ангельское терпение и выдержку, чего никак нельзя сказать  о
мальчике. От ожидания он уже места себе не находил. В голову
лезли  самые мрачные мысли. Ну, например, что этот  холерный
Баранский  привык шастать по ресторанам, вести ночной  образ
жизни  и возвращаться домой лишь на рассвете. Или, наоборот,
что  этот  человек - инвалид и вовсе не выходит из  дому,  а
связь  с  остальным  миром  поддерживает  исключительно   по
телефону.  Или  вот еще вариант: у хозяина особняка  мерзкое
обыкновение проворачивать свои дела исключительно  в  первой
половине  дня, когда они с сестрой торчат в школе,  и  тогда
увидеть  его  вообще не удастся. А что, очень  даже  просто!
Выходит из дому этот Баранский ранним утром, обделывает свои
делишки,  к  полудню  возвращается домой  и  уже  сидит  там
сиднем.  Ему  так удобно, видите ли, а что  в  таком  случае
делать Павлику?
       Прошла  целая  вечность.  Совсем  стемнело.  Терпение
окончательно  иссякло, и окончательно же  победило  поначалу
робкое  решение - не ждать больше, а подобраться  к  дому  и
заглянуть  в  окно. Эх, давно надо было это  сделать,  а  не
околачиваться тут без толку. Времени остается в обрез, скоро
придется мчаться в аэропорт.
      Значит,  за  дело!  На  всякий  случай  Павлик  обошел
соседний  участок, тот самый, заросший, и  осмотрел  третий,
соседний  с  ним.  Он  оказался  чрезвычайно  перспективный.
Окружал   его   низкий  штакетник  на  каменном   основании,
преодолеть  который  мог и младенец,  а  дом  стоял  темный,
необитаемый.  Вот тут, в углу, и перескочит, под  прикрытием
какого-то развесистого куста.
      И  в  этот момент к мальчику примчался оставленный  на
шухере  Хабр. Он был явно взволнован и беспокойно  вертелся.
Коротко   тявкнув,   пес  повернулся  и  помчался   обратно,
.#+o$k"  oal,  чтобы убедиться, что Павлик следует  за  ним.
Павлик,   естественно,  последовал   быстрым   галопом,   по
возможности стараясь не топать как лошадь.
     И успел буквально в последний момент. У дома Баранского
стояла  машина,  и  Очкарик  как раз  захлопнул  ее  дверцу.
Воздержавшись   от   криков  торжества  и   восторга,   лишь
удовлетворенно  засопев, мальчик попятился  и  притаился  за
углом ограды, откуда и стал наблюдать.
      Очкарик  подошел к калитке и нажал на  кнопку  звонка.
Услышав  бренчанье, он толкнул калитку и прошел  ко  входной
двери,  которая тем временем распахнулась. Возможно, из  нее
кто-то  и  выглянул, там зажегся свет, но  со  своего  места
Павлик не мог видеть входной двери. Надо же, как не повезло!
Может, это сам Баранский. И выглянул, и свет зажег, были все
возможности  на  него  наконец посмотреть,  а  он  тут,  как
последний  дурак, торчит за углом и ничегошеньки  не  видит!
Ведь мог бы занять наблюдательный пункт напротив двери!
      Ну да ладно, чего теперь кусать локти. В конце концов,
Очкарик вряд ли останется здесь ночевать, а когда хозяин его
выпустит,   тут  можно  и  рассмотреть  этого  распроклятого
хозяина. Хотя... Сколько времени?
     Павлик включил на мгновение фонарик, взглянул на часы и
потерял надежду...

                             ***

      В  аэропорт  Яночка приехала прямо от пани  Пекарской,
чрезвычайно довольная результатами визита. Хозяйка  угостила
девочку  только  что  испеченным вкуснючим  бисквитом  и  со
вниманием выслушала гостью.
      А  главное, все поняла! Она и раньше знала, что  марки
могут  отличаться  одна  от другой  едва  заметным  оттенком
окраски,  что  надпись на одной может быть лишь  на  волосок
тоньше,   чем   на  идентичной,  а  это  имеет  колоссальное
значение.  Она прекрасно понимала, в чем тут  дело  и  какие
цели  преследуются при замене одних марок на  другие.  Одним
словом,   проявила   себя   самым  настоящим   филателистом.
Внимательно  выслушала  все,  что  ей  рассказала   девочка,
внимательно записала номера, под которыми марки  числятся  в
каталогах.  В  общем,  с  ней у Яночки  никаких  проблем  не
возникло.
