Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
, подозрительно все это. Да, пока не забыла. Писем
из чемодана читать нельзя, я этой женщине обещала, гляди,
чтоб как-нибудь случайно не прочел...
***
Квартира приятеля Павлика на Селедкой улице оказалась
чрезвычайно интересной. Мальчик провел там несколько часов и
не заметил, как пролетело время. Состояла она теоретически
из четырех комнат, но из них только три более-менее
соответствовали принятым нормативам. Четвертая, так
называемая комната Стефека, со всей своей мебелью свободно
поместилась бы в купе железнодорожного вагона. Мебель -
кровать, столик и стул - вполне позволяла, например,
обитателю конурки раздеться, но вот сесть на стул можно
было, только предварительно вытащив его в коридорчик, чтобы
потом, войдя, втащить его за собой. Зато, если стул оставить
в коридоре, свободного места вполне хватало для занятий
гимнастикой.
Итак, в этой квартире Павлик очень продуктивно провел
время, придя сюда с приятелем прямо из школы. Сначала они
упражнялись с гантелями, потому что приятель, Стефек,
увлекался ими не меньше Павлика. Потом друзья, немного
передохнув после изматывающих упражнений, дружно вцепились в
вернувшегося домой старшего брата Стефека - Збигнева, или
Збиню, как все его называли.
- Так этот Збиня, представь себе, собирает брелочки! -
возбужденно рассказывал Павлик сестре после ужина, когда они
остались одни. - Знаешь, у него классная коллекция! Нечто
потрясающее, я такого никогда не видел! Полный отпад! Один
из Сибири, там каторжники вручную делали из кандалов, абы
как скручено. Потом один болгарский в виде фонарика и огонек
внутри горит! А уж о рекламных, тех, что западные фирмы
делают, и говорить нечего, есть все до одного! И светящиеся
с батарейками, и такие, что его нажмешь, а он пищит, и
вообще всевозможные, со всего света! Чистый музей,
.b.`" blao нельзя! За неделю всего не осмотришь. Збиня
трясется над своими брелочками не знаю как, в руки не дает,
у него прямо бзик на почве коллекции. А все остальное ему до
фени. О Зютеке со мной не хотел говорить, только когда я ему
пообещал алжирский брелочек - согласился. Алжирского у него
нет. Придется написать отцу, пусть в лепешку разобьется, а
брелочек из Алжира пришлет!
Внимательно слушавшая Яночка одобрительно кивнула
головой.
- Правильно, напишем папе, пусть пришлет на всякий
случай два.
- Верно, два или даже сразу три! Правда, не уверен я,
что в Алжире есть брелочки, мне они как-то не попадались на
глаза, когда мы с тобой ездили к отцу, но ведь должны быть!
- Обязательно должны! - подтвердила сестра. - Впрочем,
я сама видела.
- Где? В какой-нибудь лавчонке?
- Нет, в том самом роскошном магазине в Оране, помнишь,
мама с арабом откладывали безделушки, которые маме
понравились, а отец ворчал, что она его разорит. Из-за
одного брелочка не разорится! Да я уверена, на уличных
лотках тоже были, только мы с тобой внимания не обращали. Да
и не обязательно ведь покупать настоящий брелок. Пусть купит
какую-нибудь медную финтифлюшку, мы ее прицепим к
металлическому колечку и скажем, что это типичный алжирский
брелок.
- Здорово! - обрадовался Павлик. - Напишем отцу, пусть
пришлет нам побольше арабских финтифлюшек, а мы с тобой
понаделаем здесь сколько угодно брелочков! Вот Збиня
обрадуется! Знаешь, какой он на брелоки падкий? За них все
нам о Зютеке выложит.
- Мне тоже хочется посмотреть! - сказала сестра. - Ты
так расписывал! Возьми меня с собой, когда в следующий раз
пойдешь к Стефеку, я тоже хочу увидеть коллекцию.
- Да хоть завтра!
- Нет уж, только после того, как мы что-нибудь получим
от папы. Возьму брелочек, приду к этому твоему Збине и не
отдам, пока всего не покажет. Я ведь тебя знаю, ты
обязательно продешевишь. Признавайся, что ты еще ему
наобещал?
