившийся  было  в  проулок
между мазанками Хабр послушно вернулся.
   - Осторожно, песик! - предупредила Яночка. - Прячься! Осторожно! След!
   Пес прекрасно понял,  что  от  него  требовалось,  и  осторожно  двинулся
вперед, то припадая к земле, то прячась в тени глиняных заборов. Дети так же
осторожно пробирались за ним. Вот собака дугой обогнула  глинобитный  домик,
обитатели которого громко и весело переговаривались, сидя у входа в свой дом
прямо на голой  земле,  и  приблизился  к  следующему  за  ним,  темному  и,
казалось, необитаемому. Проскользнув к его  двери,  пес  интенсивно  понюхал
землю у входа и застыл в охотничьей стойке.
   - Вот мы и у цели! - удовлетворенно выдохнула Яночка. - Здесь живет  вор!
Хабрик, ко мне!
   Хабр опять послушно вернулся к хозяйке, но всем  своим  видом  показывал,
что намерен  бежать  куда-то  дальше,  что  это  еще  не  конец  их  ночного
путешествия. Это дети поняли сразу.
   - Сейчас пойдем! - успокоил его шепотом Павлик и обратился к сестре:
   - Но сначала я должен посмотреть, что там внутри. Постерегите здесь.
   И мальчик осторожно подкрался к самому входу в дом. Дверь была распахнута
настежь, в доме царила  тишина.  Подобравшись  ко  входу,  Павлик  осторожно
заглянул внутрь. Оказалось, там горит маленький светильник,  освещая  пустую
крохотную каморку. Похоже, других помещений в домишке не было.
   Вернувшись к сестре, Павлик доложил:
   - Пусто. Никого и ничего.  Ни  вора,  ни  нашей  лампы.  Правда,  валялся
мужской пиджак, я посмотрел - карман вырван с мясом. А самого вора нет.
   - Ясно, что нет, раз  Хабр  зовет  идти  дальше,  -  ответила  сестра.  -
Злоумышленник  здесь  живет.  Вернулся  домой,  посидел,  наверное,  поел  и
отправился дальше. Хорошо, песик, веди! Хабр, след!
   Хабр прямиком направился к каменоломне. Здесь, на пустынном склоне  горы,
уже не было необходимости скрываться и соблюдать  осторожность,  вся  троица
резво мчалась вперед. Не воспользовавшись дорогой, пес съехал вниз прямо  по
склону горы, дети за ним. Очутившись на самом дне гигантского карьера,  Хабр
стремительно помчался куда-то в  сторону  -  видимо,  отслеживаемый  субъект
только недавно здесь прошел, и резко  затормозил  у  огромного  отверстия  в
скале по ту сторону карьера. За входным отверстием мрачно и зловеще  чернела
непроглядная темнота пещеры.
   - Езус-Мария, и что теперь? - почти простонал  Павлик,  пытаясь  пронзить
взглядом эту темноту.
   Запыхавшаяся Яночка  внимательно  смотрела  на  Хабра,  который  явно  не
собирался и здесь долго задерживаться.
   - Мне кажется, - сказала девочка, - это еще не конец. Вроде бы я  поняла.
Наш вор побывал здесь и не сразу ушел, а какое-то  время  ошивался,  значит,
что-то там, внутри, делал. Но сейчас его там нет, Хабр требует, чтобы мы шли
с ним дальше.
   - А что делал? Тебе не кажется... Ведь это же каменоломня!
   - Правильно, и надо посмотреть, что там внутри.
   - Но мы же решили нигде не включать фонарик, чтобы нас не заметили.
   - Я постараюсь прикрыть вход, а ты посмотри.
   Павлик перелез через камни у  входного  отверстия  пещеры  и,  оказавшись
внутри,  посветил  фонариком,  стараясь  направить  луч  света  вглубь.  Луч
фонарика поочередно выхватывал  из  темноты  отдельные  фрагменты  небольшой
пещеры: пол, усыпанный камнями и щебнем, потрескавшиеся  стены  и  такой  же
каменный потолок. Вправо пещера немного расширялась и заканчивалась уходящим
в глубь скалы  узким  клином.  А  слева  у  самого  входа  в  пещеру,  почти
загораживая его, возвышалась огромная каменная глыба закругленной формы.
   Погасив фонарик и выйдя из пещеры, Павлик мрачно заявил:
   - Каменоломня и сокровища! Это может быть здесь.  Не  уйду  отсюда,  буду
сидеть до рассвета.
   - И что ты тут высидишь?
   - Не знаю, надо все осмотреть. Может, он что спрятал здесь.
