в  штаны  наложил,  очень  уж
лебезил перед этим адвокатом. "Больше это не повторится",  -
канючил. "Помирать буду, но приползу". "В следующий раз..."
     - Погоди, - перебила брата Яночка. - Вот у меня записан
весь  их  разговор,  как  ты мне  первый  раз  рассказал.  Я
зачитаю,  а ты следи, правильно я записала или нет. Очкарик:
"Толку  с тебя мертвого". И дальше: "Следующего такого  раза
не  будет".  Зютек:  "Все сделаю, как вы  велели".  Очкарик:
"Адрес  помнишь?" Зютек: "А как же! Пекарская, Замойское..."
Очкарик: "Заткнись, болван! Адрес мне известен".
      -  Вот именно! - с горечью подтвердил Павлик. -  И  не
назвал, подлец, адреса!
     - Значит, не дурак, - заметила сестра. - Слушай дальше.
Очкарик:  "Сделаешь так, как я сказал. А теперь  сматывайся.
Нас  не  должны видеть вместе". И что, Зютек и в самом  деле
больше ни слова не сказал?
     - Опять что-то заскулил и тихонько что-то клянчил, но я
не расслышал. Спаковал свои манатки и отчалил. И все.
     Закрыв тетрадь, Яночка задумчиво произнесла:
     - Я бы подумала, что речь идет об улице Пекарской, если
бы не "Замойское". И что, больше ни звука?
      -  Я же тебе говорил! - подтвердил Павлик. - Как ножом
отрезал!
      -  В  таком  случае речь могла идти  о  какой-то  пани
Пекарской на Замойском. Или предместье, или поселок какой? А
может, он сказал "Замойская"? Улица?
      -  Нет, если уж хочешь совсем точно, то он до конца не
договорил, оборвал, вот так "Замойс..." и все!
      -  Так  что  же ты мне голову морочишь? - рассердилась
девочка.  -  Это  совсем меняет дело.  Может  быть  и  улица
Замойского. Вот интересно, много ли там проживает Пекарских?
Не мешало бы проверить, на всякий случай.
      -  На  всякий случай не мешало бы проверить,  жива  ли
вообще эта Пекарская, - внес свое предложение брат. - Раз уж
Зютек специализируется по покойникам...
     - По покойникам он работает для Файксата.
     - Может, ты и права. Дай-ка погляжу в телефонной книге.
Пекарская,  Пекарская... Надо же. Пекарских еще больше,  чем
Баранских.
      - Да не смотри ты на фамилии, по адресу ищи! Нам нужна
только та Пекарская, что живет на улице Замойского.
      -  Во, гляди! - удивился Павлик. - На Замойского всего
одна  Пекарская!  Пекарская  Ядвига,  ул.  Замойского,   27.
Квартиры нет, но это пустяки.
     Яночка аккуратно занесла в тетрадь фамилию и адрес.
     - Хорошо бы узнать, связана ли она как-то с теми самыми
наследниками,  или это особая статья, и нам  неинтересно.  Я
потом подумаю над этим. В пятницу мы пойдем к Збине...
      Павлик открыл было рот, чтобы поинтересоваться, почему
именно  в пятницу и зачем им Збиня вообще, но сам сообразил.
В четверг должны прибыть из Алжира от отца брелочки, а Збиня
обещал  поспрошать своего одноклассника Зютека  кое  о  чем,
представляющем для них интерес.
     - И Стефек, может, что-то узнает, - предположил он.
     Я ночка была другого мнения:
      -  Стефек занимается диверсиями, от него нам польза  в
другом   отношении,  разузнавать  же  может  только   Збиня.
Возможно,   и   узнает.  Надеюсь,  алжирские  брелочки   ему
понравятся.
     - Ой! - вспомнил вдруг Павлик. - Я тут недавно нашел на
чердаке такую штуку...
      Покопавшись в своих железках, мальчик извлек  довольно
массивный металлический кружок, цветом напоминавший  немного
потемневшее золото. На одной стороне кружка была  чеканка  -
голова  лошади и надпись на немецком языке. Из надписи  дети
поняли лишь слово "премия" и дату - 1938.
      -  Памятная  медаль  или какая-то награда,  -  сказала
девочка.  -  Наверное,  лошадиная.  И  страшно  старая.   Ты
думаешь, она золотая? Тяжелая!
      -  Нет,  думаю, это латунь. А правда, клевый получится
брелочек? Вот здесь провертеть дырку и повесить на... На что
повесить?  Нужна красивая цепочка, или кольцо, или  хотя  бы
медная проволока.
     Яночка сорвалась с места.