- Как ты догадалась? - удивился Павлик. - Я и в самом
деле обещал. С ним по-другому нельзя, видела бы ты, какой он
жадный! Сначала вообще не желал со мной говорить, пока
Стефек чуть ли не на кресте поклялся, что у меня отец
действительно сейчас в Алжире и мы с тобой тоже там были. И
заставил меня пообещать, что в следующий раз я ему принесу
показать розу пустыни и нашего засушенного скорпиона.
- Ничего себе! - фыркнула Яночка. - Не слишком ли много
за то, чтобы увидеть коллекцию?
- Не только! Стал бы я через весь город со скорпионом
тащиться из-за какой-то коллекции! Ты меня идиотом считаешь,
что ли? Этот Збиня для нас просто клад, говорю тебе!
И Павлик извлек из кармана небольшой блокнот, весь
помятый и потрепанный. Сестра с интересом следила за ним.
- Я тогда оказался прав, Збиня с Зютеком учатся в одном
классе, - начал рассказывать Павлик, перелистывая блокнот. -
Минутку, где-то здесь я записал.., где-то записал.. Збиня
все о Зютеке знает. Где же я записал? Он такое сказал,
такое! Где же я записал?
- Ну! - нетерпеливо погоняла сестра.
- Минутку, сейчас отыщу, я уже стал записывать, потому
что этот Зютек, ты не поверишь, оказывается, тоже
коллекционер, только он собирает марки!
Яночка была потрясена.
- Вот это да!
- Представляешь? Я, дурак, и сам мог бы догадаться,
ведь видел же его в клубе филателистов, но мне и в голову не
пришло. Может, его знает дедушка или Рафал... Где же я
записал?
- Да рассказывай пока без записи! - не выдержала
Яночка.
- Ладно, без записи... Погоди, кажется, нашел. Нет, это
о гантелях. Так вот, Збиня знает, что Зютек интересуется
марками, потому что у всех знакомых их клянчит, у Збини тоже
клянчил и обменивал их на брелочки. Какие-то классные
брелочки достал, неизвестно откуда, Збиня хвастался. И еще
Збиня так понял, что марками он занимается не сам по себе, а
с кем-то еще. Он не очень откровенничал со Збиней, но Збиня
парень с головой и сам кое о чем догадался. Он считает, по
маркам Зютек работает на подхвате у какого-то типа... Ага,
вот, нашел! Я записал, этого типа зовут Медянко. Помнилось
мне, что-то металлическое. И этот Медянко жутко важная
шишка, у него своя рука... А где рука, Збиня не сказал. Или
темнит, или сам не знает. Может, на почте, может, в Обществе
филателистов, я не знаю, во всяком случае он имеет доступ к
пробным оттискам марок, и к бракованным экземплярам, и к
прочему такому...
- Дедушка должен знать о таких вещах.
- Может, и знает, спросим. Погоди, это еще не все.
Зютек связан еще с одним типом, который, говорит Збиня,
живет где-то на Проспекте Вызволеня, только Збиня не знает,
кто это такой.
- Зато мы знаем, Файксат. А Медянко где живет?
- Этого Збиня не знает. Зато, слушай, он мне такое
сказал! Отказывается, его дружок Зютек вечно роется в
некрологах, в газетах его интересуют только некрологи,
ничего другого он не читает. И Збиня уверен: со своими
дружками занимается имуществом покойников!
- А мы с тобой теперь знаем, что из имущества
покойников его интересуют марки, - подытожила Яночка. - Это
их он ищет, роясь по помойкам. Думает, наследники выбросили.
Дурак.
- Почему же дурак? - возразил Павлик. - Ведь
выбрасывают же. Вот доказательство.
И мальчик махнул блокнотом на лежащий под Яночкиным
столом старый фанерный чемодан с письмами.
Сестра презрительно пожала плечами.