   - Или что-нибудь забрал отсюда, - возразила сестра. - Нет,  сначала  надо
наконец найти вора, поглядеть на него  -  как  выглядит,  что  делает.  Хабр
знает, где он сейчас. А сюда мы можем прийти утром.
   Замечание сестры  о  том,  что  вор  мог  отсюда  что-то  забрать,  очень
встревожило Павлика, он отвалился от скалы и двинулся  следом  за  Хабром  и
сестрой.
   На сей раз Хабр привел их к сараю,  стоящему  рядом  с  большим  бараком,
обежал его кругом, понюхал и сообщил, что вор здесь был, заглянул в окно, но
внутрь не входил, а отправился дальше. Кружным путем, в обход деревушки,  по
крутому склону взобрались на какую-то вершину и спустились с нее  по  другую
сторону  горы.  Бегом  промчались  мимо  каких-то  сооружений,  похожих   на
недостроенные  здания  (в  темноте  и  спешке  не  разглядели),   совершенно
запутались в лабиринте высоких каменных стен и вдруг, совершенно неожиданно,
оказались на ярко освещенной улице города.
   - Стой, Хабр! - негромко приказала Яночка.
   Этой части Тиарета ни Павлик, ни  Яночка  не  знали,  на  эту  окраину  с
жалкими лавчонками и бедными обитателями жалких домишек не забредали в своих
странствиях. Да, точно, тут они не были.
   Хабр нервничал и торопил идти дальше.
   - Хорошо, пошли, - решился Павлик. - Только не бежать, а то  на  нас  все
будут оглядываться. Рынок, по-моему, где-то там.
   И он махнул рукой в направлении нижней части города.
   Хабр свернул в узкий переулок и привел детей к  какому-то  дому,  вход  в
который вместо двери прикрывала завеса из разноцветных полосок  материи.  За
нею просматривалось ярко освещенное помещение и люди, пьющие из  малюсеньких
чашечек кофе. А спиной к улице, у самого входа, стоял вор.
   Об этом сообщил Хабр,  так  что  никаких  сомнений  быть  не  могло.  Пес
незаметно подобрался к нему, обнюхал и, попятившись на улицу, сделал на него
свою знаменитую охотничью стойку. Постояв  несколько  секунд  в  характерной
позе охотничьей собаки, делающей стойку на дичь, Хабр обернулся на Яночку  и
сел, гордый и очень довольный собой.
   - Вот и вор! - прошептал Павлик. - И что теперь?
   - А теперь я на него обязательно посмотрю,  а  ты  пока  возьми  Хабра  и
поразведай, что тут вокруг.
   Павлик исчез в темноте переулка, а Яночка, укрывшись в  тени  у  входа  в
дом, не отрывала глаз от вора. Девочке удалось определить, что это худощавый
человек с черной курчавой шевелюрой. Черные, густые шевелюры  были  почти  у
всех  нестарых  арабов,  и  громадное  большинство  их  особой  толщиной  не
отличалось. И одет, как все -  пиджак,  а  под  ним  рубашка.  Желтая.  Надо
обязательно увидеть его лицо, заметить какую-нибудь  характерную  черту,  по
которой можно опознать человека.
   Вор неожиданно направился в глубь комнаты. Вот  он,  удобный  случай.  Не
раздумывая  Яночка  придвинулась  вплотную  к  завесе  и,  слегка  раздвинув
разноцветные полоски, уставилась в щель.
   Она увидела, как  вор  подошел  к  низенькому  столику,  зачерпнул  рукой
какую-то еду из большого блюда и вернулся на свое место. Пока  шел  обратно,
девочка успела рассмотреть его лицо.
   Яночка тут же опять скрылась в темном углу у входа и сделала это как  раз
вовремя  -  откуда-то  примчались  двое  арабских  подростков   и,   откинув
занавеску, вбежали в дом. Девочки они не заметили.  Через  минуту  появились
Павлик и Хабр.
   - Бежим! - шепнул Павлик. - Быстро! Смываемся!
   И они бросились  в  конец  переулка,  в  темноту,  свернули  в  другой  и
неожиданно оказались на верхней площадке какой-то  длинной  и  очень  крутой
лестницы, нижние ступеньки которой терялись в темноте. Очень  неудобно  было
спускаться по ней, особенно в середине. Сверху немного светила луна,  нижние
ступеньки освещал какой-то фонарь. Как они только ног себе не переломали!
   Оказавшись внизу, Яночка остановилась перевести дыхание.