     - У меня есть подходящее кольцо!
      В  отличие  от  Павлика, Яночка свои  вещи  держала  в
порядке,  они не были разбросаны по всей комнате. И  девочка
знала,  где что искать. Вот и сейчас она полезла  в  шкаф  и
извлекла  из его дальнего угла большую коробку. Поставив  ее
посреди  комнаты, Яночка принялась в ней копаться. Павлик  с
интересом наблюдал за сестрой.
      С  самого  дна коробки, из-под связки каких-то  черных
перьев,  была извлечена старая, пожелтевшая бальная  сумочка
из  кремовой замши в золотые зигзаги. Замшевая ручка сумочки
крепилась  к  ней с помощью большого кольца  из  поддельного
золота.
     Павлику понравилось кольцо.
     - Классная вещь! Вот бы еще что маленькое привесить...
     - Погоди, это еще не все, - сказала сестра.
       Из  сумочки  она  вынула  маленький  золотой  ключик,
наверное,   от  какой-то  давно  затерявшейся   во   времени
шкатулки. И ключик, и колечко идеально подходили к лошадиной
голове.
      -  Это  не  золото! - веско произнесла  девочка.  -  Я
проверила. Еще не хватало - осыпать Збиню золотом! Привесишь
-   кольцо  ключик, чтобы этот балбес сразу понял,  что  это
настоящий брелочек, а не что иное.
     Павлик пришел в полный восторг от идеи сестры.
      - Поймет, не беспокойся! Один лошадиный брелок у него,
правда, есть, но куда ему до нашего!
      -  Только сразу не отдавай, - предостерегла сестра.  -
Учти, это старинный брелок, уникальная вещь...
      - Я лишь покажу его, как приманку, - решил Павлик. - И
пообещаю отдать только за очень важные сведения.
      -  Покажи, но в руки не давай, - сказала сестра.  -  А
теперь  думай,  что  нам  делать с Баранскими.  Надо  знать,
Баранский с Бонифация имеет какой-то смысл...
      -  Еще  как имеет! - заверил ее Павлик. - Не может  не
иметь,  сама подумай. В наше дело он замешан с двух  сторон.
Файксат   о   Бонифация  кричал?  Кричал.   Номер   телефона
Баранского был в ящике покойницы Спайеровой? Был. Да, он еще
и  третьей  стороной  влезает, ведь его номер  телефона  был
записан в каталоге дяди пани Амелии. Как же не имеет смысла?
     - Если Файксат ищет пропавшие марки испокон веков, если
Зютек...  Нет, не Зютек, а Файксат напал на них... Мы  можем
тоже  найти  их, следуя за Файксатом. Знаешь, я бы  серьезно
поговорила с дедушкой.
     - О чем?
      -  Обо всем этом. Дедуля темнит, а нам надо знать, что
он  сам  успел  разузнать, когда занимался поисками.  И  как
разузнал!   Может,  тоже  вышел  на  пани  Спайерову,   нет,
наверное,  на пана Спай-ера, на пани Пекарскую  и  всю  нашу
компанию.
     - На Баранских он вышел, это точно!
      -  Вот видишь! А как доходит до пани Наховской,  сразу
замолкает.
     - На семействе Баранских тоже замолкает.
      -  А  я  что  говорю?  Вот и  надо  с  ним  откровенно
поговорить. Пошли прямо сейчас!

                             ***

      В разговоре с дедушкой выяснилось, что в своих поисках
он пользовался другими методами, не теми, что его внуки. Под
столы  не  залезал, в сквериках не поджидал, на площадках  в
подъездах  не прятался. Зютек с его некрологами  остался  бы
дедушкой  не  замеченным.  Дедушка  действовал  открыто,  не
таился.  Объяснял  филателистам, в чем  дело,  и  просил  их
помочь. Ясно, что помогали ему лишь люди честные и ни в  чем
подозрительном  не  замеченные. К сожалению,  у  дедушки  не
оказалось  знакомств ни среди мошенников,  ни  среди  просто
подозрительных личностей.
      -  Боровинский,  Боровинский... -  задумчиво  повторял
дедушка, пытаясь вспомнить. - Нет, не помню такого.  Если  и
сталкивался  с ним, то только случайно. А вот Спайера  знаю.
Он  интересовался марками, бывал в нашем клубе, иногда  кое-
что  покупал, но это не был настоящий коллекционер.  Похоже,
он  просто считал марки хорошим помещением капитала. Но  это
было уже давно, как-то он исчез из поля моего зрения...
      -  Потому что умер, - сообщила Яночка. - Сначала исчез
из твоего поля зрения на три года, а потом умер.