- Ничего себе доказательство! Прочитает некролог,
c'- %b, кто недавно умер, и мчится покопаться в близлежащей
помойке! Просто гениально! Ведь вот эти письма выбросили
только вчера, а по словам той женщины, ее тетка умерла уже
давно. У нее все руки не доходили навести порядок, слишком
уж трудоемкое это дело. А ты говоришь... Кто наводит порядок
с покойником в доме? Сначала надо его похоронить, потом
устроить поминки, а уж уборкой занимаются только спустя
какое-то время. Порыться в мусоре имеет смысл, ничего не
скажу, но ведь не сразу же!
- Ты права, - согласился покладистый брат. - Вот ведь
он роется, а чемодан достался нам! Но сдается мне, не в этом
дело...
- А в чем же?
- Збиня темнил, может, и сам толком не знает, вот и
ничего членораздельного не сказал. Если бы речь шла о
брелочках, тогда, уверен, уж он бы знал все досконально,
марки его не колышат. Но намекнул, что помойки - по ходу
дела, главное же для Зютека - познакомиться с наследниками.
- Покойника?
- Угу. Вроде бы знакомится и разузнает, был ли покойник
филателистом, не осталось ли после него марок. Но Збиня
только намекнул, прямо ничего не сказал. Вот и нужен
алжирский брелок. Мне сдается, что с родственниками умерших
Зютек может знакомиться вовсе не из-за марок. Может, парень
хочет просто подработать, а у тех всегда найдется работа,
всегда из квартир выносят какие-то вещи, так вот, может, для
уборки и выноса тяжестей? Ты как думаешь? Потому он и
выискивает адреса недавно умерших людей, торопится, чтобы
без него не выбросили.
Яночка кивнула, соглашаясь с братом.
- Очень может быть. Или по дешевке скупает вещи,
возможно старые книги. Или макулатуру собирает. Но кажется
мне, что только делает вид, будто старье покупает, а на
самом деле его интересуют марки! И все равно дурак, ни о
старье, ни о марках никто не станет с ним говорить, пока не
похоронит покойника.
- Я вот еще о чем подумал, - неуверенно начал Павлик. -
Збиня сказал, что Зютек ради марок пойдет на все, я и
подумал, может, он проверяет, вдруг квартира пустая, тогда
он.., того...
- Думаешь, заберется и марки свистнет? Сомнительно.
- Очень свободно! Збиня сказал - он бы не удивился.
- А как он может узнать, что квартира стоит пустая?
- Откуда мне знать? Наверное, по-разному. И в дверь
звонит, и по телефону, и соседей расспрашивает, и по вечерам
смотрит, не горит ли свет в окнах.
- А телефон у него есть?
- У кого?
- У Зютека.
- Нет.
- В таком случае надо узнать, есть ли телефон у
Файксата, - сказала догадливая Яночка. - Если есть, тогда
ясно, зачем прямо с почты Зютек мчится к нему. Раз у них
шайка, он звонит от Файксата.
- Знаешь, очень может быть! Или сам Файксат звонит. Он
может звонить и ночью, и на рассвете.
- А при чем тут Бонифаций? - вдруг вспомнила Яночка. -
Збиня ничего о нем не говорил?
- Какой еще Бонифаций?
- Ну как же, ты сам мне говорил - Файксат велел Зютеку
не забывать о Бонифации.
- А, вспомнил. Нет, ни о каком Бонифации Збиня не
упоминал. Может, Медянко зовут Бонифацием? Надо спросить
дедушку.
И мальчик бросился к двери. Сестра удержала его:
- Нет, погоди. Нечего дедушку беспокоить из-за одного
Медянки. Кроме Медянки надо иметь за душой еще кое-что. И
действовать дипломатично.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну как ты не понимаешь? Ведь мы столкнулись явно с
подозрительной историей, и, если этот самый Медянко тип
подозрительный, дедушка нам ничего не скажет. Вспомни все
его рассуждения о том, что надо оберегать детские души от
морального разложения.
- Еще бы! - перебил Павлик. - Сколько раз заливал!
- Ну вот, значит, надо найти к дедушке подход, -
продолжала рассудительная сестра. - Вот с этим пойдем! -
махнула она на чемодан с письмами. - Я кое-какие
просмотрела, по-моему, там есть чрезвычайно ценные
экземпляры. Вот с ними мы и пойдем к дедушке, а Медянко
всплывет сам собой, попутно.