   - Куда мы бежим? - спросила она. - И почему надо  быстро  смываться?  Что
случилось?
   - Да ничего особенного не  случилось,  -  ответил  брат,  -  только  меня
какая-то баба заметила. Я в чужой дом залез.
   - Зачем?
   - Ты ведь велела все тут поразведать, ну я и обошел вокруг этот вот  дом,
наверное, лавочка или какая ихняя забегаловка. А с другой стороны, на задах,
оказался второй вход, я туда и сунулся. Наверное, просто квартира,  какая-то
женщина тащила кастрюлю с едой, я на нее и напоролся. Она меня видела!
   -  Я  тоже  кое-что  видела!  -   перебила   Яночка   эмоциональное,   но
несущественное  сообщение  брата.  -  Знаешь,  кто  наш  вор?  В  жизни   не
догадаешься!
   - А раз не догадаюсь, сама скажи, нечего таинственность напускать. Не пан
же Кавалькевич? И никто из наших, значит, кто-то из тех арабов,  с  которыми
мы здесь уже встречались. Торговец, что нам продал лампу на суку в Махдии?
   - Нет, не торговец, а парень с кривым глазом! Тот самый, который  подавал
таинственные знаки и первым вошел в палатку для  тайной  встречи  с  толстым
арабом. Да, ты угадал: знакомый по Махдийскому суку.
   Переварив сенсационную информацию, Павлик неожиданно заявил:
   - В таком случае немедленно возвращаемся назад!
   - Ты спятил? Зачем?
   - Раз там тот кривой вор, значит, и наша лампа должна  быть  там!  Темно,
правда, но поищем...
   - Совсем глупо! Ночь для  нас  во  всех  отношениях  неподходящее  время.
Во-первых, темно, сами мы ничего не увидим, во-вторых, везде  полно  народа,
они-то нас как раз увидят, незаметно в такой толпе  не  проберешься.  Видишь
же, у них ночь превратилась в день, будут веселиться до утра. Соображай!
   - Я-то соображаю, но нельзя же этого так оставить!  За  ночь  могут  нашу
лампу куда-нибудь в другое место перепрятать.
   - Хабр везде найдет. Нет, давай сначала как следует подумаем.
   Из темного переулка, куда вывела лестница, дети вышли на ярко  освещенную
улицу, уже знакомую по прежним поездкам с матерью за покупками. Значит,  это
центр города. Павлик с Яночкой не торопясь направились к центральному  рынку
по запруженным народом улицах.
   Вот где можно было наблюдать ночную жизнь города в рамадан! Все магазины,
кафе,  закусочные  были  открыты,  полно  торговцев  со  своими   тележками,
заваленными всякой снедью. Улицы запружены  народом.  Казалось,  все  жители
Тиарета высыпали на улицы, никто не остался дома.  Разноцветные  лампочки  и
фонарики весело освещали входы в магазины и закусочные, радостно  оживленных
людей, бодрых и веселых, совсем  не  похожих  на  тех,  что  весь  день  еле
передвигались, подобно сонным мухам. Не только тротуары, но и мостовые  были
забиты народом, немногочисленные автомашины с трудом пробивали себе дорогу.
   - Здорово! - восхищенно произнес Павлик, - как красиво! И  совсем  другой
город. Правильно сделали родители,  что  отправились  посмотреть  на  ночной
Тиарет. Хорошо, что и мы увидели его. Только вот до дома страшно далеко!
   - Рано нам еще домой идти, - сказала  сестра.  Была  она  какая-то  очень
задумчивая и чем-то недовольная.
   - Что тебе не нравится? - прямо спросил брат.
   - Пока сама не понимаю, но что-то тут не в порядке, - все  еще  задумчиво
ответила девочка. - Отец упоминал о каких-то двух воровских  шайках,  а  две
воровские шайки не могут состоять из одного человека, ведь так? А мы с тобой
знаем пока только одного. И я не уверена, что карман Хабр оторвал  вору,  а,
например, не его сообщнику, который  стоял  на  шухере.  Ведь  песик  же  не
выбирал...
   - И ты думаешь, те, которых мы выследили, вообще могли не иметь отношения
к нашей лампе? Чего же тогда этот вор носился, как сумасшедший, туда и сюда?
   - Вот я и не понимаю. Не мешало бы проверить еще кое-что  в  каменоломне,
что-то там происходило, чего мы не знаем...
   Тут скрывавшийся вместе с  детьми  у  стен  домов  Хабр  вдруг  тихонечко
радостно тявкнул и  кинулся  через  мостовую  на  другую  сторону  улицы.  К
счастью, его задержала проезжавшая машина, и Яночка  успела  вернуть  собаку
обратно.