      - Капитал свой, наверное, во что-то вложил, - высказал
предположение Павлик. - А ты видел его марки?
      -  Да,  но не все. Он приносил их мне на проверку  как
эксперту, так, собственно, мы и познакомились. Было  у  него
немного  и  старых, но это не те марки, которые я  искал.  А
что?
      - Дедушка, мы хотели бы серьезно поговорить с тобой, -
сказала Яночка. - Для начала - что с пани Наховской?
     Дедушка вздохнул.
      - Откровенно говоря, пани Наховская меня тревожит. Я с
ней  договорился, она обещала известить, если ей  встретится
что-либо  из  интересующего меня... И  не  звонит.  Даже  не
появляется в клубе, так что я не знаю, что и думать.  Может,
заболела? Ведь не могла же она бросить марки, всю жизнь  ими
занималась,  в последние годы этим жила, она очень  неплохой
специалист и честный человек. Не знаю, что и думать.
     - А что ты знаешь о Баранском? - не отставала внучка.
     - Каком Баранском?
      -  Да есть целое семейство Баранских. Ведь ты когда-то
встречался с пани Баранской, а у нее множество родных. Ты  о
них знаешь что-нибудь?
      -  Можешь  бросить  на них подозрение,  мы  никому  не
скажем, - разрешил Павлик.
      Сев  поудобнее  в  кресле,  дедушка  сначала  выбил  в
пепельницу  трубку,  а потом не торопясь  стал  набивать  ее
свежим табаком. Заговорил он не сразу.
      -  О  самой  пани  Баранской мне,  собственно,  нечего
сказать.  Это  была уже пожилая женщина, значительно  старше
меня, наверное, уже умерла. Марки ее не интересовали. Что же
касается ее родных...
       Тут   дедушка   как-то  смешался  и,   чтобы   скрыть
замешательство,  стал  раскуривать трубку.  Внуки  терпеливо
ждали.
     - Так что же с ее родными? - сурово спросила Яночка, не
выдержав.
     Павлик поддержал сестру:
      -  Раз  уж  начал  - договаривай. Сам учил,  невежливо
замолкать на полуслове. Дедушка решился:
       -  Неприятно  мне  об  этом  вспоминать,  но  раз  уж
заговорил,  докончу. У пани Баранской был  внук.  Может,  не
родной, а какой-нибудь двоюродный, кажется, это был внук  ее
родного  брата. Так мне вспоминается, потому что  фамилия  у
него была тоже Баранский. И вот он мне как-то не понравился.
     - Показался подозрительным? - уточнил Павлик.
      -  Да,  именно подозрительным. И видел-то я его  всего
один  раз. Молодой еще был человек. Мне казалось,  он  может
много  знать  по интересующему меня вопросу, я хотел  с  ним
пообщаться - и не смог.
     - Почему?
      - Пани Баранская проживала в Лодзи, туда я и ездил для
встречи  с ней, а внук проживал в другом городе. И  когда  я
спрашивал,  где  именно,  она.., она  не  хотела  мне  этого
a..!i(bl,  а никто из моих знакомых его адреса  не  знал.  А
почему вы интересуетесь Баранским?
     - Этого мы еще не знаем, - уклончиво ответила Яночка. -
Вернее,  не  уверены, тот ли это Баранский. Вот и  хотели  с
тобой  посоветоваться. Вышли мы на него дедуктивным методом.
Так  получилось,  что  два  человека,  имеющих  отношение  к
маркам...
     - ..и имеющих марки, - вставил Павлик.
      - ..причем марки дорогие, так вот, у этих двух человек
оказались...
      - ..у одного телефон, а у другого адрес Баранского,  -
закончил Павлик.
       -  И  пан  Файксат  проявляет  интерес  к  месту  его
проживания, - решила уж все сказать внучка.
     - Откуда вы это знаете? - удивился дедушка.
      - Подслу... - начал было Павлик, но Яночка не дала ему
докончить.
      -  Просто мы знаем одного человека, который  связан  с
паном  Файксатом,  -  сказала она. - Он  приятель  школьного
приятеля Павлика. И через него можно многое узнать.
      -  А  кто  эти два человека с телефоном и  адресом?  -
поинтересовался дедушка.
      -  Это  тебе,  дедуля, ничего не  даст,  оба  они  уже
померли, - ответил Павлик таким мрачным голосом, что дедушка
вздрогнул и уронил трубку.
     - Вы хотите сказать, что они убиты?
     - Да нет, сами померли.