      А  главное,  пани  Пекарская  была  глубоко  возмущена
подлыми  замыслами Очкарика и клятвенно обещала сделать  все
от нее зависящее, чтобы им воспрепятствовать.
     Павлик появился, когда пассажиры, прилетевшие рейсом из
Алжира,  уже  стали выходить из таможенного  зала.  Женщина,
доставившая от отца письмо и посылочку, была в числе первых,
поэтому  обменяться новостями брат и сестра смогли  лишь  на
обратном пути из аэропорта.
       Выслушав   отчет   Павлика,   сестра   удовлетворенно
произнесла:
      - Вот видишь! Мы оказались правы. Очкарик и Баранский!
Одна   шайка.  За  марками  охотится  Баранский,  он   нанял
Очкарика,  и  именно от Баранского Очкарик  получает  разную
$`o-l на подмену. Я уверена - так оно и есть!
     А Павлик все переживал:
      -  Так я его и не увидел! Спрятался в своем доме,  как
улитка, носа не высовывает.
      -  Не расстраивайся. Сам же сказал - напротив его дома
присмотрел отличный наблюдательный пункт...
      -  Наблюдательный-то он наблюдательный, было бы за кем
наблюдать!  Хоть  бы  из  двери высунулся,  паразит!  Я  там
торчал,  торчал...  И  у  нас нет уверенности,  что  Очкарик
приходит к нему каждый день.
      -  Значит, надо найти способ выманить его из  дома,  -
сказала Яночка.
     Павлик моментально придумал способ:
     - Поджечь дом!
      Рассудительная  Яночка была против  столь  радикальных
способов.
      -  Поджечь  можно, но не обязательно  сразу  дом.  Вот
хорошо бы что-нибудь в саду или во дворе.
      - Там кучи сухих веток, - вспомнил Павлик. - Подложить
газету  и  зажечь! Он выскочит из дома посмотреть,  что  там
такое горит...
      -  ..и  наш костер хорошенько осветит его. Но все-таки
давай поджог оставим на крайний случай, пока последи за  ним
без  поджигания.  Или хочешь, вместе покараулим.  Хорошо  бы
узнать, бывает ли там наш Зютек.
     - За Зютеком присматривают Збиня и Стефек.
      -  Надо  будет  им сказать о знакомстве  Баранского  с
Очкариком.
     - А сами когда будем караулить? Ночью?
     - Езус-Мария, как же трудно нам приходится! - вздохнула
девочка.  - Подумаю. А пока пообщаемся со Збиней,  может,  у
него тоже есть новости.
      Збиня  честно  отрабатывал лошадиную голову  и  охотно
принял   помощь   братишки,  не  вникая  в  причины   такого
энтузиазма  со стороны этого сопляка. Можно будет переложить
на  него  часть работы. Естественно, распределял обязанности
старший.
      -  В  школе и сразу после школы - я, - втолковывал  он
младшему,  -  а  потом - ты. Поэтому сразу же  делай  уроки,
чтобы потом подежурить. И пригодились бы какие-нибудь марки.
Погоди, есть идея...
      Идея Стефека очень заинтересовала, но брат ознакомил с
ней меньшого только на следующий день.
      -  Значит, такое дело, - писем этих приходят тонны. Не
успевают  все  читать. И конверты с марками выбрасывают,  во
всяком случае, марки вырезать можно.
     - Да куда приходят-то? - не понял Стефек.
      - Я же говорю - на телевидение! - разозлился Збиня из-
за  непонятливости  брата,  хотя ничего  подобного  пока  не
сказал.  -  И  надо только найти подходы к тем,  кто  у  них
обязан  заниматься  письмами. А у меня, как  назло,  нет  ни
одного знакомого на телевидении.
     - А та, что живет в доме напротив нас?
     - Какая? - удивился Збиня.
     - Ну та, что ведет передачи для детей. Я по лицу узнал.
      - И уверен, она с нами на одной улице живет? Может,  в
гости к кому приходила?
     - Какие гости, если мусор выносит и с собакой гуляет!
      -  А,  ну  тогда факт - живет. Вот только  как  с  ней
познакомиться?
      -  А  это мое дело! - оживился Стефек. - Гарантирую  -
завтра же мы с ней будем лучшие друзья!
      -  И Зютека познакомим. Он, знаешь, за марки готов все
сделать! Слушай, - вдруг подозрительно спросил брат, - а  ты
не отколешь какой-нибудь номер...