   По другую сторону  улицы,  на  небольшой  площадке  стояли  три  знакомых
автомашины, возле которых суетились родители, муж и жена Звияки и пан  Кшак,
то есть вся знакомая компания! Пан Роман  с  Кшаком  вынимали  из  багажника
запаску, а Звияк менял колесо на своей  машине.  И  почему-то  все  отчаянно
веселились, хотя смена покрышек никогда не была особо веселым занятием.  Они
явно не торопились по домам.
   Скрывшись в проеме между двумя домами по ту сторону улицы, дети  какое-то
время незаметно наблюдали за ними. Решение принял Павлик.
   - Ничего не поделаешь, придется еще немного побегать, нам тоже  рано  еще
отправляться спать. Тут им занятия хватит еще на пять каменоломен. Пошли!
   - Пошли! - обрадовалась сестра. - А оттуда вернемся прямо домой.  Хабрик,
веди нас в каменоломню. В каменоломню!
   То ли в этой собаке был внутри какой-то радар, то ли она умела ходить  по
азимуту, но на месте все трое оказались гораздо быстрее, чем дети думали.
   Приведя их к уже знакомой пещере, Хабр вопросительно взглянул на Яночку.
   - Слушай внимательно,  песик,  -  сказала  девочка.  -  Задача  предстоит
трудная. Нам надо понять, что здесь происходило.  И  ты  нам  скажешь.  Ищи,
Хабрик!
   Хабр сделал было попытку опять двинуться по следу вора,  но  девочка  его
остановила:
   - Нет, не то. Ищи что-то другое. Ищи!
   Павлик с интересом наблюдал за общением сестры с собакой, по опыту  зная,
что они прекрасно понимают друг друга. Немного понюхав и покрутившись,  Хабр
двинулся по дороге, по которой они  пришли  сюда  первый  раз.  Но  двинулся
как-то неуверенно, оглядываясь на Яночку.
   - Нет, мой драгоценный, не то, - сказала ему Яночка. - Ищи что-то другое.
   Хабр опять вернулся к пещере. Умная собака поняла, что  знакомые,  свежие
следы не интересуют его хозяйку, что он должен отыскать тут  что-то  другое.
Другого здесь было много, и пес не знал, что выбрать. Тщательно еще раз  все
обнюхав, он наконец решился, выбрав то, что больше всего бросалось в нос.
   - Нет, это не собака, - дрожащим от волнения голосом  произнесла  Яночка,
видя, как, уткнувшись носом в землю, Хабр двинулся по третьему следу. -  Это
золото, это алмазные копи!
   Третий след привел их кратчайшим путем к уже знакомому жалкому  сарайчику
у барака. Остановившись перед  запертой  на  висячий  замок  дверью,  собака
вопросительно поглядела на детей.
   - Мой драгоценный песик! -  растроганно  прошептала  Яночка,  прижимая  к
груди умную голову собаки. - Кажется, я начинаю кое-что понимать...
   И обращаясь к брату, потребовала:
   - Делай что хочешь, но мы должны заглянуть внутрь! Хоть через дымоход!
   - Какие тут дымоходы! - пробурчал Павлик. - И что ты смогла понять,  ведь
мы и раньше знали, что наш вор подходил к этой сараюшке.
   - А теперь знаем, что подходил еще кто-то. И не  только  подходил,  но  и
внутрь заходил. И пришел сюда от  пещеры,  или,  наоборот,  отсюда  пошел  в
пещеру. Тебе это ни о чем не говорит? Обязательно надо посмотреть,  что  там
внутри!
   - Погоди, попробую в окно...
   Подойдя к окну, мальчик посветил в него фонариком. Прижав нос к стеклу  и
закрыв лицо с двух сторон руками, Яночка пыталась разглядеть что-нибудь.
   - Тряпье какое-то на полу, - сказала она неуверенно. - И вроде посуда,  и
еще что-то, не разобрать. Посвети на пол.
   - Это тряпье лежит так, будто прикрывает что-то, спрятанное  под  ним,  -
сказал мальчик, пытаясь осветить со всех сторон кучу на полу.
   Но вот свет фонарика выхватил из  темноты  какую-то  вещь,  завернутую  в
очень знакомую упаковочную бумагу. Попробовав осветить ее с  разных  сторон,
он  убедился,  что  на   ней   по-польски   написано   название   известного
завода-изготовителя бытовой техники.
   - Езус-Мария! Видишь?!