      -  Во  всяком  случае никого их смерть не встревожила,
никакого  расследования не велось, -  с  горечью  произнесла
девочка.  -  Впрочем,  мы не делаем из  этого  тайны,  можем
сказать тебе. Это пан Спайер и пан Боровинский.
      -  Или  пани Спайерова, - уточнил Павлик. -  Возможно,
номер  телефона записала она, а не ее муж. Она тоже  недавно
умерла.
      Дедушке  пришлось снова разжигать трубку. Успокоившись
немного,  он откинулся на спинку мягкого кресла и с  грустью
подытожил:
      -  Вот  так,  собственно, выглядят мои  попытки  найти
марки. На каждом шагу препятствия: или кто-то исчез, или  не
желал  говорить,  или покинул этот мир. А хуже  всего  иметь
дело с наследниками! Если им переходили по наследству какие-
то  марки, они боялись словечко проронить, возможно опасаясь
налогов на наследство. И что мне было с ними делать? Не  мог
же я их заставить говорить или силой ворваться в их квартиру
и обыскать ее в поисках марок...
      -  Силой вообще немного добьешься, - поучающе  заметил
внук. - Гораздо лучше действовать хитростью.
      Дедушка  встревожился. Так встревожился, что  забыл  о
своей трубке.
      -  Уж не собираетесь ли вы... - начал он, но Яночка не
дала ему докончить:
       -   Пока  не  собираемся.  Сначала  мы  хотим   лично
познакомиться с пани Наховской. А потом подумаем. Ведь ты не
против   знакомств   с   порядочными   людьми?   Зачем    же
".+-." blao...

                             ***

      Пани Наховская проживала в капитальном довоенном  доме
на   улице   Вильчей,  на  четвертом  этаже.  Лифт  работал!
Величественно  поплыл  он  вверх и,  неожиданно  подпрыгнув,
остановился на нужном этаже.
      Яночка  с  Павликом  подошли к  двустворчатой  высокой
двери, сверху застекленной, и позвонили.
      - Надо было все-таки предварительно договориться с ней
по  телефону, - вслух подумал Павлик, третий раз нажимая  на
звонок. - Кажется, никого нет.
      - Задним умом крепок! - фыркнула раздраженно сестра. -
Конечно,  надо  было, я и пыталась, да меня соединяли  то  с
прачечной, то еще с чем-то, всякий раз не туда попадала,  ну
и кончилось терпение!
      -  Что  ж, попробуем еще раз, - сказал Павлик и только
приготовился позвонить четвертый раз, как одна из  половинок
двери приоткрылась и в нее выглянула какая-то женщина.
      -  Мы  к  пани  Наховской, - вежливо  присев,  сказала
Яночка.
     - Это я, - ответила женщина. - Слушаю вас.
      Была  она  уже  немолода,  среднего  роста,  волосы  с
проседью  и голубые глаза... Голубые глаза женщины  смотрели
на   детей  с  каким-то  странным  выражением,  как-то   так
непонятно... И вопрос она задала сквозь стиснутые зубы,  что
тоже  плохо сочеталось с ее милым, приятным лицом. У  Яночки
создалось впечатление, что женщина вот-вот захлопнет дверь и
больше  не откроет, надо побыстрее изложить ей суть дела.  И
девочка затараторила:
      -  Наша  фамилия Хабрович, мы внуки Романа  Хабровича,
эксперта по маркам, он ваш знакомый. Вот мы и пришли  кое  о
чем спросить вас.., поговорить...
     - О марках, - добавил Павлик.
     Вздрогнув, пани Наховская дернулась, как будто с трудом
удержавшись от того, чтобы не обернуться, высунулась немного
в дверь и одними губами прошептала:
     - Уходите скорее! А громко произнесла:
      -  Мне  очень  жаль,  но передайте,  пожалуйста,  пану
Хабровичу, что я больше не занимаюсь марками.
      Яночка подумала, что, как видно, пани Наховская их  не
поняла, и попыталась вывести ее из заблуждения:
      -  Нет,  проше пани. Это не дедушка обращается  к  вам
через нас, а у нас к вам дело. Мы бы хотели спросить о  пане
Боровинском.
      Сделав  опять  чуть  заметный  непонятный  знак,  пани
Наховская снова произнесла громко и отчетливо:
      - Я такого не знаю. Прошу извинить, я очень занята.  Я
очень больна. Я больше марками не занимаюсь.
      Видя,  что до ее маленьких гостей все еще не  доходит,
женщина  на  минутку  отпустила крыло  двери,  выразительным
жестом приложила палец к губам, потом той же свободной рукой
не  менее  выразительным жестом велела  им  немедленно  идти
/`.gl, а сама громко сказала:
      -  Так  что  вы  ошиблись, теперь  я  уже  марками  не
занимаюсь. Всего хорошего!