      -  Тебе  какое дело? - обиделся Стефек.  -  Главное  -
познакомиться,  так ведь? Чтобы нам разрешили  помочь  им  с
письмами  разобраться,  наверняка  у  них  завал.  А   потом
договоримся, как станем помогать. Или домой нам дадут, или к
ним в редакцию будем приходить.
      -  А  если  наша соседка ничего общего с  письмами  не
имеет?
      -  Главное - на телевидении работает. Через нее выйдем
на  тех,  кто  имеет.  А  уж  с ними  разберемся.  Оглушить,
например,   схватить  мешок  с  письмами...  -  фантазировал
Стефек.
     Старший брат призвал сопляка к порядку:
      - Я тебе оглушу! Так и знал, кроме глупостей, ничего в
твою  дурацкую  башку  не  придет. Наоборот,  как-то  к  ним
подлизаться, чем-то помочь, что-то сделать такое для  них..,
ну не знаю.
      -  Посмотрю по обстоятельствам, - пообещал  Стефек.  -
Ладно, без применения силы... Предоставь это мне.
      У старшего брата хватило ума не вникать в детали плана
младшего. Они договорились, что на вахту при Зютеке  младший
заступит в пять часов, и разошлись.
      Стефек  приступил к операции. Свою старую  рогатку  он
нашел  без  особого труда, но резина уже никуда не годилась,
рассыпалась    прямо    в   пальцах.    Мальчик    установил
местонахождение  родителей. Мать, как всегда,  крутилась  на
кухне.  Отец,  как всегда, прочно засел перед телевизором  в
комнате. Можно действовать свободно. Двух секунд хватило для
того,  чтобы  разыскать  в  комоде спальни  новые  отцовские
подтяжки.   Импортные,   отцовская   гордость   и    предмет
хвастовства. Производства "Вуди Бразерс". Отец очень дорожил
ими  и  надевал только по праздничным дням. И в самом  деле,
подтяжки оказались самого высокого качества, эластичность их
соответствовала   мировым  стандартам,  а  в   металлические
застежки  на них очень хорошо просовывались пальцы.  Мальчик
отдавал себе отчет, какая это ценная вещь и что будет,  если
их   испортить,  но  он  вовсе  не  собирался  их   портить.
Воспользоваться разок и незаметно положить на место,  вот  и
все.
      Много времени заняли поиски подходящего камня, ведь он
должен  быть  ни слишком маленький, ни слишком  большой,  не
корявый  и  не  рассыпающийся на  лету.  Наконец  подходящий
камень  нашелся.  Даже два камня. Теперь  оставалось  только
наметить цель: окно квартиры дикторши с телевидения.
      Выяснилось, что Стефек ее фамилию забыл. Ну  и  что  с
того,  что сотни раз смотрел ее передачу! Кому нужна фамилия
редактора или ведущего? Надо отыскать.
      Мальчик вернулся домой, на цыпочках, за спиной все еще
сидящего  перед  телевизором отца пробрался к телепрограмме,
схватил   газету  и  отыскал  нужную  передачу  для   детей.
Оказалось,  фамилия ведущего или редактора и телевидению  не
нужна,  в  программе только время и название  передачи.  Там
внизу  наверняка висит список жильцов, Стефек прочтет  и  по
квартире вычислит. Или вспомнит, ведь он же много раз слышал
ее фамилию.
      В  списке  сразу бросилась в глаза фамилия "Волицкая".
Она!  Правда, мальчику почему-то казалось, что  должно  быть
"Волинская", но, значит, ошибся. Вот, квартира ј  б,  третий
этаж.   Теперь   оставалось  лишь  подняться  по   лестнице,
установить,  куда  выходят  окна  квартиры,   и   со   двора
вычислить, какие именно это окна.
      Вся  процедура заняла не больше пяти минут. Определять
легко,  квартира  на верхнем этаже, окон  в  квартире  целых
шесть   штук,   есть   из   чего   выбирать.   Вдохновляемый
благородными  побуждениями,  мальчик  выбрал  один  из  двух
камней и прицелился из импортной рогатки...

                             ***

      Каролинка была одна в квартире, если не считать  Кары.
По своему обыкновению, девочка с ногами забралась на тахту и
читала  книжку,  хотя и понимала, что не мешало  бы  кое-что
сделать по дому, да и математика осталась незаконченной.  Но
там  девочка застряла на очень сложной задачке, над  которой
требовалось  подумать, а как раз этого Каролинке  смертельно
не хотелось. Лучше вот так, бездумно читать интересную книгу
и  грызть  орешки,  а  задачку  потом  сделает,  когда  отец
вернется. Придираться будет, скажет, опять ленится, но зато,
когда отец придирается, сразу лучше думается.