Настало время заняться чемоданом вплотную. Павлик
извлек его из-под стола и откинул оторванную фанерную
крышку. Чемодан был битком набит письмами в конвертах с
марками. На некоторых конвертах остались следы от
перевязывавшей их некогда веревки или ленточки. Видимо,
письма были в свое время рассортированы по пачкам и
перевязаны и только недавно их все свалили в этот старый
чемодан.
Мальчик взял лежащий сверху конверт, внимательно
осмотрел его и вскрикнул:
- С ума сойти! Гляди!
- А что я тебе говорю? - отозвалась сестра. - На это
письмо я с самого начала наткнулась. Дедушка наверняка
скажет - "чрезвычайно ценный экземпляр". И в хорошем
состоянии. Вот только не знаю, как лучше поступить, -
оставить его на конверте или вырезать с кусочком конверта.
Ведь я же обещала той женщине письма сжечь.
- Письма, но не конверты! - возразил брат.
- О конвертах я не спросила.
- Вот и хорошо! Надо же, первый раз вижу эти марки не в
кляссере, а на обычном письме. Я побежал за каталогом.
Осторожно положив конверт на стол, мальчик выбежал из
комнаты, а Яночка взяла конверт и принялась любоваться
марками. Их было три, портреты Траугутта, Костюшко и
Домбровского, первая послевоенная серия, первая серия
Народной Польши. Кроме того, на конверте стоял штамп
"Заказное письмо" и штемпель с датой. Письмо было отправлено
9 ноября 1944 года из Люблина в Красник. Эти марки были им с
Павликом хорошо знакомы, они неоднократно рассматривали их в
каталоге. Есть эти марки и в дедушкиной коллекции, но о том,
чтобы обнаружить их на обычном конверте, нельзя было и
мечтать. Сокровище невероятное!
- Дедушка сказал, что в сорок четвертом году заказное
письмо стоило злотый пятьдесят грошей, - сообщил вернувшийся
с каталогом Павлик. - А этот налепил на злотый семьдесят.
Богач какой-то!
- Надеюсь, у тебя хватило ума не сказать дедушке, что
мы нашли чемодан с марками? - насторожилась Яночка. - Ведь
мы же договорились, скажем потом, когда разберем, и вместе с
Медянко.
- За кого ты меня принимаешь? - обиделся брат. - О
чемодане я ему ничего не сказал, просто из любознательности
поинтересовался, сколько стоило отправить заказное письмо в
сорок четвертом году. А ты сразу... Гляди, а это! Спятить
можно, выбросить такое богатство! Ты говорила, та баба
собиралась выбросить письма в мусорный бак?
- Хуже, она собиралась сначала их сжечь! - с
возмущением отозвалась сестра. - Хорошо, печки у нее под
рукой не оказалось.
- Ненормальная! Ну так что, вырезаем?
- Простые вырезаем, а если интересные надпечатки и
штемпели, оставляем вместе с конвертами.
И дети принялись за работу. Сидя на полу в комнате
Павлика, они методично просматривали конверт за конвертом,
опорожняя чемодан. Чемодан сразу же по прибытии был отнесен
в комнату Павлика, а не Яночкину. Сделано это было с
умыслом. Дело в том, что в комнате девочки поддерживался
относительный порядок, у мальчишки же царил полный хаос.
Пани Кристина пыталась было наводить в ней порядок, но когда
оказывалось, что выброшенный ею хлам как раз и представлял
самую большую ценность для сына, мама оставила попытки
прибраться в комнате Павлика и махнула на нее рукой.
Поскольку выбрасывать что-либо ей было категорически
запрещено, значит, поддерживать чистоту было невозможно, и
пани Кристина просто избегала заглядывать в комнату сына,
чтобы лишний раз не расстраиваться. Тут старый чемодан
оказался как бы в своей стихии, а в комнате Яночки он бы
непременно бросался в глаза.
Самые интересные марки попались на самых первых
конвертах. Больше таких ценных экземпляров не попадалось, но
и не очень ценные представляли немалый интерес для
коллекционеров. Правда, большинство марок были стандартными,
напечатанными массовыми тиражами. Конверты с ними сваливали
в большую кучу. Попалось несколько иностранных марок, их
сложили отдельно, чтобы проверить потом - не хотелось снова
бежать к дедушке за каталогом.