     И она захлопнула дверь.
      Дети  так  и  остались  стоять,  тупо  уставившись  на
закрытую  дверь. Прошло немало времени, пока  Павлик  втянул
наконец  шею  в  плечи и закрыл рот. Отойдя  к  лифту,  дети
обменялись впечатлениями.
     - Кто-то там был, в прихожей, у нее за спиной, - сказал
мальчик.
      - Был и есть, - возразила девочка, - ведь никуда же не
делся. Ты хоть видел кто? Вон как шею вытянул!
      - Только кусочек какого-то мужчины. Слушай, что же все
это значит? Она и в самом деле больна?
     - Она смертельно напугана, - опять возразила сестра.
      Брат  с  сестрой вошли в лифт, и Павлик  нажал  кнопку
первого этажа.
     - Ты думаешь? - с сомнением спросил он.
      -  Еще бы! Да ты что, слепой, что ли? Ведь по ее  липу
ясно  видно!  И  в  глазах такой страх! Я  сначала  тоже  не
сообразила,  выскочила, как дура, с этим паном  Боровинским.
Эх, не надо было! Этот кто-то в ее квартире.., не знаю..,  в
общем,  может ей что-то нехорошее сделать. Она  хотела  хоть
нас уберечь!
      -  И  ты  думаешь,  я  так  спокойно  отсюда  уеду?  -
возмутился  Павлик.  - Похоже, на нее действительно  напали,
надо спасать. Нажимай кнопку ее этажа! Нет, лучше второго!
       В   этот   момент  лифт  с  обычным  своим  подскоком
остановился  на  первом этаже. Павлик  тут  же  нажал  снова
кнопку второго.
     Пока ехали, Яночка лихорадочно рассуждала:
       -  Напали  вряд  ли,  тогда  она  прошептала  бы  нам
"Милицию!" или "Помогите". Тут что-то другое...
     - Так надо узнать, что именно! - кипятился брат.
      -  А  как  узнаешь? Ясно же, больше  звонить  в  дверь
нельзя.
     - Проследим за теми, кто выйдет?
     - Проследим, но спрячемся внизу! И старинный лифт опять
стал медленно спускаться на первый этаж.
      На  первом  этаже уже довольно долго  дожидался  лифта
некий  молодой  человек. Звали его Доминик Левандовский,  он
недавно  закончил институт и в настоящее время  работал  над
диссертацией,  тема  которой  была  чрезвычайно  актуальной:
"Психология ребенка". Сквозь застекленную дверцу  лифта  пан
Доминик разглядел в кабине мальчика и девочку, очень милых и
на  вид  культурных детей, которые катались в лифте вверх  и
вниз,  причем делали это безо всякого удовольствия.  Явление
чрезвычайно  заинтересовало  молодого  научного   работника.
Неисповедимы  тайны  детской души! Возможно,  данный  случай
представит    новый   интересный   материал   для    будущей
диссертации.  Молодой ученый решил обязательно пообщаться  с
детьми.   Если,  разумеется,  ему  удастся  их  перехватить.
Бдительно  прислушиваясь к звукам,  издаваемым  лифтом,  паи
Доминик  понял,  что сейчас памятник старины движется  опять
"-(',  и  ученый  на  всякий  случай  заранее  схватился  за
латунный шар ручки.
     На уровне второго этажа Павлика осенило:
      - Если мы будем внизу, как я узнаю, что именно тот тип
вышел  из  квартиры пани Наховской? Самое умное -  ждать  на
втором или третьем этаже. Лучше на третьем. Если он надумает
спускаться на лифте, то пока его вызовет, я сто раз успею по
лестнице  спуститься.  А  если сразу  станет  спускаться  по
лестнице, я тем более успею.
       Яночка  согласилась  -  логично.  И  пожалуй,   лучше
действительно  ждать  его  на третьем,  чтобы  видеть  дверь
квартиры, из которой выйдет злоумышленник.
     - И вообще на лестнице безопасней. Похоже, по ней никто
не  ходит, все ездят на лифте. Какого же мы дурака  сваляли,
что Хабра не прихватили!
      -  Ясно,  дураки.  Теперь  без  него  никуда!  Мальчик
подождал, пока внизу лифт выполнит свой ритуальный  подскок,
и  уже  собирался нажать кнопку третьего этажа,  но  у  пана
Левандовского  реакция оказалась лучше. Он успел  распахнуть
дверь лифта.
      -  Нам  на  третий!  - невежливо  пробурчал  Павлик  и