       Вдруг   с  оглушительным  звоном  посыпалось   стекло
разбитого  окна,  а на пол упал и покатился камень,  которым
это окно разбили. Девочка вздрогнула, а спокойно спящая у ее
тахты   собака,  проснувшись,  бросилась  к   окну,   встала
передними лапами на подоконник и принялась яростно  лаять  в
разбитое  окно. Девочка была не из трусливого  десятка,  тем
более  когда  рядом  крупная немецкая  овчарка.  Испугавшись
только  в первый момент, Каролина тоже бросилась к окну,  но
во  дворе  никого  не увидела. Очень мешала  смотреть  Кара,
отталкивая девочку от подоконника. Видимо, она считала,  что
не  девчоночье дело - бороться с неведомыми врагами, их Кара
полностью брала на себя.
      - Тихо, Кара! - попыталась успокоить собаку девочка. -
И перестань метаться, видишь, стекло, еще лапы порежешь!
     В этот момент позвонили в дверь.
      Справившись  с  первым номером своей программы  и  без
промаха поразив цель, Стефек не мешкая приступил ко второму.
Он не стал ждать, пока его заметят во дворе, а сразу кинулся
в  парадное и взбежал на последний этаж. Нажав звонок нужной
*"  `b(`k,  он  с  некоторым беспокойством  прислушивался  к
грозному  басовитому лаю, доносившемуся из-за двери.  Собака
должна быть, он сам видел пани редакторшу прогуливавшуюся  с
собачкой,  но  не могло то хлипкое создание  издавать  такой
мощный лай.
       Кара,   немецкая  овчарка,  была   собакой   злой   и
соответственно  воспитанной.  За  дверями  находился  кто-то
чужой,  несомненно, враг. Вздыбив шерсть  и  оскалив  тысячи
своих  зубов,  собака  яростно кидалась  на  дверь,  готовая
растерзать врага, только что разбившего им стекло. Камень  в
комнате  и  человек за дверью издавали один и тот же  запах,
это Кара сразу поняла.
      -  Кто  там?  - крикнула девочка, пытаясь  перекричать
оглушительный лай.
     - Я! - раздалось из-за двери. - Это я разбил вам окно!
      По  натуре флегматичная и спокойная, девочка не  очень
удивилась. Каролинке было всего одиннадцать лет, но она была
очень   начитанной  девочкой,  а  в  книгах   и   не   такие
происшествия  описываются. Поэтому она не  очень  удивилась,
посмотрела  в  глазок,  увидела мальчика,  который  выглядел
симпатично  и  не  страшно. Впрочем, когда под  боком  такой
страж, как Кара, можно не бояться и сорока разбойников.
     - Погоди! - крикнула нежданному гостю девочка. - Сейчас
собаку запру!
      Совершенно сбитый с толку и теряющий последние остатки
храбрости  Стефек  прислушивался к тому, что  происходило  в
квартире. У девочки и собаки были разные мнения относительно
мальчишки  за  дверью, и собака яростно отстаивала  свое.  В
конце концов ей пришлось уступить, и, хотя собака и осталась
при  своем мнении, девочка отволокла ее куда-то подальше  от
двери. Теперь неумолкающий лай доносился из дальней комнаты.
Входная  дверь  приоткрылась  на  длину  цепочки,  Каролинка
внимательно  оглядела  мальчика,  закрыла  дверь   и   сняла
цепочку.   В  случае  чего  выпустит  Кару  из  родительской
спальни, достаточно нажать на ручку двери.
      Стефек  вошел  наконец в квартиру  и  в  свою  очередь
оглядел  девочку.  Немного крупная и полноватая  для  своего
возраста,  черноволосая  и  черноглазая,  она  была   полной
противоположностью беленькой и голубоглазой Яночке, но  тоже
очень,  очень  симпатичной.  И как  знать,  не  будь  сердце
мальчика   безраздельно  занято  поклонением   голубоглазому
кумиру,  не влюбился ли бы он с первого взгляда  вот  в  эту
черноглазую.
      -  Я к пани Волицкой! - вежливо поклонившись, произнес
мальчик.
      -  Пани Волицкая тут не живет, - ответила девочка, еще
не  решив, как держать себя с неожиданным гостем. - А  зачем
ты выбил нам стекло? Что я скажу родителям?
     Стефек растерял остатки былой уверенности.
      -  Как  это не живет? Я же видел ее в списке  жильцов,
внизу висит.