- Если я сейчас потребую у него все каталоги, он сразу
догадается, что у нас что-то есть, - вслух рассуждал Павлик,
- и наш номер с Медянко не пройдет.
На самом дне обнаружился небольшой кляссер, битком
набитый марками. На первый взгляд, они не представляли
.a.!.) ценности. Это были в основном иностранные марки,
небрежно засунутые в прозрачные карманчики кляссера, иногда
по несколько штук сразу. Большинство из них были
американские, австрийские, французские, некоторые из
экзотических стран. Все гашеные, отклеенные от конвертов. С
ними надо разбираться отдельно, с лупой. Этими марками
решили заняться позже.
- Я еще могу понять, когда выбрасывают ненужные письма,
- рассуждал оскорбленный в лучших своих чувствах Павлик. -
Но выбросить на помойку кляссер! Это уже никак в голове не
укладывается.
- Может, кляссера она не видела, - пыталась оправдать
незнакомую женщину Яночка. - Или вообще не слышала о них.
Жаль, мы не знаем, где она живет, может, у нее еще есть
письма?
- А разве не у той помойки? - удивился Павлик.
- Нет, в доме недалеко от помойки жила ее покойная
тетя, - пояснила Яночка, - а сама она живет где-то далеко.
Она еще жаловалась.
- А тетя где жила, не знаешь?
- Нет, - вздохнула Яночка. - Там вокруг помойки
несколько домов, я даже не знаю, из какого дома она вышла.
Не смотрела, шла себе, а эта женщина меня обогнала. И Хабр
ее не обнюхал, я его не просила, не подумала, что
пригодится.
- Не повезло! - огорчился Павлик. - Не знаю, не знаю,
может, на ту помойку имеет смысл каждый день наведываться...
У Яночки затекла правая нога от сидения на корточках.
Сменив положение, девочка с грустью сказала:
- Вот и мы с тобой, как несчастный Зютек, примемся
рыться в мусорных баках. И не исключено, что на той самой
помойке когда-нибудь столкнемся с ним нос к носу. Он ведь
занимается этим систематически, продуманно, а я просто
случайно на письма наткнулась. Завтра сожжем в саду на
костре ненужные письма и чемодан, а сейчас пошли к дедушке
вот с этой кучкой.
- Погоди, я сгребу конверты в ящик из-под обуви.
Но тут в дверь заглянула мама.
- Мои дорогие, - сказала она, - не хотела вам мешать,
но разрешите напомнить - рабочий день давно закончился.
Сейчас двадцать два часа пять минут. Мы уговаривались, что в
двадцать два, без напоминаний... Мне продолжать?
- С ума сойти! - удивился Павлик, вытряхивая из обувной
коробки какие-то железки. - Я был уверен, сейчас не больше
восьми.
- Не надо продолжать, - вздохнула Яночка. - Кончили.
И когда мама ушла, сказала брату:
- Ничего не поделаешь, разговор с дедушкой переносится
на завтра.
***
Дедушка с бабушкой занимали в большом доме Хабровичей
две комнаты на втором этаже. В одной из них бабушка сидела
' телевизором, в другой дедушка за столом занимался тем,
чем и положено - марками.
- Дедуля, - вкрадчиво произнесла Яночка, когда они с
братом вошли к дедушке, - тут у нас немного кое-чего так
себе, а немного очень даже ничего. Мы хотели показать
тебе...
- ..и спросить, которые ничего - вырезать или прямо с
конвертами оставить? - докончил Павлик, водружая на дедушкин
стол свою обувную коробку, наполненную марками и конвертами.
- Ты что хочешь посмотреть сначала - плохие или хорошие? -
поинтересовалась внучка.
- Предпочитаю хорошие оставить на десерт, - ответил
дедушка и потянулся за своей трубкой.
В коробке сверху лежали иностранные марки и кляссер.
Очень непрезентабельно он выглядел, старенький, потрепанный.
Яночка с Павликом оценили все эти иностранные марки как
самую неинтересную часть находки. Под ней шли отечественн