   - Вижу и считаю, надо непременно проникнуть внутрь! - сказала  сестра.  -
Посмотри, может, удастся замок открыть.
   Павлик занялся замком. Не  так  просто  было  отвинтить  винты,  которыми
прикручивалась скоба. Тут вдруг Хабр предостерегающе заворчал.  Кто-то  сюда
шел!
   Дети мгновенно скрылись за углом барака и оттуда наблюдали, как  к  сараю
подошли двое мужчин. Они негромко переговаривались, но, к сожалению,  ничего
нельзя было разобрать - тихо, к тому же еще по-арабски.
   - Только бы не заметили, что я начал откручивать  винты!  -  встревожился
Павлик.
   Кажется, мужчины ничего не  заметили.  Войдя  в  сарай,  включили  слабую
электрическую лампочку и закрыли за собой дверь.
   - Помру, если не увижу, что они там делают! - выдохнула Яночка.
   Вместе с братом она осторожно прокралась к окну и заглянула в него.  Один
из вошедших что-то прятал под пиджак, второй ударом  ноги  отправил  в  угол
комок тряпья. Потом первый вынул из кармана деньги  и  дал  второму.  Второй
возмутился, замахал руками, возмущенно выкрикивая что-то. Казалось,  вот-вот
подерутся.
   - Да нет, они просто торгуются! - тихонько успокоил сестру Павлик.
   И в самом деле, воинственно жестикулирующие  мужчины  вдруг  успокоились,
получивший деньги спрятал их в карман, второй погасил свет, и оба, довольные
и благодушные, заперев двери, удалились тем же путем, что и пришли.
   - Одно я знаю твердо: это было что-то другое, а не наша лампа,  -  сказал
Павлик, когда злоумышленники были уже  далеко.  -  Я  тоже  кое-что  начинаю
понимать. Наша лампа не поместилась бы у него под пиджаком.
   - А в бумагу с надписью по-польски были завернуты кофемолка и запчасти  к
машине, украденные у пана Кавалькевича, - сказала Яночка. - И мы  видели  их
собственными глазами!
   - Я их тоже узнал, ведь мы же сами их ему привезли. Теперь не  мешало  бы
проследить за этими двумя, но я уже ног под собой не чую.
   - Я тоже. Пещеру осмотрим завтра при дневном свете, а за этими  таскаться
и у меня нет сил. Ничего, мы их сумеем разыскать, надо только, чтобы Хабр их
запомнил. Сейчас ему объясню...
   Отец с матерью тоже возвращались домой и всю дорогу спорили  о  том,  как
разумнее поступить с детьми.
   - Поверь мне, я лучше тебя знаю эту страну и те  опасности,  которым  они
тут подвергаются,  -  раздраженно  говорил  пан  Роман.  -  И  мы  не  можем
предоставить им тут такую же свободу, которой они пользуются в Польше. Знаю,
знаю, их трудно удержать, но иногда надо применять и силу. Связать  их,  что
ли?
   - Не поможет, веревки перегрызет Хабр. Тогда уж  заковать  в  колодки,  -
язвительно заметила жена. - Вот я и считаю, что силой их не удержать,  лучше
притвориться, что ни в чем не стесняем их свободу,  они  не  станут  от  нас
скрываться, и нам проще будет контролировать  их  действия.  Только  так  мы
имеем шансы узнать, чем они занимаются, и оберегать их. И я очень надеюсь на
их здравый смысл...
   - Думаешь, они и сегодня руководствовались здравым смыслом?
   - Не знаю и очень волнуюсь.  Одна  надежда  на  Хабра...  Ох,  скорей  бы
убедиться, что они дома и с ними ничего не случилось.
   - А если их нет дома?
   - Подождем, пока не явятся,  и  злого  слова  они  от  меня  не  услышат!
Предпочитаю все проблемы решать по-дружески...
   - Плохая из тебя мать! Ненормальная какая-то...
   - А разве с такими детьми  можно  быть  нормальной  матерью?  Да  будь  я
нормальной, уже давно или сошла бы с ума, или и вовсе померла  от  инфаркта.
Да перестань же меня пилить, сейчас убедимся...
   Яночка с Павликом услышали шум приближающейся машины в тот момент,  когда
еле передвигая ноги добрались до сетки, ограждающей их двор.  Усталость  как
рукой сняло, они и сами не заметили, как перемахнули через загородку,  будто
и не прошли за ночь неисчислимых километров по бездорожью и  улицам  города.
Стук дверцы захлопнувшейся машины они услышали уже будучи в прихожей.
   Супруги Хабровичи застали своих детей в кухне. Сидя в