      -  Висит, потому что нам не хотелось менять, и  она  в
самом   деле  жила  здесь,  но  теперь  это  наша  квартира.
Временно,  она  нам сдала на полгода, потом  мы  переедем  в
a.!ab"%--k) домик.
      Стефек с трудом удержался от того, чтобы схватиться  в
отчаянии за голову. Он простонал:
       -  Надо  же!  А  я  специально  выбил  стекло,  чтобы
познакомиться с пани Волицкой. Что теперь делать?
      Девочка  явно  заинтересовалась неожиданным  поворотом
дела.
      -  Меня зовут Каролина, - представилась она, совсем не
сердясь.
     - Стефек! - автоматически шаркнул ножкой мальчик.
      -  Входи. Вот садись сюда и сиди смирно, тогда я смогу
выпустить Кару. Если будешь сидеть спокойно, она ничего тебе
не сделает. Поймет, что ты гость.
      Охотней  всего  Стефек сбежал бы на  край  света,  так
неловко  он  себя чувствовал, но удерживало  разбитое  окно.
Надо  было  что-то  с  этим делать. А  кроме  того,  пани  с
телевидения   он  не  далее  как  вчера  видел  собственными
глазами.  Даже  если  она  за один день  успела  выехать  из
квартиры, Каролина может знать, куда именно, дать  ее  новый
адрес.  В  голове беспорядочно проносились мысли о том,  что
придется  снова выбивать стекло - хорошо, второй  камень  не
выбросил,  а  может, и не один раз выбивать,  а  отцу  могут
понадобиться  подтяжки, и как вообще все осложняется,  а  он
вроде  все  так  хорошо продумал. И тут  еще  эта  проклятая
собака.
       Стефек  сел  в  указанное  ему  кресло  и  постарался
окаменеть.  В комнату ворвалась овчарка со все  еще  немного
вздыбленной шерстью. Каролина настойчиво вдалбливала ей, что
вот  этот  индивидуум - гость! Гость! И его кусать не  надо.
Неохотно,  все  еще рыча и взлаивая, но уже  умеренно,  Кара
обнюхала  этого  гостя. Что ж, гость не враг,  гостя  кусать
нельзя.
      Покончив  с  собакой, девочка села  напротив  гостя  и
задумчиво сказала:
      -  Я  все-таки  ничего не поняла.  Зачем  понадобилось
обязательно выбивать окно? И наверное, надо стекло собрать с
пола  и ковра. Нет, нет, не сейчас, пусть она к тебе немного
привыкнет! Не двигайся! И объясни, пожалуйста.
       Хорошенькая  ситуация,  ничего  не  скажешь!   Вместо
объяснений мальчик мрачно поинтересовался:
     - А где теперь живет пани Волицкая?
     - Понятия не имею, меня вообще ничего не интересует, но
родители  могут  дать тебе адрес, если  хочешь.  Сможешь  ей
написать письмо.
     - Письмо?
      - Да, из Варшавы она уехала, это я знаю. А как можно с
человеком познакомиться через разбитое окно?
      - Ну, очень просто... Разбиваешь окно и идешь каяться.
Извините,  случайно, я готов заплатить. У меня на одно  окно
денег хватит, а вот на второе...
     - А ты еще собираешься разбивать?
      - А ты как думала? Теперь буду разбивать до победного.
И  платить... Интересно, откуда деньги возьму? Ну да это мои
проблемы. Послушай, когда же она успела переехать?
     - Да уже давно, больше года назад.
     - Не может быть! Я ее еще вчера видел здесь, на улице!
     - Кого видел? Пани Волицкую?
     - Ну да!
     - Ты ее знаешь в лицо?
      -  Ну  да!  Сто  раз  видел по телеку!  Ведь  она  там
работает.
     Девочка весело рассмеялась. Наконец она поняла!
      -  Ничего  подобного!  На  телевидении  работает  пани
Полинская.  Она  живет в квартире рядом  с  нашей,  дверь  в
дверь.
      -  Как  ты  сказала?  Пани Полинская?  Тут  уж  Стефек
схватился  за голову, вызвав недовольное ворчание бдительной
Кары.
       -   Полинская!  То-то  мне  казалось  -  должно  быть
Волинская, а не Волицкая.
      -  Да,  пани  Волицкая - старушка, она  не  только  на
телевидении, но и вообще нигде не работает.
     Стефек высказал претензию:
     - Почему же тогда ее нет в списке жильцов?
      -  Есть, только там она числится как Петшак, а фамилия
Полинская  -  ее  девичья,  под  ней  она  и  выступает   по
телевидению. Мы все о ней зн